Карл Кереньи
ДИОНИС. ПРООБРАЗ НЕИССЯКАЕМОЙ ЖИЗНИ


Часть II
1.5. Миф о прибытии Диониса и древний ритуал за пределами Аттики, Фив и Дельф

Прибытие Диониса в Аттику и Афины сводится к миссионерскому по своему характеру распространению виноделия и дионисийского культа — событиям предыстории и раннего периода истории Греции. Последним из этих событий, хотя и не поддающимся точной датировке, был перевоз туда статуи Элевтерия (Ἐλευθέριος).¹ По всей вероятности, он был уже давно почитаем в Элевтериях,² откуда время от времени забирали его статую,³ на время религиозных праздников в Академии,⁴ пока в VI в. до н.э. не был сооружен ему храм.
____________________________
[1] ἐλευθέριος — несущий освобождение, освобождающий, избавляющий (Ζεύς Pind., Her., Thuc., Luc.; σωτέρ καὴ ἐ. θεός Arst.)

[2] Ἐλευθέραι αἱ Элевтеры (город на границе Аттики и Беотии) Xen., Plut.

[3] «[Статую] Диониса привезли от жертвенника в театр при свете факелов и послали на Дионисии быка, достойного бога; быка тоже принесли в жертву в святилище во время торжественной процессии». (IG. II/III: 123/2-122/1 до н.э.)

[4] Ἀκαδήμεια, Ἀκαδήμεια, Ἀκᾰδημία ἡ Академия, сад Академа близ Афин, на берегу Кефиса, где учил Платон Arph., Xen., Plat.

Миф о прибытии, главной темой которого стало сопротивление новому, непонятному для многих культу и даже преследование бога и его почитательниц, был распространен в различных областях материковой Греции. Он представал отражением действительного процесса, что, однако, является характерным не для первичных мифов, а для назидательных историй, в которых враги и преследователи играют едва ли не большую роль, чем само божество. Между тем в «доле исторической правды» (как выразился Эрвин Роде) этим легендам нельзя отказать. Реальным фактом было и само прибытие Диониса, ставшее предпосылкой всех рассказов, только прибытие не с севера! По сути, история преследования дионисийских женщин царем Ликургом во Фракии совпадает с аргосской историей их поражения в борьбе с Персеем. Получается, что как на юге, так и на севере материковой Греции культ Диониса имел характер вторжения извне.

Генеалогия Ликурга (Λυκοῦργος), сына Дрианта, свидетельствует о его фракийском происхождении. Для Гомера он являлся примером врага бога, который за свою дерзость был наказан слепотой. Легенда о его судьбе возникла еще в догомеровский период, и ее только вкратце пересказывает в «Илиаде» Диомед. Мы можем реконструировать эту легенду из его рассказа. Во владениях Ликурга уже имелось определенное место для культа Диониса (Нисейон),⁵ где находились и кормилицы бога, исполнявшие для него ритуал жертвоприношения. Именно здесь Гомер называет Диониса «буйным» (μαινόμενος). Это слово, как было уже сказано, обозначает состояние, вызываемое вином, хотя почитательницы Диониса могли прийти в это состояние и без помощи вина: каждая из них становилась μαινάς, «неистовой».⁶ Их охватывало неистовство особого вида, требующее более точного определения, чем то, которое может быть выражено словами «неистовство» или даже «безумие». «Безумие» подошло бы, пожалуй, лучше для характеристики расположения духа, в котором находился сам Ликург, когда он схватился за βουπλήξ («орудие, которым убивают быка») и набросился на приносящих жертву женщин. Под этим орудием может подразумеваться только топор (согласно традиции, двойной топор),⁷ c помощью которого совершали жертвоприношение. Когда женщины сложили на землю свои θύσθλα (культовые реквизиты),⁸ Ликург воспользовался этим топором и устроил кровавую бойню.
____________________________
[5] Νυσήϊον τό Нисей (гора во Фракии) Hom.

[6] μαινάς (-άδος) adj. f
1) неистовствующая, исступленная (βάκχη Eur.; λύσσα Soph.);
2) исступленная вакханка, менада (μαινάδι ἴση Hom. — подобная менаде, т.е. обезумевшая).

[7] «Чтимый, Пенфея разишь, с двуострой секирой Ликурга»… (Овидий. Метаморфозы. IV. 22)

[8] θύσθλον τό [θύω] культовая утварь для вакхических празднеств (тирсы, факелы и пр. Plut., pl. Hom.)

Интерпретаторы Гомера хотели смягчить сие кровавое злодеяние и толковали βουπλήξ как кнут или бич для загона коров. Однако разгон менад бичом еще не был бы святотатством, сравнимым с поступком Ликурга, о котором у Гомера сказано более чем однозначно:

_______…от убийцы Ликурга
сулицей острой свирепо разимые…⁹
(Илиада. VI. 134)

Такое кровавое действо и грубая архаическая форма легенды, в которой оно передается, в точности соответствуют дошедшей до нас истории о Персее и его владениях. В Аргосе показывали отдельную могилу менады Хореи (Χορεία, ее имя означает «хоровод»), убитой Персеем, а рядом с храмом Геры-Анфеи — общую могилу, где были похоронены «женщины моря» (ἅλιαι), павшие в борьбе с Персеем. Это массовое захоронение дает основание говорить, что и здесь не обошлось без кровопролития. В истории бродячего сюжета, каким, видимо, является данный сюжет, связь с определенными монументами должна быть более тесной и прочной, нежели связь с географически не локализованным культовым центром, подобным фракийскому «Нисейону». Казалось более ecтeствeнным приписать это беспримерное злодеяние правителю той дикой страны, какой считалась тогда Фракия, чем герою, связанному с оплотом микенской цивилизации, поэтому произошедшее, скорее всего, позднее было перенесено с Персея на Ликурга, а не наоборот. Несмотря на то что в имени Ликурга подразумевается слово «волк» (λύκος), даже мотив «волк против быка» может быть аргосского происхождения. Согласно легенде, победа волка (напавшего на стадо) над быком стала знаком оракула, благодаря которому Данай получил власть над Apгосом.

Однако важнее всех этих свидетельств аргосского происхождения является связь истории о Ликурге с весьма архаическим культом Диониса в Аргосе (в Лерне). Эта связь затрагивала наиболее существенный для дионисийской религии момент — судьбу бога. После того как церемония жертвоприношения, осуществляемая кормилицами Диониса, была прервана Ликургом, а сами они разделили участь жертвенных животных, бог, которого Гомер изображает ребенком, нуждающимся в кормилицах, испугался и бросился в море. Там его приняла на лоно (κόλπος) Фетида,¹⁰ которая, согласно гомеровскому видению мира, лучше всего подходила для этой роли. Однако гомеровским здесь является лишь мифологический способ выражения. У Плутарха, который рассказывает о завершении жертвенных обрядов во время Агрионий — мрачного Дионисийского празднества в Беотии, повторявшегося каждые два года, в той же роли выступают Музы. Женщины искали бога, словно он от них убежал, и в конце концов сказали, что он нашел спасение у Муз и был ими спрятан.¹¹ Дионисийский жрец преследовал женщин с мечом, и ему было разрешено убить ту, которую он настигнет. Но, когда он это совершил, над страной разразилась катастрофа: боги наказали за откровенное исполнение чисто ритуального действа.¹² Именно в отношении Беотии, малой родины Плутарха, особенно очевиден тот факт, что амбивалентная жертвенная церемония (ведь дионисийские женщины выступали как в роли кормилиц, так и в роли «убийц бога») послужила поводом для возникновения истории о прибытии бога и сопротивлении новому культу. Дочери Миния, героя-основателя Орхомена в Беотии, оказали сопротивление Дионису, когда тот призвал женщин на свой тайный праздник в горах. Будучи замужними женщинами, они не могли совместить свою любовь к супругам с ролью менад и за это были наказаны безумием. Согласно легенде, они разыграли по жребию ребенка одной из них и разорвали его, в то время как другие в горах делали то же самое с молодым животным. В этом и состояла амбивалентность данной церемонии: в принесении в жертву бога, к которому они были приставлены в качестве кормилиц.
____________________________
[9] сулица — колющее оружие, схожее с коротким копьем.

[10] Слово κόλπος означает как «грудь» богини, так и море с его широким лоном.

Θέτις (-ιδος и -ιος) ἡ Фетида (морская богиня, дочь Океана, жена Пелея, мать Ахилла);
κόλπος ὁ тж. pl.
1) грудь (παῖδα ἐπὴ κόλπον ἔχειν Hom.);
2) женское лоно, чрево, утроба (οἱ γυναικεῖοι κόλποι Sext. = ὑστέρα);
3) анат. складка, пазуха;
4) складки платья (на груди), пазуха;
5) перен. лоно, пучина (θαλάσσης, ἁλός Hom.);
6) залив, бухта

[11] «Таков смысл справляемого у нас на Агриониях обычая: женщины ищут как бы скрывающегося от них Диониса, а затем прекращают поиски, говоря, что он убежал к укрывающим его Музам»… (Плутарх. Застольные беседы. VIII. 717)

[12] Плутарх рассказывает произошедший при его жизни случай с жрецом Зоилом, увлекшимся грубой реализацией ритуала. (Плутарх. Греческие вопросы. ХХХVIII. 299 F)

После приведенных свидетельств не приходится сомневаться, каким именно был существенный момент, тысячелетиями составлявший ядро дионисийской религии и основу ее функционирования: в образе животного бог переживал ужасную смерть, подвергаясь предельной редукции; но ему, олицетворению неиссякаемой жизни (ζωή), удавалось ее избежать, находя спасение у Фетиды или у Муз, как об этом рассказывалось в мифологических историях. Аргосская легенда сухим языком гомеровского схолиаста была передана следующим образом: Персей убил Диониса как пришельца и захватчика и бросил его в глубокое озеро близ Лерны.¹³ Дополнением к этой версии исчезновения, которое было только мнимой смертью и не означало полного конца, служит сообщение историографа Сократа Аргосского: божество, которое у аргивян называлось Διόνυσος Βουγενής («порожденный быком»), вызывали из вод звуком труб. Эти трубы (σάλπιγγες) прежде чем они звучали, были спрятаны в тирсы — длинные, украшенные лентами жезлы почитателей Диониса.¹⁴

Но сначала в водную пучину бросали барана, в качестве жертвы для «Привратника» (Πυλάοχος). Озеро, которое находилось между известняковой горой возле Лерны и морем (эти места были заселены еще в эпоху неолита), подпитывалось из неиссякаемых источников, что указывало на его связь с подземным миром. «Привратником» была, как известно, Гидра, водяная змея, головы которой отрубил Геракл. Дионис исчезал на некоторое время в подземном царстве. С тех пор как культ утвердился на побережье, это происходило здесь согласно церемонии, в которой в жертву приносили тельца. Действие совершалось недалеко от устья реки Инах, одного из вероятных мест прибытия бога на Пелопоннесе. После примирения с Персеем в городе Аргосе ему как Дионису Критскому был посвящен храм, в котором, помимо прочего, находилась и могила Ариадны.¹⁵ Эпиклеса бога — Διόνυσος Κρήσιος (Критский) — достаточно ясно говорит о его происхождении.
____________________________
[13] …«[Персей] убил Диониса, бросив его в Лернейское озеро.» (Scholium in Ноmеri Iliadem. XIV. 319)

[14] «У аргивян же Дионис именуется сыном быка; его вызывают из воды звуками труб, бросая в глубину барана для Привратника; а трубы они прячут в тирсах»… (Плутарх. Об Исиде и Осирисе. XXXV. 364 F)

[15] «Дионис вел войну с Персеем, но затем они опять примирились и всякая вражда между ними исчезла настолько, что Дионис удостоился от аргивян многих различных почестей и между прочим ему был дан этот особый участок. [8] Критским же он был назван впоследствии, потому что здесь умерла и была похоронена Ариадна. Ликей говорит, что, когда они готовились вторично перестраивать храм, они нашли глиняный гроб и что это был гроб Ариадны; он говорит, что и сам он и остальные аргивяне видали этот гроб.» (Павсаний. II. 23. 7-8)

После того как фиванский миф получил всеобщее признание, даже рождение Диониса от Семелы было перенесено в Аргос, под охрану нимф Инаха,¹⁶ а исчезновение и появление бога в водах Лерны истолковывалось так, будто он таким образом доставлял свою мать из царства мертвых!¹⁷ В связи с этим толкованием сохранился еще и странный рассказ о том, что Дионис должен был заплатить за свое схождение в Аид в Лерне перевоплощением в женский образ (в женоподобного Диониса) и что после возвращения из подземного мира он установил культовый объект в виде фаллоса.¹⁸ Здесь мы также имеем дело с единственными в своем роде данными, затрагивающими ядро дионисийской религии, хотя и подвергшимися стилизации в угоду вкусу позднейшей эпохи.
____________________________
[16] На этой традиции основывалась одна из трагедий Эсхила «Семела, или Водоносицы».

[17] «Видел я и так называемый источник Амфиарая и болото Алкионию, через которое, как говорят аргивяне, Дионис спустился в Аид, чтобы вывести на землю Семелу, а спуск сюда ему показал Полимн. Глубина этого болота беспредельна»… (Павсаний. II. 37. 5)

[18] Из фигового дерева (Клемент Александрийский. Увещание к эллинам. II. 34. 3-4)

Рождение бога было событием подлинного, первичного мифа, закрепленным поэтому в праздничном календаре. Этот мотив как придающий исключительность конкретному месту замещает миф о прибытии Диониса и в другом месте Пелопоннеса — в устье реки Алфей. О раннем факте прибытия сюда мы узнаём из двух источников: во-первых, из фрагмента гомеровского гимна, в котором опровергается мнение, будто Семела родила Диониса на реке Алфей;¹⁹ во вторых, из сообщения историка Феопомпа о том, что первая виноградная лоза была обнаружена в Олимпии на берегах реки Алфей. Из одного не менее древнего культа сохранилась и песня-призыв шестнадцати женщин города Элиды, женской коллегии, которая кроме Диониса служила также Гере, богине старейшего в Олимпии храма. В тексте песни, приведенном Плутархом, упоминается о «храме на море» (ἅλιον ἐς ναόν). Это святилище, место расположения которого до сих пор не обнаружено, находилось, вероятно, одновременно на реке Алфей и на море — у вод, скрывавших подземный мир. Диониса призывали оттуда, именуя его «героем», как это подобало при обращении к обитателям царства мертвых.²⁰

Приди, Дионис герой,
в храм на море,
в сопровожденье Харит в храм святой,
буйствуя бычьей ногой (τῶι βοέωι ποδί θύων)

Потом женщины дважды восклицают: «чтимый бык, чтимый бык!» — ἀξίη, ταῦρε, как жертвенное животное называли и в Афинах.
____________________________
[19] Гомеровы гимны. XXVI. К Дионису:
Пышноволосые нимфы вскормили младенца, принявши
К груди своей от владыки-отца, и любовно в долинах
Нисы его воспитали.

[20] Поскольку Дионис в этом смысле был «героем», статуя Элевтерия находилась в герооне Академа, рядом с «очагом» (ἐσχάρα), жертвенником для героя.

Он должен явиться «в сопровожденье Харит»,²¹ так как без влияния этих благодетельных богинь то, чего женщины от него ожидали, оказалось бы насилием над ними. Они, вероятно, желали неистовства «бычьей ноги», которую бог приносил с собой после пребывания в царстве мертвых, однако это неистовство было иного рода, нежели буйство «неистового» (μαινόμενος) Диониса-Майномена. Ведь в это время вновь появлялось на свет то, что Дионис установил в виде культового объекта в Лерне после своего восхождения из царства мертвых. Неистовство, которое бог теперь переносил на женщин, выражалось словом θυΐω,²² а сами они назывались фиадами,²³ то есть «неистовствующими вакханками».
____________________________
[21] Благодаря харитам «эпифания» могла свершиться в чистом храме. (Пиндар. Пифийские оды. II. 42)

[22] θυΐω (только 3 л. pl. praes. conjct. θυΐωσιν) приходить в исступление.

[23] θυϊάς (-άδος) ἡ фиада, неистовствующая вакханка Aesch.

Вполне возможно, что словом «Фийи» назывался и дионисийский праздник, который устраивался близ города Элиды и на котором жрецы демонстрировали перед публикой чудо сотворения вина. В противовес мрачной жертвенной церемонии таким образом справляли радостный дионисийский праздник, когда бог откликался на обращенные к нему призывы своим пробуждением и выходом из подземного мира.

Другим местом прибытия на Пелопоннесе были пелопонесские Прасии (Πρασιαί), которые Павсаний на основе приведенной им истории называет Брасиями (Βρασιαί).²⁴ Брасии находились к югу от Лерны на побережье Лаконии, вероятно, в большой бухте недалеко от сегодняшнего Леониди. Прибытие Диониса носило довольно странный характер: бог находился в самом ужасном состоянии, когда у него еще не было кормилицы. Под влиянием фиванского мифа стали рассказывать, что сундук (λάρναξ) с Дионисом и его мертвой матерью Семелой прибило к этому месту волнами — весьма архаичный мотив, заимствованный, возможно, из мифа о Персее и позже связанный с Фивами как исходным пунктом путешествия (начаться оно могло в Анфедоне, приморском городе в Беотии). Однако сундук с плывущим в нем богом указывает скорее на дельту Нила, с которой устье реки Инах было связано также в истории Даная и его дочерей, — не говоря уже о сношениях микенских греков с минойским Критом и через него опять же с Египтом.
____________________________
[24] «Здешние жители в противоположность всем другим эллинам рассказывают следующее: Семела, родившая сына от Зевса и уличенная Кадмом, была заключена в бочку вместе с Дионисом. Эта бочка была подхвачена волнами и, как говорят, была выброшена на эту землю; так как Семела не пережила уже всего этого, то они ее пышно похоронили, а Диониса, говорят, воспитали. Поэтому у них и город, до тех пор называвшийся Орейатами, был переименован в Брасии, вследствие того, что на эту землю была выброшена бочка». (Павсаний III. 24.3)

βράσσω — выбрасывать, швырять.

Нечто более конкретное известно о включении культа Диониса в сферу влияния Геры, великой богини Apгоca. Коллегия из шестнадцати элейских женщин служила также культу Геры в Олимпии и, по всей видимости, способствовала распространению Дионисийского культа от устья реки Алфей по всей стране. Жители Элиды вообще считались особыми почитателями Диониса.²⁵ В ycтьe Алфея, равно как и на восточном побережье Аттики новый культ примкнул к культу великой богини луны, которую там называли Артемидой, а здесь — Герой. Нечто подобное произошло и в Apгоce. Об этом свидетельствует другая история сопротивления культу, правда, не та, в которой прибывающий бог был побежден Персеем, а легенда о дочерях Прета, которая также могла быть мигрирующей историей. Она во многом совпадает с легендой о дочерях Миния.
____________________________
[25] Во времена Павсания каждая из восьми фил Элиды посылала в коллегию двух женщин (Павсаний. V. 16. 7). Без сомнения, эти женщины играли главную роль и в других Дионисийских культах страны, включая культ при храме, основанном в 471 г. до н.э. В восьми стадиях от города Элиды, в рамках которого, наряду с довольно поздними по своему стилю церемониями, демонстрировалось чудо сотворения вина. Это происходило в праздничный день, названный по имени женщин-фиад «Фийи» (Θυῖα).

«Из всех богов больше всего элейцы чтут Диониса; они говорят, что бог даже посещает их праздник Фийи. Место, где они справляют этот праздник, который они называют Фийями, отстоит от города приблизительно стадий на восемь. Сюда жрецами приносятся и ставятся в <определенном> здании пустые чаши, числом три, в присутствии горожан и случайно находящихся в городе иностранцев. На двери этого здания накладывают печати жрецы и кому угодно из присутствующих. На следующий день они имеют право осмотреть и признать свои печати, и после этого, когда они войдут в помещение, они находят эти чаши полными вина. Правильность этого рассказа под клятвою подтверждают самые уважаемые из элейцев, а с ними и иностранцы, так как сам я был здесь не во время этого праздника.» (Павсаний VI. 26. 1)

Вполне возможно, что исходным пунктом распространения этой истории являлась Беотия. Ведь именно оттуда пришла на Пелопоннес Семела, неотделимый от Диониса мифологический образ. Возможно также, что дело обстояло и наоборот: сюжет, наличествовавший в Аргосе, задним числом был приспособлен к беотийским условиям. Вероятно, к данной истории сопротивления культу первоначально принадлежал и Мегапенф (Μεγαπένθης), сын аргосского царя Прета. В соответствии с его именем, это был «человек большого страдания», как и «страдалец» Пенфей (Πενθεύς), преследователь Диониса в Фивах. В немногочисленных текстах, где упоминается Мегапенф, он представлен как исключительно злой персонаж, однако, согласно имеющимся источникам, в истории сопротивления культу повествуется лишь о страданиях (πενθέω) его сестер.

Их имена в дошедших до нас источниках передаются различным образом, а это верный признак того, что изначально указывалось только число женщин, а не их имена. Возможно, сначала их было двое, а позже стало трое по аналогии с историями о трех дочерях Миния и трех дочерях Кадма.²⁶ Фундаментальное совпадение заключается в культовой подоплеке этих историй — ритуале преследования участвующих в празднестве женщин после мрачной церемонии жертвоприношения на празднике, который в Беотии назывался Агрионии (Ἀγριώνια), а в Аргосе — Агрании или Агриaнии (Ἀγριάνια).²⁷ Как сообщается, одна из дочерей Прета при преследовании была убита. Последний факт также может свидетельствовать о приспособлении или своего рода уподоблении, произошедшем в тех дионисийских преданиях, которые сформировались под воздействием фиванского мифа. В свою очередь, для Аргоса и сферы влияния Геры следует отметить две характерные особенности.
____________________________
[26] Лиcиппa и Ифианасса (по Ферекиду); Элега и Келена (Элиан. Пестрые рассказы III. 42); Лиcиппa, Ифиноя и Ифианасса (Псевдо-Аполлодор II. 2. 2); Лисиппа, Гиппоноя и Кирианасса (по Сервию).

[27] ἄγρια adv. Hes., Theocr. = ἀγρίως
ἀγρίως — досл. дико, перен. яростно, жестоко, сурово Aesch., Arph., Plat., Plut.

Одна из них заключалась в наказании, которое было иным, нежели наказание дочерей Миния. В подобного рода назидательных историях в основе наказания всегда лежит определенное прегрешение: оно является дурной, нечестивой формой того действия, которое грешницы отказались исполнить в нормальной, благочестивой форме. Дочери Прета блуждали по Арголиде, Аркадии и диким местам всего Пелопоннеса в состоянии крайней, совершенно непристойной нимфомании. Это дало повод рассматривать их безумие как результат кары, насланной Афродитой.²⁸ Согласно архаической трактовке, у них выпали волосы на голове, а тело покрылось белыми пятнами, то есть они начали превращаться в коров, находящихся в состоянии течки и зовущих к себе быка.²⁹ Итак, их прегрешение заключалось в том, что они отказались участвовать в церемониях, которые дали бы им возможность испытать схожее состояние (θυΐω) благопристойным образом. Однако в древней версии легенды наказанию за отказ их подвергла не Афродита, а великая богиня женщин Гера. В этом состоит вторая характерная особенность аргосской истории, выделяющая ее из всех преданий о прибытии Диониса и оказанном ему сопротивлении.
____________________________
[28] ἐμάνησαν… γενόμεναι δὲ ἐμμανεῖς… μετ ́ ἀκοσμίας ἁπάσης διὰ τῆς ἐρμίας ἐτρόχαζον
«Впали в безумие… Впав в безумие… они беспорядочно носились по пустынным краям страны» (Псевдо-Аполлодор II. 2. 2).

μάχλους δὲ αὐτὰς ἡ τῆς Κύπρου βασιλìς εἰργάσατο
«Владычица Кипра внушила безумное вожделение» (Элиан. Пестрые рассказы III. 42).

Последнее выражение не вызывает никаких сомнений относительно сексуального характера их безумия. К тому же в тексте подчеркивается их обнаженность.

[29] Proitides implerunt falsis mugitibus agros
«Дочери Прета и те по-коровьи в поле мычали»… (Вергилий. Буколики. VI. 48)

quae crederent se boves factas
«Они думали, что превратились в коров». (комментарий Проба).

Очевидно, о гневе Диониса во всех версиях вышеописанной легенды упоминалось лишь между прочим: это было само собой разумеющимся. Гнев же Геры позднейшим толкователям был непонятен, и в его оправдание придумывались самые несуразные доводы.³⁰ Ведь Гера являлась великой богиней супружества и в силу своего антроморфизма, который начиная с Гомера укрепился в греческой мифологии, она должна была ревностно оберегать все связанное с браком и с ненавистью относиться ко всему, что разрушало брачные узы. Однако враждебная позиция богини затрагивала Диониса только в исключительных случаях, как это было в Афинах, где распря между Герой и Дионисом определялась сложным отношением Геры к кругу элевсинских богов.³¹ Запрет приносить плющ в храм Геры отнюдь не был повсеместно распространенным,³² а среди вотивных приношений в «старый храм» Геры на Самосе обнаружены листья плюща и винограда. Сапфо и Алкей, два великих поэта архаической эпохи с острова Лесбос, воспевали божественную троицу: 3евса, Геру и Диониса. Соприкосновение культа Диониса с культом Геры произошло в Аргосе еще в микенскую или даже в раннемикенскую эпоху. Гаванью, через которую совершилось это древнее прибытие Диониса, могла быть Асина (Ἀσίνη), находившаяся у южной границы сферы влияния Геры. Бесспорно одно: в течение всей античности культ жизни, служительницами которого были дионисийские женщины, оставался совместимым с супружеской жизнью и дополнял ее.
____________________________
[30] По Акусилаю, Претиды презирали древнее культовое изображение Геры (Псевдо-Аполлодор. Указ. соч.). По Вакхилиду, они говорили, будто их отец богаче богини: воистину, этих оснований недостаточно для столь жестокого наказания! (Вакхилид. Х. 47)

[31] В Афинах жрицам Геры и Диониса было якобы запрещено разговаривать друг с другом (Евсевий Кесарийский. Приyгoтовление к Евангелию. III. 1. 2; в основе этого сообщения лежит утраченный текст Плутарха).

[32] Согласно Плутарху, он имел силу в Афинах (Плутарх. Римские вопросы. СХII. 291 А).

История дочерей Прета оказалась связанной и с деятельностью Мелампода, известного миссионера дионисийской религии.³³ И таким образом превратилась в своего рода псевдомиф, который Геродот только обобщил и оформил. Согласно ему, аргосских женщин охватила μανία (безумие), и аргивяне вынуждены были обратиться за помощью к прорицателю из Пилоса, который помог им избавиться от болезни, но за высокую плату, каковую он даже удвоил, когда ему сначала в ней отказали. Правда, Геродот говорит не о наказании, а о массовой эпидемии, которая разразилась заново, когда прорицателю было отказано в вознаграждении. Несомненно, это отнюдь не самая ранняя версия истории, в которой первоначально фигурировали самое большее три обезумевшие женщины, а ее наиболее поздний вариант. Характерные для исходного предания черты со временем стерлись, причем не только у Геродота. Подробности же исцеления, к которым относилось и преследование, не столь важны для той достаточно полной картины распространения дионисийского культа в Греции, которую оказалось возможным обрисовать как прибытие бога.
____________________________
[33] Μελάμπους (-ποδος) ὁ Меламп (Мелампод), сын Амитаона, прорицатель и врач. В послегомеровской традиции Меламп — основатель культа Диониса и фаллических шествий, перенесённых им из Египта в Элладу (Herodot. II 49). Он первым начал лечить болезни при помощи трав и очищений (Apollod. II 2, 2). Считался основателем жреческого рода Меламподов. По одной из версий мифа, Меламп исцелил также дочерей тиринфского царя Прета, которые за отказ участвовать в дионисиях были поражены безумием (Herodot. IX 34, Strab. VIII 3, 8).

__________________________________
________________


КОММЕНТАРИИ

Кереньи пытается разделить понятия «безумная вакханка» и «неистовая вакханка», соотнося сексуальный подтекст с «неистовством» (θυϊάς), а «безумство» (μαινόμενος), видимо, с винным опьянением. Оговариваясь однако, что «почитательницы Диониса могли прийти в это состояние (μαινάς) и без помощи вина». Оставим эти заблуждения на совести мастера и рассмотрим этимологию слова «фиада» (θυϊάς).

Слово θυϊάς (фиада) производят от θύω — «мчаться», «нестись в безумии». Однако слово θύω имеет и другое значение, завязанное на принесение жертвы («бескровная, сжигание животных на алтаре, закалывание, разрывание на части»). Больше того, слово θύος (являясь, якобы, производным от θύω) одновременно имеет значение и «жертва», и «благовонные курения». И, наконец, слово θύος («благовонные курения») равнозначно слову θύον — «туя» (дерево, душистая древесина которого употреблялась для культовых курений).

Но цепочку, из этих взаимосвязей, можно развернуть и в обратном направлении, началом которой является θύον («туя», чья древесина использовалась в культовых курениях). Отсюда θύος (1. «благовонные курения»; 2. «жертва»). Далее «бескровные жертвы» (которые, вероятно, не имели отношения к культу Диониса), с установлением Дионисийского культа, становятся кровавыми (θύω), с элементами безумства (разрывание на части животных). А растерзывание животных предваряется бешенной (θυΐω) охотничьей погоней неистовых (θυῖα) фиад (θυϊάς).

Короткая логическая цепочка развеивает предположение о строгой дифференциации «буйных» менад и «неистовых» фиад. Растерзывание животных со стороны выглядит и «неистово» и «безумно». Так же как и винные возлияния никак не препятствуют ни эротизму, ни нимфомании.

θύω (fut. θύσω с ῡ, aor. ἔθῡσα, pf. τέθῠκα; pass.: aor. ἐτύθην с ῠ, pf. τέθῠμαι; в praes. и impf. ῡ или ῠ)
I
1) (тж. θ. θυσίας Lys., Plat.) совершать жертвоприношение, приносить жертву (у Hom. — только о бескровных);
2) приносить в жертву, сжигать на алтаре; ex. τὰ θυόμενα и τὰ τεθυμένα Xen., Arst. — приносимые в жертву части животного;
3) закалывать, зарезывать, убивать; ex. θῦσαι καὴ ἀπολέσαι NT.;
4) (о хищных животных) разрывать на части, растерзывать;
II
(только praes., impf. ἔθῡον; эп. θῦον и aor. ἔθῡσα) бурно устремляться, бушевать, неистовствовать;
ex. ἔγχεϊ θῦεν Hom. — (Агамемнон) бешено действовал копьем;
ὀλοῇσι φρεσὴ θ. Hom. — потеряв рассудок, безумствовать.

θύος (-εος) τό {θύω I}
1) pl. благовонные курения (= θύον);
2) преимущ. pl. жертва Hom., Aesch., Theocr.

θύον τό
1) туя (дерево, душистая древесина которого употреблялась для культовых курений);
2) преимущ. pl. благовонное курение, фимиам или жертвенный пирог, жертва Pind.

θυία ἡ Diod., Plin. v. l. = θύον

θυῖα ἡ (dat. pl. θυίαισιν) Soph. = θυιάς

θυάς (-άδος) ἡ Plut. = θυιάς

θυϊάς (-άδος)
1) adj. f исступленная, неистовая Plut.
2) фиада, неистовствующая вакханка Aesch.

_______________________________