Менхенгладбах. Именно такое заковыристое название у этого города. Не путать с Мюнхеном.
Этот милый городок находится в земле Нордхайм-Вестфален. В отличие от Касселя, вблизи которого самый крупный город лишь Франкфурт-на-Майне, Менхенгладбах соседствует и с Дюссельдорфом, и с Дуйсбургом, и с Дортмундом, и с Кёльном. А еще рукой подать (на машине доехать) до Бельгии и Нидерландов.
Нам Менхенгладбах предстал во всем своем ночном великолепии – другого времени познакомиться с городом у нас в этом насыщенном путешествии не было.

Под промозглым дождем Менхенгладбах все равно казался домашним и уютным. Субботним вечером, как это по обыкновению бывает в Германии, нецентральные улицы были пусты. Изредка показывались редкие прохожие, преимущественно молодежь, спешившая куда-то. Куда?
Видимо, сюда, в центр города. Этот шумный район напоминает студенческий городок. Кажется, что здесь празднуют день рождение. Вот компания ждет запоздавшего. Тут раздается музыка. У входа освежаются на воздухе молодые люди. Ветер приносит приторный аромат духов, дразнящий запах свежеиспеченной пиццы зазывает в итальянский ресторан, а крепкий сигаретный дым сбивает с верного пути завязавшего с пагубной привычкой бывшего курильщика. 

Торговая улица тянется вверх. Магазины уже закрыты. Грустные манекены взирают на прохожих из полутемного мрака витрин. Завтра у них выходной – в воскресенье магазины в Германии закрыты.

Дойдя до самого людного места, мы сворачиваем в переулок. Дальше начинается что-то интересное. Турецкие дешевые забегаловки постепенно сменяются маленькими кафе, а потом и те уходят из виду. По пути показываются бары. Из полуоткрытых дверей льется красно-синий свет. Окна на вторых этажах домов тоже светятся. Неоновые вывески ничего определенного не сообщают: «Tropikal bar», «Blue light» и все такое. Из заведений доносится приглушенная музыка. Кое-где стоят странные дамы.
Мы с Уваровым решительно и бескомпромиссно заявили, что попали мы на улицу красных фонарей, что вокруг нас – бордели, а все эти редкие странные дамы ни кто иные, как самые настоящие жрицы любви. Женя рьяно принялся защищать честь дам: «Никакие это не проститутки! Вот это просто вышла воздухом подышать, а эта просто ждет кого-то!». Чем дальше спускались мы по загадочному переулку, тем яростнее разгорался наш спор:
«Нет, вот это точно публичный дом! Вон, даже окошки светятся! Сразу видно, что «нумера» для отдыха!».
«Это просто жилые дома!» - не сдавался Женя.
«С красной подсветкой?» - язвили мы.

Одно было ясно точно и бесспорно – мы попали в злачное место Менхенгладбаха. 
Постепенно интригующие заведения сошли на нет. По бокам показались «разбомбленные» графитчиками стены, прожженные тут и там зажигалками; черные глазницы окон с выбитыми стеклами; пустые коридоры, источающие смрад гетто. Под дождем на ступеньках курили девчонки в драных джинсах. А парни с кислотными ирокезами, одетые в черные толстовки, со всей силы пинали грязный футбольный мяч. Откуда-то заревел утробный grind-core. Женя оживился: "Ха! Так это же Pungent Stench!". Музыка звучала из бара неподалеку. Снаружи было видно, что бар внутри выглядит как каменная пещера. Посетителей внутри не было. Зато афиши на входной двери свидетельствовали о насыщенной культурной жизни этого заведения и приглашали всех желающих на очередную альтернативную дискотеку. Почему-то внутрь зайти мы отказались, хотя даже наш попсовый Уваров был не против.
Дойдя до обычной жилой улицы, мы заскучали и решили возвращаться тем же маршрутом назад. Снова grind-core, бар-пещера, уже изрядно намокшие неформалы, подозрительные заведения и по-прежнему кого-то ждущие одинокие дамы приятной наружности.
Выйдя снова в шумную часть города, мы с Уворовым кивали на каждую яркую девочку: «Нет, ну эта-то точно должна не просто так стоять!». Женя защищал от наших подозрений каждую жертву – мой муж оказался на редкость целомудренным молодым человеком – мы с Уваровым по сравнению с ним выглядели просто ужас какими испорченными! А мне стало от своих мыслей не по себе: если все эти девочки – путаны, то как выгляжу я, прогуливающаяся неспешным шагом в сопровождении двух мужчин? К тому же, мне стало жарко, и мы остановились под крышей какого-то магазинчика. Снимаю свитер и говорю: «Вот если к вам сейчас подойдет вон тот мужик (видите, как смотрит) и спросит, сколько в час, то значит мы с Уваровым насчет этой улицы не ошиблись!». Мужик правда слишком заинтересованно смотрел. Но не подошел. Слава Богу.
Спор наш мы подумали разрешить у всезнающего Рабиновича. Он в этом городе уже почти год как живет, и наверняка обо всем уже знает.  «И вы думаете, он признается при Ане, что знает, где у них находится улица красных фонарей?!» - усомнилась тут я.

Нагулявшись и наспорившись, мы направились домой. Только по пути еще решили зайти выпить пива. На улице, где живет Рабинович, собралась целая коллекция маленьких кафе и ресторанчиков. Долго не думая, мы зашли в первый попавшийся. Это оказался венгерский ресторан. Скрипучая пожелтевшая плетенная мебель, пустой зал, но, почему-то крепко насыщенный сигаретным дымом воздух. Видимо, уставший от безлюдья, хозяин очень нам обрадовался. Что не помешало ему, приняв заказ, тут же приняться за беседу в он-лайне на стоящем около барной стойк компьютере. На старом мониторе прикреплена веб-камера, на экране – размытый лик собеседника, а в колонках – певучая вьетнамская речь. Почему-то нам с Женей сразу вспомнилось про рассказ Стаса о том, что в одном вьетнамском диалекте 12 тональностей. Интересно, это правда?
Пока мы пили пиво, пришла жена хозяина – тетенька в черной длинной юбке и тапочках на босу ногу. Она быстро затараторила что-то в микрофон. Жаль, что мы не знаем вьетнамского...

Пришли домой к Рабиновичу шумные, полные впечатлений от проведенного вечера, прогулки и вьетнамцев. «Рабинович! А где у вас здесь улица красных фонарей?» - спросил с порога Уваров. Саша подпрыгнул на месте: «А что вы у меня спрашиваете?! Я туда хожу что ли?!». Почему-то я, Женя и Уваров не сговариваясь, засмеялись.