Род Долгоруковых был обширен, но не отличался особенным могуществом и богатством. Глава рода - Василий Лукич Долгорукий - на многолетней своей дипломатической работе продемонстрировал незаурядные личные качества и по праву мог считаться одним из самых серьезных политиков того времени . Еще в 1688 г. он лично наблюдал в Лондоне события английской революции, затем в течение 13 лет возглавлял русское посольство при Людовике Четырнадцатом во Франции.
Однако, после смерти Пётра Первого, последовавшей в январе 1725 г., князья Долгоруковы превратились в одну из наиболеё могущественных фамилий Российской Империи.
Дело было в
Иване Алексеевиче Долгоруковом, сыне двоюродного брата Василия Лукича. Воспитывавшийся вместе с малолетним внуком Петра I - Пётром Алексеевичем ( будущим Пётром Вторым ), он пользовался безграничным доверием будущего Монарха и имел на него огромное влияние. Во многом влияние это было негативным : своей любовью к праздности, страстью к охоте, пьянством и распущенностью молодой Пётр был обязан в значительной степени именно Ивану Долгорукову.
Еще при Пётре Первом Долгоруковы оказались втянуты в ряд скандальных историй, весьма наглядно продемонстрировавших отсутствие у них личной порядочности. Например, после смерти родной сестры Пётра Первого - Великой княжны Наталии была обнаружена огромная недостача фамильных драгоценностей. Замешанным в этом деле оказался Алексей Григорьевич Долгоруков, отец упомянутого выше Ивана, которому, однако, удалось отвертеться.
К клану Долгоруковых, активно действовавшим в то время, принадлежали следующие две родовые ветви, связанные узами двоюродного родства : Алексей, Сергей и Иван Григорьевичи, а также Михаил и Василий Владимировичи.
После вступления на престол в мае 1727 г. Петра II на престол Долгоруковы дорвались до власти и богатства, они упивались роскошью, превзойдя в тратах самого молодого императора. Своею спесью, высокомерием, мздоимством Долгоруковы снискали ненависть как русских дворян, так и иностранцев . Упоминавшийся выше Василий Лукич и Алексей Григорьевич Долгоруковы за помощь Пётру Второму в избавлении от Александра Меншикова, были назначены в состав Верховного Совета. Этот, олигархический по сути своей орган государственного управления, сосредоточил в своих руках в конце 20 - х годов 18 - го столетия колоссальную власть. Молодого Ивана Алексеевича совсем понесло, он предавался необузданному пьянству и разврату. Порой он насиловал женщин, приезжавших в гости к его матери. Приглянулась как-то Ивану Долгорукову и молодая жена Никиты Трубецкого Анастасия - да так, что он сразу же её «взял на блудодеяние» и, несмотря на возмущение мужа, «без всякой закорысти с нею жил». Дошло до того, что, приезжая в дом Трубецкого, Долгоруков «бивал и ругивал» хозяина, который тогда уже ходил в чине генерал-майора. А однажды чуть не выбросил его из окна.
Всё для Долгоруковых пошло прахом, когда в ночь на 19 января 1730 г. умер от оспы так благоволивший им Пётр Второй.
Семья планировала предъявить подложное завещание от имени скончавшегося Монарха, но этому воспротивились братья Голицыны, также бывшие членами Верховного Тайного Совета. Другая важная интрига, на которую Долгоруковы возлагали большие надежды, также закончилась провалом : дворянским олигархам из Верховного Совета не удалось навязать новой Императрице Анне Иоанновне договор, призванный ограничить её власть. И Долгоруковы, и Голицыны за эту свою дерзость снискали ненависть новой властительницы России. Особенно, конечно, Василий Лукич Долгорукий, поскольку он приложил массу усилий к тому, дабы не допустить в Москву любовника Государыни - Эрнеста Бирона. Как показал ход истории, Анна Иоанновна никогда не прощала того, кто выступал против любимого конюха ( именно с этой должности начинал свою карьеру при дворе Герцогини Курляндской хрестоматийный временщик.
В марте месяце 1730 г. все Долгоруковы побывали на допросах в Преображенском приказе, где им под угрозой казни за лжесвидетельство предложили дать объяснения слухам о предпринятой ими попытке изготовить и воспользоваться подложным завещанием от имени Государя Императора Пётра Второго. Точных данных о попытке подделать завещание в тот момент еще никто не имел, потому все допрошенные благополучно сумели отпереться. Помимо вопросов о завещании, на допросах были затронуты и прочие слухи, будоражившие в то время высшеё столичное общество; в частности, говорили, о том, что при подготовке к свадьбе Петра II и его сестры Екатерины Иван Долгоруков сумел похитить драгоценности из Патриаршей ризницы в Москве; отца его молва обвиняла в хищении бриллиантов из Императорской короны Пётра Великого и пр.
8 апреля того же года специальным Указом все Долгорукие лишались занимаемых постов. Василий Лукич, едва получивший должность генерал - прокурора, был обязан сдать дела и отправиться губернатором в Сибирь, обер-гофмейстер Алексей Григорьевич ссылался в самую далекую вотчину, Михаил Владимирович - получал назначение губернатором Астрахани.
Иван Алексеёвич получил приказание отправиться в ссылку в свое имение Никольское, Пензенской губернии. По большому счету, произошедшеё можно было даже и не считать опалой : могущественная семья продолжала распоряжаться своими колоссальными денежными ресурсами, братья жили в роскошных дворцах и никто из них не изменил своим укоренившимся привычкам.
Императрица не желала ограничиваться в своем мщении полумерами и потому уже 12 июня 1730 г. последовал её новый приказ относительно дальнейшей судьбы членов ненавистной ей фамилии : Долгоруким надлежало отправиться на поселение в тот самый сибирский поселок Березов, где совсем еще недавно находился Александр Меншиков. Сосланным отдавался под размещение четырехкомнатный дом, который некогда всевластный фаворит строил после первого инсульта своими руками и в котором он умер в ноябре 1729 г. Тем же самым распоряжением имущество всех членов семьи объявлялось конфискованным в казну. Последнеё, кстати, отнюдь не означало финансового краха : уже в те времена политики хранили свои сбережения в заграничных банках. Трудно сказать, сколько имели за рубежом Долгоруковы, но дабы получить представление о величине вывозимых средств можно указать все на того же Меншикова, который оставил своей дочери 9 миллионов рублей золотом в нескольких голландских банках. Очевидно, Долгоруковы распологали не меньшими активами. Как видим коррупционные схемы сложились уже очень давно.Несколько лет прошло в относительном покое; о ссыльных, казалось, в Петербурге позабыли. 
В 1737 г. на Ивана Долгорукова последовал донос : аноним известил столичную полицию о том, что сосланный фаворит ведет вольный образ жизни, не скован материально и предается кутежам, во время которых много рассказывает о столичном житье, нравах высшего света и пр. Результатом этого доноса послужило резкое ужесточение режима содержания всей семьи.
В ходе тщательного обыска имущества Долгоруковых, у них было отнято практически все сколь - нибудь ценное : оставлены были разве что обручальные кольца и нательные кресты. Дом Меншикова стал тюрьмой в собственном значении этого слова; караул стал охранять не только крыльцо, но и весь периметр ограды, за который заключенным было запрещено выходить. Коменданту строго указывалось на соблюдение условий содержания и недопущение каких бы то ни было поблажек : рацион питания не должен был выходить за пределы 1 рубля на человека.
Иван Алексеёвич, однако, из случившегося вывода никакого не сделал. Не прошло и полугода, как в столицу полетел новый донос, прямо обвинявший его в уголовном преступлении. Повод для него оказался на редкость незамысловат : Иван Алексеёвич и Сергей Григорьевич Долгорукие, их собутыльник, моряк Овцын, обвинялись в том, что составили заговор и избили таможенного чиновника Тишина, который, якобы, позволил себе неуважительное ухаживание за молодой Екатериной Долгорукой ( прежде бывшей невестой покойного Пётра Второго ).
Первой мерой властей на новый донос явилось отделение Ивана Алексеёвича от остальных Долгоруких ( его считали зачинщиком нападения на Тишина и вообще самым беспокойным из всей семьи ). Для него построили "подземную" тюрьму; правильнеё её было бы назвать "земляной тюрьмой" - это была яма в рост человека, с длиной стен три на три метра, с перекрытием из бревен - этакий блиндаж, отрытый во дворе дома Меншикова. Перед подземной тюрьмой был поставлен особый пост, которому надлежало обеспечить полную изоляцию Ивана Долгорукого от остальных членов семьи; было даже запрещено выводить его на прогулки, что во все времена почиталось чрезвычайным ущемлением прав заключенного. Помещенный в эту подземную тюрьму Иван Долгорукий формально лишился возможности видеться с близкими.
Ивану Алексеёвичу недолго пришлось томиться в мрачном застенке. Весной 1738 г., получив новый донос о нарушениях режима содержания ссыльных, Императрица решила радикально разобраться с тем, как семья Долгоруковых отбывает наказание. В Тобольск прибыла из столицы комиссия, которая была наделена широкими правами по проведению сыска. Они затребовали Ивана Алексеёвича и Сергея Григорьевича Долгоруких, а также их дворню, избивавшую Тишина, в Тобольск. В местной тюрьме начались систематические "допросы с пристрастием".
Особенно тяжкими они оказались для Ивана Долгорукова. Брошенный в темный застенок и оставленный на долгие месяцы без света, он сильно испортил свое зрение; его лишали питания и крайне ограничивали в воде; кроме того, его содержали в неотапливаемой камере. Помимо всех этих мер , его подвергли пыткам. В отношении него были применены классические для Тайной канцелярии дыба и порка кнутом; эти средства воздействия были дополнены раскаленными углями и щипцами. Долгорукову сорвали ногти, которые болеё не отросли, изувечили плечевые суставы, превратив молодого сильного мужчину в инвалида. Долгоруков именно в это время был уничтожен как личность и в конечном итоге сошел с ума ( правильнеё, видимо, утверждать : был доведен до безумия ). На допросах он дал очень подробные и полные показания о массе злоупотреблений, к которым в той или иной мере была причастна его семья.
После знакомства с показаниями Ивана Алексеёвича Долгорукова в столице быстро осознали исключительную силу сделанных им признаний. Если до той поры ненависть Императрицы к древнему роду питалась исключительно участием Долгоруковых в попытке ограничения Верховным Советом власти Анны Иоанновны при восшествии Ее на престол, то попытка подлога завещания Пётра Второго являлась преступлением куда болеё страшным .
Показаниям Ивана Долгорукова придали такое большое значение, что было решено открыть особое расследование по всем обстоятельствам, связанным с деятельностью этой семьи. Расследование это возглавил один из крупнейших политических деятелей той поры Кабинет - министр Остерман.После подробного доклада Остермана Императрица дала санкцию на привлечение к расследованию всех членов семьи Долгоруковых, могущих иметь хоть какое - то отношение к событиям 1730 г. В 1739 г. в Шлиссельбургскую тюрьму были привезены все опальные Долгоруковы : Василий Лукич, Василий и Михаил Владимировичи, Сергей и Иван Григорьевичи. Из Березова не вернулся лишь Алексей Григорьевич - скончавшийся еще в 1734 г. В Вологодской тюрьме содержались родные братья Ивана Алексеёвича - Александр, Николай и Алексей. Они были младше Ивана, в событиях 1730 г. участия не принимали и по большому счету их и обвинить - то в чем - либо было совершенно невозможно. Но обстоятельство это никого не смущало.
Заключенные в Шлиссельбурге держались очень мужественно, но это их не спасло. Специально учрежденное именным Указом Императрицы от 21 октября 1739 г. Генеральное собрание приступило к пересмотру "дела Долгоруких". Генеральное собрание на своем заседании 31 октября 1739 г. постановило казнить виднейших представителей семьи Долгоруковых. Список доказанных обвинений оказался весьма широк и вместе с тем неопределенен : "злодейские воровские замыслы", "произнесенме важных злых слов", "презрение присяги своей" и т. п. Иван Алексеёвич, как автор подложного завещания Пётра Второго, был осужден на колесование и последующеё отсечение головы; Григорьевичи - Иван и Сергей - к отсечению головы; Василий Лукич, а также Владимировичи - Василий и Михаил - осуждались на обезглавливание. Младшие братья Ивана Алексеёвича были приговорены к отрезанию языка, выдеранию ноздрей, порке кнутом и ссылке в каторжные работы.
Казнь последовала 8 ноября на Красном поле в Новгороде. Казнены были : Иван Алексеёвич Долгорукий ( колесован ), Василий Лукич, Сергей Григорьевич, Иван Григорьевич Долгорукие ( последним трем отсечены головы). Василий и Михаил Владимировичи были помилованы в последний момент. Расследование "дела князей Долгоруких" в той или иной степени затронуло болеё 50 человек; абсолютное большинство из них подверглись пыткам, лишились имущества, и пр. Многочисленные приговоры 1739 - 40 гг. затронули многих молодых членов семьи Долгоруковых, никоим образом не причастных ни к делам Верховного Совета, ни к тому, что творилось при Дворе во времена Пётра Второго. В ссылку отправились Сергей Михайлович; Екатерина, Олена и Анна Алексеёвны Долгоруковы. Последние попали в самые бедные сибирские монастыри : Екатерина - в Рождественский ( г. Томск ), Анна - в Покровский ( г. Верхотурск ).
Репрессиям в отношении рода Долгоруких был положен конец Указом Императрицы Елизаветы Пётровны от 29 декабря 1741 г.
