Васильева О.А.
«ПОТЕРЯННЫЙ РЕБЕНОК» ИСИДЫ


В текстах ряда позднеантичных и христианских авторов, упоминающих миф об Исиде и Осирисе, говорится о том, что Исида отправилась на поиски своего ребенка. Дитя это именуется или Харпократом (Cassiod. Var. V. 17; Hyg. Fab. 277), или Осирисом (Etym. Magn. s.v. Κόπτος; Min. Fel. Oct. 21. 1-2; Lact. Div. inst. I. 17, 20; Ael. Nat. anim. X. 45; Euseb. Praep. ev. III. 51). Арнобий не уточняет имя ребенка, но говорит, что Исида потеряла сына и у нее погиб муж (Arnob. Adv. nat. I. 36). В основном все авторы сообщают о потере и нахождении ребенка, и только в Большом этимологике сказано о том, что сын Исиды (он же — Осирис) был растерзан. Все это произошло в городе Коптосе, который и назван был так якобы потому, что Исида в знак траура обрезала там себе волосы (κόπτω — «обрезать»).¹ В данном случае очевидно, что перед нами смешение двух сюжетов: одного, связанного с убийством Осириса и поисками его тела, и второго, связанного с Исидой и Хором. Возникает вопрос, почему поздние авторы путают Хора и Осириса, при том, что мотив и печальный повод для поисков сохранился.
_______________________________
[1] Κοπτός ἡ Копт (город в Египте) Luc.
Κοπτώ ἡ Plut. = Κοπτός
κόπτω (fut. κόψω; эп. part. pf. 2 κεκοπώς; pass.: aor. 2 ἐκόπην, pf. κέκομμαι)
1) ударять, бить (τινὰ ἀμφὴ κάρη χερσί, τινὰ παρήϊον Hom.);
2) med. (с биением себя в грудь) горько оплакивать;
3) толкать, по(д)гонять;
4) чеканить;
5) ковать;
6) стучать(ся);
7) толочь, дробить, разбивать;
8) расшибать;
9) (о лошади) трясти, утомлять тряской;
10) ранить, разить, поражать;
11) (о змее) кусать;
12) бить клювом, клевать;
13) (о рыбах) ловить ртом, клевать;
14) ловить добычу, охотиться;
15) убивать, умерщвлять;
16) убивать на мясо, зарезывать;
17) отсекать, отрубать, срезывать; ex. (χεῖρας καὴ πόδας, κεφαλέν ἀπὸ δειρῆς Hom.; κύπερος κεκομμένος Her.)
18) разорять, опустошать;
19) наносить пробоины, повреждать;
20) мучить, донимать, утомлять;
21) волновать.

В трактате Плутарха есть весьма интересный эпизод, для нашей темы совершенно как будто посторонний, однако при ближайшем рассмотрении, имеющий прямое отношение к сюжету о пропавшем ребенке. Плутарх рассказывает о супружеской измене Осириса с сестрой Исиды Нефтидой, женой Сета. От этого союза родился ребенок, который в тексте Плутарха именуется Анубисом. Причем, что интересно, этого младенца, которого Нефтида из страха перед Сетом покинула, Исида искала при помощи собак. Здесь следует обратить внимание на два момента. Во-первых, на появление мотива поиска при помощи собак (который встречается неоднократно и в других античных источниках) повлияла иконография самого Анубиса, изображавшегося в виде шакала или дикой собаки. Плутарх совершенно справедливо замечает, что Анубис сторожит богов, как собаки людей, а Диодор называет Анубиса «телохранителем свиты Исиды и Осириса». У Прокла уточняется, что Анубис — «страж Осириса».

Согласно египетской традиции, в поисках тела Осириса, Исиде и Нефтиде помогал Анубис; об этом же, кстати, говорится и в текстах некоторых позднеантичных авторов. Во-вторых, любопытна генеалогия Анубиса. В древнеегипетской мифологии иногда родителями Анубиса выступают Осирис и Исида. В некоторых магических папирусах Анубис называется также сыном Осириса, однако «сыном Осириса» Анубис мог именоваться и в чисто погребальном контексте. Следует отметить, что Нефтида, бесплодная супруга Сета, является в осирическом мифе некоей добавочной фигурой, парной плакальщицей к Исиде, и, таким образом, предстает своего рода «двойником» Исиды. Более того, как показывает эпизод из недавно опубликованного папируса XXVI династии, она могла считаться также женой Осириса (P.Brooklyn 47. 218. 84). В таком случае Анубис и здесь может восприниматься как сын обеих богинь — Исиды и Нефтиды.

Вышеназванный эпизод с двойным адюльтером и поисками младенца у Плутарха является, скорее всего, одним из вариантов какого-нибудь местного предания, наподобие тех историй, что сообщаются в папирусе Жумильяк. Там, в частности, Анубис отождествляется с Хором-Харпократом, среди образов Хора известен также пес Исдес, один из многочисленных союзников Анубиса (P.Jum. VI. 2-8; XV. 16-22). Характерное для 18-го верхнеегипетского нома отождествление с Хором Анубиса, Упуата и других «собакообразных» божеств вполне может вписаться в контекст истории, описанной у Плутарха. Все эти божества именовались «сыновьями Осириса», и все они могли принимать образ собаки-шакала.² Стоит обратить внимание, что и сам Осирис в Абидосе, как и Хентиаментиу, возможно, имел облик шакала и лишь потом, для удобства отождествления с царем, принял антропоморфную форму.
_______________________________
[2] В «Памятнике мемфисской теологии» Геб о Хоре говорит следующее: «Сын сына моего, Хор, волк Верхнего Египта… перворожденный Хор Открывающий Пути… сын, который был рожден… в день рождения Открывающего Пути».

Как первого ребенка, «открывшего утробу» своей матери Исиды, Геб отождествляет Хора с богом Упуаутом, чье имя переводится как «Открывающий Пути», и кто изображается в образе волка.

С другой стороны, Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» повествует: «когда в древности, как гласит предание, Исида с маленьким Гором намеревалась вступить в борьбу с Тифоном, то жене и сыну помог из царства мертвых Осирис, приняв облик волка; после того как Тифон был убит, они, став владыками, повелели почитать то животное, приняв облик которого удалось одержать победу».

По мнению X.Грессманна, в истории с Анубисом у Плутарха происходит удвоение мотива поисков, т.е. в первый раз ищут Осириса, во второй — Анубиса, который, как мы видели, вполне может быть и Хором, сыном Исиды и Осириса. Эпизод в трактате Плутарха принадлежит к одному из многочисленных «вульгарных», или «народных», версий мифа, которые бытовали в устных преданиях и были записаны в свое время Манефоном или Гекатеем. Скорее всего, именно к этим авторам следует возводить традицию сюжетов, связанных с собакой или собаками, а также поисками некоего младенца. Все это вписывается в контекст осирического мифа. Так, Элиан, рассказывая о повадках собаки, контаминирует в своем изложении два мотива. Сперва он пишет, что собаки помогали Исиде в поисках Осириса, они вынюхивали следы и отгоняли диких зверей. Это явная компиляция из повествования Диодора. При этом у Элиана неожиданно проскальзывает сообщение, что ищут они… ребенка. Этот последний, следовательно, отождествляется с Осирисом. Аналогичное отождествление повторяется у Минуция Феликса. Он сообщает о египетской традиции поисков Исидой Осириса при помощи Кинокефала (т.е. Анубиса, которого античные авторы называли «собакоголовым»), но Осирис становится у него не мужем Исиды, а ее сыном-младенцем.

Как считает Л.Брико, именно текст Минуция Феликса положил начало путанице образов Осириса и Хора, которая встречается в текстах позднеантичных авторов, хотя собственно мотив поисков тела берет начало в египетской древности. Однако с этим можно не вполне согласиться. Скорее всего, истоки путаницы следует искать не у Минуция Феликса, а у гораздо более ранних авторов. Очевидно лишь одно — это не традиция Плутарха или Манефона, потому что у него нигде мы не находим смешения Хора и Осириса в образе ребенка.

Следует обратить, однако, внимание на одну немаловажную деталь в сообщении того же Минуция Феликса: он говорит о мальчике Осирисе в связи с мистериями. У многих авторов мотив поиска и нахождения считается сущностью так называемых «мистерий Исиды», стало быть, центральной частью мифа об Осирисе. Многие передают возглас в мистериях «εὑρήκαμεν, συγχαίρομεν», т.е. «Мы нашли, возрадуемся!» (Athenag. Suppl. 22. 5; Firm. Mat. De err. II. 9; Theoph. Ad Autol. I. 9; Sen. Apoc. 13; Sen. De sacr. ap Serv. Aen. VI. 154; cp. Plut. DIO. 39, 366D-F), который в принципе должен означать нахождение тела Осириса (или его последней части). Многие античные и христианские авторы хорошо были осведомлены о том, что в египетских мистериях кого-то убивали или кто-то пропадал и кого-то находили, но при этом не всегда были точно уверены, кого именно.

Н.Холли отмечает, что традиция «нахождения ребенка» может быть поздним развитием мифа под влиянием «дионисийского или вавилоно-персидского культа», причем она восходит к изначальному кульминационному моменту осирического ритуала, затем ставшей локальной традицией и оторвавшейся от основного сюжета. Именно этот вариант, по мнению Холли, и нашел отражение в описании исидических мистерий у Минуция Феликса, где главные действующие лица — мать и сын.³
_______________________________
[3] H.Холли связывает этот ритуал с распространенными греческими сказаниями о нахождении в воде (или в море) сундука, в котором заключены мать и ребенок (но возможно и отсутствие матери).

Конечно, и в древности поиск Осириса и его нахождение играли центральную роль в драматических представлениях как в древних абидосских мистериях, так и в позднеегипетских празднествах месяца хойак. Ощутимые отголоски повествования о скитаниях Деметры в поисках Персефоны есть в рассказе Плутарха о скорбных странствованиях Исиды в поисках Осириса. Лактанций прямо говорит о сходстве двух мифов, обращая внимание на то, что Деметра искала потерянную дочь Персефону, а Исида — своего сына Осириса. Г.Михаилидэс подчеркивает, что среди скорбящих богинь, оплакивающих убитого супруга (Адониса, Аттиса, Таммуза), Исида занимает особое место, ее скорбь очень трогательна и близка горю Деметры.

Примечательно, что в отождествлении с этой греческой богиней Исида сохраняет свой исконно египетский образ любящей и заботливой матери. Возможно, что это в какой-то мере приводит к стиранию границ между образами двух близких Исиде мужских персонажей — Осириса и Хора. Роль Исиды в древнем Египте как плакальщицы над телом своего мужа была если и не забыта античными авторами, то отодвинута на второй план. Остался ее образ защитницы, спасительницы, одинаково применимый как к мужу, так и к сыну. В аллегорической натурфилософской интерпретации неоплатоника Порфирия, которому дословно следует Евсевий, Осирис является одновременно мужем, братом и сыном Исиды, потому что она — плодородная и все порождающая земля (Euseb. Praep. ev III. 11. 49-51).

Как известно, с догеродотовского времени Осирис отождествлялся с Дионисом. Однако античная традиция различала нескольких Дионисов: их было три (Philod. De piet. XLIV, pag. 16), четыре (Cic. De nat. deor. III. 58; J. Lyd. De mens. IV. 51) или даже пять (Diod. III. 62. 2-8). Согласно древней критской легенде, сын Зевса, отрок Загрей («первый Дионис»), был растерзан на 7 частей титанами (Diod. III. 62; Paus. VIII. 37. 5; Procl. Tim. II. 145. 18-146. 22; 197. 24; XI. 198. 1; In Parm. 130b, 808. 25; Etym. Magn. s.v. Ζαγρέυς, Tzetz. Lye. 208). Один из наиболее полных вариантов этого мифа сообщает Фирмик Матерн, у которого Загрей назван Либером. По традиции Загрей считался сыном то Семелы (Diod. I. 23. 1-6; Hyg. Fab. 167), то Персефоны (Nonn. Dion. V. 156-173; Etym. Magn. s.v. Ζαγρέυς; Hyg. Fab. 155; Athenag. Suppl. 20; Tat. Adv. Greac. 87), то Деметры (Diod. III. 62. 6-8). Титаны, растерзавшие младенца Диониса, сварили и пожрали его останки, а сердце сохранила Афина. Диодор Сицилийский в одном и том же тексте приводит две различные версии рождения «второго Диониса»: он не только сын Зевса и Семелы, но также сын Зевса от Ио, дочери Инаха (будучи дважды рожденным, или возрожденным).

В силу давней традиции отождествления Ио с Исидой Осирис косвенным образом превращается здесь в сына Исиды. Миф об Ио соединяется с историей Исиды у Аполлодора, когда он рассказывает, что Ио-Исида родила от Зевса в Египте Эпафа, которого по приказанию Геры спрятали куреты, и тогда Ио отправилась на поиски сына (Apollod. II. 1.3-9). В одном орфическом гимне Исида называется матерью Диониса (который, впрочем, необязательно здесь тождествен Осирису), и там же Миса (Кора орфиков) названа дочерью Исиды (Hymn. orph. XLII. 8-9). Интересно, что в Афинах почитались элевсинские божества — Деметра, Кора-Персефона и Иакх-Дионис. В императорском Риме был храм, посвященный Церере и ее детям Либеру и Либере. Под Либером у римлян подразумевался Иакх-Дионис, еще одна ипостась Диониса, сын Зевса и Деметры (Diod. III. 62. 2-28).

Плутарх в свое время сопоставлял мистерии, связанные с культом Загрея, и египетские таинства, посвященные Осирису, на основании мотива страданий и растерзания бога. Надо сказать, что такое основание для отождествления Осириса и Диониса встречается далеко не столь часто, как это могло бы показаться. О растерзании Осириса сообщают многие античные авторы, однако при этом практически никто не проводит параллели с Дионисом-Загреем. Следует особенно подчеркнуть, что Плутарх сближает Осириса и Загрея еще и на основании хтоничности обоих божеств, причастности их к загробному миру.

Диодор, как и Геродот в свое время, отождествлял Диониса и Осириса как богов плодородия и мужской силы. В одной из книг «Исторической библиотеки» он называет Приапом Осириса (в его ипостаси Диониса) и сообщает о том, что его растерзали титаны. В другом месте Диодор уже рассказывал о том, что убийцы расчленили тело Осириса, но там речь шла о заговорщиках Тифона. Мы подробно остановились на этом моменте только затем, чтобы показать, насколько по-разному Диодор вкрапляет мотивы мифа о Загрее в канву истории Осириса. В основном изложении мифа Диодор неожиданно пишет о том, что титаны убили… Хора (Diod. I. 25. 6). Исида, обнаружив его, воскресила при помощи лекарства бессмертия. В данном случае образ Загрея соединяется, очевидно, не с Осирисом, а с Хором. Итак, в двух сообщениях Диодора мы видим сюжеты, связанные единым мотивом — убийством от рук титанов, но двух разных персонажей, Хора и Осириса.

В основе подобной контаминации, очевидно, лежит специфика легенды о Дионисе-Загрее, который был так же коварно убит и растерзан, как и Осирис, но в то же время был ребенком, как и маленький Хор, сын Исиды. Эпизод с убийством Хора следует признать уникальным, он не встречается в египетской традиции, где Исида всегда воскрешает только Осириса, но не Хора (Хора она исцеляет). Наиболее близкая параллель в данном случае — это рассказ папируса Жумильяк (P. Jum. XIII. 5-10), где корова Хесат (= Исида) возрождает растерзанного Анти (= Хора), обмазав его специальной мазью из своего молока. Мотивы смертельной угрозы Хору присутствуют в тексте магического заклинания, записанного на так называемой «Стеле Меттерниха». Согласно этой традиции, после гибели Осириса Исида скрывалась вместе со своим сыном в болотах Дельты, и однажды Хор был смертельно ужален скорпионом, но затем исцелен по мольбе Исиды богом Тотом. Существует целая серия египетских магических текстов, где рассказывается об исцелении маленького Хора Исидой («циппи Хора»).

Что касается египетской традиции, то в ней образы Осириса и Хора не путались, но были тесно связаны. Царь отождествлялся с Хором, умерший царь становился Осирисом, уступая место приемнику, т.е. новому Хору. Это древнейшее представление отражено, в частности, в Текстах пирамид (Pyr. § 600: «Хор сущий в отце своем Осирисе»…). Возрожденный Осирис, следовательно, продолжает жить в своем сыне.

«26-й день [месяца Хойяк] ознаменовывался другой процессией Сокара, которая двигалась к могиле погребенного в земле бога [Осириса] в знак победы Хора над Сетхом, и его законной интронизации на престоле умершего отца. Во время ритуала Хор отождествляется со своим отцом. А потому это еще и триумф самого Осириса, одновременно проявленного в сыне и лежащего в шетаит⁴ в центре ладьи Сокара Хену, над своими врагами: "Владыка в Верхний Джедду пришел, поверг он неверных".» (В.Солкин «Мемфис: ступени к спасению»).
__________________________
[4] štȝjt — ковчег-саркофаг увенчанный головой сокола, внутри которого скрыто тело Осириса — источник новой жизни, переродившейся посредством пребывания в земле. Также шетаит упоминается как место погребения Осириса под защитой Сокара; так назывались его гробницы, расположенные в различных номах, которые сегодня называют «осирийонами»: «О ты, чье тело скрыто в великом святилище шетаит в Гелиополе», — гласит текст папируса Бремнер-Ринд, обращенный к Осирису.

Главная сложность заключалась в том, что в египетской мифологии существовало множество форм Хора, и античные авторы, разумеется, не могли в этом разобраться, ибо подходили к предмету с точки зрения формальной логики. Это хорошо отразилось в изложении Плутарха, который, компилируя Манефона, зафиксировал эту традицию, но сам явно запутался, и потому получилось, что у него в мифе об Осирисе действуют по меньшей мере два Хора (Plut. DIO. 12. 355F; 19, 358D; ср. 65, 377В). Интересно обратить внимание на образ бога Мина Коптосского, имевшего эпитет Камутеф (kȝ-mwt.f — «Бык своей матери»), чьей матерью и супругой считалась, начиная с эпохи Среднего царства, Исида. Мин отождествлялся с Хором Старшим, и, таким образом, Исида в Коптосе являлась одновременно и матерью, и женой Мина-Хора. В Ассиуте Исида при боге Упуате также почиталась как «мать бога». В Книге мертвых четверо «сыновей Хора» считаются детьми Хора Старшего и Исиды. Во всех перечисленных случаях роли Исиды как матери и жены совмещаются. Аналогичный мотив можно встретить в «Сказке о двух братьях», когда жена Баты в итоге становится и его матерью.

Известно, что с ростом популярности культа Исиды в греко-римскую эпоху образ этой богини практически полностью затмевает образ Осириса. Исида становится вселенской богиней, рядом с которой основную роль играет уже не ее супруг, а сын, маленький Хор. Поэтому неудивительно, что в римское время особенно возрастает популярность культа (Харпократа, младенца Хора). По замечанию М.Нильсона, в эллинистическую эпоху, в отличие от предшествующего периода, дети играли весьма значительную роль в дионисийских мистериях, и было принято с малолетства посвящать их в дионисийские обряды. Не исключено, как замечает Дж. Гриффитс, что этот обычай раннего посвящения был заимствован затем исидической обрядностью.

В глубокой древности Исида, не связанная еще с осирическим циклом, почиталась как богиня Дельты, которая родила сына в зарослях папируса без помощи мужа. Все свидетельствует о том, что в процессе эллинизации Исида вобрала в себя функции многих богинь как греческого, так и египетского пантеона, но доминирующим элементом этих функций оставался изначальный, материнский. Таким образом, в греко-римское время снова на первый план выходят основные функции Исиды как матери и защитницы (в том числе и в качестве волшебницы). Поэтому, как отмечает Г.Михаилидэс, неудивительно, что античные авторы путают Хора и Осириса. Ведь Исида была тесно связана и с тем, и с другим, являя образец верной жены и доброй матери. Теперь становится понятно, почему мог появиться эпизод с потерянным ребенком Исиды в текстах позднеантичных авторов.

Смешение образов Осириса и Хора могло произойти только в античной традиции благодаря мотиву страдания и (угрозы) гибели. Предпосылкой к этому стало возрастающее значение образа Исиды, скорбящей не только о муже, но и о сыне. Решающее влияние на формирование мотива оказали очень значимые сюжетные линии греческой мифологии, которые сопоставлялись с мифом об Осирисе. В эпизоде с «потерянным ребенком» в результате «греческой интерпретации» образов Хора и Осириса совместились несколько сюжетных линий египетской и греческой мифологий: растерзание мальчика Загрея, убийство Осириса и смертельная рана маленького Хора, а также поиски украденной дочери (Персефоны) и пропавшего мужа (Осириса).

На смешение образов Хора и Осириса повлияли некоторые мифологические параллели в рамках греко-египетского синкретизма, основанные на отождествлении Осириса с Дионисом и Исиды с Деметрой. Примечательно, что мотивы поиска ребенка и его растерзания (убийства) соединяются только в сообщении Большого этимологика. Другие авторы тоже смешивают Осириса и Хора, на основании мотива поиска. В этом видна традиция Диодора, который смешивает образы Осириса и Хора именно на основания мотива убийства (растерзания). Дж. Гриффитс отмечает, что, скорее всего, это путаница, внесенная самим Диодором, хотя эпизод имеет параллель со 113-й главой Книги мертвых. При этом следует отметить, что Большой этимологик вносит существенную деталь, отсутствующую у Диодора, а именно, что Осирис — он же Хор — это ребенок, которого ищут. Однако в целом верно, что убийство Осириса и несчастье с Хором могли вполне путаться у античных авторов, начиная, возможно, с Гекатея. Эта дионисийская традиция, судя по всему, была заимствована Диодором.

_______________________________
АНУБИС СЫН ОСИРИСА

Рак И.В. Египетская мифология. Анубис против Сета
(Изложено по «Папирусу Жумильяк», конец I в. до н.э.)

При жизни Осириса его свиту возглавлял добрый бог Имахуэманх — с головой сокола, вооруженный двумя огромными, остро отточенными ножами. Ему подчинялся бог Джесертеп, защитник Осириса. Упуаут и Анубис были верными друзьями Имахуэманха и Джесертепа.

После гибели Осириса вся четвёрка вступила в непримиримую борьбу с Сетом.

Однажды Джесертеп следил за главой сообщников Сета — Демибом, который рыскал по болотам Дельты в поисках мумии Осириса: он хотел уничтожить ее. Но, почуяв слежку, Демиб бежал. Тогда четвёрка во главе с Имахуэманхом пустилась в погоню. Демиб был схвачен, и Имахуэманх отрубил ему голову своим острым ножом — так, что Демиб омылся [собственной] кровью.

Сет решил вызволить останки своего друга и предать их погребению. Чтобы его не могли узнать, он принял облик Анубиса и в таком виде проник в болота Дельты. Стражу он миновал беспрепятственно; собрал в мешок разрубленное тело Демиба⁵ и хотел уже было так же незаметно скрыться, но его увидели Анубис и Хор. Они бросились в погоню и настигли Сета. Началось сражение, — и неизвестно, чем бы оно закончилось, если б на помощь Анубису и Хору не подоспел Тот. Бог мудрости и колдовства произнёс магическое заклинание и поверг Сета на землю. Анубис связал Сету руки и ноги и поместил под Осирисом как сиденье. Затем Исида расчленила Сета, вонзив свои зубы в спину его.

<…>
И сказал Ра: <…> «Пусть будет предназначен [Осирису] Сет как сиденье. Воистину [пусть будет так] из-за зла, какое он причинил телу Осириса».
_______________________________
[5] Интерпретация автора. В оригинале: «(разоблаченный Сет) бежал <…> захватив божественные останки», т.е. останки Осириса.

* * *
В другой раз черный пес Исдес распознал Сета по злу, которое тот совершил. Но ему [Сету] удалось бежать в пустыню. Анубис, Исдес и Хор кинулись в погоню и настигли Сета и его сообщников. Начался бой. Исдес убил [всех], не пощадив никого.

После битвы боги присели отдохнуть, но тут Исдес заметил [божественные] соки тела [Осириса] над ними. Хор тотчас собрал эти соки в сосуды, и боги захоронили их в склепе на той самой горе, где был убит Сет. У входа в склеп поставили стража — огнедышащего змея.

Но пока боги совершали похоронный ритуал, Сет воскрес, превратился в пантеру⁶ и бежал. Анубис бросился в погоню, разыскал Сета и с помощью Тота поверг его на землю.

Связанного Сета было решено предать мучительной казни. Боги развели костер и сожгли [Сета] в огне с головы до ног со всем его телом. Запах жира достиг небес <…> и был он приятен Ра и богам.

После казни Анубис, содранную шкуру Сета,⁶ надел на себя. Затем он отправился в святилище Осириса и каленым железом выжег на шкуре Сета свой знак.

Узнав о том, что их предводитель убит, исчадия мрака и тьмы собрали огромную армию, вооружились и выступили в поход — выручать своего владыку. Анубис решил отразить натиск в одиночку. Одним взмахом ножа он отрубил головы всем воинам из стана Сета. Кровь злодеев впиталась в землю и превратилась в красный минерал шесаит.
_______________________________
[6] Шкуру леопарда, наброшенную на правое плечо, носили жрецы Анубиса-Имиута.

imj-wt («тот кто в шкуре его») — в египетской мифологии, один из эпитетов Анубиса. Его фетиш — шкура, которую прикрепляли к шесту, вставленному в подставку-сосуд, и помещали в гробницу умершего.

* * *
Как-то раз Сет принес две шкатулки, в которых были два Ока Уджат, спрятал их на скале и, превратившись в гигантского крокодила, улегся рядом со шкатулками — охранять их.

Проведав об этом, Анубис принял облик крылатого змея с ножами вместо перьев и когтей. Из его тела вышло шесть змеев, три — справа от него и три — слева, и они извергали пламя вокруг него. Ночью Анубис-змей пришел на гору, ножом открыл [154] шкатулки, забрал оба Ока Уджат и, бежав с ними, захоронил их в другом месте. И они проросли, став виноградными лозами.

Исида попросила Анубиса построить для нее дворец рядом с захороненными глазами. Анубис выполнил просьбу матери⁷ и Исида поселилась во дворце.

А через некоторое время солнечный бог Ра отдал оба Ока Уджат Анубису, сделав его владыкой Обеих Земель. Радостный ушел <…> Анубис, довольный в сердце своем, что заполучил, наконец, сан отца своего Осириса.
_______________________________
[7] Анубис в этом мифе отождествляется с Хором.


Египетская мифология. Рак И.В.
_______________________________