Еще один день из сказки, которую никогда

«Тварь» - его рев проносится смерчем по комнате… Я нервно вздрагиваю, уже представляя, что могло случится… Обреченно вздыхаю, зря я надеялась поработать сегодня, аккуратно складываю мои записи, видимо мне не суждено закончить их в этой жизни. Не судьба значит. Он влетает в комнату, предварительно пнув ногой дверь, судя по его виду он в ярости: беспорядок в одежде (он любит изящество и только если теряет контроль позволяет себе быть небрежным), отсутствие зрачков – сейчас его глаза напоминают два черных провала в бездну, тьма заполнила их целиком, и бокал в руке (я уже догадываюсь что в нем налито)… Он в ярости, на всякий случай прячу мои записи поглубже в стол – я еще помню, как однажды в подобном состоянии он разгромил весь дом, уничтожил все, что мне нравилось, а потом убил моего кота…записи стоит спрятать поглубже – это будет весьма предусмотрительно… «Ты знаешь, что сделала эта мерзкая тварь? Ты знала, что она собирается делать? Ты знала об этом или нет?» Он выдергивает меня за руку из-за стола и я слышу как хрустнули кости запястья, боль воспринимается отстраненно… странно когда слышишь хруст сломанной кости, но ничего не чувствуешь при этом… Приподняв меня над полом он повторяет вопрос: «Знала или нет?». Строго говоря, я могу быть ему благодарна – он очень старается сдерживаться, сегодня он терпелив. Устало смотрю в бездонные провалы его глаз, мои глаза выражают бесконечную скуку (все повторяется – так или иначе, но повторяется): «Если бы я знала, что собираешься сделать ты, то могла бы предположить, что сделает в ответ она. Но об этом я не знала – мне не интересно следить за вашими играми. И вообще – у меня болит голова, а ты тут орешь… ты – помешал мне работать, и в конце концов могу я отдохнуть от вас хотя бы один день?» Мой голос язвителен, я уже разозлилась и поэтому наглею (ему не стоило ломать мне правую руку – вот левую, пожалуйста, но правую – это святое). Ему хватает ума опустить меня на пол и отпустить мою руку. «Ну, раз не знала, значит, заговора не было, все нормально я больше на тебя не злюсь» – эти слова вызывают у меня злую усмешку – это была вторая ошибка – он не злиться на меня: и это после того как нарушил мой день, сломал мне руку, а значит, в ближайшие дни я не смогу писать – и он не злиться на меня… я очень сильно не люблю когда мне мешают... и я очень мстительная… Чувствую как изнутри поднимается раздражение. «Что ты хочешь от меня?» - эти слова выплевываю вложив в них глубочайшее презрение (он ненавидит это, он вообще очень самолюбив и презрение самый верный способ довести его до безумия, но мне все равно – я зла на него). «Ничего – от тебя ничего. А вот эту тварь я убью, изуродую, а потом убью. Ты представь, я так долго все готовил, это должно было стать шедевром – изящество, тонкость и заметь, ни слова лжи. И эта тварь все разрушила, потому что ей видите ли жалко…». Слышу грязное ругательство, а может быть проклятье – не знаю на каком языке он говорит эту фразу, как обычно от ярости он начинает говорить на старых языках, которые в этом мире понимает только сам. Пока он говорит, сажусь за стол, аккуратно и бережно пристраиваю сломанную руку… Он идет за мной и садится на угол стола, потом поднимает бокал и задумчиво смотрит, как свет отражается в жидкости. «Ты опять напился?» Мой вопрос бессмысленный – я и так знаю, что он пьян, но я не хочу молчать, поэтому говорю первое, что пришло в голову. Как ни странно он почти смутился – «ну… да… я был зол, мне нужно было расслабиться». «Объясни мне, зачем тебе пить кровь (то, что в бокале не вино, а кровь я поняла сразу, как увидела – цвет все-таки отличается, да и густота разная), ты же не вампир, тебе не нужно подпитывать жизнь кровью, зачем пить кровь и тем более, зачем пить ее из хрустального бокала?». От удивления он теряет дар речи, он настолько поражен глупость вопроса, что ему не чего сказать (внутренне я смеюсь – это именно то, чего я добивалась – в этой партии выиграла я… удивление очень хорошо усмиряет бешенство, так что не придется заново восстанавливать комнату после его буйства). Он все еще не понял моей игры: «Потому что я люблю кровь, да она мне не необходима, но я люблю ее вкус, и я зол – поэтому кровь единственный вариант…хрустальный бокал – ну не из чашки же пить кровь. И потом, ты хорошо знаешь, мои вкусы – не зачем делать вид, что ты не понимаешь. Кстати – это ее кровь…» Его слова повисают в воздухе, обеспокоено спрашиваю: «Что ты с ней сделал? Надеюсь, ничего не поправимого не случилось?». – Успокойся, он примирительно поднимает руку, не поправимого – нет, просто не много наказал, совсем чуть-чуть… «Где?» - это жестоко, но это единственное, что меня сейчас волнует, мне не так важно, что с ней, сколько важно, сколько комнат дома испорчено. Насмешливо смотрит на меня: «не волнуйся, только одна комната – и предназначенная, как мы и договаривались для наказаний, так что грязи почти нигде нет». Напряжение отпускает меня, хотя руку уже начало дергать тупой болью, но на этот раз все не так плохо… «Дай сюда, мне это нужно – с ума с вами сойдешь, никакого покоя в собственном доме…» - на этих словах вырываю бокал из его руки и допиваю остатки. В голове сразу появляется легкость, странно, но ее кровь всегда так действует… «Тебе нельзя снова пить кровь» – в его голосе появилась озабоченность… «Мне плевать, я делаю что хочу» – говорю в ответ скривив губы в презрительной улыбке... Для разнообразия он усмехнулся – «ты права, я вел себя как последний идиот, но она действительно разозлила меня». С этими словами он мягко берет мою правую руку и прощупав кости накладывает повязку – «тебе повезло, перелом чистый…». Зло улыбаюсь в ответ: «это да, мне очень повезло, ведь ты и отрезать мог бы ее, а мне повезло…». Он осторожно прикасается губами к пальцам: «ты знаешь, что повезло, у тебя вообще везение Темного». Он поднимает на меня глаза, принимая невинный вид – он знает, что это всегда смешит меня, а значит злиться я уже не буду… Мой смех серебряными колокольчиками разгоняет нашу злость (он любит когда я смеюсь и поэтому я делаю это очень редко)… «Идиот, ты – просто идиот… убила бы если могла». Одним движением перемахнув через стол он берет меня на руки: «Я не идиот, просто я очень эмоциональный и очень ранимый» - на этой фразе мы начинаем смеяться оба (это очень старая шутка: он, который вообще не способен чувствовать – эмоционален, он, это жестокое чудовище, для которого лучшим наслаждением является чужая боль и чужой страх – ранимый… до сих пор смешно… эмоциональная и ранимая тьма – смешно…). «Выпустить ее?» - эти слова он шепчет мне на ухо, его дыхание пробегает по моей коже льдинками… «Завтра – она действительно перешла все границы, пусть немного помучается, в конце концов жертва она или нет, ей это даже должно нравится – пострадать за доброе дело… не будем ей мешать наслаждаться болью» - все-таки я была зла сегодня, а она действительно превысила счет за эту неделю. Мои слова вызывают улыбку в его глазах, ему нравится, когда я бываю такой… А с другой стороны я подумала и о том, что сегодняшнюю ночь можно провести для разнообразия только вдвоем… И вообще – нельзя мне пить кровь, пьянею я с нее очень быстро… Комнату прорезает лунный свет… День закончился. Еще один день прошел – и это радует…