А.Ф. Лосев
МИФОЛОГИЯ АПОЛЛОНА


Аполлон всегда считался наиболее греческим богом, наиболее типичной фигурой для всей античной мифологии. Однако, отдельные голоса о негреческом, и в частности малоазиатском, происхождении Аполлона раздавались в науке уже давно. Таковы работы А.Шенборна «О сущности Аполлона и о распространении его культа», Ф.Велькера «Греческая мифология», А.Буше-Леклерка «История божества в античности». Но только после известной работы Виламовица об Аполлоне в журнале Hermes 1903г. стали всерьез говорить о малоазиатском происхождении Аполлона. Виламовиц базируется на антагонизме между Аполлоном и греками у Гомера, что действительно бросается в глаза. Это соображение делает точку зрения Виламовица достаточно убедительной. В защиту Виламовица высказался Нильссон. Однако он, с одной стороны, оспаривает выведение Аполлона из Ликии, а с другой стороны, указывает на его еще более отдаленные корни.

Аполлон у Гомера изображается всегдашним покровителем троянцев. Греки же если его и признают, то больше испытывают перед ним страх, и он для них δεινός θεός — «страшный бог». В эпитете δεινός соединяется представление о величии и неимоверной силе с ужасом перед чуждым и неведомым демоном.¹
_______________________________
[1] Вероятно, возникновение темы страха перед «ужасным» богом связано со смешением эпитета Феб (φοῖβος), что значит «чистый», «светлый», со словом φόβος — «страх», «ужас». Не менее значимые созвучия — между именем Ἀπόλλων и словами ἐπόλλων («губящий»), ἀπολλύω («губить, уничтожать»).

Φοῖβος ὁ Феб, «Лучезарный» (эпитет Аполлона) Hom., Aesch.
φοῖβος 3
1) чистый, светлый (ὕδωρ Hes.);
2) сияющий, сверкающий (ἡλίου φλόξ Aesch.)
φόβος ὁ
1) страх, ужас, боязнь (ὀρθόθριξ φ. Aesch. — страх, от которого волосы становятся дыбом);
2) страшная пора, ужасное время;
3) ужасная вещь, страшное событие, ужас;
4) (паническое) бегство (πρῶτος ἦρξε φόβοιο Hom.)

ἀπολλύω = ἀπόλλυμι Thuc., Arst.
ἀπόλλυμι (pf. 1 ἀπολώλεκα) губить, уничтожать (πόλιν Hom., Plut.; λαὸν Ἀχαιῶν Hom.); ex: οἱ ἀπολλύντες Soph. — убийцы.

Важно отметить большую оригинальность и самого культа Аполлона в Греции. Культ этот распространился повсеместно, но специально аполлоновских праздников было мало. Известны знаменитые празднества в Дельфах, на Делосе, Аполлона Птойского в Беотии, Аполлона Теоксения в Пеллене, Аполлона Паррасия в Аркадии, Аполлона с Артемидой в Сикионе. Аполлоновский культ часто появлялся на месте того или иного древнегреческого культа, оттесняя его, но заимствуя из него много существенных черт. Можно предполагать, что Аполлон пришел в Грецию именно со стороны и что он оттеснил многих старогреческих богов и героев.

Совсем другую картину в этом отношении представляет собой Малая Азия, где культ Аполлона очень древен и где с давних пор были его знаменитые оракулы. На Делосе же и в Дельфах, как это усиленно подчеркивают соответствующие мифы, Аполлон всегда мыслился пришельцем со стороны. Также и экстатическая мантика (прорицания) оракулов Аполлона издавна процветала именно в Малой Азии.

Аполлон принес с собой из Малой Азии почитание седьмого дня каждого месяца, в то время как обычное греческое празднование каждого месяца происходило в полнолуние. Но Передняя Азия, конечно, не была колыбелью этого седьмого дня. Нильссон указывает на то, что в Передней Азии это почитание седьмого дня могло развиться только благодаря влиянию Вавилона, где как раз издавна очень тщательно соблюдался солнечно-лунный календарь и где впервые были произведены точные наблюдения над движениями небесных тел. Происхождение этого седьмого дня из источников чисто греческих было бы необъяснимо. Даже пеан (παιάν), знаменитая победная и хвалебная песнь в честь Аполлона, первоначально имела, по Нильссону, чисто магическое значение, как песнь, сопровождавшая ритуал очищения и исцеления.²
_______________________________
[2] παιάν (-ᾶνος), эп. παιήων (-ονος), дор. παίαων (-ονος), атт. παιών (-ῶνος) ὁ пэан — хоровой гимн, благодарственный, победный, военный, умилостивительный или скорбный, преимущественно в честь Аполлона, реже Артемиды и др. (ἐξάρχειν παιᾶνος ἐπινικίου Plut. — запеть пэан в честь победы).

Παιάν (-ᾶνος), эп. Παιήων (-ονος), атт. Παιών (-ῶνος) ὁ
1) Пэан (бог-целитель, после Гомера отождествлялся преимущественно с Аполлоном, реже с Асклепием и др.); ex. Παιήονος γενέθλη Hom. — сыны Пэана, т.е. врачи;
2) целитель, избавитель.


АГИЕЙ

В поисках более достоверного места зарождения культа и мифа Аполлона, если миновать не вполне достоверные в этом смысле Ликию, Карию и пограничные с ними области, мы наталкиваемся на хеттитов, от которых дошел один текст. Б.Грозный и за ним Нильссон склонны находить в нем указание на отдаленный прототип греческого Аполлона. В этом тексте среди прочих богов упоминается Апулунас, и Грозный сопоставляет его с вавилонским словом abullu, что значит «ворота». Хеттский Апулунас в таком случае оказался бы богом ворот в качестве охранителя города или дома — нечто вроде греческого Аполлона Агиея (ἀγυιεύς) — Уличного (Дорожного). Такова гипотеза, выводящая греческого Аполлона из хеттской мифологии, откуда он перешел и в Ассиро-Вавилонию.

Эпитет Аполлона — Агией (ἀγυιεύς), по мнению античных схолиастов и лексикографов, означает не что иное, как «столбовой».³ У схолиаста Аристофана читаем: «Они имели обычай водружать перед дверями колонны, суживающиеся кверху, называемые обелисками, в честь Аполлона Эгиея». Свида сообщает: «Уличный (ἀγυιεύς) — есть колонна, которая заканчивается кверху острием. Эти колонны ставят перед дверями. Одни говорят, что они специфичны для Аполлона, другие же — для Диониса, а третьи — для того и другого». Так же у Гесихия: «Агией (ἀγυιεύς) — поставленный у двери алтарь в виде колонны».⁴
_______________________________
[3] ἀγυιεύς (-έως) ὁ
1) покровитель дорог и улиц, хранитель путей (эпитет Аполлона) Eur., Dem.
2) алтарь или столб в честь Аполлона Soph., Arph.
ἀγυιαῖος предполож. хранимый Аполлоном (γῆ Soph.);
ἀγυιάτης (-ου) ὁ хранитель дорог (эпитет Аполлона) Eur.

[4] Здесь откровенно египетский след. Четырёхгранные обелиски, суживающиеся кверху, и заканчивающиеся острием — это хорошо известный фетиш египетского города Иуну. Столбы посвящались богу солнца Атуму. От названия колонн (егип. iwn), собственно и происходит название города (Ἰwnw, «город столбов»). Хотя, нужно понимать, что здесь имеет место игра слов iwn ~ wn, где wn — «солнечный свет». И именно в эллинизированном варианте Он (Ὄν) город Иуну упомянут в Библии. Поэтому неудивительно, что греки переименовали город Иуну в Гелиополис (Ἡλιούπολις) — «Город Солнца».

Павсаний тоже (I 44, 2) сообщает, что в Мегарах был камень в виде небольшой пирамиды, который почитался за Аполлона Каринейского. Особенно известно почитание колонны в связи с Аполлоном в Дельфах. Во время одного празднества в Дидимах водружали два обелиска, именно в честь Гекаты и Аполлона.⁵ Павсаний в своем знаменитом описании одного из древнейших святилищ Аполлона, именно в Амиклах, говорит (III 19, 2) о статуе Аполлона: «Если не считать того, что эта статуя имеет лицо, ступни ног и кисти рук, то все остальное подобно медной колонне». Здесь, следовательно, некоторый шаг вперед в сравнении с простой колонной. Мать Аполлона Лето также почиталась на Делосе в виде «бесформенного полена».
_______________________________
[5] Гекатой здесь, видимо, названа Артемида, сестра Аполлона. В некоторых городах (Афины, Эпидавр, остров Делос) к имени Артемида прибавляли эпитет Геката (Ἄρτεμις Ἑκάτα — Артемида, мечущая в цель). Собственно, эпитеты ἕκατος (далеко разящий), ἑκατᾱβόλος (далеко мечущий) — это эпитеты, мечущих стрелы, и Аполлона, и Артемиды.


ДЕРЕВЬЯ, ПОСВЯЩЕННЫЕ АПОЛЛОНУ

Общеизвестна и в античности особенно популярна связь Аполлона с лавром. Очень часто и на все лады говорили в Греции о лавре в связи с Аполлоном. Аполлона называли: δάφνιος, δαφναίος (лавровый), δαφνηφόρος (лавроносный), δαφνογηθής (лавролюбивый), δαφνόκομος (лавровласый). Говорили о рождении Аполлона под лавровым деревом. Обитал он тоже в храме из лаврового дерева. В Дельфах лавр находился перед входом в его храм, и лавровыми ветвями украшалось здание храма. В Дельфах же победителям на состязаниях давались лавровые венки (Paus. VIII 48, 2). О лавре на Делосе упоминает в своем гимне Аполлону Каллимах (II 1). Наиболее частая иконография Аполлона — с лавровым венком на голове. Наконец, был знаменит и миф о любви Аполлона к нимфе Дафне (δάφνη, «лавр»). Считалось, что лавровое дерево имеет очистительное свойство, из него делали амулеты. О прорицаниях, связанных с лавром, говорит Гомеровский гимн (И 215). Это постоянное связывание Аполлона с лавром, конечно, есть самое определенное свидетельство о чисто фетишистском прошлом мифа об Аполлоне.

Во многих античных текстах говорится о любви Аполлона к юноше Кипарису. В них образ Аполлона связывается с кипарисовым деревом. О магических действиях кипариса говорит Сервий в комментарии к «Энеиде» (III 64) вместе с изложением мифа о дружбе Кипариса с Аполлоном. На значение кипариса для Аполлона указывает и Овидий (Met. X 106). В Мессении была роща, богатая кипарисами, со статуями Аполлона Карнейского, Коры и Гермеса Бараноносца (Paus. IV 33, 4). Сам Аполлон носил также эпитет Дримос (Δρυμός) — Дубовый. Одна из возлюбленных Аполлона, родившая ему сына Амфиса, зовется Дриопа Дубовидная, а сын Аполлона и Диады — Дриопс (Δρύοψ).

Рядом с именем Аполлона упоминается и пальма. Одиссей в известном месте у Гомера (Од. VI 162) сравнивает Навсикаю с пальмой, которую он видел у храма Аполлона на Делосе. В Гомеровском гимне (I 117) Лето рождает своих детей, ухватившись руками за пальму. О делосской пальме упоминает Каллимах (Hymn. И 4). У Еврипида об этом говорит Креуса в «Ионе» (990), хор в «Гекубе» (458) и хор в «Ифигении в Тавриде» (1099). Лавр и пальма в мифе о рождении Аполлона и Артемиды — традиционный мотив. Овидий (Met. VI 335) говорит в этом случае о соединении оливкового дерева и пальмы. О пальмах около храма Артемиды в Авлиде читаем у Павсания (IX 19, 5). Из деревьев в мифологии и культе Аполлона имеет значение маслина, хотя это дерево связано преимущественно с образом Афины Паллады. В приведенном выше тексте Еврипида (Iphig. Т. 1099) речь идет не только о пальме, но и о маслине. У Катулла (XXIV 7) читаем: «Мать Лето родила тебя у маслины делосской».

Павсаний (VIII 23, 4) дает интересное перечисление древних деревьев, среди которых — и делосская маслина: «самой древней из них является ива, которая растет в храме Геры на Самосе, за ней идет додонский дуб, затем оливковое дерево на (афинском) Акрополе и оливковое дерево у делосцев». Говорится и о кизиловом дереве в связи с именем Аполлона.

Наконец, мы встречаемся с мифом о любви Аполлона к Гиацинту, или Иакинфу (Ὑάκινθος); здесь перед нами хтоническое и фетишистское прошлое мифологии. Полибий (VIII 30, 2) говорит о возжигании огня на одной могиле в Таренте, которая именуется то Гиацинтовой, то Аполлоновой. Другими словами, была некоторая ступень мифа, когда Аполлон и Гиацинт представляли собой одно и то же. Почиталась смерть Гиацинта: его могила была чтимой в Спарте и Таренте. Имеются сведения об Артемиде Иакинтотрофос — Иакинфопитательнице на Книде. Следовательно, почиталось и рождение Гиацинта. По общим законам мифологической абстракции фетишистское представление о цветке развилось до антропоморфного представления о боге или демоне Гиацинте, которому издавна в Спарте был посвящен праздник Гиакинфии. Явившийся сюда позднее Аполлон оттеснил Гиацинта и низвел его до степени героя, а сам овладел его Гиакинфиями, сохранившими прежнее название.

Этот архаический и хтонический Аполлон, несомненно, реализовал собой ту же идею вечного возвращения жизни и смерти, которая еще более хтонически была выражена в самом Гиацинте. Отсюда с Гиацинтом связываются человеческие жертвы, характерные для архаических представлений о круговороте жизни и смерти. Некоторым намеком на них является сообщение Аполлодора (III 15, 8, 3-4) о принесении в жертву дочерей Гиацинта — Антеиды, Аглеиды, Литайи и Орфайи во время голода и чумы в Афинах. Интересно, что приносимые в жертву дочери Эрехтея тоже в источниках именуются Иакинфидами; об этом читаем у историка Фанодема (FHG I, р. 366, frg. 3), причем эти дочери Эрехтея почитались вместе с Дионисом, как об этом отчетливо говорит историк Филохор (FHG I, р. 389, frg. 31). Таким образом, от Гиацинта тянется некоторая нить к Дионису, что и понятно ввиду существенности для Диониса идеи трагической смены жизни и смерти.

Первый день праздника Гиакинфий был траурным днем, а на второй и третий день из трех дней праздника распевались пеаны и было обильное угощение. Что имя «Гиацинт» — негреческого происхождения, об этом свидетельствует суффикс этого имени. Что на Гиакинфиях перед жертвой Аполлону приносилась жертва Гиацинту и что связь между аполлоновскими Гиакинфиями и древним Гиацинтом — самая непосредственная, об этом читаем у Павсания (Paus. III 19, 3). Важность этой архаической фигуры для последующих времен следует из того, что месяц Иакинфий мы находим не только в Спарте, но и на Родосе, Косе, Фере, Книде, Крите и в других местах. В героическую эпоху Гиацинт — сын Амикла (основателя спартанского города Амиклы, где был его главный культ) и Диомеды, дочери Лапифа, или музы Клио и Пиера.

Наконец, в науке ставился вопрос и о том, какой именно цветок имели в виду греки, когда они говорили о гиацинте. Дошедшие до нас античные описания плохо вяжутся с нашим представлением о гиацинте. По-видимому, греки имели в виду цветок, который теперь называется ирисом.

В историческом отношении в мифологии Аполлона чрезвычайно важен мотив плюща, указывающий на переплетение с мифологией и культом Диониса. У Эсхила (frg. 341) находим слова: «Плющевой Аполлон, Бакхий, прорицатель». В орфическом гимне Аполлон называется «Плющекудрый» (Orphica, р. 288). Об этом объединении Аполлона с Дионисом свидетельствует Дельфийский оракул.

Тексты говорят также об Аполлоне и тамариске. У Никандра (Ther. 613) читаем: «Аполлон Коропейский посредством тамариска установил гадания и священный обычай». Здесь имеется в виду мантическое значение тамариска в культе Аполлона из Коропы.


ЖИВОТНЫЕ, СВЯЗАННЫЕ С АПОЛЛОНОМ

В первую очередь, представление об Аполлоне связано с вороном. По Каллимаху (Hymn. II 65-68), Аполлон в виде ворона указывает, где нужно основать город. По Овидию (Met. V 329), в том же виде Аполлон прячется от Тифона. Рассказывая о превращении богов в разных животных во время их борьбы с Тифоном, Ватиканские мифографы (I 86, 35) тоже говорят о превращении Аполлона в ворона (хотя Гигин, Astr. II 28, говорит в данном случае о превращении Аполлона в журавля, а Антонин Либерал — о превращении его в ястреба).

По схолиасту к Аристофану (Nub. 133), беотийцы однажды запрашивали Аполлона, где им поселиться, и получили от него ответ, что они поселятся там, где увидят белого ворона. Этого ворона они и увидели в Фессалии у Пагасейского залива. Со слов Каллисфена Страбон (XVII 1, 43) рассказывает, что однажды Александра Македонского, заблудившегося в пустыне, тоже спасли два ворона. У Павсания (IX 38, 3) читаем, что ворона, согласно указанию пифии, дала знать орхоменцам, где находятся кости Гесиода, которые нужно было перенести в Орхомен для прекращения там моровой язвы. По Геродоту (IV 15), пророк Аполлона Аристей, прибывший в Метапонт для учреждения культа Аполлона, сначала был вороном и в этом виде сопровождал Аполлона. Афина у Гомера (Од. XIII 408) рекомендует Одиссею идти к Евмею, пасущему свиней около утеса Ворона у источника Аретузы. Следовательно, культ ворона был и на Итаке, хотя здесь и не указана связь его с Аполлоном. На Лесбосе был храм Аполлона с воронами.

Аполлон называется и «ястребоподобным» (Ил. XV 237). В качестве вещей птицы ястреб с растерзываемой им голубкой пролетает справа от Телемаха (Од. XV 525-528), причем он здесь прямо объявляется быстрым вестником Аполлона.

В виде коршунов Аполлон и Афина усаживаются на дубе для наблюдения за поединком Аякса и Гектора (Ил. VII 58-60).
_
1. Тарент, Калабрия. Четверть статера (AV 12mm, 2.15g), ок. 280 до н.э. Av: голова Аполлона в лавровом венке. Rv: орел с расправленными крыльями; TAPANTINΩN
2. Дельфы, Фокида, Дельфийский союз (Амфиктиония). Статер (AR 23mm, 12.27g), 336-334 до н.э. Av: голова Деметры в венке из колосьев, покрытая полосом. Rv: Аполлон сидит на омфале, держит лавровый скипетр с листьями; локтем опирается на лиру; слева — треножник; ΑΜΦΙΚΤΙΟΝΩΝ


3. Домициан (81-96). Рим. Семис (Æ 5.17g), ок. 90/1г. Av: бюст Аполлона в лавровом венке и с лавровой ветвью; IMP DOMIT AVG GERM COS XV. Rv: ворон, сидящий на лавровой ветке; S C
4. Александрия, Троада. Тетрадрахма (AR 34mm, 16.85g), ок. 128 до н.э. Av: голова Аполлона в лавровом венке; Rv: Аполлон Сминтейский (из троадского города Сминта, греч. Σμίνθη), держит патеру в правой руке, лук и стрелу — в левой, за плечом — колчан; POΓ (CY 173 = 128 до н.э.) AΠOΛΛONOΣ ΣMIΘEΩΣ / AΛEΞANΔPEΩN AΠOΛΛΩNIΔOY

…Аполлон забросил кифару,
Сам крылатый, стрелы пернатые с луком оставил,
Взмыл он лебедем в небо.
(Нонн. Деяния Диониса II, 218)

В Гомеровском гимне (XXI 1 и сл.) в связи с Аполлоном говорится о лебеде:

Феб! Воспевает и лебедь тебя под плескание крыльев,
С водоворотов Пенейских взлетая на берег высокий.

О лебеде и Аполлоновом храме говорит Еврипид в «Ионе» (167-174). Пение лебедя, «любимца муз», упоминается в «Ифигении в Тавриде» (1103-1105). О прекрасном пении лебедя на Делосе говорит Каллимах (Hymn. II 5, IV 249):

«В это время лебеди, голосистые певцы бога, покинувши меонийский [индийский] Пактол облетели Делос кругом семь раз. Эти самые певучие из птиц воспели роды [Лето]. На этом основании отрок натянул впоследствии столько же струн на лиру, сколько раз эти лебеди воспели муки его рождения. Они еще не воспели в восьмой раз, как родился Аполлон».

По Корнуту, Аполлону посвящен лебедь потому, что это самая музыкальная и в то же время самая белая из птиц. О пении гиперборейских лебедей читаем у Элиана. По схолиасту к Аполлонию Родосскому (II 498), историки Ферекид и Ариет рассказывали, что Аполлон увез свою возлюбленную Кирену с Пелиона на золотой колеснице, запряженной лебедями. На одной картине у Филострата Аполлон обещает Иакинфу среди всех прочих своих благ «дать ему возможность на лебедях объехать те страны, где чтут Аполлона и что милы ему самому».

Антонин Либерал рассказывает о Кикне, страстном охотнике (сыне Аполлона и Тирии, дочери Амфинома, жившем между Плевроном и Калидоном), что тот бросился в озеро из-за неподчинения ему его любимца богатыря Филия. По воле Аполлона Кикн вместе со своей матерью делается озерной птицей, а озеро получает название Лебединого.

5. Кизик, Мизия. Статер (EL 20mm, 16.11g), ок. 550-450 до н.э. Av: крылатая антропоморфная фигура Аполлона с головой дельфина, в руке держит тунца. Rv: квадратное поле, разделенное на четыре части.
6. Клазомены (Κλαζομεναί), Иония. Драхма (AR 16mm, 4.04g), ок. 386-301 до н.э. Магистрат Мандронакс. Av: голова Аполлона в лавровом венке; Rv: лебедь с расправленными крыльями; KΛA / MANΔΡΩNA[Ξ]

Из морских животных в мифах фигурирует дельфин. Существовали даже прозвище Аполлона — Дельфиний (Δελφίνιος) и аттический праздник в честь Аполлона — Дельфинии (Δελφίνια). Культ Аполлона Дельфиния был в Кноссе на Крите, на Эгине, Фере, Хиосе, в Милете и был вообще распространен в ионийском мире. Страбон (IV 1, 4), рассказывая о святилище Аполлона Дельфиния и Артемиды Эфесской в Массилии, говорит, что святилище этого Аполлона «составляло общую святыню ионян». Дельфиний, возможно, был сначала самостоятельным демоном. На Эгине был месяц Дельфиний и праздник Дельфиний.

Ящерица, реже лягушка и жаба встречаются в мифологии Аполлона, несомненно, в связи с их хтоническим и мантическим значением. Образ Аполлона Савроктона, убийцы ящерицы, свидетельствует о той борьбе героизма с хтонизмом, которую мы находим в мифах об убиении Аполлоном Пифона, Гигантов, Киклопов и пр. Аполлон выступает как убийца дракона Пифона; но ему же посвящены змеи в Эпире, например, где они считались порождением Пифона. Упоминается в мифах и черепаха, в которую Аполлон превратился, чтобы вступить в брак с Дриопой.

Известен Аполлон и как истребитель саранчи, отсюда эпитет «Парнопий». Павсаний (I 24, 8) говорит о медной статуе Аполлона Парнопия на афинском Акрополе (работы Фидия), прибавляя к этому свои рассуждения о том, каким путем вообще может уничтожаться саранча. Страбон (XIII, I 64) сообщает о месяце Парнопии и соответствующих жертвах у азиатских эолийцев.

Любопытно фигурирование в мифологии Аполлона мышей. Эпитет Аполлона Σμινθεύς (мышиный)⁶ упоминается уже у Гомера в самом начале «Илиады» (I 39).
_______________________________
[6] Σμινθεύς (-έως) ὁ сминтеец, эпитет Аполлона — от троадского города Σμίνθη или Σμίνθος; по другой версии, от σμίνθος «мышь», потому что Аполлон слыл истребителем полевых мышей, или потому что мышь считалась символом прорицания; Hom.

Самое интересное, что бросается здесь в глаза, — это типичное для хтонизма соединение целительных и губительных функций в одном образе. По схолиасту к Ил. I 39, Аполлон напускает мышей на поле своего жреца, чтобы наказать этого последнего. Аполлон уничтожает мышей (как на это указывает Apoll., делая здесь Диониса спутником Аполлона). Но мыши мыслились также и полезными, так что, по Элиану (De nat. an. XII 5), жители города Гамаксита в Троаде содержали мышей в храме Аполлона и кормили их на государственный счет. Смесь хтонической мантики мышей и их губительных функций мы находим в следующем рассказе Страбона (XIII 1, 48):

«В этой Хрисе есть храм Аполлона Сминфея; и символ, именно мышь, находится под ногой статуи. Это произведение Скопаса-паросца. К этому месту приурочивают историю или сказку о мышах. Пришедшие сюда с Крита тевкры, о которых впервые сообщил Каллин, элегический поэт, имевший много последователей, — эти тевкры получили от оракула повеление там остановиться на жительство, где нападут на них сыны земли. Рассказывают, что это случилось в окрестностях Гамаксита, потому что огромное количество полевых мышей выползло там ночью и перегрызло всю кожу на оружии и сосудах. Там-то они остановились».

Аполлон либо мыслится очень близким к мышам, т.е. когда-то сам был мышью, либо противостоит им и воспринимается как их уничтожитель. Здесь обычное переплетение хтонических и героических мотивов, когда демон сначала сам хтоничен, а потом сам же уничтожает в себе эту хтоничность.

Заметим также, что культ Аполлона Сминфея был вообще довольно распространен по берегам Малой Азии, в Центральной Греции и на Западе. Он известен в Троаде, на Лесбосе, Косе, Родосе. Месяц с таким названием известен на Родосе, Хиосе, в Магнезии, Антиохии. Надписи говорят о состязаниях, известных под тем же названием в северо-западной части Малой Азии (в Линде они связаны с Дионисом).


АПОЛЛОН КАРНЕЙСКИЙ

В разных местах Греции с бараном был увязан Гермес, в Лаконии же — сначала Карн (Κάρνος), а потом, в связи с распространением здесь Аполлона, и сам Аполлон, получивший наименование Аполлона Карнейского (Καρνεῖος).⁷ Карн — демон плодородия, имеющий отношение и к скоту, и к земледелию (к жатве). Наименование «Аполлон Карнейский» ясно указывает на близость такого Аполлона к земледельческой и скотоводческой мифологии. То, что Карн был сначала фигурой, независимой от Аполлона, явствует из того факта, что его имя употреблялось отдельно, вне какой-либо связи с Аполлоном (хотя бы в надписях). То, что это общедорийский демон,⁸ видно из Фукидида (V 54), который говорит о месяце Карнее, «праздничном для дорян», а также из Павсания (III 13, 4), утверждающего, что «почитание Аполлона Карнейского установлено у всех дорян».
_______________________________
[7] Καρνεῖος, дор. Καρνήϊος ὁ
1) Карнейский (эпитет Аполлона у дорических племен Пелопоннесса) Pind., Polyb.
2) Карней (лакедемонский месяц, соотв. атт. Μεταγειτνιών, т.е. августу-сентябрю, в течение которого совершались девятидневные празднества в честь Аполлона Карнейского) Thuc., Eur., Plut.
[8] δαίμων (-ονος) ὁ и ἡ
1) бог, богиня; ex. σὺν δαίμονι Hom. — с божьей помощью; πρὸς δαίμονα Hom. — против божьей воли;
2) божество (преимущ. низшего порядка) — дух, гений, демон;
3) божеское определение, роковая случайность; (тж. δαίμονος τύχη Pind., τύχη δαιμόνων Eur., δ. καὴ τύχη Aeschin., Dem. и τύχη καὴ δαίμονες Plat.);
4) злой рок, несчастье; ex. πλέν τοῦ δαίμονος Soph. — несмотря на это несчастье;
5) душа умершего.

Самое слово κάρνος Гесихий переводит как «скот, баран». Павсаний в приведенном только что месте дает много разных сведений об Аполлоне Карнейском, большей частью уже в его позднейшем виде. Оказывается, что в Акарнании был некий пророк Аполлона Карн (из Акарнании). Когда его убили доряне, то все дорийское войско постиг гнев Аполлона, а убийца Карна удалился в изгнание. С этого времени будто бы началось у дорян умилостивление Карна. Однако подобная интерпретация Карна явно отличается поздним характером и оперирует уже с антропоморфическими и героизированными демонами. Сам же Павсаний развивает в дальнейшем другую теорию:

«Для лакедемонян не этот Аполлон Карнейский является «Домашним», а то божество, которое, когда его ахеяне занимали Спарту, было почитаемо в доме прорицателя Крия. У Праксиллы в ее поэмах есть указание, что Карней является сыном Европы и Зевса и что его воспитали Аполлон и Латона. Но о нем есть и другое сказание: для постройки деревянного коня эллины срубили росшие на горе Иде, около Трои, в священной роще Аполлона, кизиловые деревья, [кранеи]; узнав, что бог гневается за это на них, они жертвами умилостивляют Аполлона и дают ему наименование Карнея, по названию этих деревьев, «карней», переставив эту букву «р», что, может быть, было особенностью их древнего языка». (Павсаний III 13, 4-5)

В этом сообщении Павсания ценны следующие три мотива. По одному варианту, Карн живет в доме Крия (κριός, «баран»). По другому — он сын Зевса и Европы, причем известно, что Зевс сочетался с Европой в виде быка, и вообще этот миф весьма архаичен. Заметим, что, и по Гесихию, Карней называется, «может быть, по Карну, от Зевса и Европы». По третьему варианту, имя «Карней» происходит от тех кизилей, которые греки срубили под Троей.

7. Метапонт, Лукания. Статер (AR 20mm, 7.45g), 430-410 до н.э. Av: рогатая голова Аполлона Карнея (Κάρνειος); Rv: колос; META
8. Митилини, Лесбос. Гекта (EL 10mm, 2.53g), ок. 377-326 до н.э. Av: рогатая голова Аполлона Карнея; Rv: орёл в квадратном поле.

Культ Аполлона Карнейского был распространен в различных местностях Пелопоннеса (Аргос, Лаконика, Мессения, Аркадия), в Фивах, в Линде на Родосе, на Крите и во многих других местах. В Аргосе жрица Аполлона прорицала под воздействием вкушения бараньей крови.

В связи с Аполлоном и Артемидой упоминаются и лани. Еврипид (А1с. 583-586), рисуя благоденствие царя Адмета в период пребывания у него Аполлона, указывает, между прочим, и на то, что лани внимали музыке Аполлона. Страбон (XIV 6, 3) приводит начало элегии некоего автора о прибытии ланей к Аполлону на Кипр:

Феба священные лани, чрез шумные волны пробившись,
Быстро пришли мы, дабы гибельных стрел избежать.
Чудо великое людям: как вдаль без дорог по потоку
Быстро весенний зефир нас перенес на крыле.

АПОЛЛОН ЛИКЕЙСКИЙ

Особенно важное значение в культе Аполлона имеет волк. Об этом читаем у Гесихия, и притом с характерно выраженным совмещением противоположностей. Именно, эпитетом Λυκοκτόνος (убивающий волков) у него зовётся Аполлон. С другой стороны, тут же, строкой ниже, читаем: «Волк посвящен Аполлону». Особенным почитанием волка отличались Дельфы, где имелось специальное медное изображение волка. Об этом существовала местная легенда, изложенная у Павсания (X 11, 7):

«Некогда один вор похитил драгоценности из храма Аполлона и убежал с ними в лес, где был умерщвлен волком; этот же волк много раз подходил к городу и выл, вследствие чего служители дельфийского храма отправились вслед за волком в лес и нашли украденные драгоценности; в память этого и был сооружен медный волк».

Аристотель (Hist. anim. VI 35) говорит, что «Лето пришла из страны гиперборейцев на Делос в образе волчицы ввиду страха перед Герой»; здесь тот же мотив.

О преследовании Аполлоном волков свидетельствует Софокл, у которого в «Электре» Талфибий, указывая на город Аргос, говорит Оресту: «Вот Ликейская площадь бога-волкоубийцы». Схолиаст к этому месту и Гесихий во втором из только что приведенных мест прямо говорят здесь об Аполлоне. Об Аполлоне, преследующем волков, находим у Павсания (II 9, 7):

«Некогда сикионяне очень страдали от нашествия волков на их стада. Аполлон велел накормить этих волков корой одного дерева в соединении с мясом; в память гибели волков от этой еды сикионяне и построили храм Аполлона Ликейского [в Сикионе]».

Таким образом, Аполлон является здесь убийцей волков, в то время как в Дельфах волк, наоборот, защитник его храма. У Павсания (II 19, 3) рассказывается: «Самой большой достопримечательностью у аргосцев в городе является храм Аполлона Ликейского (хранителя от волков)». И далее следует у Павсания длинный рассказ, который сводится к тому, что во время прибытия Даная в Аргос и столкновения его с тамошним царем насланный Аполлоном волк загрыз быка, вожака стада. Это обстоятельство было истолковано народом в смысле указания на необходимость передачи власти Данаю. Наконец, в честь этого Данай построил здесь храм Аполлону Ликейскому.

В отношении фигурирования волка в мифологии Аполлона можно наметить такую последовательность. Аполлон прежде всего сам делается волком или в него превращается, например при бракосочетании с Киреной, во время избиения тельхинов, или в этом виде приходит на защиту (как в тексте из «Семи» Эсхила). С одной стороны, Аполлон не враждебен волкам; об этом свидетельствует миф, рассказывающий, что после убиения Пифона волк первый принес лавр Аполлону. Но, являясь пастушеским богом, Аполлон убивает волков, защищая стада.

В Афинах знаменитый Лицей тоже ведет к мифологии Аполлона-волка, потому что λύκειος и означает не что иное, как «волчий». Павсаний (I 19, 4) пишет: «Ликей (Λύκειος) получил свое название от Лика, сына Пандиона, но и в древние времена, как и при мне, он считался храмом Аполлона, и здесь бог искони назывался Ликейским». Также Гимнасий у афинян назывался Ликейским (Suid. Laceion). О тамошних состязаниях читаем, например, у Ксенофонта (Hipp. Ill 6). У Эсхила (Sept. 131) хор обращается к Аполлону Ликейскому за военной помощью. Наконец, есть указания и на многие другие города и острова, где почитался Аполлон Ликейский. Таковы Мегара, Сикион, Эпидавр, Делос, Лесбос, Парос и др.

Само прозвище Ликейский имело множество разного рода толкований и в античности, и в Новое время. Пиндар (Pyth. I 39) величает Аполлона по его местам, указывая на Ликию, Делос и др., причем возможно, что и Ликия — производное либо от слова «волк», либо от слова «ликейский» (имея в виду Аполлона). Народная этимология связывает этот эпитет с корнем, указывающим на «солнечный свет».⁹ Зооморфическое толкование астрономии и метеорологии — обычное явление в античных мифах. Вернее же всего, здесь перед нами типичное нерасчлененно-синтетическое мышление, которое еще не дошло до четкого разграничения метеорологических, зооморфических и родоплеменных фактов и явлений. К этим временам матриархата восходят и многие другие элементы мифологии Аполлона. В греческой литературе многочисленны упоминания об Аполлоне Ликейском: у Алкмана (frg. 29, 30 Diehl), Эсхила (Agam. 1257, Suppl. 686), Софокла (О. С. 919, Е1. 655, 1379), Еврипида, Аристофана, Каллимаха. Встречаются и рационалистические объяснения эпитета «ликейский», вроде Клеанфа у Макробия (Sat. I 17, 36): «подобно тому, как волки похищают скот, так сам он похищает влагу своими лучами»…
_______________________________
[9] λευκός — светлый, яркий, ясный, сияющий; ex: (ἠέλιος Hom.; φάος Soph.; αἰθήρ Eur.);
λύκος (ῠ) ὁ волк (ἡ λ. волчица).

В заключение, ещё несколько слов об этимологии этого важнейшего эпитета Аполлона. Думать, что он просто указывает на страну Ликию (как это думал, например, Виламовиц), невозможно, так как «ликейский» было бы по-гречески не Λύκειος, но Λύκιος.¹⁰ С другой стороны, можно с полной достоверностью утверждать, что оба значения эпитета «ликейский» чрезвычайно рано перепутались в сознании народа, так что возникшая здесь народная этимология оказалась почти неустранимой. Отсюда — и разнообразие античных этимологий этого эпитета, перечисленных у Serv. Verg. Аеп. IV 377. Указание на Ликию кроме приведенных выше текстов из Пиндара и Еврипида содержится в гомеровском (Ил. IV 101, 119) λυκηγενής — «рожденный в Ликии».
_______________________________
[10] Λύκειος ὁ Ликейский, т.е. «волчий» (эпитет Аполлона) Aesch.; ex: τοῦ λυκοκτόνου θεοῦ ἀγορὰ Λύκειος Soph. — Ликейская площадь (в Аргосе), посвященная истребляющему волков богу, т.е. Аполлону;
Λύκιος ὁ Ликийский (эпитет Аполлона по ряду его храмов в Ликии, преимущ. в Патаре) Pind.

Все эти античные этимологии расчленяют в рассматриваемом эпитете то, что едва ли расчленимо в нем для периода архаики и содержится в нем вполне слитно и нераздельно. Даже наиболее надежная этимология «волк» в данном случае не абсолютна: Нильссон замечает, что ни одно имя греческого божества не образовано от корня названия того или иного животного. Наиболее очевидное значение гомеровского λυκηγενής — «рожденный в Ликии» — Фарнелл понимает как «рожденный волчицей», что Нильссоном тоже отвергается. Ясно, что здесь также насильственно расчленяется то, что для стародавних времен неразличимо. Например, «Лето, родившая Аполлона и Артемиду в Ликии, дала такое название этой стране именно ради помогавших ей волков».


А.Ф. Лосев. «Мифология греков и римлян»
_______________________________