***

> С тех пор, как в круг Христа душа моя ступила,
Сердечный участился громкий стук,
Как будто возношу бревно я на стропила
С душою плотничьей сам-друг...

Как будто на бугре какой-то дивной шири
Я строю церковь-теремок,
И весело стучит в преображенном мире
Топор - топорик - топорок...

Господь благословил меня рабочим потом,
Я строю чудо-церковь не спеша,
И благостно поет за праздничной работой
Душа моя - поет душа..

Услышь меня, Господь, когда на круглый купол
Я вознесу крылатый крест,
Когда я стану сам своею светлой мукой,
Когда войду я в свод небес.

Я худо жил в миру; краюха хлеба с солью
Худые ублажала телеса,
Но все, что было сном, но все, что было болью,
Вознес я, как святыню, в небеса.

Пускай теперь в моей помолятся церквушке
Калеки, нищеброды, старики;
И тихая свеча горит в руке старушки,
Морщины светятся руки...

А вот и сам стою я под церковным сводом,
И стар, и благостен, и сед, -
И на мое чело ложатся мирно годы, -
 О, сколько же мне, праведнику, лет?..

19 августа 1985

***
Это ложь, что Господь не допустит к Престолу собаку,
Он допустит собаку и даже прогонит апостола.
Надоел ты мне, лысый, со всею своею ватагою,
Убери свою бороду, место наследует пес твое.

Ох, хитер ты, мужик, присоседился к Богу издревле,
Раскорячил ступни да храпишь на целительном воздухе,
А апостол Полкан исходил все на свете деревни,
След выискивал Мой и не мыслил, усталый, об отдыхе.

А апостол Полкан не щадил для святыни усилий,
На пригорке сидел да выщелкивал войско блошиное,
А его в деревнях и камнями и палками били -
Был побит мой апостол неверующими мужчинами.

А апостол Полкан и по зною скитался, и в стужу,
И его кипятком обварила старуха за банею.
И когда он скуля матерился и в бога, и в душу,
Он на матерный лай все собачьи имел основания.

Подойди-ка, Полкан, вон как шерсть извалялась на псине,
Не побрезгуй моею небесно-крестьянскою хатою,
Рад и вправду я, Бог, не людской, а собачьей святыне,
 Даже пахнет по-свойски — родное, блажное, лохматое...

25 июня 1980

***

Разыщите меня, как иголку пропавшую в сене,
Разыщите меня - колосок на осенней стерне, -
Разыщите меня - и я вам обещаю спасенье:
Будет Богом спасен тот, кто руки протянет ко мне!..

Разыщите меня потому, что я вещее слово,
Потому, что я вечности рвущаяся строка,
И еще потому, что стезя меня мучит Христова,
Разыщите меня - нищеброда, слепца, старика...

Я не так уж и слеп, чтобы вас не увидеть, когда вы
Забредете в шалаш, где прикрыта дерюгою боль
И где спрячу от вас я сияние раны кровавой, -
Я боюсь - я боюсь, что в руках ваших ласковых - соль...

29 августа 1981

***
Как будто на меня упала тень орла -
Я вдруг затрепетал, пронизан синевой,
И из ключиц моих прорезались крыла,
И стали гнев и клюв моею головой.

И стал орлом и сам - уже я воспарил
На стогны высоты, где замирает дух, -
А я ведь был согбен и трепетно бескрыл,
Пугались высоты и зрение, и слух.

Но что меня влекло в небесные края,
Зачем нарушил я закон земной игры?
Я вырвался рывком из круга бытия,
Иного бытия предчувствуя миры.

Я знал, что где-то там, где широка лазурь,
Горят мои слова, горит моя слеза,
И все, что на земле свершается внизу,
Уже не мой удел и не моя стезя.

17 июня 1990

***

>О, бедный мой дружок, какой же страшный жребий
Избрал ты для себя: с обугленным лицом
И духом восскорбя, скитаться где-то в небе,
Расставшись навсегда и с братом, и с отцом.

Скажи мне, что нашел ты в этой скорбной шири,
Какие города и веси на пути?..
Неужто ты забыл, кому так дорог в мире,
И матери укор тебя не тяготит?..

Ты знаешь ли, что мать одна в своей лачуге
Все ждет тебя да ждет - одна, всегда одна, -
И день и ночь толкут ее худые руки
Святую воду слез - без отдыха и сна?..

Ей кажется, что ты из слез ее возникнешь,
Чтоб снова быть в живых и матушку обнять,
И так легко вздохнешь, и так неслышно вскрикнешь,
Что этот тайный крик услышит только мать.

11 февраля 1990

***

>Воскресшие из мертвых не брезгливы.
Свободные от помыслов и бед,
Они чуть-чуть, как в детстве, сиротливы
В своей переменившейся судьбе.

Вот мать; ее постигла та же участь -
Пропел ей смерти каменный рожок...
Испытанная бедами живучесть
В певучий рассыпается песок.

Вот мать; в ее улыбке меньше грусти;
Ведь тот, кто мертв, он сызнова дитя,
И в скучном местечковом захолустье
Мы разбрелись по дням, как по гостям.

Нас узнают, как узнавали б тени,
Как бы узнав и снова не узнав...
Как после маеты землетрясенья,
У нас у всех бездомные глаза.

Но почему отец во всем судейском?
На то и милость, Господи, твоя:
Он, облеченный даром чудодейства,
Кладет ладонь на кривду бытия.

А впрочем, он кладет ладонь на темя -
И я седею, голову клоня
В какое-то немыслимое время,
Где ни отца, ни мира, ни меня.

О, сухо каменеющие лики!..
...Смятение под маской затая,
Воскресшие из мертвых безъязыки,
Как безъязыка тайна бытия.

июль 1966 - ноябрь 1983

***

>- Мы победим, - сказал я муравьишке, -
Мы победим с тобою все равно..
Ведь это мне велел вчера Всевышний
Помочь тебе тащить твое бревно.

И ты, воробышек, мой нищий братец,
Напрасно тебя мучает тоска:
Не надо нищеты своей бояться,
Бояться надо лишнего куска.

- Мы победим, - зову я тварей божьих, -
Мы все равно однажды победим,
Не даром мы брели по бездорожью,
Но где-то свет светил нам впереди...

- Мы победим, - твержу я супостату, -
Еще земная соберется голь
И над тобою учинит расплату,
Еще и пес свою возглавит боль...

Нарушится порядок мирозданья,
И чью-то душу кроткую спасту,
И малые безгрешные созданья
Свершат свой правый осторожный суд.

2 февраля 1990

***
>Человек, умирая, становится образом божьим,
Он становится духом вселенной, ее маетой
И бредет в пустоте, как бродяга бредет бездорожьем,
Переходит черту за чертою - черту за чертой.

Человек, умирая, становится тем чудотворцем,
Что теряет себя и творит чудеса в небесах,
Вот задумал он плыть - и корабль одинокий несется,
И корабль одинокий несется на всех парусах.

Человек умирает и ставит ненужные вехи:
Это было при нем, а об этом он вовсе забыл,
Между тем он уже пребывает в неведомом веке,
Где-то возле пределов вселенной и возле светил...

Человек, умирая, становится маскою Бога,
Он становится сутью вселенной, ее наготой
И из смерти глядит на живущих печально и строго, -
Что под маскою скрыто, не знает на свете никто...

29 сентября 1989