На самом юге Аравийского полуострова, в мае какого-то года, жили мы вшестером в металлическом вагончике типа ИЗК. Вот эти две последние буквы действительно оправдывали наше существование. Разница была только в одном: туда в ЗК попадают за противозаконные деяния, а сюда мы попали по своей воле, а многие по блату, да еще за приличные деньги. Если зоны огораживают колючей проволокой, то нашу территорию никто не огораживал. А что ее огораживать, если с одной стороны море, с другой горы и пустыня, а паспорт у начальника. Наша компания состояла из инженеров прошедших хорошую школу производства в Голодной степи, а приехали мы сюда помочь народной демократии: построить каналы, сооружения, оросить пустующие земли.
Вечером, поужинав, мы смотрели на открытой площадке телевизор, на котором крутили кинофильмы на кассетах. Эти кассеты нам привозили вновь приехавшие рабочие, передавали взаимообразно моряки торгового флота, шофера с других контрактов. В то время Союз строил тысячи объектов за рубежом, поднимая экономики слаборазвивающихся стран. Как какой-нибудь Сарай Ломай об стол хреном Бей объявляет, что он социалист, так тут же ему цементный завод, или нефтеперегонный, а если уж он совсем помидор, ему плотину и ГЭС в придачу. Так вот, посмотрели мы телевизор, погоняли комаров, и пошли спать. Пока шли к своему домику на кирпичных ножках, увидели своего ночного сторожа, пожилого араба с непременным к нему приложением, кальяна и одеяла. Спросили его как дела, а он, показав на небо затянутое тучами, и всполохи в горах сказал – муш тамам, что значит очень плохо. Мы не придали этому значения, и разошлись по своим комнатам. Уже где-то к утру нас разбудил какой-то новый необычный шум. Как будто на крышу нашего общежития лили воду из тысячи ведер с большой высоты, и от этого все гудело. Первым видимо проснулся Паша и стал поднимать остальных. Когда мы после потягиваний подошли к открытой двери, мы впереди ничего не увидели. Впереди была сплошная стена воды. Это был тропический ливень, такого потопа мы еще не видели. Потом по всему поселку погас свет, остановились холодильники, кондиционеры. Прошло часа три, когда ливень стал затихать, стало светлеть, и мы вышли посмотреть на окружающий нас мир. Этот мир очень изменился: дизельная станция была затоплена, на навесе местами не было шифера, кругом были озера воды. Пока мы рассматривали эти последствия водного безумия, руководство все уже оценило и поручило каждой группе сотрудников заняться восстановлением разрушенного. Я с бригадой арабских рабочих, приводил в порядок полигон железобетонных изделий, мы убирали ил и песок, намытый потоками ливня. Многие рабочие говорили, что в поселках много разрушений и теперь надо многие дома восстанавливать. Мы видели эти глиняные дома с плоскими крышами, они не приспособлены к напору такой стихии, да и ливни такие там бывают очень редко, и это для всех стихийное бедствие, как у нас стала каждая зима: то труба лопнет, то сосульки упадут на голову.
Вскоре рядом с нашей территорией приземлился вертолет, и группа людей с автоматами направилась к нам. Они нашли нашего начальника, это было партийное руководство Республики, и тут же стали ему объяснять, что ожидается большой сель по Вади Хаджар и просили помочь техникой, отстоять у водной стихии поселки Батейс, Аль-Суфаль и Мейфа. Наши механизаторы были все собраны для сообщения, им объяснили, что делать и вот колонна техники из трех бульдозеров, экскаватора, нескольких самосвалов, вышла к Вади Хаджар. Руководил работой Лев К., наш главный инженер. В тех местах, где вода мыла берег, было сброшено много камня и катастрофу удалось предотвратить. Ребята работали не жалея сил, без обеда и перерывов, так работать умеют только наши люди, и как обидно, что теперь для этого трудолюбивого народа нет достойных строек, и все помешаны на торговле. Потом были слова признательности от руководства Республики, всем объявили благодарность, а мы отметили это дело по-своему. В ту ночь, комары нас почему-то не кусали, хотя все окна были открыты и кондиционеры не работали.