Никогда не замечали за своими соседями странностей? Из области тех, которые ведут к довольно основательной самоизоляции? Т.е. вроде бы в квартире напротив кто-то живёт или даже прописан, но встречаться с этим жильцом не приходилось. И ведь не о пенсионере речь, а о взрослом молодом человеке, которому положено не покладая рук работать и учиться. В местных широтах подобные случаи - явление не частое, а вот в Японии общественные деятели и власти крайне встревожены проблемой хикикомори. Настолько, что этому феномену уже посвящают анимационные сериалы.

На первый (и очень поверхностный) взгляд кажестся, что зрителю собираются скормить очередную романтическую комедию-мелодраму с большим колличеством т.н. "fan service". Что-то в духе Chobits: герой-неудачник (Сато), готовый помочь сосед (Ямазаки), ангел-спаситель в лице симпатичной девушки (Мисаки), и вдобавок имеется давняя школьная подруга (Хитоми). Да вот только последняя крепко сидит на антидепрессантах и успокоительных; у ангела, несмотря на милую улыбку, нет-нет, а проскочит фраза-другая, вызывающая тоску и желание удавиться в чулане (чем дальше, тем больше подобных моментов и меньше улыбок – регрессия на лицо); Ямазаки хоть и студент, успевающий заработать на все свои прихоти (причём не самые обычные), но отношения с другими он способен строить не лучше главного персонажа (другими словами, не способен совершенно); Сато, следуя своему типажу, творит массу глупостей, провоцирующих смех, лишь только ощущение после такого веселья - будто хохотал над душевнобольным. В итоге все клише оказываются чёрной пародией на себя же, у тривиальных шуточек, брошенных невзначай ("романтическая любовь – ловушка, способствующая расширению капитализма"; "я понял как можно жить в деревне – нужно просто много пить"), обнаруживается второе дно (правда с двусмысленностью фильмов Мамору Ошии нечего сравнивать), а большинству действующих лиц грозит не одна неделя в психиатрической клинике.

Если больно хочется проводить параллели, то данный сериал – это гремучая смесь Chobits и Paranoia Agent: наивное, радушное эччи подвергнуто химической обработке выжимкой сарказма, самоиронии, цинизма, нездоровых фантазий и социальных язв (тут даже прямые пересечения есть: погоня за вниманием, групповые самоубийства). И всё это под не менее разношёрстное музыкальное сопровождение, которое ничего особенного собой не представляет (единтсвенно заключительная тема первых 12 эпизодов выбивается из ряда вон), но общую атмосферу поддерживает с большим успехом; подобным славился OST FLCL. Факт же, что Welcome to the N.H.K. – дитя Gonzo, предстаёт не очень правдободобным. Да, на счету студии есть Gantz, но там по экрану летают окровавленные головы аля Hellsing и хозяйствует обнажёнка, которая легко поспорит с Elfen Lied. А здесь разве что истомлённое одиночеством воображение Сато иной раз даст о себе знать или кружка с горячим питьём на штаны опрокинется, причём второй трюк используется единожды как отвлекающий манёвр, не более того. Поэтому можно предположить, что и оформление обложек, и вступление являются не более чем маркетинговыми обманками или, ещё более смелое заявление, очередной издёвкой со стороны создателей.

Несколько отдельных слов стоит уделить анимации, ибо в глазах многих именно она – ахиллесова пята сериала. Захватывающие дух CG и прочие чудеса отсутствуют, но это не отягощает просмотра нисколько. Окружающая обстановка, задний фон проработаны тщательно, а грубое воспроизведение героев вполне сочетается с их лихорадочным поведением и гримасами. Да и в минуты, когда эксцентричный юмор всё же пропадает со сцены, вид персонажей заметно улучшается, особенно крупным планом. Возьмись за графическое оформление Madhouse – результат, вероятно, был бы иным, но чутьё подсказывает, что все нелепые, абсурдные и причудливые моменты остались бы без изменений.

Заявленная Gonzo комедия в тёмных тонах на проверку оказалась запросто вгоняющей в депрессию. Множество шуток, пародий, гротеска, но это не Excel Saga и не Puni Puni Poemy, т.к. упомянутые черезчур оторваны от реальности, тогда как здесь на протяжении восьми часов желания усомниться в достоверности рассказа не появляется. Характерна игра в снежки между Сато и Ямазаки, которая начинается пафосными выкрикиваниями с целью развеселить друг друга, а заканчивается почти дракой и полной неопределённостью по поводу своего будущего. Также и Welcome to the N.H.K. пытается постоянно отшутиться, выдать всё за обыденную хохму, но порой не выдерживает и срывается в параноидальный бред. И тут уже глотай какую хочешь аптеку, всё равно не поможет.

                  "Don't seek and don't believe: all is occult."
                                                      F. Pessoa, 1992

Извечно покрытые пылью шестерёнки времени прокручиваются с характерным скрипом, и, словно им в ответ, знакомые очертания преображаются. От влияния сложного часового механизма не увернулись и норвежские Ulver. В такт монотонному тиканию волки заменили родную челюсть стальной, заместо серой шкуры приладили пластины из нержавейки, а нутро металлического каркаса пожрали высотные офисы и пропитанные запахом гнили трущобы. Что касается музыкальной оболочки, то последняя без перерыва шелушилась и слезала: где - слегка и незаметно, а где - целыми слоями. В результате межжанровых сношений свет увидела пластинка 2005 года.

На "Blood Inside" рядом уживаются баюкащие эмбиентовые вставки, одинокая полоумная скрипка, расслабляющие трип-хоп этюды, уже не впервые подвергающийся электронной обработке Бах, самодостаточные гитарные соло, ворохи всеобразных сэмплов, то тут, то там всплывающие блековые реминисценции. И отдельное место среди упомянутого безобразия отведено вокалу Гарма. Ласкающий слух голос появляется повсеместно, то и дело приподнимает слушателя над беснующимся звуковым морем и после вновь оставляет один на один с аудио-стихией.

Лирика написана подстать всему альбому: щепотка ностальгии, очередной реверанс в сторону Блэйка, мистификации, перекроенное чужое стихотворение - всё тем самым лишний раз усилисвает и без того непомерную нагрузку на ассоциативное мышление. Путём незамысловатой расстановки запятых и интонаций недавно помилованные повторно отправляются на плаху, ряд религиозных символов складывается в богохульства, шутки сбрасывают клоунский наряд, обзаводясь строгим костюмом серьёзных суждений.

Предстающий на первый взгляд хаотичный набор кон- и диссонансов, вкупе с парой листов словесной несуразицы, можно заметно упорядочить, рассовать по полкам, покрасить в любимый цвет. И к удивлению окружающих от перестановки мест слагаемых будет меняться их сумма.

Cherish the sounds of waves within your heart
And quell your depression.
Stretch a bridge out towards tomorrow
And don't worry about things like tidal waves.

Ah, such a spectacular mushroom cloud in the sky.

Первая вспышка - мегаполис. Вторая - сотовая связь. Третья - лицемерие. Никто и не думает подготавливать зрителя, его хладнокровно сбрасывают прямо в эпицентр событий - пускай он там сам барахтается и пытается найти выход. Легче простого? А ещё надо учитывать, что каждая вторая дверь оказывается обманкой, больно бьёт косяком по лбу и рассеивается подобно выхлопному газу. Вдобавок, путнику отнюдь не стоит забывать, что ложь является гораздо симпатичнее, солиднее, достовернее неприглядной правды.

Несмотря на свою изначальную недружелюбность, картине в 13 эпизодов стоит дать шанс. Не ждать, когда гора тронется с места в твою сторону, а торопливо бежать к ней. Ведь кинолента, подобно городской жизни, не думает задерживаться, чтобы её лучше разглядели, она стремительно несётся мимо, а ты только поспевай рассматривать мелькающие образы. Сатоши Кон, сделав дебют в области многосерийной анимации, не позабыл намешать туда самых разнообразных красок: тут и яркие, но одновременно холодные тона "Catsoup", и резкие, быстрые мазки в духе "FLCL", и немного [чёрно-]комедийных, ни с чем не считающихся штрихов аля "Excel Saga". А у человека, следящего за творчеством режиссёра, к тому же на протяжение всего сериала не пропадает состояние дежа вю: вот знакомая парочка журналистов, теперь именующих себя детективами ("Millennium Actress"), вот очередное раздвоение личности со всеми вытекающими отсюда последствиями ("Perfect Blue"), а вот и видоизменившаяся тройка странствующих неудачников, нынче жаждущая побыстрее распрощаться с набившим оскомину миром ("Tokyo Godfathers") - "Агент паранойя" содержит в себе выжимку из всех предыдущих работ Кона. Но этим всё не ограничивается, Кон не скупится и щедро одаривает своё дитя уникальными чертами. С лёгкой руки автора реальность сливается воедино с фантазией, но то, что в воображение представлялось мечтой, в жизни оказывается кошмаром.

Проще дрессировать пресмыкающихся, чем пытаться взывать к людям, чтобы последние предали забвенью свои дикие, ежеминутно возрастающие стремления к обогащению всеми доступными способами, подминанию под себя других и к выявлению остальных своих дрянных природных наклонностей. Парадокс состоит в том, что единственное существо на планете, наделённое разумом, также оказалось единственным, наотрез отказывающимся учиться на собственных ошибках. Случись какой катаклизм, то едва уцелевшее человечество довольно быстро отряхнётся, приведёт в норму свою численность и продолжит упрямо гнуть своё, сведения же о постигшей предков неудаче будут пылиться и гнить в архивах. Да и это ещё полбеды. Ведь когда неприятности наконец оказываются в парадной, то человечишко тут же со скорбным лицом поддаётся им и ломается, оказав минимум сопротивления и совсем не подумав, что тем самым может подставить ближнего. А если подвернётся возможность, то он с радостью на этого самого ближнего всё и спихнёт. О стоицизме говорить не приходится.

Безудержний хохот умирающего шизофреника - последний выход из сложившейся ситуации, сопровождаемый потаённой надеждой, что железный спрут, воплощающий собой зверство цивилизации, сочтёт тебя за сумасшедшего и оставит восвояси.

С первых секунд на застывшего в ожидании зрителя обрушивается шквал эмоций, и в этот момент неважно каких - просто эмоций. Перед глазами бежит ассоциативный ряд, чем-то напоминающий такой же в "Catsoup", но в отличии от последнего в основе лежит не холодно-отчуждённая мистика, а добродушно-загадочная сказка.

Медленный темп и подробная детализация, чуткая атмосфера, наполненая рутиной и обыденной жизнью в перемешку с небылицей. Но здесь впитываешь каждую секунду, смакуешь её, а каждый кадр глубоко врезается в сознание. Это идеальное воплощение книги на экране, разве что не нужно переворачивать страницы. Завидев главного героя, появление которого происходит лишь спустя полчаса после начала, сразу становится ясно, что Мияцаки не раз перечитывал Мэрри Поппинс, и образ волшебницы прочно засел в голове режиссёра. Длительный шелест бумаги. Дальше.

Тихое, соразмерное течение событий способствует нарастанию чарующей атмосферы, которая одинаково легко подхватывает и ребёнка, и взрослого. Разряд сказок, которые можно читать в любом возрасте. На фоне пошлой и дрянной, моментально ржавеющей мультипликации дня сегодняшнего, где от Дисснея осталось одно только название да "фирменный" замок, известный всем с самого детства, творение "хиблинцев" воспринимается восторженным сопением, когда не хватает воздуха, чтобы промолвить простое: "Чудесно". И не от огромного количества адреналина, только-только выделившегося в крови, а от доброго, странного гипноза, под которым ходишь ещё какое-то время после завершения картины. 

Эту историю невозможно рассказывать другим тоном, причём передавать сюжет не стоит и пытаться: не хватит слов и испортишь впечатление другому. Водоворот затягивает тебя, и, сам того не замечая, ты переносишься куда-то в прошлое, в места, столь крепко запечатлившиеся в твоей памяти когда-то тогда, в другой жизни. Потерянной?

Кругом и рядом индивидумы-личности существуют в непонятном бешенном ритме; в ритме одного дня, где всё разбивается на состовляющие: стоять-ждать, двигаться-ждать, работать-ждать и небольшую частичку действительной жизни. Неужели сложно остановиться, оглянуться и, никуда не торопясь, пойти в нужном направлении, жмурясь светящему в лицо солнцу?

Wo der Feuerberg loht, Glutasche fällt,
Sturmwogen die Ufer umschäumen,
Auf dir, du trotziges Ende der Welt,
Die Winternacht woll~n wir verträumen.

                    Joseph Viktor von Scheffel

 

 

 

Река времени, если таковая существует, редко пропускает что-то сквозь себя предварительно не изменив. Хотя карбоновые копии и репродукции сомнительного качества остаются и зависают в безвременном пространстве, после чего погребаются под грудами себе подобных. Когда же дело доходит до творчества в пределах одной личности/коммуны личностей, то... всё продолжает пребывать на своих местах и правила не меняются.

Немецкий Absurd, в своё время наделавший шуму (забудьте индастриал), никого удивлять не стал и сменил панцирь. Частично. Старые добрые раздолбайские мотивчики всё ещё встречаются то там, то здесь, но в скором будущем ("Raubritter" не за горами) сгинут и они. И хоть принцип "сделай сам" пока ещё в силе, хорошо записаться могут себе позволить не только любимцы сытых лейблов. Absurd сегодня - это пьяный угар. Да, как бы это странно не звучало, но ранние старания немцев (тогда ещё в множественном числе) намного эпичнее и душевнее. Несмотря на былую ярость и бешенство, то были песни во славу древних богов и матушки-Тевтонии. Нынче это заземлённые композиции, которые молча лупят пудовыми кулаками, приходя с каждой новой каплей крови всё в большее остервенение. Но данный полноформатник, в отличие от последующих, в то же время сохраняет и старые слезинки.

Параллели можно провести с релизом "Waffenweihe" Heldenturm - очередным проектом Вольфа. Похожие мелодии, похожее чередование темпов в рамках альбома. Композитор прослеживается один и тот же. Вспоминается декларация этого самого композитора на бутлеге "Werwolfthron": "Хватит с разговорами, пора заняться делом." В качестве иллюстрации приведён явно не двузначный фотоснимок. И музыка теперь побуждает не на разговоры, а на какие-то определённые действия. Но оставим идейную составляющую самой группе, достаточно того, что она уже давно объявила войну главному пороку человечества: тупости.

А на обратной стороне буклета упомянуты как соавторы некоторых музыкальных и лирических виршей Хенрик и Себастьян.