Сейчас приступила к новому роману, осилила уже страниц 30 и подумала: а не потешить ли мне самолюбие? а не выложить ли мне в дневник уже написанное? Вдруг кому-то понравится эта история?)

Пока буду выкладывать в открытом доступе. Страницы по 2-3 в день, чтобы не слишком вас утомлять) И это... просьба... ежели вдруг заинтересуетесь и начнете читать - хотя бы время от времени пишите комментарии, мол: "читаю, все нормально, нравится", или "не читал, но осуждаю". лишь бы было понятно, что выкладываю не в пустую, что это хоть кому-то нужно)) за мужество и героизм буду хвалить. долго и нещадно)

приятного чтения!)

Дневник Ноймана Эммерика

22 мая 1953 года

С какой целью я завел дневник? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Самая очевидная мысль: потому что вот уже неделю, как нахожусь вдали от родного дома, в чужом городе, без друзей и близких. Здесь я практически никого не знаю. Местный священник, показавший мне по приезду церковь, и городничий, определивший для меня дом – не в счет. С ними я едва перемолвился незначительными фразами о том, как добрался, да кто мои родители, да как мне город. Вот и все знакомство. Других связей пока не завел. Меж тем, мысли, накопившиеся за минувшую неделю, требуют вырваться на свободу, поэтому и решил записывать все в дневник.

Особенно меня тревожит предстоящая свадьба. И ведь с самого начала знал, что перед вступлением в должность мне придется жениться, но в ту пору все это казалось чем-то далеким, не связанным с реальной жизнью. А меж тем, уже сегодня вечером ко мне в гости придет священник Шуфт, да не один, а с моей будущей женой.

Нет, надо отвлечься. Пойду, еще раз проверю – все ли готово для вечернего приема.

 дальше

UPD. В очередной раз сменила ник. Решила завязать с псевдонимами. Теперь отныне (и не факт, что навсегда) буду настоящей Викой Вальковой) Постараюсь больше не баловаться с никами))

Сказать по правде – я в некотором замешательстве. (зачеркнуто – прим.ред.).

Все пошло неправильно с самого начала, в тот момент, когда Шуфт постучал в мою дверь. Я открыл ему, ожидая увидеть рядом с ним будущую жену, но священник стоял один. Одет он был в классический темный костюм, в каком ходят по гостям. Очевидно, Шуфт хотел показать, что пришел ко мне не как начальник, а как друг. Что ж, допустим. Хотя его лицо говорило об обратном: серые глаза показались мне непроницаемыми и холодными. В лоб въелись две глубокие морщины, как если бы Шуфт провел весь день в серьезных раздумьях (впрочем, может, так оно и было). Я еще не успел поприветствовать гостя и пригласить войти в дом, как священник повел носом, принюхиваясь к запаху, доносившемуся из веранды (для этой встречи я специально приготовил свое коронное блюдо – мясную запеканку).

23 мая 1953 года

            Любопытно: я не собираюсь производить хорошее впечатление на Хильду. Более того – после вчерашней беседы с Шуфтом, хочу познакомиться с этой девушкой только из любопытства. Тогда для чего я надел свой лучший костюм и начистил до блеска парадные туфли?

***

Только что познакомился с новым соседом. Хотя, слово «познакомился» не совсем уместно.

- О том, что старик Уве является колдуном – мы узнали слишком поздно, - неожиданно начал Эонвиг, и я тут же отложил вилку. - А поначалу все его считали обычным дедушкой, малость ненормальным. У него даже прозвище было – Облезлый пес – за то, что он постоянно подбирал бродячих собак. У него их штук восемь было, или десять. Сейчас точно уже и не вспомню. Всех подбирал – больных, хромых. Вроде как хорошее дело делал – собачек спасал. Но было одно «но»: стоило кому-то пройти мимо дома Уве, как вся эта свора раздражалась визгливым лаем. Тявкали с утра до вечера. Соседи ходили жаловаться городничему, потому что порой из-за собачьего воя невозможно было спать.

- О, похоже, тебя решил навестить Шуфт, - сообщил Ветер, выглядывая в окно. Я тоже посмотрел на улицу: священник стоял возле моих ворот и что-то выглядывал. Я уже собирался выйти к нему, как действия Шуфта заставили меня остановиться.

Священник открыл калитку и, озираясь, прошел во двор. Заглянул в окна дома, постучал в дверь, и не получив ответа, вошел внутрь.

В романе то и дело промелькивают название стран и материков. Чтобы было более понятно где и что - прилагается карта Ардии.

Заинтригованный, я пошел к месту общего сбора. Когда понял, что там на самом деле происходит, то честное слово, рассмеялся.

24 мая 1953г.

Весь день провел в трудах. Перед завтраком, как обычно, сходил в церковь на утреннюю проповедь. Такое впечатление, что Шуфт специально тренируется, репетируя заунывный голос. И с каждым разом у него получается все лучше и лучше. Каких-то пятнадцать минут, а, кажется, что целый час проходит. Эх, как у нас в семинарии отец Рэдин читал! После его утренней появлялся такой заряд бодрости, что хотелось горы свернуть!

25 мая 1953 года

Ближе к обеду решил зайти к Эонвигу. Вчера, во время застолья, я так и не успел сообщить ему о своем решении.

Это даже не смешно.

Только закончил готовить ужин, как в дверь постучали. Оказалось, что меня решил навестить Шуфт.

            - Чем это пахнет? – скривился он, морща нос. – Как будто под полом кошка разлагается.

            Мысленно я возликовал: «Мне не примерещилось! Запах и в самом деле существует!». Второй мыслью было: «Как так вышло, что при Эонвиге запах исчезал, а при Шуфте – нет?».

Мне было интересно узнать: как выглядит дом богатейшей семьи Киршгарда. Еще интереснее было понять: откуда в Хильде этот дух бунтарства? Он вызван слишком мягким воспитанием? Или наоборот, строгим контролем?

Эонвиг оказался прав: я с удовольствием разгадывал Хильду самостоятельно, без подсказок. Рыженькая головоломка, которая притягивала меня, и о которой следовало думать только как о друге. Ничего, я выдержу. День-два и окончательно успокоюсь.

Поздно вечером, когда я уже собирался лечь спать, в дверь настойчиво постучали. От мысли, что это Шуфт пришел высказать все, что думает о моем поведении, стало не по себе. Я не боялся священника. Мне было страшно услышать приговор: ты возвращаешься в столицу!

И какое облегчение я испытал, когда увидел, что на пороге стоит Хильда. Миниатюрная рыженькая девочка все в тех же серых шортиках и маечке. Она ежилась от холода и немного злилась. К счастью, не на меня.

Епископ Гервиг совершенно по-простому сидел на лавочке и читал газету.

- Ваше преосвященство, - я нервно поклонился, понимая, что Гервиг приехал в такую глушь не для дружеского визита.

- Здравствуй, Нойман, - епископ убрал газету и поднялся ко мне на встречу.

- Эй, муженек! Ты тут?

От неожиданности я чуть не облил себя чаем. Покосился на Гервига – тот улыбнулся.

- Та самая девочка? – спросил он.

- Угу.

Та самая. У Хильды потрясающее умение появляться «вовремя».

- В общем, проклятие начало действовать, - ухмыльнулась рыжая.

- Оно все-таки существует?! – воскликнул я так, будто научно доказал существование Далара.

- А ты до сих пор сомневался? Кстати, у тебя предметы уже загорались?

- Нет.

30 мая 1953 года

Пробуждение встретило меня привычным скрипом половиц.

- Не стони, - буркнул я.

Настроение было скверным. Отчасти из-за резкого похолодания (и это под конец весны!), отчасти из-за простуды, которую я умудрился подцепить.

Благодаря вовремя подвернувшейся вознице, до дома Хильды я добрался быстро. Но на этом везение закончилось. Дворецкий буквально загородил грудью дверь, не давая пройти.

- Я должен поговорить с Рейнгольдом! – твердил я. – Хильду посадят в тюрьму. Вы понимаете?!

- Хозяев нет дома, - высокомерно говорил дворецкий.

- Неужели вам плевать на Хильду? Ее посадят! Это же не шутки! Я должен поговорить с Рейнгольдом, убедить его помочь дочери.

- Хозяев нет дома.

Я мог до вечера спорить с этим болваном, но так и не убедить его. Поэтому мне пришлось силой оттолкнуть слугу, чтобы прорваться в дом. Я искренне надеюсь, что он не ушибся.

Последующие несколько дней напоминали липкий, вязкий, тягучий мед. Я буквально сходил с ума от вынужденного безделья и заточения в четырех стенах. С завистью думал о том, как все остальные наслаждаются долгожданным теплом, настоящим, летним, пока я соблюдаю постельный режим.

8 июня 1953 года

            После обеда решил прогуляться по городу. Мама, разумеется, была против - ругалась, что так я никогда не вылечусь. Но мне хотелось побыть в одиночестве. К тому же, я чувствовал себя вполне здоровым.