Памяти Жени Рябикова
На козлах сидел портрет бравого балтийца-краснофлотца, ну прямо как с плаката «Слава отличникам боевой и политической подготовки Краснознаменного Балтийского флота!» Волевое лицо, правильные черты лица, каштановые волнистые волосы, уложенные густой копной набок, голубые глаза… Но вот только взгляд не как на плакате – тусклый какой-то, точно с похмелюги.
- Ну, ты, студент, что? Мне в подчинение или как?...
- Да так, на подмогу. У тебя, бригадир говорит, здесь аврал, срыв графика.
-Задолбал он меня этими потолками! С утра до вечера кувалдой махать. А ведь позавчера зряплату давали, пока не пропьешь – какая работа… Женя Рябиков, а тебя, студент, как кличут? – матрос-балтиец наклонился, протянул для рукопожатия лапу-наковальню, захватил рученку юноши и потянул на себя,- Залезай на козлы - покурим, работа не волк, за ней в лес не побежим, ну ее на хуй!
Даже в робе работяги-электромонтера Женя смотрелся как матрос-балтиец. Крутой широкий лоб, брови в разлет, прямой короткий нос с правильным разрезом ноздрей, а в глазах-то кроме мути искорка гуляет, видно весельчак и баламут.
Студент осмотрел потолок, увидел на нем прямые полосы синей разметки и по разметке пробитые в бетонных перекрытиях дырки.
-Это что же, дырки вручную долбить? А что это за синька?
- А чем же еще – хуем что ли?! За день так наебешься, с козлов как после двух стаканов слезаешь – прощай любовь, и сиськи набок! А синька, она и есть синька. Шпагат через синьку пропускаешь, потом оттягиваешь и отбиваешь… А потом шлямбур в одну руку, кувалду в другую и даешь план, мать вашу! Вот и вся технология! – балтиец показал, как надо держать шлямбур и кувалду.
Шлямбур-то понятно, а вот то, что кувалду надо брать за ручку так, чтобы сама кувалда смотрела вниз, было чудно. Однако, когда Женя, матерясь, встал с карачек во весь рост, приставил шлямбур на крест разметки и начал махать кувалдой снизу вверх по траектории полуокружности, стало очевидным, что народный умелец знал свое дело, но делать план не спешил. Помахав дурой с минуту, но так и не пробив дырку в бетонную полость, он снова сел на козла как на садовою лавочку.
- Вчера, понимаешь, дело было. Не помню, как я к этим уродам попал, бля!... Ну, еще выпили по стакану – у меня с собой было, домой нес. А потом этот пидор и говорит, мол, Маша хочет! Ну, я ж все таки мужик! А она, сука, раком ко мне встала, телка-то еще в соку, а у него в рот взяла! Ну, у меня поначалу встал как положено, сунул ей по самое никуда – начали… И вдруг этот гандон как закричит: «Маруся! Я кончаю!» У меня от этого блядства все замерло, понимаешь?! Хотел им обоим пизды дать, а потом плюнул, бутылку в карман и домой. Жене стыдно в глаза смотреть!
- А ты того, не боишься домой-то птичку принести?
- А пустое! К породе грязь не пристает!
- Но все же! Жена...
- Жена?! А ты что думаешь, она ангел?! Ждала меня, ждала…, я с флота пришел, хрясть, а целки-то давно уж нет. Вот то-то…
- А ты что на флоте служил? – изумился своей наблюдательности студент.
- На Балтийском Краснознаменном Флоте четыре года палубу драил! – Женя осклабился, поставил голову в полуоборот и стал вылитым моряком с агитационного плаката.
На следующий день Женя был опять не в духе. Скандалил с женой. Она грозилась разводом, если он не пойдет к наркологу и не закодируется.
- Ну, я вчера вечером, пошел к районному хмырю. Он меня спрашивает - тянет ли меня, часто ли я бухаю, бывают ли запои, поскольку принимаю зараз, чтобы, так сказать, вкусить.
- Я ему говорю, ну так, «чтобы вкусить» - кило-пятьсот, кило-семьсот. Запоев нет, но тянет кажный день! Слава богу, что деньги быстро кончаются, а у жены отродясь не найдешь – у мамы, наверное, держит. А если бы кажный день, какое здоровье надо иметь!
- Потом спрашивает, а когда Вы начали, были ли причины?
-Да, говорю, были. На дембель построили нашу команду, зачитали приказ, а потом постановление ЦК ВЛКСМ о комсомольском почине по освоению целинных земель Казахстана. Есть добровольцы? А попробуй не быть им! Лучше уж добровольно, чем силком на нарах. Дали нам подъемные, загнали в скотовагоны, и поехали мы пьяные и с песнями в далекие края. Не знаю, чем нас во флоте кормили, какую гадость в кашу подсыпали, бром ли или еще какую хуйню, но водка нас не брала, чем больше жрали, тем больше хотелось. Питерская кончилась в момент. На полустанках брали с собой ведра, в них каждый кидал, что имел. У станционных барыг меняли все на самогон, и так до конечной остановки. Приехали голые – все с себя пропили!
-Да! – врач говорит, - закалка серьезная. Но после целины не было желания остановиться, поберечь здоровье.
Я, говорю, было. Ведь меня со школы любовь ждала. Да, видно, не дождалась. Вот как ты, студент, наверное, какой-то подлез и распечатал. Ну, я опять стал глушить, хоть и простил…
-А он мне, дефлорация это хуйня, она тебя ждала, не сбежала к другому, таких надо на руках носить.
- Ну, я вот и ношу, а нажраться иногда хочется до упора! И не знаю почему… Вот такие дела, студент.
***
Утром следующего трудового дня бригада «УХ» как всегда сидела на козлах, болтала языком и ногами, что называется, раскачивалась, настраиваясь на трудовые подвиги. Студент в полголоса мурлыкал что-то из Юлия Кима – «Цветы в стеклянной банке на окне….». В это время по коридору, заставленному козлами, бочками и прочей строительной мурой, в направлении завидных парней медленно пробиралась очень симпатичная девушка. Видно, она шла в деканат, так быстрее, хотя можно было и запачкаться. Парни ее видели издалека уже не первый раз. Девушка застенчиво опустила глаза, собираясь, проскользнуть мимо них. Но тут подал голос Женя Рябиков:
- Девушка! – девушка подняла на него глаза, голубые глаза Мальвины, полные детской доброты и доверчивости. Женя без тени смущения продолжил, - Девушка! Ну, что же Вы… все ходите, ходите…
Здесь он сделал паузу, отчего на доверчивом лице девушки проступило некоторое недоумение и даже интерес. Добившись нужной реакции, Женя с ехидцей поручика Ржевского закончил:
- И… все ничего!
Девушка рванула прочь, больше этим коридором она не хаживала. Ну и юморист этот Рябиков.
***
Через два дня на руках студента появились первые трудовые мозоли, которые грозились стать кровавыми. По этой причине он принес из дома матерчатые перчатки и осторожно натягивал их на руки, боясь сорвать мозольные пузыри. Женя, с интересом наблюдая за этой медицинской процедурой, неприязненно изрек:
- Студент! В штанах – не ебля, а в рукавицах не работа! Хе-хе! Вот что, махарь из тебя сейчас хреновый. Ты займись-ка распаечными коробками, наука. Звони, соединяй, только запомни, фазу подавай на выключатель, а не на светильник…
Оказывается, ничто человеческое балтийцу не чуждо – спасибо ему за это! В обед Женя стал сочувствовать студенту, мол, руки надо беречь, какое удовольствие от мозолей. Потом ехидно затянул:
-Онанизм, онанизм!
Укрепляет организм!
Сокращает вес мудей
И расходы на блядей!
Студент не ожидал такого подвоха от соратника по труду – покраснел, как-то смешался. Это вызвало сочувствие, и Женю потянуло на наставления:
- Ты, студент, того, надо смелей – вон какая симпатушка ходила, на тебя глаза пялила, а ты ни рыба, ни мясо. Мне б твои годы. Вон Машка-малярша, блядь, кто ее из бригады только не пялил, с тебя глаз не сводит – видно, что тоже дать хочет, а ты, наука, в облаках витаешь. Или боишься показать. Не ссы! Запомни – в чужих руках хуй всегда толще!... - На миг задумавшись, добавил – Да и не только в чужих, и в женинах то же. Это из личного опыта – тебе на заметку, студент!
***
После аванса к краснофлотцу снова вернулись и меланхолия, и революционные настроения. Был тяжелый разговор с бригадиром, который, матерясь, грозил отправить балдеть Женю в кабельный коллектор сечением метр на метр с отбойным молотком на перевес и погодными условиями, близкими к тропическим в сезон дождей. Женя нехотя занял на козлах боевую стойку и изрек:
- Да, в нашем деле выше хуя не прыгнешь! Но тут все ж поспокойней. А то на Серпе и Молоте с похмелюги такая мотата. Стоишь с бодуна, а вокруг огненная проволока летает – того и гляди пополам перережет! Но зато получка там - дело святое. Бригадир посылает гонца прямо за ящиком, и гуляем от рубля и выше. Если б не жена, может быть, там и остался, хера я в этом электричестве понимаю, а так одна долбежка, да алебастр!
***
Было ощущение, что Женя считает себя неудачником, то ли из-за жены, то ли из-за флота, то ли из-за целины. Он как бы со стороны все время подтрунивал над собой, не давал распрямиться и принять гордую стать балтийского матроса-краснофлотца. Когда студент решил заняться психоанализом на свой страх и риск, то оказалось, что все не так плохо. Никакой Женя не неудачник, он просто герой нашего времени, о чем он ему гордо и выдал:
- Студент, ты посмотри на меня. Чтобы я, с такой будкой стал бы таким как ты, сох бы за книгами, бегал от телок, дрочил втихаря? Нет, мое место здесь на козлах! Надо же кому-то коммунизм строить, чтоб было по потребностям!
- Мне чужого не надо! Жизнь, она одна, и прожить ее надо как того требует моя душа и натура. Да, чтоб я, ради того, чтобы ходить в чистом, прикидывался всю жизнь каким-нибудь там кандидатом заборостроительных наук, не мог лишний раз набраться до умопомрачения, да я гадом буду, но таким не стану!
- Жена, а чего тебе жена-то. Пизда не лужа, хватит и для мужа! Да нет, студент, это я так, жену надо беречь, уважать и слушаться. Хотя от ихней дури иногда так хочется в нирванну. Се ля ви.
***
Всю жизнь работать на козлах – это показалось студенту концом света. Конечно, со временем Женя повысит квалификацию, кончит бухать по причине ухудшения здоровья. Администрации пойдет ему навстречу и предоставит более доходную и солидную работу, даже если он не вступит в ряды КПСС. Наверное, так и будет. На счет работы – может быть, а вот что в партию не пойдет, да и не подойдет, так это точно!
А пока моложавый мужчина, красавец, неукротимый Женя лезет на козлы. Это восхождение каждое утро начинается с какой-нибудь прибаутки. Они его настраивают на рабочий лад – на рабочий, но так, чтобы не перегореть на работе:
-Маш, что-то у меня слабость по утрам…
-Отстань от меня – знаю я твою слабость!
- Это точно, Маш, понимаешь, утром хуй двумя руками согнуть не могу!
- Дурак!
Наконец, после перекура Женя делает стойку на козле, чуть подгибает ноги, свешивает между ног свою лапу-наковальню и орет на весь коридор:
- А карлик! А вот с таким вот хуем!
Это значительно, ниже колен. Но женщины на козлах уже давно перевыполняют план, к приколам Рябикова они привыкли, да уже и изучили его со всех сторон. Он им просто неинтересен. Пик бодрости и здорового рабочего настроя, наконец, посетил героя нашего времени. Шлямбур крошит бетон, по разметке появляются дырки, в дырки цементируют крючки, на крючки вешают люминесцентные лампы, лампы освещают учебные кабинеты и аудитории, где сидят и парятся студенты, которые мечтают сдать все зачеты и экзамены, чтобы остаться студентами, а затем стать инженерами, потому что инженер может пролезть в кандидаты, так как в этом случае легче стать начальником и членом партии и всю жизнь посвятить руководящей работе и перераспределению денежных средств, зарабатываемых инженерами и научными сотрудниками по их договорам, заключенными со сторонними организациями в лице данного начальника. У такого начальника голова без проблем, он и бухать может без ущерба для общего дела - не жизнь, а малина. Да и со свободой личности нет проблем – куда хочу, туда и лечу: « Я в министерство, а от нее домой!» Ответственность? Ну, какая там ответственность. Стрелочника всегда найдут! Выходит не прав был Женя Рябиков насчет своей карьеры, зря он полез на козлы ничтоже сумнящеся.