Во второй половине XVII ст. во всей Украине не было более популярной личности, чем кошевой атаман Запорожского войска Иван Дмитриевич Сирко. Восемь раз казаки выбирали его своим вожаком. Выдающийся полководец, умелый дипломат и дальновидный политик, Сирко вписал немало славных страниц в историю украинского народа.

Год и место рождения атамана доподлинно неизвестны. Не сохранились даже словесные описания внешности героя. Только художник Илья Репин создал в своем воображении образ кошевого в центре знаменитого полотна «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Большинство исследователей называют родиной Сирко хутор Мерефа на Слобожанщине. Причем, согласно легенде, когда Иван появился на свет, повитухи заголосили, а мать потеряла сознание. Дьяк, которого пригласили окрестить новорожденного, отказался брать его на руки. Осенил крестным знамением издали и убежал прочь. А малыш даже не заплакал. Лежал на столе и забавлялся куском пирога, а затем на глазах у изумленных родителей… съел его. Младенец родился с зубами! Не знамением ли это было того, что «ему уготовано всю жизнь грызть врагов»?

Рассказывали, что Сирко мог рукой поймать на лету пулю, умел превращаться в пса и тайком пробираться во вражеский стан, сражаться даже с нечистой силой. Якобы в честь одной такой битвы с чертом и получило название поселение в Сечи — Чертомлык. Однако самой известной была легенда о письме-послании турецкому султану Мухаммеду IV, в составлении которого принимал участие Сирко. В народной памяти он запечатлелся как бесстрашный и бескорыстный воин, готовый сложить голову за родину.

Иван Сирко с честью выполнял свою высокую миссию. Он водил казаков в длительные походы отнюдь не во имя огромных сокровищ, многократно попадавших ему в руки. Все помыслы атамана были о защите родной земли и освобождении невольников из турецко-татарского плена. На счету кошевого — 55 битв, практически во всех он побеждал.

На склоне лет Сирко писал: «Бог свидетель на мою душу, что не приходил до разорения отчизны нашей Украины, не хвалюся, но истину реку, явне моя печаль и радение на неприятеля нашего всегдашнего бусурманина, и ныне, при старости моей будучи, не о воинстве только одна мысль: до остатних дней моих против того ж неприятеля нашего древнего противности чинити».

По свидетельству летописцев, имя Ивана Сирко наводило ужас на врагов, его называли не иначе как «урус шайтаном», а историки сравнивали с Чингисханом или Тамерланом.

По призыву короля

Один из малоизвестных эпизодов жизни атамана — взятие крепости Дюнкерк, занятой испанцами во время Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.). Как же казаки-запорожцы стали участниками этой кампании?

В конце 1644 года Франция, истощенная продолжительными сражениями, обратилась за помощью к Речи Посполитой (супруга польского короля Владислава IV, Мария-Людовика Гонзага, происходила из французского рода Бурбонов. — Прим. авт.). Однако просителям посоветовали привлечь для такого серьезного дела не поляков, а украинских казаков, которые в то время считались одними из лучших воинов в Европе.

Французский посол в Варшаве граф де Брежи порекомендовал кардиналу Мазарини обсудить этот вопрос с Богданом Хмельницким, характеризуя войскового писаря Запорожской Сечи как способного полководца, пользующегося уважением при польском дворе.

В марте 1645 года Хмельницкий вместе со старшинами Сирко и Солтенко морем через Гданьск отправился во Францию. Богдан лично вел переговоры с высшим французским командованием, предлагая набрать из казаков 1800 человек пехоты и 800 всадников. По заключенному договору запорожскому отряду в 2500 человек под общим командованием Ивана Сирко предписывалось прибыть во французский порт Кале. В архивах сохранился документ, согласно которому «заказчик» обязывался заплатить по 12 талеров каждому рядовому казаку и по 120 — сотникам и полковникам.

Шаровары и оселедцы шокировали испанцев

Выйдя в море из Данцига (в настоящее время — Гданьск, Польша, — Прим. авт.) на нескольких «чайках», казаки под предводительством Ивана Сирко взяли курс на Дюнкерк. Эту неприступную крепость, захваченную испанцами, справедливо называли «ключом от Ла-Манша».

С наступлением ночи запорожцы пошли на штурм цитадели. Но испанские патрульные корабли обнаружили и атаковали сечевиков. Тогда Сирко применил военную хитрость: приказал поднять белые флаги, а казакам затаиться в трюмах. Обескураженные испанцы прекратили пальбу и подошли к украинским кораблям. Пришвартовавшись к «чайкам», они высадились на безлюдные палубы.

Храбрые испанские идальго потеряли дар речи, когда прямо перед ними внезапно появились сущие призраки. В тусклом свете луны нападающие и впрямь походили на привидения: из одежды на них были лишь диковинные шаровары, а с гладко выбритых голов свисали оселедцы. Казаки смело ринулись в рукопашную и вскоре, как говорится, без шума и пыли завладели кораблями противника.

По счастливой случайности среди пленных оказался комендант испанского форта Мардик, который своими грозными береговыми пушками прикрывал подходы к Дюнкерку. С небольшой группой запорожцев Сирко остался на флагманском корабле неприятеля. Испанских матросов запорожцы выстроили на палубе, а коменданта форта «пригласили» подняться на капитанский мостик. Рядом затаились казаки с пистолями. Миновав рейд без единого выстрела, подчиненные Сирко добрались до берега и молниеносно атаковали Дюнкерк. Вскоре пятитысячный испанский гарнизон сложил оружие.

Следует заметить, что французы во главе с принцем де Конде пытались штурмовать Дюнкерк несколько лет подряд, но так и не сумели даже приблизиться к крепости. Казаки же разобрались с неприятелем за считаные часы.

К слову, во время падения Дюнкерка французская армия находилась далеко от крепости: подтягивалась к месту боевых действий в изнурительном марше. В авангарде войска принца де Конде шли славные воины, среди них был и Шарль де Бац (по титулу матери — граф д’Артаньян), которого через 100 лет после реальных событий увековечил в мировой литературе Александр Дюма. Вступив в Дюнкерк, мушкетеры приветствовали запорожцев возгласами «Виват!» и в знак признания их выдающейся виктории опустили шпаги.

Еще почти два года воевали казаки Ивана Сирко на стороне французской армии. О том, какую они снискали славу, свидетельствовал офицер, историк Пьер Шевалье: «Французским военным никогда не приходилось призывать их (казаков. — Прим. авт.) к бою, потому что отвага была у запорожцев врожденная».

Рука атамана

Возвратившись в Украину, Сирко совершил еще много боевых подвигов. Последняя военная кампания под его началом — поход 1680 года на Крымское ханство. Вскоре предводитель запорожцев тяжело заболел и уехал из Сечи за десять верст в село Грушовка. Там 1 августа 1680 года он обрел вечный покой.

В «Летописи» Самийла Величко читаем: «...того ж літа, 1 серпня, преставився від цього життя в своїй пасіці Грушовці славний кошовий отаман Іван Сірко. Поховано його знаменито, з превеликою гарматною та мушкетною стрільбою і з великим жалем всього Низового війська…».

Завещание непобедимого воина гласит: «Кто будет семь лет перед Пасхой выносить по три заполы земли на мою могилу, тот будет иметь такую силу, как я, и будет знать столько, сколько и я». А еще: «Когда придут тяжелые времена, откройте гроб, возьмите мою правую руку и идите с ней в бой».

Легенды утверждают, что гроб с телом атамана 5 лет хранился на Сечи, его даже возили в военные походы, считая, что Сирко и мертвый может защищать казаков. Потом труну зарыли в землю, но перед этим исполнили завещание атамана — отрезали его правую руку. Многие годы запорожцы ходили в походы с рукой легендарного атамана. В бою они выставляли ее на копье и кричали: «Стійте, басурмани, з нами рука і душа Сірка»…

Александр ФОМИН.