Пожалуй, требуется разъяснение, какому именно куску сегодня будет посвящена лекция. Потому что есть определенная такая особенность в развитии интенсива. Когда мы собираемся на тренерские сборы, то соответственно та фигура, которая появляется в группе супервизоров – это та фигура, с которой, скорее всего, придется иметь дело на следующий день. А та фигура, которая появляется в группе терапевтов, - это та фигура, с которой приходится как-то обходится терапевтам, но это еще не фигура супервизорской группы. А те, фигуры которые возникают в клиентских работах, и в клиентских группах – это скорее формы сопротивления той фигуре, с которой работают терапевты, и которая появляется потом в группе супервизоров. Т.е. вот такая специфическая вещь происходит всегда на интенсиве, поэтому на тренерских сборах всегда очень интересно посмотреть, какие сложности есть в клиентских группах, какие там есть формы страхов, сопротивления, ловушек, как с этим обращаются терапевты и встретится с чем уже готовятся супервизоры. Т.е. это какая-то, вообщем обширная зона получается, которую можно было бы, если вам всем знакома кривая контакта, как-то в целом обозначить как поле контактирования. Это выход из преконтакта и как его нижняя точка и приближение к зоне полного контакта, когда начинают осуществляться какие-то ваши желания.

И вот, говорят, что человеческая свобода, она расположена в паузе, между стимулом и реакцией. Стимул возникает в зоне преконтакта с рождением Я, а исполнение желания начинается в зоне полного контакта. И по сути дела вся зона контактирования, от преконтакта до полного контакта – это некая зона тестирования реальности или некоторая зона паузы, и некоторая зона личной свободы.

С этой зоной личной свободы люди обращаются по-разному. Многим очень хочется сократить ее до минимума. Т.е. сразу, обнаружив какие-то свои потребности, даже не разобравшись, свои ли это потребности, чужие ли, пришедшие из среды, и.т.д., просто, что называется «Шото-то повело!» -сразу прыгнуть куда-то в отношения и начать что-то реализовывать и осуществлять. Т.е. вообще не реализовать никакую паузу личной свободы. Есть люди которые бесконечно затягивают эту паузу. У них никогда в жизни ничего не случается, т.е. они вообщем с некоторым разочарованием, ни с кем не встретившись и проживают. Но большинство людей как-то застревают в этой зоне, потому что именно в этой зоне расположено большинство форм сопротивления и большинство ловушек, того что называется человеческими отношениями. Потому что вот эта зона контактирования – это зона пути от Я к ТЫ. Это зона поиска той дистанции, той интенсивности, той формы, которые сопутствуют поиску в отношениях. И здесь мы сталкиваемся с большим количеством сложностей. И я об этих сложностях в своей предыдущей лекции уже говорила. Вообще, на самом деле сложности продолжаются, но для того, что бы могли как-то про эти сложности поговорить, я бы хотела рассказать о каких-то своих размышлениях , о трех уровнях регуляторных механизмов, которые существуют в зоне человеческих отношений.

Первый уровень это страх.

Второй вина.

Третий стыд.

Т.е. это то, что регулирует человечески отношения. Это регуляторные механизмы, которые включаются, когда мы пытаемся построить какой-то опыт в зоне Я- ТЫ. Страх убивает все человеческое, страх уничтожает возможность какого-то поиска, т.е. страх это то, что заставляет человека останавливаться, как-то либо прятаться, либо прыгать, но, по сути, дело – это то, что мешает чувствительности в зоне отношений. Страх – это то, что убивает свободу. И как бы превращает отношения в зону достаточно большого насилия и ужаса. И отношения могут быть остановлены в зоне страха. И тогда перестаешь понимать, кто я такой, чего я хочу, просто страшно и много растерянности. И возникает в этой ситуации довольно много агрессии, агрессии анигиляционной. Когда объект страшен – его хочется уничтожить. Он желанный и страшный, его хочется уничтожить. Это зона достаточно сильного включения анигиляционной агрессии.

Второй механизм регуляторный – это вина. Но вина это всегда некий коллективный проект, потому что опирается на мораль: хорошо-плохо, можно- нельзя, хорошие и плохие и.т.д. Т.е. вина – это оценка. Это такой центральный механизм пограничного отреагирования, т.е. на вину цепляется очень много всяких ловушек, связанных с отношениями: ревность, жадность обида. Вообщем, какие-то вещи, связанные с нанизыванием на ось «вины-правоты», потому что вина – это способ избежать личной ответвенности и опереться на некий коллективный проект в морали. И вина – это то чувство, которое заменяет отношения, отгоняет человека от самого себя. Т.е. если я виновата, то собственно в отношения можно и не вступать. Ну, типа я виновата, что с меня возьмешь. А кто-то умный такой, замечательный, а раз он прав, то на нем вся ответственность. Так что можно ничего не делать, просто извиниться и все. Поэтому вина - она такое, достаточно токсическое переживание, которое всегда в отношениях присутствует, ну как некоторый уровень избегания отношений. Т.е. сколько в отношениях чувства вины, столько и избегания этих отношений. Ну, потому что самое токсическое

сочетание –это вина-обида. Кто с одной стороны обиделся, а с другой стороны, вот обвиняет другого и обиделся. И вот такое токсическое сочетание, которое практически не разрешимое. При этом вина и обида это те чувства, которые как бы делают гнилые консервы из отношений. И по сути дела, из отношений, как из дохлой кошки пробуют выжать еще капельку. Потому что ничего такого они реально не регулируют, а скорее вообщем, являются заменителями агрессии. И скорее они регулируют такой вот уровень избегания в отношениях.

То что чувство, которое относится к более высокой форме регуляторных механизмов – это чувство стыда. Это то чувство, которое приближает человека к себе и по сути дела является его вызовом равенством себе. Т.е. по сути дела можно утонуть в стыде, как в некотором очень не приятном переживании, а можно заставить стыд работать. Т. е. заставить стыд выполнять функцию как бы приближения человека к его собственной аутентичности, к его равенству себе, к какому-то согласию с собой. Потому что вина, это всегда кто-то со стороны оценивает, а стыд – это я сама внутри себя понимаю – где-то я чего-то не доделала, где была меньше, чем я есть, где совершила какую-то вещь, которою может быть никто и не заметил, но мне и самой перед собой как-то неловко от того… ну как-то не хорошо, кошки на душе скребут, какой-то сквозняк на душе начинается от чувства стыда. Вот с виной проще, потому что с виной можно что сделать? Можно попросить прощение, можно искупить вину, можно понести наказание. Там есть всегда какие-то сильные, большие авторитетные, которые всегда могут отрегулировать мою безопасность, к которым я могу обратиться с просьбой и отплатить исключительно чувством вины. А вот со стыдом так не получится, потому что со стыдом мне приходится разбираться только внутри себя самой, потому что с собственным стыдом никто из вне мне помочь не может. Это та вещь, которая связана с одиночеством, переживанием какой-то своей цельности и уникальности, и некоторой оборотной стороны переживания своей цельности, уникальности и единственности, когда понимаешь, что самому приходится все разгребать. Потому что, если сквозняк на душе и кошки скребут, то соответственно никто за тебя с этим разбираться не будет – это твои кошки и твоя душа.

Вот когда я сказала про эти регуляторные механизмы, мы плавно движемся от того, что бы как-то в зоне своей жизни регулироваться, постепенно обучаться разными механизмами. Конечно механизм регуляторный в форме страха, это тот механизм, который включает архаические, защитные формы реагирования. Тот механизм, который относится к вине, очень успокоителен. Потому что всегда можно узнать какие-то правила, как надо, найти какую-то авторитетную родительскую фигуру, кому-то транслировать ответственность. Вообщем вина, это то, что фиксирует зависимость. Т.е все феномены зависимости, они фиксированы чувством вины: «Вот , извините, вот так вот получается, вот такой вот я..».