Подари мне одному своё дыхание,
Сонно-тёплое, бормочущее нежности,
Чтобы в нём ответное желание
Пряталось в улыбке безмятежности.
Чтоб оно взрывалось сладким шёпотом
В каждой клетке пленного сознания,
И в висках стучало жарким молотом
Заклинанье вечного признания.
Подари мне одному свою доверчивость,
Робость пальцев встречного касания,
И мечты… и частую изменчивость
В хрупкой поминутности свидания.
Спрячь лицо в ладонях от смущения,
Разругавшись с сердцем за отчаянность…
Упрекни меня за нетерпение,
Пожалей меня за неприкаянность.
Подари мне одному свою обидчивость,
Как ребенок, требуя внимания,
И дразни за глупую улыбчивость,
И вздыхай: моё ты наказание!
Лишь бы жизнь, такая в общем, странная,
Пощадила наше мироздание…
Милая… любимая… желанная,
Подари мне одному своё дыхание.

Сказоч-Ник

Этой ночью опустится снег на траву,
Станут хрупкими звёзды, и чётким твой след,
И когда я тебя в тишине позову,
Ты царапнешь мне сердце по-волчьи в ответ.
И такой же царапиной будет луна –
Тоньше рыжего волоса в шкуре небес…
Ты пришла, потому что опять голодна –
Без любви для тебя пуст и воздух, и лес.
А я знал о тебе из легенд – полуснов,
Из разорванных когтем истлевших страниц,
Из гравюр, потемневших от гари костров
На которых сжигали колдуний-волчиц.
И я верил – осталась на свете одна,
Не попавшая в яму, в капкан и в прицел,
Та, которой я нужен, чтоб выпить до дна,
Та, которую я бы любовью согрел.
И проснулся твой лес от надежды моей,
Налетели дожди, и обрушился град –
Кто-то дал мне уйти в зеркала от людей,
Чтоб почувствовать кожей твой пристальный взгляд.
И сегодня, когда упадёт первый снег,
И затихнет травы захрусталенный звон,
Ты узнаешь, как любит тебя человек,
Тот, который тобою уже обречён.
А под утро слетится сюда вороньё,
Закричат: он влюблён, и поэтому глуп!
Но как сладко рисует: “Ты счастье моё!”
На прокушенном горле тепло твоих губ…

Егоров Юрий

А может правда, не спешить?
И мыслями не суетиться,
И бросить пить, и не грешить,
И, даже, вовремя побриться?
Не торопясь открыть глаза:
А что там, в потолочных строчках?
Смотреть на спящую тебя,
Свернувшуюся клубочком.
Поправить медленной рукой
Замятый краешек простынный,
И, еще теплою щекой
Прижаться к сонной и любимой.
… Продавлен телом полумрак;
Сырые спички - Черт! Затяжка…
- Что было сделано не так?
… Глоток. И бок горячей чашки.
И дым уносится в проем,
В границы форточных квадратов…
- Нет, мы неправильно живем
В своих бессмысленных утратах.
Давно не тикают часы,
Лишь электронное миганье…
Нет ничего. Есть только ты –
Награда или наказанье?
И узколобой жизни пасть –
Кусай, волчара, мне не страшно
Ни опоздать и ни упасть,
Ни сгинуть в темноте напрасно.
Наверно, стоит не спешить…
Но как же быть, когда ты рядом?
Вдруг, не успею долюбить,
Обнять, за что нибудь простить?
И встретиться последним взглядом…

Егоров Юрий

Когда пожар болезни тело
Сжигал, выпаривая кровь,
Когда оно огнем звенело,
И лоскутами сердце тлело –
Душа цеплялась за любовь.

Сжималось пекло одеяла,
И мокла простынь под спиной,
Ты над беспамятством стояла,
И жар губительный смиряла
Своей прохладною рукой.

И на мои сухие губы
Ложились пальцы изо льда,
В тугих объятиях простуды,
Сквозь сон, сквозь стиснутые зубы,
Я звал, наверное, тебя…

И ты одна всю ночь терпела
Ожоги моих вялых рук,
Шептала, гладила, смотрела
И очень искренно хотела
Сберечь меня от этих мук.

Не отпускала, не сдавалась
И возвращала силы мне,
Сама под утро забывалась,
И так устало улыбалась
Своей победе в этом сне.

И в полдень пластик телефона
Звенел, как будто вызов в рай:
Лежи! Не выходи из дома!
Не вздумай чай пить без лимона.
Я скоро буду, не скучай!

Егоров Юрий

Я придумал для нас королевство любви
Из картонных надежд и звенящей капели,
Чтобы две параллели – две наши судьбы
Стали общим мазком голубой акварели.
Я, конечно, себя видел в нём королём,
Да ни капли амбиций, не в этом же дело!
Просто мне захотелось быть только вдвоём,
И казалось - ты этого тоже хотела.

Ты придумала тут же пространство разлук,
Где завыли метели и белые вьюги,
Ветер вырвал тепло из разомкнутых рук,
И притихло моё королевство в испуге.
Заметает наш замок снегами до крыш,
Промерзают, ломаясь, картонные стены,
И смеётся из зеркала шут мне – простишь?
Короли не прощают такие измены!

Я разбил зеркала и повесил шута -
Слушать внутренний голос к чему, в самом деле?
И Указ подписал, что отныне цвета
Только белые славят пускай менестрели.
Я запрет наложил на подъёмы мостов -
Вдруг вернёшься внезапно, но заперты двери?
И под холодом звёзд, и под светом костров
Ждал, что вместе с тобою вернутся капели…

А ты тут же наполнила мир пустотой,
Той, что чёрным молчаньем сжимает планеты,
И я целую вечность не знал, что с тобой,
И никто не ответил мне – с кем ты, и где ты?
Я и сам замолчал в безответной тиши,
Стало больше чернил и бумажной мороки,
А на рынках втридорога карандаши
Покупали поэты, купцы и пророки.

Это ты подсказала – долой короля?
Ах, как громко разбитые стёкла звенели…
Я решил тебя ждать до конца декабря,
И курил в потолок, и валялся в постели.
Поменял палача, и судью, и конвой –
В королевстве бардак и грядущая смута!
Ну, скажи, почему ты всю жизнь не со мной?
Как могла подарить моё счастье кому-то?

А ответов всё нет… да нужны ли они?
Время вылечит боль или сгладит потерю.
Кто придумал, что счастливы все короли?
Может кто-то и верит. А я не поверю.
Будет капать когда-нибудь звонко капель,
Будет время на стрелках показывать ноль.
Вот и мой эшафот. В королевстве - апрель.
И твой голос: Да здравствует новый король!

Егоров Юрий

Да, эта женщина мне снится,
Когда осеннюю пастель
Сменив, в окно мое стучится
Снегами белыми метель.
А я задергиваю шторы,
Чтобы до будущей весны
В мой дом, сквозь тонкие узоры
Стекла, не проникали сны.
Роняя пепел с сигареты,
В звенящем фоне тишины
Я сам себе пишу запреты
На это имя, только ты
Прозрачной тенью, долгим взглядом,
Ладонью робкой по плечу…
Так холодно! Зачем ты рядом?
Не надо… не гаси свечу.
Меня не тронет наважденье
Духов таких забытых след,
Я не искал слова прощенья –
Их в моем мире просто нет…
А вот во сне… Там все иначе -
Опять с тобой! На грани дня,
В котором ты так горько плачешь,
Закрыв лицо: Прости меня!
И ночь, как вечность… Как же мало
Горячих губ – Люблю! Скучал!
Скажи, ну разве ты не знала? –
Я столько лет тебя… прощал.

Егоров Юрий

Любовь… она живёт не здесь,
К ней не измерить путь шагами…
Ёе серебряную взвесь
Ловлю, как первый снег, губами.
Вдохнув пьянящий аромат,
Мешаю кровь свою с весною,
Ах, как же пишется закат
Её прозрачною рукою!
Ах, как же всё совсем не так,
Когда сбивается дыханье,
И бьётся сердце с чьим-то в такт
Под выдох тихого признанья.
О том, что в мире – только мы,
О том, что вечность – это мало,
Что в одиночестве зимы
Ты обо мне одном мечтала.
Любовь придёт издалека,
Нам не узнать с тобой – откуда,
Она, быть может, шла века,
Чтоб подарить нам это чудо.
Мы ничего не украдём,
Ведь нам с тобой так мало надо –
Делить Вселенную вдвоём
На близость губ и близость взгляда.
Где даже мёртвый свет луны,
Что прилипает ночью к коже,
Сливаясь лужицами в сны,
Теплее станет и моложе.
Где всё теперь совсем не так –
Жизнь удивительно прекрасна!
Где без тебя я, как дурак,
Сжигал года свои напрасно…
В веснушках солнечных лучей,
В дождях сухого листопада…
Да разве ты была ничьей?
Всегда моею, ненагляда!

Сказоч-Ник

Нетороплива мельница судьбы,
И жернова стираются со скрипом,
И забирает полночь наши дни
Со стоном, придыханием и всхлипом.

И мелятся сомнения мукОй,
И рассыпая память по сусекам,
Не золота горстями – шелухой
Мне выпало расплачиваться с веком.

Осталась неизменной пыль дорог,
И Солнце с непогодой чередуя,
Давным-давно шагнулось за порог,
Да от него никак не отойду я…

Ни странником, ни рыцарем – никем
Из юных предпочтений мне не сталось,
Я веку оставляю список тем,
С которых мне стихов не написалось.

И были равнодушными ветра –
Не унесли с собой, как ни мечталось,
Я в детстве обещал им паруса,
Да так все обещаньем и осталось…

И уместилась жизнь в десяток строк –
Родился… жил… потом допишут даты,
И укорят за простоватый слог,
И пару слов в конце – про боль утраты.

Ну а пока я жив и на земле,
И голос, в рифму рваную, пихая,
Еще успею рассказать тебе
Как мне мила судьба моя такая.

Я воздухом Есенинским дышал,
И Пушкинской поэзией крестился,
С Цветаевой я женщин узнавал,
И песнями Высоцкого лечился.

И мир был отражен в твоих глазах,
И сердце твое билось на ладони,
А ты всегда жила в моих стихах –
Прекрасной Дамой в золотой короне.

Лишь об одном мне выпало жалеть,
Что, сколько бы не видеть тебя рядом,
Наверное, мне так и не успеть
Напиться дО смерти твоим влюбленным взглядом…

Егоров Юрий

Ему так нравилось смотреть в ее ладошки
И рисовать снежинки на руке,
Мороженым кормить из чайной ложки
И проводить губами по щеке…

Усаживать на сжатые колени
И, наслаждаясь хрупкостью тепла,
С волос ее вдыхать озноб сирени,
А с кожи – запах трав и молока…

Пушить своим дыханием ресницы,
И отражаясь в капельках зрачков,
Рассказывать смешные небылицы
Из жизни неприрученных волков.

И улыбаться каждому вопросу,
И взлету удивленному бровей,
И языком по маленькому носу –
А ты поверила? Вот глупый воробей!

И прижимать, и замирать навеки,
И не дышать –когда ты здесь, зачем?
Сегодня он и крылья, и доспехи
Снимает, оставляя насовсем.

Рисует, открывает и целует
Неведомый и ненаглядный мир,
А в небе, потеряв ее, тоскует
Влюбленный и несчастный Альтаир…

Егоров Юрий

Давай останемся друзьями,
Зачем нам лишние страданья?
Ведь осень с грустными глазами
Не центр земного мирозданья.
И от одной звезды полночной,
Что засияла вдруг над нами,
Светлей не станет людям точно
Дождливо - длинными ночами.
Давай расстанемся друзьями,
Не пригубив глотка свиданий,
Когда бескровными губами
Не шепчут глупых обещаний.
И листопадная аллея
Не спрячет тайну нашей встречи,
И не о нас с тобой жалея
Когда-нибудь заплачут свечи.
Давай представимся друзьями
Знакомым, близким и случайным,
Чтоб никогда при встрече с нами
Им не казался взгляд печальным.
Тогда и осень будет суше,
И, может быть, зима теплее,
И незаблудшиеся души
Не станут ближе и роднее.
Давай умрём с тобой друзьями,
И может кто-то нам поверит?
Заплачет осень вслед дождями:
Любовь быть другом не умеет…

Сказоч-Ник

По листве, как по ромашке,
Увядающее-красивой,
Я гадаю, улыбаясь –
Что нас ждёт за сентябрём?
И от солнечной мордашки,
Рыжей, хитрой и смешливой,
Я чихаю, чертыхаясь,
И спасаюсь под дождём.

Эта осень будет светлой,
Будет тихой и прозрачной,
Ветер выметет тропинки,
Дождик вымоет дома,
И с любовью безответной
В белом платье новобрачной
На сверкающей снежинке
К нам опустится зима.

По разлаписто-кленовой,
По рябиново-изящной,
По ладошке листопадной
Угадать нетрудно мне,
Что зиме быть несуровой,
А надежде – не напрасной,
И что встреча с ненаглядной
Приурочена к весне.

А пока зима стучится
В жёлто-рыжие ворота,
В это царство новых красок,
Где тепло вот-вот уйдёт,
Очень просто простудиться,
Потеряв в листве кого-то,
Но ведь в мире добрых сказок
Тот, кто ищет, тот найдёт!

И печалиться не надо –
Лето всё-таки вернётся,
Брызнет солнечным апрелем,
Упадёт грибным дождём,
Листопад – душе отрада.
Потеряется – найдётся.
Осень мы переболеем,
Зиму мы переживём.

Егоров Юрий

Осень… Ваша Светлость, разве можно
Золото охапками к ногам?
И так обещающе-тревожно
Ветерком-дыханьем по губам?
Вот и свита тучей хмурит брови –
Надо же, нарушен этикет!
Я ведь даже не пол-царской крови,
А всего, лишь, навсего поэт.
Ваша Милость, это ли не чудо?:
Дождь ревнивый бесится в окне -
Поцелуй Ваш – лёгкая простуда
Не даёт заснуть спокойно мне.
Может это не на самом деле?
Что ж шуршит сердито листопад,
И его красивые метели
Увести от Вас меня хотят?
Ваша Прелесть, рыжая девчонка,
Я учусь тепло с ладоней пить,
Мне б сердечко Ваше, как скворчонка
На груди согреть и приручить.
Ведь зима опять начнёт вторженье,
Ей бы всё на свете поменять!
Я хочу до головокруженья
Больше никогда Вас не терять.
Разве может что-нибудь случиться
Если двое не боятся зим?
Как же мне под утро сладко спится
Рядом с рыжим солнышком моим…

Егоров Юрий

Не представлял…, не понимал,
Хоть часто вглядывался в лица,
Что это будет как обвал –
Твой встречный взгляд…, твой взгляд Волчицы.

Стекала улица – река
К моим ногам чужим прощеньем,
И рисовали берега
Тебя на окнах отраженьем.

Через размыленность стекла,
Сквозь водопады дождевые,
Ты неожиданно вошла
В мой мир, где мы еще чужие…

Коснулась тканями плаща,
Я это в памяти отмечу,
Когда как всплеск, из-за плеча
Рванулся взгляд твой мне навстречу.

Такой лазурью обожгла,
Такой улыбкой опалила –
Как в зеркала – глаза в глаза,
Где волчья суть и волчья сила!

Зрачок сужался и дрожал,
Роняла осень позолоту,
Я был сильней - поцеловал:
Волчица вышла на охоту?

Не одиноко средь людей?
Они же все другого толка…
Я стану ближе и родней,
Когда во мне увидишь Волка!

Легла ладонями на грудь,
И запах стаи узнавая,
Шептала мне: Когда-нибудь…
Сейчас нельзя. Сейчас – чужая…

Егоров Юрий

Что ушло, то - ушло
И уже не вернется,
Дождь осенний в окно
Барабанит всю ночь,
С ветки лист золотой
Непременно сорвется,
И его унесет
Ветер северный прочь.
Ляжет Ваша рука
На погон осторожно,
Белым дымом вуаль
Прикрывает глаза,
Слышно как в темноте
Сердце бьется тревожно,
Видно как по щеке
Пробегает слеза.
Я французскую речь
Не терплю, почему – то,
Мне Вам легче по-русски
Сказать, что – люблю!
Ночь растает, и дождь
Перестанет лить утром –
Нам осталась лишь ночь,
Утром я ухожу.
Яркий Солнечный луч
Исаакий ослепит,
На мгновенье блеснет
Петропавловский шпиль,
Оставляю Вам губ,
Зацелованных, трепет,
Оставляю мечты
Своей мыльный пузырь.
Что еще мне сказать?
Я целую Вам руки,
Скоро нам выступать
На театр войны,
Обещайте писать
Ну, хотя бы от скуки,
Обещайте грустить
Ради нашей любви…

Егоров Юрий

Однажды ты придумаешь меня
Таким, каким меня никто не знает,
И не поверишь шёпоту огня,
Что, в общем-то, такого не бывает…
Пуская в путь своё веретено,
Ты скрутишь в нити лунное сиянье,
И всматриваясь в тёмное окно,
Свернёшь в клубок любое расстоянье.
И мрачный лес зашелестит листвой:
Прости, хозяйка, это невозможно!
Но ты своей далёкой ворожбой
Меня в толпе окликнешь осторожно.
Я обернусь… мне голос твой знаком,
В зрачке витрины чьё-то отраженье…
Твой поцелуй осенним ветерком
Моей щеки коснётся на мгновенье.
Пожму плечами: вот тебе и на! –
Ещё среда, а голова устала…
А где-то родниковая вода
Сомнётся рябью: это он! Узнала?
Ответишь: да… и успокоишь гладь,
И что-то тонкой ниточкой порвётся…
А я пойму, что не могу дышать,
И почему-то сердце странно бьется…
Войду в метро как в зону катастроф,
И в рёве бесконечного тоннеля,
Услышу грусть в обрывках тихих слов:
Нашла тебя, нашла… моя потеря.
А я пойму, что всё пошло не так –
Сошлись в душе вселенские печали,
И бьется, как в капкане волкодлак,
Душа в логарифмической спирали.
Свет - вдребезги, и хороводы лун…
Девятый век… рассветная прохлада…
Тебе с улыбкой скажет Бог – Перун:
- Исполнил я твоё желанье, Лада.

Ю.Егоров

А лес готовится ко сну
Сосредоточенно,
Ведь Август выдохся теплом -
В туманах прячется,
Как прежде Солнце в синеву
Гвоздём вколочено,
Да только скоро сентябрём
Душа расплачется.

Всё тоньше нити паутин
В росе жемчуженной,
Всё гуще горечь красноты
Сквозь лист рябиновый,
Я устаю от долгих зим
В стране завьюженной,
Где у небесной пустоты
Вкус пластилиновый…

А лес напьётся тишиной
И влажной свежестью,
Ветра на цыпочках войдут
В листвы дыхание,
А мне хотя бы раз с тобой
За прошлой нежностью
Придти сюда, где нас так ждут
Со дня прощания.

Найти укрытые следы
Под листопадами,
И первый иней растопить
Прикосновением,
Да что зима, когда есть ты…?
И много надо ли? –
Хотя бы раз всю жизнь прожить
Таким мгновением…

Возьму с собою акварель
И кисти тонкие -
Лес – в жёлто-алые цвета,
А небо – до сини…
Пусть заметёт потом метель
Все краски звонкие,
Зато почти до ноября
Ты – в этой осени.

Сказоч-Ник

Тебе ещё самой не верится,
Что этот мир – твоё владение,
Что сказки выпорхнули птицами
С давно нечитанных страниц -
Найдётся принц (куда он денется!),
Сплетутся явь и сновидения,
Лишь Ночь с пушистыми ресницами
Коснётся клавиш половиц.

Вползут туманы белой ватою
В низины, поймы и овражины,
Кузнечик грустный и воспитанный
Достанет скрипку и смычок,
А мышь окажется крылатою,
И будут звуки так отлажены,
Что лес, насквозь луной пропитанный,
Отдаст хрустальный башмачок.

А за окном от беспросветности
Кому-то страшно неприкаянно,
И только ты, принцесса юная,
Глядишь с улыбкой в эту ночь,
Ведь это лишь для Вашей Светлости
Звенит так тонко и отчаянно
Душа Вселенной звёздно-струнная,
В тебе узнавшей свою дочь.

И значит всё у ног Высочества –
Любовь, удача, и свершения,
Поймает зеркальце заветное
Лукавый блеск весёлых глаз,
Отставку примет одиночество,
Погода сменится осенняя,
И будет чувство безответное
Всегда не здесь и не сейчас.

И каблучком по твёрдой плоскости
Пойдут считать себя мгновения,
И отражения застенчиво
Твой нарисуют силуэт,
В твоей походке столько лёгкости,
Что все замрут от восхищения -
В себя поверившая женщина,
Ты та, кого прекрасней нет…

Сказоч-Ник

Тихо-то как… тихо…
Что-то душа замолчала…
Или хватило ей лиха
Не начинать всё сначала?
Крылышки – белые тряпки
Сморщились за спиною,
Я уже без оглядки
Не побегу за тобою.
Память – шальная пуля…
Хоть бы разочек мимо,
А впрочем, давай с июля
Считать, что ты нелюбима.
Сверим часы с нулями,
Полночь и, правда, волчья…,
Хочешь – пожми плечами,
Хочешь – простимся молча.
В общем-то, мы в расчёте –
Осень согрела души,
Жалко, на самом взлёте
Мы не спаслись от стужи.
Дальше у всех похоже –
Трещинка… лёд… разлука.
Взгляд - холодней и строже,
Память – святая мука.
Есть у болезни сроки -
Вечность больничный длится,
Любящие жестоки,
Если должны проститься.
Вместо палаты – келья,
Сам ведь закрылся сдуру…
Днём рвал из крыльев перья,
Ночью жёг волчью шкуру…
Вышел пустой и серый,
Допьяна ливнем напился.
Лето… июль… день первый…
Не веришь? ...а я простился.

Сказоч-Ник

О чем я думаю? Наверно, обо всем…
Ну, разве что ни разу – о еде.
Под снегопадом или под дождем
Я думаю все время о тебе.
Жаль, стало мне труднее понимать
Обрывки фраз, что в памяти живут,
Я привыкаю постоянно ждать,
Когда вокруг не верят и не ждут.
Угадывать я даже не берусь
Любила ты меня, или же нет?
Я просто знаю, что тебя дождусь
И получу на многое ответ.
И представляю, как опять сведет
Нас вместе чья-то легкая рука,
Мне кажется, ОН все-таки найдет
Возможность нас свести наверняка.
Как это будет не узнать сейчас,
Но я по взгляду твоему пойму
Рассчитывать ли Ангелам на нас,
Или надежды были ни к чему.
А может быть во взгляде – ничего,
Кроме попытки вспомнить: это ты?
И что-то, типа: Здравствуй. И еще
Налет досады: Я спешу. Прости.
А рядом дочка и, конечно, муж…
И станет сверху тихо падать снег,
А может Осень прямо в пятна луж
Расплачется как будто человек…
А я хочу, чтоб цвел зеленым Май,
И разливался белым первоцвет!
Чтоб кто-то сверху мне шепнул: встречай
Ту, о которой думал столько лет.
А ты, еще не видя, вдруг поймешь,
Что кто-то перевел назад часы,
Что где-то рядом тот, кого ты ждешь,
Что где–то рядом то, что ищешь ты!
И будет мне навстречу легким бег,
И будет на щеке твоей слеза;
Какая разница, пойдет ли с неба снег,
Когда моей ты станешь навсегда.

Сказоч-Ник

Да покуда я верю – мой шар продолжает лететь,
Возвращая весну, и сминая собой бесконечность,
И пока я люблю, есть надежда мне все же успеть
Отогреть хоть чуть-чуть мою родину – человечность.
Выйду ночью под звезды, – какая вокруг тишина!
Бездна черного неба – моя колыбель и основа,
Как для сердца любовь, для души мне нужна вышина,
Та, в которую я, как и все, возвращен буду снова.
Все гадал – для чего я однажды на Землю пришел?
В старых книгах искал хоть намек на свое назначенье…
Но однажды в лесу белым запахом ландыш расцвел,
Не смотря ни на что, не смотря на земли притяженье…
В общем вот и ответ – белым цветом разбавь синеву,
Сладкий запах отдай, если нужно кому-нибудь это,
Пусть неделя – не век, я ведь дольше его проживу,
И стихами смогу даже ночь отбелить до рассвета.
А потом будет день – значит, кто-то откроет глаза,
И проснувшись, поймет, что надеется, верит и хочет,
Чтобы снова в окно залетела бы трель соловья,
И осталась бы с ним среди мною написанных строчек.
Я, наверно, смогу рассказать в двух словах о любви,
Что любовь – это главное, что нам подарено свыше,
Без нее никогда не поют в тишине соловьи,
Да и голуби тоже не целуются утром на крыше.
… Я, наверно, смогу написать для людей о любви…

Сказоч-Ник