В конфликтной ситуации перед индивидуумом возникает альтернатива: подчиняться или оказывать сопротивление. Выбор этот происходит прежде всего в сознании индивида, противник не имеет к нему отношения. Избрав покорность, человек склоняется перед врагом, перестает существовать как личность. (Социопсихолог Жак Семлен)

Угнетение порождает в сознании человека конфликт между сопротивлением и повиновением. (Социопсихолог Жак Семлен)

Перед лицом угнетения индивид выбирает один из трех путей: или он полностью принимает сторону угнетателей, проявляя готовность к сотрудничеству; или, не желая делать окончательного выбора, он приспосабливается к системе, замыкается в спасительных ценностях и чувствует себя в псевдобезопасности; или, наконец, он поднимает голову и избирает путь сопротивления угнетателю, уверенный, что это полностью изменит весь его образ жизни. Так он спасает человеческое достоинство. Он отдает себе. отчет, что этот путь тернист и может привести к гибели, но, как это ни парадоксально, это наиболее вероятный путь спасения своей жизни и многих других жизней. (Социопсихолог Жак Семлен)

Противостоять насилию — это значит сохранить в душе частицу независимости, внутренней свободы, самому решать, что делать и о чем думать. (Социопсихолог Жак Семлен)


Безоружный человек перед лицом насилия не совсем беззащитен. Его оружия не видно. Под грузом насилия человек может согнуться, но не сломаться, он не уступит, если в нем есть внутренняя сила сопротивления. (Социопсихолог Жак Семлен)

Насилие врывается в частную жизнь с триумфом, но вскоре слабеет, теряет респектабельность, стремится укрыться за ложью. Ложь—единственное убежище насилия, и существует ложь только за счет насилия. Не каждый день насилие кладет нам на плечи свою тяжелую руку: оно требует от нас только ежедневного участия во лжи, подчинения лжи. Простейший ключ к освобождению лежит в неучастии каждого индивида во лжи. Ложь все скрывает, везде проникает, но если освободиться от нее, отказать лжи в поддержке, это пробьет брешь в замкнутом круге пассивности людей. (Социопсихолог Жак Семлен)

… за внешним миром скрывается насилие, маскирующее конфликт. Насилие в спокойном состоянии производит впечатление отсутствия конфликтов. (Социопсихолог Жак Семлен)

Истории присущи конфликты, а не насилие. Эти два понятия часто смешивают, игнорируя их принципиальное различие. Насилие—это один из возможных способов разрешения конфликта путем уничтожения друг друга. Насилие старается подавить конфликт, так как оно направлено на физическое истребление противника. Насилие есть средство, конфликт—состояние. История являет собой сталкивание интересов людей, их противоположных мнений, которое выражается в различных формах проявления конфликта. (Социопсихолог Жак Семлен)

Индивид часто считает насилие единственным способом разрешения конфликта. Одной из форм проявления силы может стать насилие, в том случае, когда диалог не достигает цели и не убеждает противника. Но “проявление силы” вовсе не обязательно означает насилие. Ненасилие тоже своего рода демонстрация силы, которая вкладывает в управление конфликтом новое содержание. (Социопсихолог Жак Семлен)

Охваченный страхом и ненавистью человек, как правило, неадекватно оценивает ситуацию и свои потенциальные силы, поэтому необходимо взвесить все обстоятельства и вложить в конфликт максимум смысла, разума и воображения. В конфликте большую роль играют стереотипы, создаваемые противниками по отношению друг к другу. Носящие отрицательную окраску стереотипы сближают палача и жертву, поскольку противоборствующие группы наделяют своих противников всеми существующими недостатками и таким образом приходят к выводу о необходимости их истребления. В конфликтной ситуации должны быть установлены отношения на уровне индивидов, а не стереотипов. (Социопсихолог Жак Семлен)


Возможны пять вариантов реакции индивида: нейтралитет, столкновение, бегство, капитуляция и ненасилие. (Ланса дель Васто)

Человек может не знать, каких взглядов он придерживается. Это выясняется в случае конфликта. (Ланса дель Васто)

Личность—это человек на самом деле, а его роль—это то, чем он кажется. (Ланса дель Васто)

Если в конфликтной ситуации человек концентрирует свое внимание на социальной роли противника, он тем самым вступает на путь насилия, с которого трудно сойти. (Социопсихолог Жак Семлен)


Полное ненасилие возможно лишь теоретически, как прямая Евклида. (Махатма Ганди)

Мир превратился в царство средств насилия и угнетения, скрытых за лозунгами мира и справедливости. (Социопсихолог Жак Семлен)

Не убивать людей, а нейтрализовать и парализовать структуры—вот принцип ненасильственного действия. (Социопсихолог Жак Семлен)

Куда мы катимся?

статья, много букв:
http://www.adme.ru/vdohnovenie-919705/kuda-my-katimsya-609455/

От себя:
Крик, но боюсь, что это в никуда. Верхи при своих бубновых интересах, низы, особенно из новой популяции поцриотов, - в мракобесии, охотой на ведьм занимаются. Произошел очередной социокультурный распад в стране. И давно. Для тех, кто занимается историей и теорией цивилизаций - это закономерный процесс. ГрядётЬ новое, трансформация должна произойти. Для имперского эгрегора, старых иллюзий - это крах, катастрофа. Противостояние, как предполагают ученые, которые изучают цивилизационные процессы, в нашей стране будет сложным и многоуровневым. Либо произойдет синтез с другой цивилизацией, либо родится новая цивилизационная модель. Чтобы не было беды - нужна самоорганизация, всего, а у нас её пока нет. Скрепы, иррациональное нам уже не помогут. Мы это уже переживали в истории, когда произошел раскол в церкви и царь для части народа стал еретиком. Нарушилась целостность социокультурного пространства, и весьма на глубинном уровне. Ничего, устаканилось со временем, а старообрядцы принесли предпринимательскую и меценатскую пользу России. Произошла трансформация ментальности, вначале жгли себя и бунтовали, а потом произошла эволюция сознания. Слабые - деградируют, сильные - эволюционируют.
Для самоорганизации нужно более эффективное и прагматичное - реальные и действенные модели жизнедеятельности людей. Будем надеяться, что хозяйственники и профессионалы не все вымерли. И если цены на энергоносители пойдут вниз и начнется действительно хаос, то у профессионалов появится шанс спасать страну другими скрепами, более действенными и эффективными. Нам дуреть долго нельзя, да и не позволят, у нас оружия ядрЁного много.

Отрывки из работы с сйта Института культурной политики.

В повести А.И. Куприна «Поединок» (1905 г.) есть такой эпизод: унтер-офицер на занятиях с солдатами спрашивает у них, кого «мы называем врагами унешними и унутренними». На первый вопрос один из солдат бойко отвечает: «Внешними врагами мы называем все те самые государствия, с которыми нам приходится вести войну. Францюзы, немцы, атальянцы, ивропейцы, инди...». Ответ на второй вопрос вызывает затруднение, и унтер офицер задает наводящий вопрос: «Унутренними врагами мы называем усех сопротивляющихся закону. Например, кого?». Тот же солдат уточняет: «Так что бунтовщики, стюденты, конокрады, жиды и поляки!».
«Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осажденной крепости, а в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму». М. И. Калинин, ноябрь 1934 г.
«Весь мир против нас. Поэтому было бы просто наивностью думать, что классовых врагов пока количественно и качественно очень еще немного. Количественно это все, что не СССР, качественно – это все то, что не коммунист…» К. Е. Ворошилов. Выступление на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г.

Настоящий враг нам не страшен. Его всегда можно закидать шапками, на худой конец, с ним можно договориться, пойти на компромисс. Придуманный враг совсем не то, что враг реальный. Он нарисован нашим воображением, подпитывается завистью, страхом и ненавистью. Самим фактом своего существования враг воображаемый оскорбляет нас, ежеминутно бросает нам вызов. Его нужно уничтожить, извести под корень, истребить до младенца в люльке, чтобы не было мстителя. А потом спешно начать поиски нового врага.

Это особая философия вражды, отказа от соображений разума, рецидив чего-то очень древнего, приходящего вместе с ночными страхами. Когда же за дело берутся профессионалы – политики, пиарщики, идеологи – в обществе начинает формироваться атмосфера враждебности и подозрительности, а общественная жизнь начинает балансировать на гране истерии и абсурда. Образ врага сливается с криком: «Ату его, ату!».

В сегодняшней России рост ксенофобии и нетерпимости заметен невооруженным взглядом. Расовые, национальные и конфессиональные конфликты множатся, и далеко не всегда они вызваны реальными противоречиями.

Чувство страха и неуверенности в завтрашнем дне заставляет нас искать врага – мнимого виновника наших собственных неудач. К сожалению, некоторые политические силы стараются направить инстинктивные фобии в нужное им русло, многократно увеличивая тем самым напряженность в обществе.

Создатели выставки «Скажи мне, кто твой враг» отстаивали простой тезис: настойчиво формируемый «образ врага», в действительности является пропагандистским мифом, «пустышкой», политическим приемом, призванным отвлечь людей от реальных проблем, предъявить им вымышленных виновников их тяжелого положения.

Образ врага – это социально-политический миф, который зиждется на эгоистическом интересе и имеет в своей основе стремление отдельных политических групп к расширению влияния, сохранению или захвату власти.

Образ врага создается с опорой на особенности человеческой психики. В афоризме К. Юнга «Люди всегда нуждались в демонах и не могли жить без богов» обозначен один из важнейших психологических механизмов формирования «образа врага», получивший название «проекции». Раздражение, страхи, неудачи и внутренние конфликты как отдельно взятого человека, так и общества в целом, получают ложное объяснение, и вина за них возлагается на совершенно иное лицо или обстоятельство. Ощущение беспомощности в кризисной ситуации вызывает желание осознавать себя жертвой чьего-то злого умысла. Такая позиция, с одной стороны, избавляет от необходимости предпринимать конкретные действия, а с другой стороны – дает выход накопившимся отрицательным эмоциям.

Образ врага впитывает в себя традиционные предрассудки в отношении представителей определенных национальностей и государств. Путем наложения искусственно создаваемого мифа на издавна существующие стереотипы появляется необходимый кому-то «образ врага». Образ врага затуманивает разум, подобно наркотику, заставляет верить в немыслимые вещи, совершать чудовищные поступки, поддерживать взгляды и идеи, противные человеческой природе.

Образ врага всегда космичен, а возможности воображаемого врага почти беспредельны. Он везде и всюду, поскольку воплощает мировое зло, неважно как оно называется: «мировой империализм» или «всемирный коммунистический заговор», «всемирное сионистское правительство» или опять же «всемирная террористическая сеть».

Образ врага непостижим и невероятен, и поэтому так важно найти его реальное воплощение. Невидимый враг проникает повсюду, он живет среди нас и главное – научиться его распознавать. Художники рисуют образ врага, и он предстает в виде хищника, паука-кровопийцы, змеи или крысы, словом, он – зверь, скрывающийся под личиной человека.

Образ врага наполняется конкретным содержанием в зависимости от социальных и культурно-исторических условий. Тем не менее, в различных исторических ситуациях, в различных обществах и культурах он всегда имеет определенный набор атрибутов, эксплуатирующих особенности социальной психологии. Враг изображается варваром, чужаком и агрессором, противником всего святого и светлого. Он хитер и коварен, а потому прикрывает свои действия политическими или экономическими мотивами, тогда как в действительности им движет только чувство ненависти к «нам».

Образ врага полностью дегуманизирован, а потому к нему нельзя подходить к нему с обычными мерками. Чудовищность врага, готового на любые преступления, оправдывает в отношении к нему любые действия, формирует особую политическую мораль с известным набором принципов: «Кто не с нами, тот против нас», «Если враг не сдается – его уничтожают». Образ врага постоянно присутствует в политической сфере, при этом средства и механизмы его насаждения в массовое сознание и степень интенсивности внедрения варьируют в зависимости от поставленных задач. Идеология тоталитарных обществ предполагает наличие главного смертельного врага. «Кознями «врага» объясняются все просчеты и неудачи режима, при этом поиски «внутренних врагов» превращаются в «охоту на ведьм» и сопровождаются массовым репрессиями.

Образ врага в демократических обществах используется главным образом в предвыборных технологиях, но в некоторых случаях миф о враге может служить для повышения уровня поддержки и доверия действующему правительству. Например, использование образа «врага-чеченца» позволило поднять уровень поддержки власти, а эксплуатация образа «коммунистической угрозы» помогла в свое время сформироваться военно-промышленному комплексу США. Образ врага, создаваемый политиками, поддерживается, тиражируется и внедряется в общественное сознание средствами массовой информации и идеологизированной художественной интеллигенцией.

Образ врага с воодушевлением приветствуется теми людьми, которые в силу недостаточного уровня образования или особого психологического склада (так называемая «авторитарная личность», по терминологии Т. Адорно, В. Райха) готовы воспринимать без критики и размышлений любые предрассудки, любую психологически комфортную информацию. Образ врага поддерживается, пока он кому-то необходим, утрачивая актуальность, он уходит на периферию общественного создания и сохраняется там, пока не будет востребован новыми политическими силами.

Образ врага имеет крайне негативные последствия для внутренней жизни страны. Истерия по поводу внешней угрозы, влечет за собой поиски пособников врага внутри страны, используется для оправдания режима секретности, всеобщей подозрительности, шпиономании, подавления инакомыслия.

Образ врага не может сплотить нацию. Он раскалывает общество, препятствует осознанию общих интересов и все того, что так или иначе могло бы объединить различные социальные группы. Психология вражды и восприятие окружающего мира как полного врагов ведет к деформации собственной идентичности.

«Неугомонный не дремлет враг…»

Начавшийся в конце 1980-х гг. распад советской системы сопровождался ростом напряженности в межнациональных отношениях. В общественное сознание активно внедрялся образ врага в лице соседнего народа. Всплыли старые обиды – в принципе такой же миф, как и сам образ врага. Вакуум враждебности ненадолго возник во второй половине 1980-х годов, когда официальная пропаганда начала утрачивать свои позиции, а люди в большинстве своем сосредоточились на том, как перестроить жизнь к лучшему.

Однако жить без врагов оказалось непросто. Многие политики и пропагандисты остались без работы, а для кого-то жизнь попросту потеряла смысл. Отсутствие врага означало, что в возникающих проблемах надо винить самих себя, более того, трезвая оценка реальности заставляла допустить, что есть кто-то другой лучше и умнее тебя. Сознание отказывалось мириться с новым положением вещей, и культура враждебности быстро начала возрождаться. Отставные пропагандисты перекочевали в полулегальные издания, на страницах которых старые фобии, не сдерживаемые более внешними приличиями, выплеснулись с невиданной силой. Изобразительный ряд стал беднее, поскольку вел теперь свое происхождение от газетной карикатуры советских времен. Набор характерных для образа врага черт, остался прежним: крючковатый нос, кавказско-еврейская внешность, крысиный или змеиный хвост. В дело пошли пропагандистские клише времен третьего рейха, а некоторые издания демонстрировали прямо-таки любование нацистской и эсэсовской эмблематикой.

Более сложный путь, в чем-то даже эстетский, избрали лимоновцы. Они широко использовали в своих листовках и прямые римейки плакатов послереволюционных лет и советскую символику. При разделе имущества буденовка досталась коммунистам, а бренд «серпа и молота» приватизировали национал-большевики.

Однако в целом акцент был перенесен на текст. Он перестал быть броским, лозунговым и стал «более ученым». Авторы многочисленных листовок старались быть убедительными, они рассуждали, объясняли, придавали значительность обыденным фактам, как бы приоткрывая завесу великой тайны. Листовки льстили читателю, вызывали у него ощущение причастности к прежде сокрытому знанию, создавали иллюзию понимания происходящего.

Появился, точнее, возродился, жанр псевдобытового рассказа с постоянными «бродячими» сюжетами. Изнасилованный и убитый ребенок, русская девушка, ставшая объектом домогательства кавказцев, юноша, вставший на ее защиту и получивший удар ножом в спину, еврей, совершающий тайные обряды и разрабатывающий планы «уничтожения белой расы». Все это можно было бы счесть детскими страшилками, вроде рассказов про «черную простынь» и «гроб на колесиках», если бы за подобными публикациями не следовали вполне реальные кровавые события. Некоторое время тиражирование образа врага оставалось уделом маргиналов и экстремистских групп. Власть воздерживалась от участия в этой вакханалии и пробовала даже противодействовать ей. Но когда у нее появились свои корыстные цели, и потребовалось укрепить пресловутую вертикаль, из старого чулана было вытащено пыльное чучело «буржуя».

К прежним демоническим фигурам прибавились новые – коррумпированный чиновник и олигарх. Впрочем, это лишь новые ипостаси прежних врагов, и когда в солидных изданиях читаешь об олигархах, которые выкачали из недр страны всю нефть, невольно слышится, старое: «если в речке нет воды, значит выпили…».

Переход от одних стереотипов сознания к другим совершается необычайно просто. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, что между бредовой идеей «Путин – ставленник мирового сионизма» и вроде бы правдоподобной – «Путин – ставленник спецслужб» – нет принципиальной разницы. Обе мифологемы построены одинаково и похожи между собой как плакаты белых и красных эпохи гражданской войны. Однако в мифы верят, и вот уже вполне серьезные люди взахлеб повествуют с экрана о битве между ФСБ и ЦРУ, развернувшейся на просторах Украины. Человеку всячески внушается мысль, что он пешка, от которой ничего не зависит. Собственная позиция и любые проявления политической активности выглядят ненужными в ситуации, когда все решают власти, олигархи, спецслужбы и криминал. Человеку отводиться роль статиста в спектакле, где все роли распределены между множеством врагов и единственным спасителем-заступником, неважно президент это, партия или государство. Заодно удается потихоньку внедрить в сознание позабытый образ «осажденной крепости», где все делается по команде сверху. А потом можно, потрясая чучелом врага, построить всех в колонны и заставить маршировать в нужную сторону.

Столкновение мифологемы с реальностью всегда чревато многочисленными коллизиями: погромами, столкновениями на национальной почве, межгосударственными конфликтами. Еще большая опасность возникает тогда, когда «образ врага» проникает в сознание госаппарата и начинает переводиться в план реальной политики. Заказчик превращается в потребителя, а псевдонаучные теории и исторические спекуляции постепенно превращаются в идеологию правящего класса.

Мания поиска врагов мгновенно захлестывает общество. Если раньше террористы действовали где-то далеко или, по крайней мере, приезжали откуда-то на армейских грузовиках или газелях, то теперь их призывают искать в каждом городе, на каждой улице, в каждом доме. Кто-то из официальных лиц, чтобы не отстать от месседжа, исходящего из Кремля, даже поспешил добавить, что линия фронта проходит сейчас через каждого человека. Кажется, что-то похожее уже было. Бороться с реальным терроризмом – дело нелегкое, а потому война объявляется его «скрытым пособникам». Очень быстро возрождается старая фразеология в духе «кто не с нами, тот против нас». Сигнал сверху подхватывается массами, особенно если зерно падает на подготовленную почву. И вот уже в метро голос из репродуктора просит сообщать не только об оставленных бесхозных вещах, но и обо всех подозрительных лицах.

Соблазн пристегнуть к упряжке международного терроризма всех оппонентов нынешней власти становится неодолимым. Пусть «пойдут по тому же делу» и получится что-то вроде «право-левацкого троцкистско-зиновьевского блока». За названием дело не станет. Теперь это уже не «враги социалистического строительства», а враги российской государственности, враги России. Остается один шаг до объявления политических оппонентов изменниками Родины, наймитами Запада, «шпионами пяти разведок».

Образ врага пробуют использовать как ключик к сознанию и сердцам людей. Пока он вроде бы распространяется успешно. Образ врага почти мгновенно завоевал информационное пространство, так что даже листовок и надписей на заборах стало меньше.

Образы врагов, пришедшие из разных мифов, следуя законам жанра, сливаются друг с другом, и вот уже исламские террористы превращаются в простых исполнителей заговора против России, задуманного США, Западом и мировым сионизмом.

В новом, рождающемся на наших глазах мифе о врагах милиция соединяется с организованной преступностью, исламисты с сионистами, американцы с террористами, левые с правыми, демократы с коммунистами, олигархи с бюрократами, католики с протестантами, ФСБ с ЦРУ. Круг замыкается, и податься человеку теперь попросту некуда. Вот почему он становится легкой добычей для любых экстремистов от молодежных группировок до тоталитарных сект, обещающих защиту и спасение.

Но не только этим опасен миф о врагах. История учит, что он подобен бумерангу, а потому непременно оборачивается против своих создателей. Большевики, придя к власти, объявили врагами народа целые сословия, а врагом СССР весь остальной мир. Кончилось тем, что иностранными шпионами были объявлены сами основатели партии, а несколько десятилетий спустя вся КПСС стала восприниматься враждебно большинством населения. Нечто подобное произошло и с всесильной ВЧК-КГБ, всю свою историю боровшейся против шпионов, диверсантов и диссидентов – в конце 1980-х спецслужбы сами попали в разряд врагов.

Борис Ельцин, отстаивая демократию, многократно обрушивался на коммунистов, но теперь большинство людей убеждено, что годы его правления были худшими в истории России. Тем, кто сегодня запускает в тираж и пробует эксплуатировать новые образы врагов неплохо бы помнить о печальном опыте своих предшественников. А остальным не следует забывать, что, когда начинаются поиски врагов и объявляется «охота на ведьм», объектом травли может стать любой.

2005 г.
В.Ю. Дукельский

http://www.cpolicy.ru/projects/c_society/109.html

Россия - самая безгосударственная страна, самая анархическая. Русский народ самый аполитичный народ. Россия - страна ужасающей покорности, страна, лишенная прав личности и не защищающая достоинств личности. страна инертного консерватизма, страна крепкого быта и тяжелой плоти.

Из статьи 1918 года о "Судьбе России"

Последнее время появилось много поклонников у религиозного философа и правоведа Ивана Ильина, особенно у новой волны патриотов, которым повсюду мерещатся либерасты, евреи, масоны, госдеп и прочие вражины. Они мало что понимают в его учении, им ближе агитпроп и отдельные цитатки, тома перечитывать не будут.
Ильин-то как раз принадлежал к либерально-консервативному крылу мыслителей.
Для меня он больше представлял интерес работами по духовной культуре, мне это гораздо ближе по профилю.

Но в качестве ликбеза, для интересующихся политологией, размещу главное в его либерально-консервативной политико-правовой концепции.

Основные положения психологической теории права у Ильина:
- природа и назначение власти - (властвование) процесс тяготения периферии к центру;

- требования к надлежащей организации власти - должна принадлежать и применяться только на основе ПРАВА - должна быть единой в пределах различных политических союзов - должна осуществляться лучшими представителями - политические программы должны преследовать ОБЩИЕ интересы;

- правовое гос-во должно основываться на ПРИЗНАНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ; покоиться на лояльном сознании индивида.


Ильин о тоталитарном режиме:
- тоталитарный режим - это рабовладельческая диктатура всепроникающего захвата;
- террористическое внушение;
- держится не на законах, а на партийных указах и распоряжениях;
- госорганы представляют собой лишь показную оболочку;
- правосознание заменено психическими механизмами - голод, страх, унижение и т.п.;
- граждане являются субъектами обязанностей и объектами распоряжений.

Естественное право - правовые нормы, состоящие в согласии с моралью и справедливостью:
- соответствует человеку как духовно-нравственному существу;
- лежит в основе "положительного права".

Правосознание:
Должно быть основано на положительном праве и включать в себя: волю, чувства, воображение, культурные и хозяйственные отправления человеческой души; Чем более развито правосознание, тем совершеннее "положительное право" и руководимая им внешняя жизнь людей.

Аксиомы правосознания:
- чувство собственного достоинства - закон духовного достоинства;
- способность к самообязыванию и самоуправлению - закон автономии;
- взаимное уважение людей друг к другу - закон взаимного признания.

Высшей целью ПОЛИТИКИ является достойная и творческая жизнь человеческого духа - политика, убивающая духовную жизнь или не содействующая её воспитанию и расцвету, пресекает источник общественного развития и обрекает себя на гибель.

Государство:
- является необходимым и целесообразным способом поддержания естественного права через его положительно-правовое провозглашение и реализацию;
- высшая цель гос-ва - обеспечение всему народу и каждому индивиду его естественного права на самобытное определение себя в жизни, т.е. ПРАВО на ЖИЗНЬ, внешне СВОБОДНУЮ и внутренне САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ.

Хм... Интересно, не встречала таких разборов.

Возраст демократии

Американский демограф Ричард Синкотта, проанализировав возрастной состав населения в странах, где с 1972 по 1989 год произошли революции, утверждает, что исход революции и строй, который после неё установится в стране, зависит от возраста населения.

Синкотта использовал показатель, называемый медианным возрастом. Это такой возраст, старше и моложе которого в стране имеется одинаковое количество людей. Все страны, где в момент революции медианный возраст составлял 25—35 лет, как правило, пришли к демократии. Девять из десяти стран с медианным возрастом ниже 25 лет после революции скатились обратно к недемократическому режиму. Если медианный возраст выше 35 лет, то революция чаще всего не происходит.

Исходя из возрастной структуры населения в арабских странах, где недавно произошли революции, Синкотта предсказывает, что Тунис (медианный возраст 30 лет), скорее всего, станет демократическим. Египту и Ливии (медианный возраст 25 и 26 лет) ещё придётся побороться за демократию, а в Сирии и Йемене (21 и 17 лет), скорее всего, установятся недемократические режимы.

Для справки: медианный возраст населения России в 1991 году составлял 33 года, сейчас — около 38 лет. Каков он был в 1917 году, сказать трудно, но, по переписи 1897 года, медианный возраст составлял около 21 года.
www.nkj.ru/archive/articles/21185/

«Вопреки широко распространенному мифу о том, что в войне по большей части участвуют только мужчины, чтобы защитить «уязвимых» граждан, которым, как правило, причисляют женщин и детей, следует заметить, что именно женщины и дети составляют значительную долю убитых и раненых в войнах недавнего времени. В соответствии с докладом ООН о человеческом развитии за последнее время произошло резкое увеличение числа военных потерь среди гражданского населения - они выросли примерно с 10% в начале ХХ в. до 90% соответственно в его конце. Несмотря на то что в этом докладе не проведено разделение данных по убитым и раненным во время войны по половому признаку, в нем утверждается, что процентный скачок свидетельствует о том, что женщины во время войны оказываются в числе наиболее пострадавших, хотя они составляют лишь 2% от мирового военного контингента. Доклад, составленный в 1994 г. Фондом «Спасите детей», констатировал, что за время войн в период с 1984 по 1994 годы 1,5 миллиона детей было убито и 4 миллиона детей получили серьезные травмы в результате бомбежек и подрыва на минах.»

Дж. Энн Тикнер «Мировая политика с гендерных позиций. Проблемы и подходы эпохи, наступившей после «холодной войны»/Пер. с англ. под ред. Д.И. Полывянного. - М.: Культурная революция, 2006. - 123-146 с.

Хороший итог. Что за войны и воины такие? Кто с кем воюет? Кто кого защищает?