в одинокой жизни заплутал,
как кутёнок тыкаюсь на ощупь,
смысл и взгляд — навряд ли поменял
зубы волка и другую поступь.
в своё время мы борзыми родились
и волками по юности метались,
а легавые по следу нам паслись,
мы повадкой в волчью стаю собирались.
нас поймать пытались сыскари
обложили красными флажками
под статью волчёнка подвели
… расплатился лучшими годами.

обуздать в колонии волчат
с неокрепшими, но острыми клыками
превратить из хищников в котят,
им казалось, что в угол нас загнали.
… только там, матёрым что бы стать
средь таких же молодых, зубастых
в ход клыки приходится пускать,
чтоб окрас иметь козырной масти.
там борьба, как принципы ясны--
выбивает слабых и голодных,
мир жестокой детской крутизны,
выбирает — сильных и свободных.
где нутро покажет, что пацан
из своих дворовых хулиганов,
или тля, а попросту баклан
из плеяд опущеных фазанов.
кто бурел, иль задвигал косяк,
кто стучал, как дятел в перепонку
фраерами попадал в блудняк
иль зачуханым залазил сам под шконку.

все друзья, что были в корешах,
как и я ту грань переступили
в реальной жизни не были в гостях
нас испытания по полной загрузили.
но вот ушли друзья на небеса,
я в одиночестве под старость лет кукую
и заплутал, где раньше зависал,
с тоскливой горечью по юности тоскую.
тоскую так, что боль стоит в висках
и на глаза навёртывают слёзы,
тоска о тех о прошлых временах,
где молодым встречал метель и грозы.