В колонках играет - человек-паук
Настроение сейчас - наконец-то я его увижу

Вообще конечно если оглядываться – сволочная я натура. Что ж тут сделаешь, только гордится и остается. Обрывки антидотов и стоило бы в кавычки, потому что еще не известно это причина, а значит яд, или следствие, а значит лекарство.
Апреля третьего. 9.31
И весной я стал любить тебя отчетливей. Просто вдруг и сразу, увлеченность тобой проявилась негативом вместе с призраком твоей улыбки, которая стала чудится за правым плечом на каждом шагу. Только улыбка, словно ты чеширский кот, растаявший в воздухе. Я вдруг снова стал самонадеянным. Мне не хватало солнца – да, только для того чтобы закрыться от него солнечными очками с прозрачными стеклами. Мне не хватало этой витальной брутальности яркого света когда воздух светится изнутри, а сам жмуришься умиротворенно, примирительно к миру и настроению. А еще на солнце я выгораю и становится не понятно чьи колосья пшеницы запутались в волосах солнечными зайчиками – то ли мальчика, то ли лиса, а может сразу обоих объятых, объединенных, охваченных смехом до единения. Десять дней – на мгновенье я даже считаю дни, безрассудно отбрасывая прочь абсурдность измерения времени на отрезки условных делений. Вдруг отчетливо и прозрачно пронзает коротким замыканием памяти в которой стираются линии вероятностей между было, есть, будет и лишь только возможно. Короткое замыкание как от удара боксера на ринге – замыкает на состоянии необреченности, вовлеченности в бег стрелок по циферблату субъективной реальности именуемой жизнью. А у нас – расстояние в два дня на циклоны и штили, и значит в среду случится весна, которая сегодня телеграммой апрельского ветра с привкусом родника себя обозначила. И я слушаю Баха – он славно ложится на обстоятельства ситуации и клавесин повторяет тональности смеха опьянения легкостью, невесомостью, независимостью бумажного змея оборвавшего бечеву привязывающую к земле. Мне хотелось бы умереть в такой день, в день когда воздух – хрусталь который солнце согрело пальцами. Растворится в земле и стать травой прорастающей вопреки смысловой озадаченности. Так славно… славно – мягко, не громко, mezza voce пить этот сладкий воздух всей грудью, словно в пустыне путник наткнувшийся на мираж, замирая на каждом такте, задерживая дыхание как в первый и единственный раз. unitamente – единой линией в одно прикосновение звучит a cappella сознания. Unisono – без разделения на отдельные партии места и времени. Allargando – границы и представления о прочтении возможности бытия. Canon_ом – сменяют друг друга голоса незаметно, вторя одному настроению. Siempre между двумя языками звучащее скользит за планами дня. Полутон – отстает на секунду малое время от расстояний. Измеряю свое exalte количеством лезвий пронзивших дыхание. Leggiero – становится принципом новой геральдики.
21.30
Знаешь, а ты очень даже близко к точности был-) Есть момент – счастья. Наставительно уточняю – счастье бывает разное. Есть родственное опьянению – когда голова плывет, а энергия переполняет. Эдакий приступ эйфории, оставляющий после себя руины от сознания. Конечно чертовски желанный оттенок, но больно уж разрушительный. Потом собираешь себя по кускам в полной неуверенности как же всё оно было раньше. Опять же если долго в подобном измененном состоянии сознания, то полный упадок сил и чаще всего следом идет откат. Дорогое в общем удовольствие, сродни наркотикам: принял – не живешь, а паришь, протрезвел – что же я за идиот такой, мудила среднестатистический, идиот клинический и обычный городской мудак. Правда есть шанс скакнуть в состояния иные, воспользоваться условно как взлетной площадкой, но шанс слишком уж ненадежный, да и ставящий под сомнения иные, более значимые для конструктивности состояния. Это счастье обычно от трех «н» исходит – неизвестность, неопределенность и надежда. Вспышка слепой веры, падение в самообман до слабоумия. А бывает счастье детское, условно конечно. Это вот когда в общем то тебе дерьмово, но в частности очень даже не плохо, если не сказать, что хорошо. И разумеется понимание, что делаешь хуйню (кто бы сомневался еще, можно подумать варианты есть). Это вариант – «мелочь, а приятно». Всякие разные мелочи, которые могут утешить самим фактом, что вот хотя бы это ты можешь. Утешение одним словом. Хорошо как обезболивающее, но картины в целом не меняет. Главная польза в подобных состояниях – это растрата времени, а время как известно если не лечит, то приглушает. А там может оно и само пройдет. Вот. Я собственно к чему? А к тому что вот это конкретное счастье, которое в данный момент совсем из другой оперы. Трудно конечно описывать подробности ощущений (еще хороший вопрос – а на хуй вообще? – но не будем о «грустном»-)), но тем не менее. Вот это – абсолютно осознанное, если ты понимаешь что я имею в виду. Если первое сознание выключает, второе сознание отвлекает, то это с сознанием на равных. Привкус силы. «Я» - вот он весь, в сознании, прочности и уверенности, но мне – умиротворенно с привкусом хорошего дорогого вина, сигары и ненавязчивой музыки. Просто отдыхаешь душой. Счастье цвета блюз – саксофон выводит основную мелодию, контрабас задает ритм, а ты откидываешься в кресле и закрыв глаза молча куришь. И никуда не торопишься, в том числе и в само счастье. Просто хороший момент сам по себе. И никаких нервов-) Прочность и надежность в фундаменте и ничего лишнего в виде сомнительной ценности надежды или затхлой навязчивости веры. Вообще никаких мыслительных операций. Удовлетворенное молчание, ну да, ну почти… послеоргазмический момент-) Вот. Знаешь, вот самое забавное, что тебя мне хватает с избытком – полная удовлетворенность во всех планах бытия. Это до меня сегодня дошло (и да разумеется сейчас, кто там завтра будет – он сам за себя скажет что там у него и как-)) Отдача… Всё крутится вокруг этой мысли, только вот в том виде в котором я сейчас могу её выразить это слишком уж не так чтобы грубо, но однозначно слишком практично. Нет достойной для афиширования формулировки. Ну и черт с ним. Не очень то и хотелось.
23.06
И вот еще что. Уверено могу без тебя – проверено опытом. Только чертовски безрадостно. Твое присутствие, это ощущение в сознании, что ты есть и до тебя так или иначе можно дотянуться здорово согревает. Заслоняет от ветра. И что самое удивительное (зная меня\себя) – никакого надрыва. Никаких самоограничений, без малейшего «по рукам», таких знаешь ли тонких нюансов когда все время приходится себя тормозить. Ни одного шанса на самообман. И знаешь, у человека, вообще человека – каждого и любого, есть отвратительная черта – садиться на шею. Как только хорошо – сразу на шею и ножки свесить. В любом аспекте. Так вот в себе стараюсь пресекать, и мне свободно и легко, когда я чувствую за собой отсутствие этого. И стремления и факта. Когда просто. Если любишь – без относительно и далеко идущих планов, просто на момент, просто ощущением, просто как данность, без этой отвратительной привычки схватить, удержать, спрятать. Без владения и притязаний. Если говоришь, то потому что просто хочешь сказать, не пытаясь произвести впечатление или добиться ответа, просто чтобы сказать – подумал и сказал. Или даже не подумал, а так просто – взял и сказал. Если делаешь, то потому что чувствуешь внутри – нужно, не для чего-то, просто нужно сделать. Когда просто. Без ссылок на другие вещи будь то время, цели или шаги. Просто потому что сейчас так. Не люблю в себе, как впрочем и в других хватательный рефлекс – всё то нам хочется иметь, всем то хочется обладать, всё то хочется переделать под себя.
Апреля шестого. 11.03
От меня реально фонит, или как там называется когда излучение проявляет себя в мир? Фонит. Искры сыпятся фонтанами и концентрированное золото через сетчатку рвется наружу. Как же я безумно влюблен, по весеннему, с привкусом подростковой беспечности. Я так влюблен в тебя сейчас, что мнится мне, что всемогущ и всеведущ я. Горы сдвигать, реки в новые русла вправлять, письма отправлять во сне не написав наяву. Мниться мне, что уподобилась фокуснику, который из любой шляпы может вытащить кролика и картами управляет миром раскладывая его в пасьянс причинно-следственных связей. Мысль – намеренье – воплощение, если я подумал, значит оно начинает случаться. Как же я безумно влюблен в тебя этой весной. До без_поводного хихиканья, фиолетового оттенка глаз и умопомрачительной снисходительности к миру вообще и в частности. Как же я… Чувствую себя облаком, которое смотрит снизу вверх на небо, плавая в бассейне надувным матрасом. Или там каким млекопитающим резиновым, а ля рыб, с нарисованными несмываемой гуашью круглыми глазами и совсем уж не уместной на подобном лице_выражении ухмылкой. Как же я… тебя, сейчас и кажется всегда и во все времена. Время сбрасывается с плеч за ненужностью и «сей_час» метрономом отсчитывает пульс. Сей-час, сей-час, сей-час – и никакой натужности, неуклюжести, нескладности – триумфально, словно в город после победы над галлами, или напротив захвата Рима. Чувствую себя Атиллой – то же не понимание чужих пьедесталов и смыслов. Как же я тебя… Да ты знаешь – это как бросать мяч не глядя, даже не обернувшись, не открыв глаза, бросать мяч напарнику, соучастнику, сопричастному, когда точно знаешь – поймает и отправит в кольцо, когда уверен на уровне «не объяснить» и спиной чувствуешь что дуга правильная и не выскользнет на пол, не пересечет черту и игра продолжиться. Когда-то давно я безумно любил баскетбол – Джордан и Пипен, Майкл и Скотти – как они были великолепны этим умением чувствовать друг друга спиной. Подача и трехочковый, в последнюю секунду, за мгновенье до свистка и мяч ложиться по дуге и чудо происходит на твоих глазах. Я так, так, так тебя и вообще – да ты знаешь и суетится в поисках определений не стоит, не нужно, можно отложить до времен иных, других, смутных, если, сейчас – сомневаясь в подобном абсурде, они придут. Да, я снова влюблен и снова в тебя – это так увлекательно, ты не находишь? Не в новое, приукрашенное неизвестностью и от того призрачно-фальшивое с привкусом дешевого рома в грязной забегаловке на набережной, а вот так… в свое, родное, усиленное тысячекратно знанием с полуслова. Феерически весна в этом году, хотя я не чувствителен к этим сезонным штампованным праздникам предсказуемо-ожидаемых перевоплощений реальности. Это всё ты, а вовсе не глупое солнце, которое вычеркнуто из пространства дома плотными шторами. Это ты, мне, рассказываешь о солнце и изменениях в цвете ветра, а я просто – шторм внутри чувствую и знаю – пришло весеннее. Тобой и пришло. Тобой вернулось. Феерически – и нахальство в подборе значений, эпическая наглость не ограниченности себя собой и условиями обязательств к обстоятельствами. Феерически – искрами и фонтанами с подсветкой в духе Барселонского чуда. Триумфатор – свой триумф справляю, въезжаю через арку в Город не склонив головы. Шестое апреля – в анналах отмечен как праздничное возвращение к храму настроений. Люблю знаешь ли всё что с шестерками – моя цифра, что бы там не придумывали суетные мнительные. Когорты и легионы в порядок шести сторон света – четыре на пространство, одна на время и последняя на ощущение, заявление себя между ними. А во сне нашла иголку, там был учитель и все учились, а я упрямо отказывалась от сомнительного дара чужого знания. Отвергала, отрицала, отринула от себя и угрюмо упиралась всеми четырьмя лапами, чтобы даже не коснуться чужого. И меня попросили найти иголку, не в сене правда, но где-то рядом и я вдруг, сразу, с первого взгляда нашла. А во втором сне бежала куда-то, так быстро, что обгоняла время и ветер. Торопилась без спешки и выкладывалась в дыхание без усилий. А еще мать мне снилась, а это всегда – к хорошему, это примета верная, родители ободряют даже на расстоянии нереальности. Она целовала меня в макушку как часто делала в детстве – будила сквозь сон моё ворчание невозвращенца к деталям.
12.05
Я такой счастливый за тобой, такой знаешь триумфально величественный. Хотя почему это за, или пусть бы даже и «с», «через» и даже бы совсем без предлога и повода. Скорее уж «в». За тобой – это прятаться за спину, отгораживаться чужой\родной спиной как ширмой или стеной. Напоминаю себе лемура, я вообще ближе к этим полумифическим. Лемуром – обнимаю за шею хвостом и на ухо во сне ворчу разные разности, а ты ходишь, с кем-то там говоришь, а мне и надо то всего – удержаться на плече и продолжить сонное бодрствование. Герои Эллады – другая ассоциация, Арго и не знакомые узнаваемые ситуации спаянности общим камертоном к потребностям. Дома земля, царство, жена, дети, а тут – жизнь. Мужчины вообще чаще живут вне дома, дом, который определением – это скорее символ точки отсчета, а настоящий всегда в походе, дорогах, всегда сам для себя дом, а не стены или империи воображения. Феерически – метафорический ряд зашкаливает и попирает нормы пристойного. Эпохально – словно раз первый и сезон только еще открывается. А еще я путаю время – когда уже всегда кажется, что так было вечно если не навсегда, то долго. И у тебя изменился голос – интонации появившиеся на дне, чуть сместившаяся полярность тональности изменили его в узнаваемый, но уже другой, не тот что прежде и раньше. Он стал прозрачнее, мягче и вкрадчивым, с вкраплениями черного бархата и серебра. Чувствуешь, да? – Agitato. Tempo rubato – взволнованно-возбужденно в свободном темпе, бриллянтэ на итальянский манер. Часть вторая поданная на манер импровизации, не повторяя, но не уходя от темы дальше чем на два шага.
16.37
Я так сильно люблю тебя сегодня. Так тихо и легко, но так глубоко. Не связывая, не заточая в границы разума или чувства. Я так сильно люблю тебя, что мне хочется плакать… от счастья. Небо раскрашено солнцем золотыми нитями – тонкая паутина из пыльцы света. Падает на пальцы и я заливистым смехом отвечаю ему в тональность. Это такое чудо, знаешь ли – быть влюбленным в кого то. Влюбленность – это предвкушение, это радость вхождения на Эверест. Любовь же – океан безмятежности, омуты нежности укутывающие в кокон спокойствия. Любовь – умиротворенность, влюбленность – событие, страсть, безумие обреченности открытия за пределами осторожности. И то и другое к тебе. Влюбленность – периодами, вспышками света, вкраплениями серебра, любовь – всегда, основным фоном, черным бархатом глубины постоянства. Пронзительно – иногда так пронзительно, что я будто взлетаю падая в невесомость. Иногда так отчетливо слышу тебя в унисон и созвучием. Это где-то на грани боли, на границе с пределом способного выдержать. Это даже больно – так сильно отдать тебе хочется направление мысли. Удержать, удержаться, не сковывая, не утверждая. Просто оказаться рядом в абракадабре сюжета дня. Иногда так пронзительно тебя ощущаю, всем сердцем, всем телом, словно ты – это я разобранный на осколки и собранный заново в новом прочтеньи. Иногда так отчетливо – amore mia, мое потерянное воплощение.
20.11
Момент важен. «Только здесь и сейчас» - это единственная истина которую стоит запомнить. «Или есть или нет». Все эти понимание и не понимание, вера, надежда и еже с ними – всё это такая чушь. Абстракции пошлые. Пошлые потому что избитые. Я вот сегодня днем тебя так любил – не передаваемо и вот это, это ощущение которое эхом всё еще чувствую, которое всё еще есть для меня – это и есть для меня то самое главное. Да, конечно, детали – ты, твое, от тебя, но это – детали. А важно – это. Моё ощущение. Что меня сбивало с ног и делало богом. «Ты не человек, ты – бог». Возношусь вознося нас обоих. Я теряю отсчет – кто был в начале. Важно, не важно, так или совсем по другому? Мне не важно. Не знаю, не слышу, я чувствую ветер который ластится к коже – ощущение времени ставшего словно ручным – собираю в ладони дождем. Есть секунды особой прочности – глубина вхождения духа в реальность, растворение временем сквозь пространство. Особые моменты – может быть состояние измененные для сознания, или сознание измененное вдруг и как то сразу, вдруг отбросившее цепи привычных связей. В этот миг я готов подарить тебе мир – до последней запятой и последнего знака. В этот миг я готов не скупится на разделение тем чем владеешь. Этот момент. Завтра, когда-то – какая разница. В этот момент ты меня вдохновляешь к дыханию. Да, пусть экзальтация, пусть бы и так. Мой Эверест – моё восхищение, благоговение не преклоняя колен. Да, всё так. Себя поднять над собой, переступив через страхи и ограничения. Небо – жгучий ветер и бегущая строка смены сезонов. Жгучий ветер разгоняющий облака в дни и ночи. Вечность плавящаяся мгновением. Ассоциации, всего лишь попытка передать настроение. И мне дорого, что ты это понимаешь. Страстность – у каждого разная, моя – выплеснуть это невозможное что иногда накрывает, рвется наружу как нерожденное чудо.
Около 23.20
Всё таки надо признаться, что «правда» всегда оставляет после себя привкус горечи. Как пепел размешенный в соусе. Видимо потому что, всё равно что-то ускользает. Что-то важное. Налет обиды за не пойманное откровение. Ощущение, что нечто, что даже не успел увидеть выскользнуло из пальцев. Ну и пусть. Детская убежденность, что если быть последовательным в столь сомнительном предприятии, то рано или поздно откроется как дверь и всё сразу станет понятным. Не станет конечно – «ну и пусть» (с). Но за то я немного утих, по хорошему только снаружи, но и то хлеб. Смех через букву – как там рождается дамасская сталь? А может и булат, не суть важно. Полярности холода и огня? Чересполосица двух стихий? Наверняка придумала, но опять же – не суть важно. Так чтобы тепло сохранилось рисунком. Ну да, мы вообще гигантоманией страдаем – надо вот чтобы невероятное стало возможным, невозможное по определению и вероятное теоретически. «Ну-и-пусть» (с) Детство конечно. Бессистемные размышления – выбираешь разные темы и следуя за каждой не присматриваясь набираешь набор случайно возникших ассоциаций-концепций. Отдельные детали, которые рано или поздно сложатся в целое. Или, опять же не сложатся, точнее сложатся когда-нибудь потом. Слишком потом, когда вопрошающего не будет. И его собственно уже нет.
7 апреля 1.01
И его собственно уже нет. Условный рефлекс логиков – всё разбирать на составляющие и придавать формальные признаки классификаций. Вырезано, отброшено, забыто.
Смеюсь – над последним «я плакалъ». Охуительно очаровательная ситуация. Главное, что об этом я как-то вот не подумал. Точнее не успел. Аааа – реакция первая, подсознательная, ыыы, ну как то же оно должно, само собой, к примеру, случится – вторая, сознательная. Бля – два взрослых, ну условно, скажем так в определенных плоскостях, взвешенных человека. Это пиздец одним словом. Процитировав тебя же – ну на хуй ты мне это сказал?-) Я же теперь буду думать как, я теперь буду думать где, а я хочу спать-)) Пиздец. Надумал, ага, молодец. Не, всё нормально – на счет три реакция третья, сверхсознательная – это просто приступ паники. Дышать – ровно, думать – вообще не думать, дурное это дело думать. Один уже надумал. Ага. Заебись. У меня есть парочка «гениальных» по идиотизму идей, которые совершенно не воплощаются и больше на самом деле стёб – ну надо же как то себя успокаивать. Смешно. И в смехе четко проступают нотки истеричности. Хотя вот если честно – не гоню я за это. И вообще как-то не гоню – сама охуеваю, но факт на лицо. Вот вообще не гоню. Не – ну опять же телефон есть если уж так. И опять же ниже плинтуса я уже падал – мне ниже уже не куда. Так что я не гоню. Как то само собой всё и разрешиться…. Но вот знаешь этот твой.. приступ-) – те же, с тем же, так же – нежность, не дикая, а наоборот. Успокаивающе-утешающе-мягко. Ты бываешь чертовски милым, когда хочешь-)