В колонках играет - Cesaria Evora - Esperanзa irisada

И всё-таки дороги это не для меня. Жить на два дома (или «в»? – поправка сути дела не меняет, но всё же детали меняются. Разница как между переменным и постоянным током.), привычно приезжать на вокзал и привычно сглатывать накатывающую тошнотой тоску. В моем существе всё переворачивается от необходимости ехать. Всё-таки я слишком консервативен. Для поездов в особенности. Да и память. Память, играющая в прятки. Мои воспоминания одновременно и слишком отчетливы и слишком бледны. Как чужое, не свое. Не со мной и не про меня. Прочитанной книгой, но не событием. Так что дороги – это не для меня. Они наводят на меня тоску и отнимают слишком много сил. Отвратительное сочетание. Реакции бледнеют и тенью бессмысленность. И ощущение что ты всё время не там где быть должен. Там где быть должно. Там где твое место. Там где твое предназначение. Определенность по поводу того где быть теряется. И тем острее её необходимость. Я смог бы жить в дороге только в одном случае – если бы так было всегда. Я вообще страшный любитель этого самого «всегда». Порядок у меня в крови, наверно именно поэтому я так влюблен в хаос – от обратного, но не по склонности. Да и хаос свойственный мне всегда имеет жесткую структуру, он всегда упорядочен и направлен. Неопределенность меня разрушает. Убивает осмысленность. Я не умею убегать, я умею приходить, но приходят, чтобы остаться. Для меня даже смысл идти в этом самом «остаться навсегда». И уходить оно тоже там же. Я никогда не ухожу, я всего лишь возвращаюсь туда где должен быть. Жизнь рисует миражи, а я упрямо ищу оазис. Настоящий. Который может быть лишь один. Впрочем его может и не быть, но подобных мне это не смущает. Тут дело не в принципе, но в устройстве. Я просто так устроен, такова моя природа. Я по-другому не могу. Я люблю определенность и ясность. Жизнь и так слишком изменчива. В каждом моменте. Всегда. Я это чувствую. Каждый день не похож на другие. Так что сохранять определенность в самом себе – это необходимость. Иначе я сойду с ума. Иначе меня разбросает по секундам и я просто не смогу собраться воедино. Быть на одном месте, не в плане географического, но в смысле упорядоченности бытия, это необходимость. Я люблю ритуалы. Они мой способ давать этому миру имена. Ритуал – это тоже символ, слово в котором буквы – действия. Я их люблю и именно потому ненавижу бессмысленные или не осмысленные. И выбирать их можно лишь самому. Каждый раз выбирать и каждый раз осознавать этот выбор….. Глупо. Сколько бы не было исписано страниц, сколько бы не случилось попыток, но слова всё так же затеняют реальность. Создают свою и закрывают существующее. Как зеркала занавешенные простынями рядом с покойником. Борьба с энтропией. Всё сводится к этому. Каждый день жизни – это смерть. Разрушение и упадок. Каждый день меняешься. Больше или меньше. А значит умираешь. Я уже не тот кто прежде, я уже кто-то другой. И не так важно кем и каким я стал – лучше, хуже, иначе, какая разница? – сколько важно, что того кем я был больше нет. Я уже умер, но всё еще не помню об этом. Это ужасно грустно. Рождение и смерть никогда не заканчиваются – что-то каждый день рождается, что-то умирает. Какая то бесконечная и необратимая гонка. Остановите поезд – я сойду. Остановите время – мне хочется побыть собой…… Дело не в том, что я что-то не осознаю. Осознаю. Просто оно мне не нравится. Не понравилось с самого начала и не нравится сейчас. Жизнь – суть бесконечное умирание, а бесконечное рождение вовсе не служит противовесом, лишь усиливает отвращение к процессу. Мало того что вынужден ежесекундно разрушаться, так еще и тут же, без перерыва на обед, возрождаться. Суета сует…. Знаешь, сейчас, в эту минуту я на тебя сердит и потому рядом с тобой тоже маячит призрак упадка. Я сердит не потому что ты в чем-то виноват или не виноват. Я просто сердит. Мне плохо и потому я сержусь. Обычная страсть к комфорту – не более того. Никакой объективности, одни сплошные эмоции. Они просто есть и никакого права на существования у них нет. Просто есть. Сейчас. Я сердит и вижу, (пред)вкушаю всё в черном свете. Хотя на самом деле я точно знаю, что пока я буду рядом ты всегда будешь со мной. Ты слишком пропитан (болен\отравлен) мной, чтобы изменится в иную сторону кроме меня же. И хотя, судя по статьям дурацкого журнала, который я сегодня пролистывал, так не только говорить, но главное думать не следует, но объективность всё таки требует своего – мы дополняем друг друга, возвращаем друг другу целостность. И не потому что каждый из нас в отдельности какой то особенный (в том смысле что особенные ли или нет в данном случае совершенно не важно), тут дело в простом наличии. Просто заполняем пустоты и закрываем дыры, каким то, по большому счету, чудесным образом способствуем регенерации. Уравновешиваем, утешаем, успокаиваем….. Как если бы у одного было чего-то два, а другого ни одного – в смысле из внутренних органов – если рядом, то баланс восстанавливается и гармония возвращается. Как сиамские близнецы, которых не удачно разделили – по отдельности заваливаемся на бок и не можем ходить, а вместе хоть и представляем конструкцию странную, но за то вполне устойчивую. И при этом во все нет никакого обязательства иметь одинаковые мысли, одинаковые желания и одинаковые горизонты. Разные. Каждый самостоятелен, только вот не падать можем лишь бок о бок. Забавно, чем устойчивей у человека потребность в правильном, тем сильнее «тяжкие» в которые он пускается. Закон обратной стороны. Если вспомнить каждый из нас по отдельности натворил столько глупостей, что можно лишь удивляться вообще наличию хоть какой-то памяти. По идее ее давно должно было уже отрубить. Для самосохранения как минимум…