Ромашка аптечная

 

Спит зимой земля, укрытая снежно-белым одеялом Матушки-зимы. Однажды, отправляя свои снежинки на землю, Матушка-зима напутствовала их:

— Укутайте, дочки, хорошенько цветы и травы, деревья и растения, чтобы никакой мороз им не страшен был, и лежите тихонько до весны. Как только придет золотое солнышко и превратит вас в звонкие капли воды, напоите ими землю.

Снежинки наказа матушки послушались: укутали землю хорошенько и улеглись тихонечко до весны. Только скучно им лежать в молчании. Стали они разглядывать всех, кого укутали и от мороза спасли. Некоторые травки и цветы дремали, а некоторые не спали — бутоны и листики свои под снегом отращивали, к весне готовились. Разговорились снежинки с травами и цветами, и те рассказали им все про свою жизнь: и про лето красное, и про то, кому они и какую пользу приносят.
Когда пришла Весна-красна с золотыми лучами, обратились к ней снежинки с такими словами:

— Почему, Весна, у нас жизнь такая короткая, и лета мы никогда не видим? Цветы вон и зимой под снегом живут, и летом землю украшают.

Засмеялась Весна-красна и отвечает снежинкам:— Ну, если вы цветами хотите стать, будь по-вашему. Взмахнула она своими волшебными золотыми лучами, и в тот же миг снежинки в ромашки превратились. Так появилась на земле ромашка аптечная. Белые лепестки у нее — от снежинок, желтая серединка — от волшебных солнечных лучей весны, а перистые пушистые листья — от желания услужить людям, согреть их и защитить от простуды.

Читать далее

 

 

Читать далее...

Притча

                  Владимир Праслов

На край земли, где даль еще светла
И солнце на прощанье задержалось,
Вдруг молодость случайно забрела
И встретила задумчивую старость.

Снег сыпался с густых ее ресниц,
Белил... и седина рекой струилась,
С макушки пролетая прямо ниц.
У края рта улыбка притаилась.

"Привет, родная, сбилась ты с пути.
Присядь, рассудок светел лишь в покое.
Назад дорогу сможешь ты найти,
Рискни, ответь мне: что это такое?

Что губит и врачует нам сердца,
Знаком с ней как мудрец, так и невежда.
Смертельней, чем отчаянье слепца,
Живучей, чем последняя надежда.

Незримую всегда сплетает прядь,
Да так, что может всякое случиться:
Обманываясь, можешь угадать,
Угадывая, можешь ошибиться.

Нетленной блещет славой, и не зря,
И силу демонстрирует веками:
Раба вдруг ставит выше, чем царя;
Царей, не глядя, делает рабами.

Из праха восстает к нам вновь и вновь
Владычицей божественного жезла?"
- Любовь! - вскричала молодость. - Любовь!
- Судьба, - сказала старость и исчезла.

А молодость сидела, глядя ниц,
У края рта улыбка затаилась,
Снег сыпался с густых ее ресниц,
Вдали фигура чья-то появилась...

1996-1997

 

Последним  вздохом  прозвучала.

И, словно  взявшись  ниоткуда,

Возникло  новое  Начало.

Из  первых  строчек  зимней  стужи

Родился  звук  искристой  песни:

То  кромкой  хрупкою  на  луже,

То  снежной  силой  поднебесья,

То  снегиринной  стайкой  яркой,

То  небом  хмурым, без  просвета.

То  неожиданным подарком –

Воспоминанием  из  лета.

 

Ещё  прозрачен  снег  осенний,

Щетиной  рыжей  травы  мёрзнут.

Морозный  дух  ещё  не грозен.

Ещё  не  просит  о  спасеньи

Земля, что  солнца  накопила 

СвоИм  теплом - купаясь  в  лете.

И  отбелев  весною  в  цвете,

Рябина  гнутая  застыла  -

Кистями  ягод  полносила.

И  ржавых  лиственных  проплешин

Ещё  фонарики  развешены

Средь  сосен  хвойной  бахромы.

Неторопливый  шаг  зимы,

По  праву, жизни  не  перечит,

И  засыпает  до  весны

«Природный  люд». До  новой  встречи.

 

 

Я в первый снег не верю. Он растает –

Зима, бессило, землю хладом не сковала.

А календарь уже ноябрь опять листает,

До праздника осталось дней  совсем  уж мало.

 

Лес, пережив надежды ожиданья,

Уже не ценит серых дней мельканье.

Прошла пора предзимних увяданий,

И лес покорно бредит привыканьем

 

К своей бесснежной, хрупкой уязвимости,

Лишившей лес нетронутой невинности.

 

 

Хрустальных  веток  полукружий

Кустов, хвоисто-серебрённых,

Коснулся  ветер  неуклюже

В  мечтах  своих  неугомонных.

Шуршит чуть слышно иней  белый,

Ссыпаясь  с  веток  сном  прохлады,

И  куст, с  утра  заиндевелый,

Прощается с своим  нарядом.

Сжигает  лес  осенний  праздник

В  искристой  памяти  тумана.

Он будто осень хладом дразнит,

Но  нет  в  сгорании  обмана.

На  солнце  вспыхнул  лес  хрустальный,

Переживая облаченье

В наряд из платьев белых  бальных -

На смену пурпуру, злаченью.

 

 

 

Грели звёздные костры

Душ замёрзших нетерпенье.

Неизвестные миры

Слали им благословенье.

 

Бумеранги пропадали,

Не вернувшись из полёта –

Покоренья Высших Далей.

Были Высшие Высоты

 

Неизведанной мечтою –

Страха матерью, женою…

 

 

  

 

К горлу острый клинок,

 Пробуждая тоску…

 Телефонный звонок,

 Как удар по виску.

  

 

Обрываю расцветший,

 Как цветок, миг надежды,

 Чтобы память поблекшая

 Не скулила, что прежде

  

 

Было всё только верно

 И лишь я не впопад.

 Всё равно не поверю -

 За спиной будто ад.

 

Снежным  вздохом  проснулось  вдруг  утро.

Свет  за  окнами  снегом  пропитан.

Развернулась  зима  нынче  круто,

От  обиды, что  будто  забыта…

 

Сроков  сложных  навиты  кудели…

Кто  отстал? И  кого  догонять?..

Вот  и  кроны  дерев  поредели,

Им  привычно  предзимне  линять.

 

Но впитав водяное осклизье,

Злато листа чернело во тлен,

Кто-то  делал  в  Природе  ревизию,

Не  решая  времён  перемен.

 

И  сомкнулись  забытые  сроки,

Заручившись  «добром» от  Всевышья.

Мастера  -  Поднебесия  доки,

На  свиданье  с  зимой  утром  вышли.

 

Зазвенели  морозно  купели,

Серебром  нежно  вспучились  ветви.

Развернулась  зима  в  новосельи,

Белым  снегом  рассыпав  приветы…

 

 

Осенней  музыки  причуда

Последним  вздохом  прозвучала.

И, словно  взявшись  ниоткуда,

Возникло  новое  Начало.

 

Из  первых  строчек  зимней  стужи

Рождался  звук  искристой  песни:

То  кромкой  хрупкою  на  луже,

То  снежной  силой  поднебесья,

 

То  снегиринной  стайкой  яркой,

То  небом  хмурым, без  просвета.

То  неожиданным подарком –

Воспоминанием  из  лета.

 

 

Читать далее...

Торжественность  чуда, пропахшего  прелью.

Сгущается  небо  густой  акварелью,

И  ветви  деревьев  -  набухшие  вены,

 

Всё  чётче  выводят  узор  филигранный,

Бросая  последние  листья – приветы

На  радость  осеннему  страннику-ветру.

Пожухшие  травы, как  жёлтые  раны,

 

На  пыльных  обочинах  щерятся  колко.

Последние  дни… Мир  покорен  и  кроток.

Шуршат  под  ногами  своей  позолотой,

Разбитого  солнца  -  листья-осколки.

Волосов Владимир. Осенняя палитра   

Листопад постаревший.

Рыжий лист проржавевший

Ветром рвётся горстями

И, ложась новостями

На траву, на дороги,

Людям просто под ноги,

Землю сном укрывает.

День, увы, убывает. 

  Волосов Владимир.  Старый парк  Читать далее  

Вот и бабье распрощалось нынче лето:

День короче стал, ночь длиннее – всё, как есть.

И рябины горькой гроздья-эполеты –

О морозах зимних по примете весть.

 

Всё смелее осень дни свои сжигает,

Разноцветье распласталось под ногами.

И деревьев красота – теперь нагая,

Тоже красота—и, пусть, совсем другая.

 

Дождь перестарался – луж не меряно,

Даже воздух волнами колышется.

Осень – правомочная империя –

В ней Законов свод Природой пишется.

 

Найдите силы жить, прошедшие сквозь пекло,
Не сократите злобой мести расстоянье
Меж тьмой и светом. Без сомненья не поблекло
Великодушие людей до подаянья.

Простите скорбный миг, нарушивший свободу,
Безвинного страдания простите глубину,
Простите страх толпы безвольному народу,
Взвалившему на плечи тотальную вину:

За смерть без срока,
За суровость кары зла…
Лишь позабывшим Бога
Творятся чёрные дела…

Класть бы почести направо и налево,
Разбивая лоб безумством бешенным,
Но я гордостью своею – королева,
Слово каждое душою взвешенно.

Оправдали меня дни, ночи тяжкие…
Суходол в пролитой влаге вновь зацвёл
Колокольчиками, клевером, ромашками.
Жизнью новой ожил серый суходол.

Уложи меня в ладонь земли, Вселенная.
Убаюкай. Присни земного счастья сказку
О душе, что жизни истина нетленная,
И о плоти – сиротине не заласканной.

Расскажи и помири меня с рождением.
Я, моя Земля, Твоей Молитвы светлой дочь.
Я – земного счастья радость наслаждения.
Я – земной надежды вечно терпь и вечно мочь.

Горазды в планах мы усердствовать потребы…
Убереги нас Бог, от суеты и тщет.
Когда нет даже самой малой крохи хлеба,
Становится желанней изысканный обед?
Пусть опечален будет вкус, и взор,
и слух лукавый,
Коль возводить песчаных стен укрытие возьмёмся;
Ведь, если суета умышленно задор ласкала,
Под крышею надёжною мы утром не проснёмся.

Предчувствие намеренно утеряно,
Сомненьем облюбовано «зеро».
И что могу назвать теперь потерею? -
Я верила в любовь, но не мудро,

Что смысл судьбы открылся в ожидании
Лишь маской, усмехнувшейся насмешливо.
За каждые полшага — в назидание -
Клеймилась тут же выводом поспешным

Моя любовь к тому, кто «одолженьицем»
Мне предложил в запретах болью маяться.
Кто не сказал: «Давай с тобой поженимся»,
Кто не сказал: «Давай с тобой расстанемся».

Не запретить мне дорожить
Поклоном небу. Лесть не в пору –
Когда бы вновь судьбу прожить,
Я б не боялась разговоров,
Я отторгала б тишину,
В которой слова нет без звука.
Я знаю истину одну –
Сюда войти могу без стука.
Здесь прав вошедший в размышление…
Поклон же небу за возвышенье.

Купить бы счастье—с кем о цене договориться?
Быть может, счастливы своей свободой птицы?
А, может, счастлив прыткий попрыгун - кузнечик,
А, может, то,… а, может, это... А, может, встречи:

Без расставания, без слёз,
Без сердца, сжатого тоской,
И без обиды немужской,
Что ты мне, милый мой, нанёс?

Без чехарды недоговорок зряшных,
Без суеты обманного прощения,
Без ложной скромности смущения
И без надежды на вчерашнее.

Нет надежды потерять надежду

 

Перепрела  листва  и  детей  желудёвых

До  весенней  поры  уложила  в  постель.

Под отцовской листвы перепревшей  покровом,

Не страшны им морозы и злая метель.

 

Солнце  властно  в  потоке весеннем, желанном,

До покоя земли растопив  белый  снег,

Поспешило  явить  себя  в истинно главном  -

Как  рождения   жизни безумный  стратег.

 

Отбелев, отбуянив  свирепо, морозы

Уступили весне  -  что же блажь  поминать?!

Перемена  времён  не таится в  угрозах,

Перемена в причине -  пора  принимать

 

От Природы—подарком, заботу  иную:

В  желудёвой  попонке живое тепло

Оживило желанья надежду резную  -

Семя  первым листочком дубка проросло.

 

И  для  солнца  трудом  и, бесспорно,  утехой  -

Дуба  малые крохи  вонзаются  ввысь,

Откликаясь  отцу, словно чуткое эхо,

Значит, дети на славу его  удались.

 

В эту ночь ты царишь перламутро-престольно,
Круглым гало удвоив своё назначение:
Создавать и любить всё, что жизни достойно;
Разрушать усложнённое жизнью течение

Тайных вод глубины, порождающей темень.
Ты – святая надежда, остов гвоздящая
Тела жизни земли в этой звёздной системе.
Ты – дающая жизнь и её же обрящая.

 

          Журчал  ручей, привольем  наслаждаясь.
Клонилось  солнце  вновь  к  закату,
  В  черненье  сосен тихих погружаясь,
  Из  лап, хвоистостью  лохматых,

Сквозных рождая солнца стрел узоры.
Пресыщен  лес  теплом  и негой.
          Уж сонных птиц  замолкли  разговоры
И  яркой  капелькою  Вега

 Блеснула верной вестницей  ночи.
      В  покое  дремлет  мир  подлунный,
Себя  в  молчанья тогу облачив
                      Из  снов, прозрачных  мыслью  думной.

 

Осторожность – привычка ранимости…
Будто встретив глазами в упор
Чей-то взгляд подаянием милости,
Я не верю глазам с этих пор.

Осторожность –негнутость коленей
В назначении шага – движении,
За которым ты – милости пленник,
За которым ты – раб унижения.

Осторожность безлика, но в маске –
Гуттаперчивой ртом похотливым,
Если метится чёрною краской
Даже мысль о признаньи счастливым

В праве выбора миге успешном.
Осторожность становится грешной
В раздвоении (жалом) привычке –
И с ключом верить только отмычке…

Убраны в мерные строчки
пряди рассветных снов...
Что же приснилось дочке -
стеблю твоих основ?
В избранных линиях формы
вновь обрели первоцвет -
мира нездешнего нормы,
время нездешних лет...