Число 6 в Священном Писании— символ высших духовных способностей, силы и Божественного могущества. В шесть дней Бог сотворил небо и землю, и на седьмой день почил от дел (Быт. 1; 2,1-2). В видении пророка Исаии (Ис. 6, 2) серафимы имеют образ человеческий, отличный от нашего, с шестью крыльями, которые указывают в них существа небесного мира или высоту, силу, носителей Божественного могущества и Божественного огня любви, попаляющего всякую нечистоту и очищающего людей — символ высших духовных способностей.

Первые крылья (первая пара крыльев) знаменуют страх Божий, сознание своего ничтожества пред Творцом, и это вполне развитое сознание есть чувство высших существ, сотворенных Богом и тех смертных рабов Божиих, которые поднялись святой жизнью до страха и радости созерцания бесконечного. Вторые крылья — суть крылья сознания своей слабости и несовершенств своих пред лицем Владыки. Третья пара крыльев знаменует возможность и готовность перенестись, по воле Владыки мира, всюду, куда направит Он Своего посланного. Но всегда важно памятовать, что сказал автор книги «Премудрость Соломона» (9, 16): «Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах, кто исследовал?» (Свящ. летоп. Г. Властова, т. 5,ч. 1, стр. 209.)  В Апокалипсисе святого Иоанна Богослова «число зверя» тоже состоит из шестерок, а именно— 666. «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человечес- кое;число его шестьсот шестьдесят шесть» (Апокалипсис 13,18). Подобно тому, как число избранных Божиих — 144 тысячи (Апокалипсис 7, 4), происходящее из 12, как корня, умноженного на себя, есть число таинственное, выражающее полноту, совершенство, так и число 666, имеющее корень 6, есть число таинственное и, как число половинное из 12, повторенное три раза, в приложении к сотням, десяткам и единицам, может быть, означает неполноту, несовершенство— в противоположность числу 12, умноженному на себя, относящемуся к избранным Божиим. Это число зверя, или имени зверя не есть знак чисто буквальный, но символический, таинственный, вероятно, выражает характер исповедания веры, или превратный образ мыслей и жизни того общества людей, которое здесь называется зверем. (Еп. Петр.) Относительно того, что означает число 666, которое названо числом зверя (По мнению многих толкователей — при исследовании слова, можно найти множество имен, соответствующих этому числу, и собственных и нарицательных. Собственные: Аампетис, Титан, Латинянин, Венедикт, Еванфас и др. Нарицательные — худой руководитель, древний завистник, истинно вредный, неправедный агнец, злой вождь, отрицаюсь. Прообразом антихриста считается Антиох Епифан (царь Сирийский), можно сказать только то, что без сомнения, и оно, как апокалипсические числа, имеет свой частный и определенный смысл и, при исполнении пророчества, будет вполне понятно. (Оберлен.) Если бы была необходимость знать имя зверя, Тайновидец открыл бы его, но благодать Божия не соизволила, чтобы это пагубное имя было написано в Божественной книге. У евреев был обычай мстить за кровь убитого родственника. Ужик крове или мститель за кровь, являлся карателем преступления. Убийца и мститель за кровь должны предстать пред судом общества (Чис. 35, 12, 24) в особо назначенных городах для неумышленных убийц, т.е. в городах убежищах. Всех городов для невольных убийц было отделено шесть: три города на восточной стороне Иордана— Бецер, в колене Рувимовом, Рамоф — в Гадовом и Голан — в Манассиином (Втор. 4,43) и три города по западную сторону Иордана: Кадес (или Кедес) в Неффа- лимовом колене, Сихем в Ефремовом и Хеврон в Иудином (Нав. 20, 7). Таким образом для удобства невольных убийц города убежища были назначены в разных местах Палестины. Судьи должны были рассудить между убийцей и мстителем крови: намерено или не намерено было совершено убийство (Исх. 21, 12-14; Чис. 35,16-23). Невольный убийца жил в городе убежище до смерти первосвященника, во-первых, потому что первосвященник прообразовал Иисуса Христа, и смерть его была прообразом смерти Христа: как смертью Христа прощаются грехи и разрешаются узы смерти, так и через смерть ветхозаветного первосвященника избавлялись смерти от мстителя за кровь неумышленные убийцы; во-вторых, как смерть каждого человека и первосвященника была явлением непредвиденным, так чрез смерть первосвященника освобождались от заключения неумышленные преступники. Но, если по какой-либо случайности отмститель крови встречал неумышленного убийцу (до смерти первосвященника) за пределами города, то мог убить его и остаться безнаказанным (Чис. 35, 26-27)