Ты мне не снишься, ты живёшь во мне
испуганной и большеглазой серной,
в глухой и необъятной тишине
подёргивая плечиками нервно.

Смотрюсь в тебя и чувствую порог
твоих желаний, нежеланий тоже,
и получаю жизненный урок,
на прошлые уроки непохожий.

Светла ли ты? – вопрос по существу,
я на него себе отвечу честно:
да, я тобою, милая, живу
с тех пор, как ты явилась мне невестой!

И ничего не нужно изменять,
не напрягай глаза, любуясь миром,
и можешь вить верёвки из меня
в момент, когда я льну к тебе Сатиром!

Игорь Белкин

Когда приходит медленный рассвет,
Освобождая мир от наважденья
Сияющих созвездий и планет,
И серенады Млечного теченья –
Ты отпускаешь сны из-за ресниц
В страну, не понимаемую мною,
Наполненную синью медуниц
С жужжащею над ними стрекозою.

Сны улетают, облачно дымясь,
За шторы, разрисованные красным,
И я встаю, твой торопливый князь,
Заранее с тобою не согласный
В том, что пора мне бриться и курить
У форточки, распахнутой в надежду
На розоватом личике зари,
А ты лежишь раскрыто и небрежно.

Вставай, вставай! Последний, лёгкий сон
Вдруг превратился в бабочку цветную,
Красивее, чем важный махаон,
И влип в стекло, шурша и негодуя.
Сложив ладони в замкнутый пакет,
Я выпускаю нервное созданье
В подросший и задиристый рассвет,
Проникший до конца в моё сознанье.

Бликует многоцветье сентября
На бабьем лете...
Бежевый халатик
Распахнут настежь, как бы говоря,
Что ты всегда готова для объятий,
Для повторенья вечера вдвоём
И части ночи, скомканной и смятой,
С проспавшим всё на свете сентябрём –
Пока не жгущим листья Геростратом.

Журчит вода, заведомо творя
Всё то, чего мужчине не касаться.
На глянцевом листе календаря
Двойная цифра, может быть, двенадцать,
Но мне её разглядывать не след,
Я нахожусь всегда в реальном мире,
Скрипящем, как разболтанный паркет
В отдельной однокомнатной квартире.

А кухонка с куриное яйцо
И хорошо, что в ней не развернуться,
И можно постоять к лицу лицом,
И вновь рукою таинства коснуться,
И напряжённо буркнув: чёрт возьми!
Уйти под солнце в мир без наважденья,
Заполненный такими же людьми,
Живущими терпеньем-нетерпеньем...

Игорь Белкин

Пока октябрь не добежал до мая,
промёрзший и промоченный насквозь,
я Вас прощаю и себя прощаю
за всё, что не свершилось, не сбылось!

И говорю, до горечи прострелен
осеннею промозглой суетой:
сударыня, пусть наши параллели
не сблизятся в пространстве ни за что!

Пусть убегут по ним за бесконечность
два встрёпанных штормами корабля –
фрегатом я стопушечным трёхдечным,
Вы – шхуною изящной без руля!

Сердечный взрыв по парусам не хлещет,
поскольку он остался позади,
и будущее видится не резче,
чем шрам любовный на моей груди.

Желаю Вам в архипелаг далёкий
заплыть, но не печалить острова,
не видя, не читая эти строки,
не тратясь на ответные слова!

Игорь Белкин

Сударыня, всё хорошо и пряно,
Вас любит муж, и детвора сыта,
а постаревший шут из балагана
стихи читает с нового листа.

Отхохотали зори по жасмину,
осыпались серёжки у берёз,
проходит золотую середину
жизнь, не забыв девичьих первых слёз.

Не мнутся фижмы, рюшки и оборки,
в росе не мокнет модный ридикюль,
никто не раскрывает снова створки
цветной души, летящей за июль.

Серьёзны Вы, и у шута репризы
отсвечивают лунным серебром,
задора в них – как чувств у Моны Лизы,
следящей строго за текущим днём.

Сударыня, Вам не к лицу заботы,
румяный лик не требует румян,
а у шута давно изъяты квоты
на Ваше возвращенье в балаган.

Мир не случаен, люди в нём случайны,
сценичный комик в жизни не смешон,
Вы для него остались точкой крайней,
вошедшей навсегда в осенний сон...

Игорь Белкин

Рука в моей руке,
но мне рисуется,
что я на поводке
бреду по улице
услужливым щенком,
готовым мнительно
облаять бросивших словцом
в тебя язвительным.

Рука твоя тепла,
прозрачна кожица...
Звенят колокола,
душа тревожится:
живи, и каждый шаг
заполни благами,
а я с тобой останусь так –
простой дворнягою...

Игорь Белкин

Не пойти ли мне помимо дорог
мерить шар земной повдоль-поперёк,
да просить у соловьёв и щеглов
миллионы зарифмованных слов?

Поплутаю года три или два,
возвращусь и пересыплю слова
на ладонь твою: смотри-ка, смотри,
сколько в них от переливов зари;
сколько радуг, сколько правильных нот,
сколько звёзд, не прекративших полёт!
Если ты не позабыла меня,
забери их, возле сердца храня!

Улыбнёшься ты и скажешь в ответ:
я не знаю, где ты был столько лет,
мне другие посвящают стихи,
а твои слова – на вес шелухи!
Тот, кто любит, не идёт напролом,
беззащитным оставляя свой дом
ради поиска лирических слов
в самом лучшем из подлунных миров!

Но отвечу я тебе: пустяки!
Разгоню других поэтов: щенки,
поплутайте-ка по миру с моё! –
и войду навек в твоё бытиё...

Игорь Белкин

Солнце кровью – малиновым соком --
дополняет аорту с утра,
но как трудно выводятся строки,
мысль свободно не льётся с пера!

То ли плазма во мне загустела,
то ли выдохся эритроцит,
то ли очень усталое тело
по прошедшему веку грустит.

Ах, какие там были закаты,
ах, какие там были ветра,
разносящие запахи мяты
и волнующие клевера!

Всё осталось за дымкой туманной
и строка из сегодняшних дней
не нарушит её постоянность
пребыванья в далёкой весне.

Я не жалуюсь, я опечален,
я тоскую давно и всерьёз
по невидимому карнавалу
разметавшихся в неге берёз.

Тех берёз, что когда-то и где-то
истекали прохладной росой
и манили мальчишку-поэта
первозданною русской красой!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Стихи о последней любви

Белые ночи пришли и ушли,
вновь полумгла затопила равнины,
на тюфяках без горошин заспинных
дремлют принцессы и спят короли.

Им невдомёк, что в одном шалаше
с перегородками – семьям по клетке –
я опечален уходом брюнетки,
разочарованной в близкой душе.

Нет, не смогу я помочь ей ничем,
да и себя осудить не сумею
за персонаж, не рисованный мелом --
угольной тенью на зыбкой свече...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В море личных моих тревог
по волне романтичных дней
расплескался твой голосок
и нарушил все планы мне.

И не знают ни май, ни март,
напрягая седой висок,
то ли ты мой последний старт,
то ли я твой первый бросок.

Ах, какая мне в том беда,
я же не ослеплённый крот,
да и сердце не изо льда,
в родниковость не изойдёт!

Без надуманности интриг
философствую, не таясь:
то ли ты мой прощальный крик,
то ли я твой случайный князь...

Игорь Белкин

Ягоды калины-малины
хороши для адреналина,
пожуёшь – и кровушка в жилах
закипает с новою силой.

Ничего, что лёгкая горечь,
и не нужно разных историй
о малине сладкой, о вишне –
мне и те, и те симпатичны.

Пироги, кисель и варенье...
Отползает в дрёму старенье,
со скакалкой прыгать бы рядом
с хохотушкой рыжею Надей!

И блондинке, бестии Ирке
впарить сказочку под копирку,
чтоб глаза зелёного цвета
эротично щурились в лето...

А ещё брусника и клюква,
а ещё любовь не по буквам,
а горящим ярко болидом
с раскрасавицей Ираидой!

У рябины сочная спелость...
В молодости много хотелось,
да истёрло время на стружки
все скакалки и погремушки...

И.Белкин

Освобождаю душу от эмоций,
счищаю с губ засахаренный мёд --
вчерашнее обратно не вернётся
и на закате солнце не взойдёт!

В просветах дня не вижу оснований
к лирическим повторам торжества,
не рисовать мне сердцем на экране
чарующие нежные слова!

Щепотку сна делю на всю неделю
с бессонницей во все колокола:
была ты здесь со мной на самом деле,
а если ДА, то почему ушла?

Смешон вопрос, да и ответ стандартен:
у точек жизни нет координат,
пересеклись случайно мы на карте
и откатились по осям назад...

Игорь Белкин

Не по щучьему веленью,
Не по замыслам моим
Грянет в сердце наважденье:
Я по-прежнему любим!..

Объявили белый танец,
Закружилась ты со мной –
Так положено по плану,
Утверждённому весной.

Бело-жёлтая ромашка
На потёртом пиджаке...

Где я допустил промашку
В том далёком далеке?

Что посеяно дождями,
Что ветрами сметено
В чистом поле между нами,
Где нам встреч не суждено?

Ни ответа, ни привета...
Одинокую струну
Трогает осенний ветер:
Я любил тебя одну!

Ах, какие были встречи,
Ах, какие вечера!..

Я тебя увековечил
За прекрасное «вчера».

Нет, не наважденье это,
Не мираж и не фантом,
Ты была моим рассветом
В мире сказочном моём...

Игорь Белкин

Стоит жара, и мысли плавятся,
И пот стекает по ушам,
А ты опять твердишь, красавица,
Своё привычное: не дам!
Ну и не надо, что поделаешь,
Легко ль в немыслимой жаре
Скользить по телу загорелому,
Вдыхая потное амбре?! --
И мне не нужно будет щепочкой
Плыть по разболтанной судьбе,
Где ни единой нет зацепочки,
Чтоб удержаться на тебе...

Игорь Белкин

Глядит из потускневшего альбома
серьёзная -- рукою не коснись --
девчонка, из родительского дома
ушедшая со мною в эту жизнь.

Я верю ей без всякого сомненья,
и приношу ей ранние цветы,
но замечаю с явным сожаленьем,
как старятся любимые черты.

Не каждый миг заманчиво расцвечен,
не каждый день свою удачу шлёт,
и "лапками" у глаз уже помечен
круг непрерывно длящихся забот.

И всё же говорю, что не напрасно
вошла в века непогрешимость слов:
остановись, мгновенье, ты прекрасно,
ещё прекрасней ты, моя любовь!

Игорь Белкин

Сознанье напрягаю
и западаю в грусть:
какая ты больная,
моя родная Русь!
Широкая, как поле,
зелёная, как луг,
и я тобою болен
с рожденья, а не вдруг!
Тебя хлестали войны,
знобило от пальбы,
и полон твой подойник
осколками судьбы;
моя судьба, иль чья-то,
истлевшая давно –
достаточная плата
за новое кино,
где скачущие титры
о нас не говорят,
где краски на палитре
разлиты наугад...

А мы не только жили,
мы и сейчас живём,
сквозь прелести идиллий
не рвёмся напролом
и, сберегая терем
от собственной тоски,
впечатываем в двери
секретные замки.

А ты лежишь простынкой,
нетронутым холстом,
калинка ты малинка,
берёзка над мостом!
Тебя любить бы вечно,
лелеять ночь и день,
да жаль, моя сердечность
шершавей, чем кремень;
прости меня за то, что
перегорел дотла,
пока бежал по кочкам
за крохами тепла...

И.Белкин

А у металла острые края,
Зазубрины, калечащие тело…
А за спиною Родина моя
Живая, не рисованная мелом!

По брустверу стучит свинцовый град,
Пятнают снег воронки от снарядов,
Как и вчера, смерть снова нарасхват,
Но привыкать к ней никому не в радость.

Продлить свой миг за сполохи огня,
Пробиться за безвременье и тленье –
Ближайшая задача у меня
В двадцатом феврале по исчисленью.

А впереди – чужие рубежи,
Атака за атакой, и желанье
Начало жизни заново прожить,
Войну признав туманным заэкраньем...

А у металла острые края,
Стальной осколок около аорты
Отсечь грозится гранью дискомфорта
Желание моё от бытия...

Игорь Белкин

Кондуктору снов заплачу за билет,
Проеду пять-шесть остановок
И выпрыгну молча в сумятицу лет
За пологом, тканным пухово.

Трамвай убежит, растворясь в тишине,
А я задержусь у постели,
Где твой силуэт прорисован вчерне
И пахнет лавандовым гелем.

Снежинок безмолвный бесчисленный рой
Тебе оседает на брови,
А я, положительный юный герой,
Снимаю сорочку в алькове.

Качаются звёзды за облаком сна
Невнятно, незримо, неспешно,
Я море любви выпиваю до дна,
Как самый отъявленный грешник...

А вот и трамвай завершает свой бег,
Кондуктор считает монеты,
И падает, падает, падает снег
Холодным неоновым светом...

И.Белкин

Ты устала, я забыл,
Я устал, и ты забыла
Ласковое слово «милый»
За истоками судьбы.

Всё взаимно, так на так,
Я тебе не глажу брови,
Ты меня не славословишь,
Я на выдумки иссяк.

Всё пропало…
Боже мой,
Выгорели маки в поле,
Каждый шаг непроизволен
На единственной прямой!

Я читаю между строк,
Ты находишь за абзацем
Тени грубых декораций,
Явно отслуживших срок…

Игорь Белкин

В прошлое ушла любовь.
С нею надо осторожно,
Чутко, бережно, надёжно,
Если вдруг найдётся вновь.

Здесь она жила, взгляни:
Не убрали декораций,
Не позвали папарацци,
Расставание – в тени.

Только вздрогнула струна
На оставленной гитаре –
Песня не бывает старой,
Если трогает она…

Светлана Шестопёрова

Напиши мне хоть несколько строк,
С губ стирая прощания привкус,
Чтоб короной носить я их мог,
Погоняя по прериям Сивку;
Чтоб огнивом искрились они,
Разгоняли смолистые тени
И кричали мне в душу: храни
Память лучших своих наваждений!

Сохраню, только ты напиши,
Как ревнуешь меня или помнишь,
И грустишь, уходя под самшит
Обнимать одиночеством полночь.
Сивка роет копытом песок,
Шаг свободный меняет намётом,
И хрипит: ты чего же, браток,
Погоняй, если ищешь кого-то!

Я поводья прессую в кулак:
Не скачи оглашённо, не надо,
Океан между нами – овраг,
Да и нынешний возраст преградой.
Пусть я в мире не так одинок,
Но по прошлому плавится сердце...
Напиши мне хоть несколько строк,
Мне хотелось бы ими согреться!

Игорь Белкин

Робея от прохлады колоннад,
От мрамора с прожилками на стенах,
Держу алмазом в тысячу карат
В руках терпимость Вашу и надменность.

Держу, держу, и выпустить боюсь,
Вдруг рухнет всё, и разлетятся сколки
По площади Любви с названьем «Грусть»,
Колючей, как рождественская ёлка.

Забавно посмотреть со стороны
На самого себя критичным взглядом
И понимать – Вам вовсе не нужны
Мои стихи и звуки серенады;

Что Вас волнуют голоса мужчин
Иного тембра, а моё вниманье
Не более чем пламя от свечи
В последнее мгновение сгоранья.

И всё равно я пуделем бреду
На поводке у собственного чувства,
В слова играя, словно в чехарду,
И выпевая ноты неискусно;

И мыслю в древнеримской тишине,
Каким вердиктом вынести терпимость
За скобки, предназначенные мне
Единственной, надменной и любимой???

Игорь Белкин

Весёлый дождь, бегущий в бабье лето,
Я радуюсь безмерно за себя,
Что ты не вызываешь мне карету
Как Чацкому, о нелюбви скорбя!

Придётся мне пешком по травостою
Шагать, и, отбиваясь от слепней,
Осанну петь всемирному покою
За личное беспамятство о Ней!

Искусственному – временные сроки,
Естественному – покорять века,
Влюблённость не считается пороком,
Разлука не убьёт наверняка...

В глубинах потаённости душевной
Я сохраню последнее «прости»,
Но не сбегу в безлюдную деревню,
Не льсти мне, дождь, не Чацкий я, не льсти!

И не пройдусь с косою по рассвету,
За пазухой держа на женщин зло,
Пусть каждый год им дарит бабье лето --
Туманную надежду на тепло!

И.Белкин

Ни краткостью желаний,
Ни звонкой силой слов
Ты не бинтуешь раны,
Последняя любовь;
В распахнутую душу
Не проникаешь вглубь,
И нервно слёзы сушишь,
Чуть-чуть касаясь губ.

Нет-нет, не загнан в угол,
Не брошен в полынью,
Не мчу слепцом по кругу
Несдержанность свою;
И потому в парадном
В ответ на «влюблена»,
Шепчу любви прохладно:
Зачем ты мне нужна...

Лиричное начало,
Трагичная канва,
В естественном финале
Повыцветут слова;
Опять в почтовой щели
Конверта не найти –
Любовь перегорела
У времени в горсти...

Игорь Белкин