.

Вид  из  окна  на  соседние  улицы  и  степь  в  погожий  денёк.

Тот  же  вид  в  буран.

         Вчера  вечером  ветер  наконец-то затих.  Сегодня бурана  нет. 

 Это  не  пурга,  это  настоящий  степной  буран,  когда  снег  несёт  сплошной  стеной  и,  даже  с  пятого  этажа  не  видно,  где кончается  верхняя  граница  снежной  стены. 

          В  1959-ом  году,  после  смерти  отца   мы  приехали  на  Целину,  как  ехали       многие  семьи  в  поисках  лучшей доли.  Но  речь  не  об этом. 

        В  вятских  лесах  мы  видели  сильные  снегопады,  когда  снег  наваливал  большие  сугробы,  в  которых  можно  было  утонуть нам – детям.  Если  и  были  ветра,  то  снег  не  носило  с  места  на  место,  а  вздымало  иногда  с  деревьев  и  несло  по  верхушкам.  Это  называлось – верховая  вьюга.  Деревья  качались,  скрипели,  трещали.  Гул стоял,  как  от  идущего  в  отдалении  поезда.   Хотя  в настоящую  железную  дорогу  мы  увидели  во  время  дороги  на  целину.

      В  первые  года на  Целине  мы  увидели  настоящие  бураны.  Снегу  было  много,  ветра  ничем  не задерживались,  и  снег носило  туда-сюда.  Многоэтажных  домов  не  было,  а  дома  и домики  заносило  по  самую  крышу. 

      В  нашем  посёлке  строительство  жилья  и  промышленных  предприятий  шло  полным,  ходом,  рабочих  приезжало  много,  но жили  пока  в  тесноте.  В  нашем  трёхкомнатном  щитовом  домике  проживало  пять  семей.  Одинокие  собирались  вместе  и  строили  себе  длинные бараки-землянки  из  готовых,  вырытых  экскаватором  траншей.  Селились  до  50  человек. 

      Вот  такие  траншейные  бараки  заносило  так,  что  по  утрам  приходили  рабочие с  элеватора  откапывать. 

      Каменные  и  песчаные  карьеры  были  на  берегу  реки, - вывозили  сырьё  машинами.  Рабочих  возили  либо  под  брезентовыми  пологами,  либо  в  теплушках (обитые  толью  деревянные  ящики-фургоны).  Иногда,  в  сильные  бураны  машины  сбивались  с  дороги и  падали  с  обрыва.  Гибли люди.  Могли заблудиться  и  рабочие,  идущие  на  работу  или  с  работы.  Между  домами  часто  протягивали  верёвки,  чтобы  можно  было  держаться  за  них  во  время  перехода  и  не  заблудиться.

      Я  училась  в  седьмом  классе,  когда  мальчик  из  шестого  класса,  возвращаясь  из  школы по занесённой  снегом  улице,  устал  настолько,  что  присел  под  большой  сугроб,  где  его  занесло  снегом,  в  котором  он  пригрелся  и  уснул.  Обнаружили  на  второй  день,  когда  прокладывали  тропинку-проход.

     Во  время буранов  разрешалось  не  приходить  в  школу  дальним  ученикам,  но  мы  жили  на  одной  со  школой  улице,  ходили  группами.  Если  было  мало  учеников  или  был  очень  сильный  буран,  нас  отпускали  домой.  Думаете,  мы  шли  домой?  Как  бы  не  так.  Иногда  с  сумками,  иногда  успевали  по  пути  их забросить  кому-нибудь,  шли  на  берег  Ишима  прыгать  с «балкончиков».  На  краю  обрыва  образовывались  надувы – балкончики,  с  которых  было здорово  прыгать.  Внизу  было  достаточно  снега,  чтобы  мягко  приземляться.  Выбирали  места,  где можно  было  подняться  наверх,  чтобы  найти  новый  балкончик  и….  «ухнуть»  вниз.  Как  говорят  мои  внуки,  вот  это  был  кайф,  вот  это  был  экстрим!!!

     Позднее  бураны  стали  менее  экстремальны,  то ли  от  того,  что  много  чего  настроили,  то  ли  от  того,  что  климат  стал  более  мягким.  Это  не  значит,  что  не  было  сильных  буранов.  Примерно в  1976-77  году был  настолько  сильный  буран,  что  в  школе,  где  я  работала,  «выхлестало»  много  окон.  Потом  сутки  выносили  снег  и  осколки  стёкол,  почти  неделю  меняли  лопнувшие  батареи отопления,  вставляли  стёкла.    

После  этого  бурана в  некоторых  местах были  сугробы  в  два  этажа  высотой.  Мои  дети  потом  ходили  кататься  с  таких  горок.

     Примерно  в 1982-83 году  я  возвращалась  с  ночного  поезда  во  время  сильного  бурана.  Естественно,  никакие  автобусы уже не  ходили,  да  и  мне было  лучше  идти  по  железной  дороге почти  до  самого  дома.  Видимо,  с  вечера  снегочисты  прошли,  так  как  вдоль  полотна  были  большие  сугробы, и  никаких  тропинок  не  было  видно.  Пришлось  идти  буквально  по  шпалам.  Откуда  взялся локомотив,  мне  до  сих  пор  непонятно….  Если  бы  он  ехал  с  включёнными  прожекторами,  я  бы  их  всё равно  увидела  и  успела  бы  «перекатиться»  через  сугроб.  Но  всё  произошло  настолько  стремительно,  что  я  очнулась  метра  за  три  от  колеи,  стоя  в  глубоком  сугробе, как  была  с  двумя  тяжёлыми  сумками (да  и  шуба  искусственная  весила  немало).  Увидела  только  проезжающий  локомотив  и  кулак  из  окна.  Вопрос,  КТО  меня  забросил  в  сугроб???  Кое-как  выбралась  и  пошла  дальше.  На  переезде  свернула  на  свою  улицу,  а  там  уже  навстречу  мне  спешили  старший  сын  с  другом.  А  дома  меня  изрядно  потрясло (вернулся  страх). 

    12  апреля 1996 года, -  весна.  Под  утро  разыгрался  буран.  А  мне  на  работу  на  станцию,  это  около  двух  км,  доехать  не  на  чём.  Уроки  никто  не  отменял.  Пришлось  идти.  Весной  любой  буран  будет  влажным, - снег налипал  на  лицо  слоем,  приходилось  закрываться  рукой,  или  идти  спиной  вперёд.  Идти  пришлось  навстречу  ветру.  Кое-как  доползла  до  железной  дороги,  пошла  по  колее,  больше  дороги  не  было,  хотя  рельсы больше чувствовала,  чем  видела.  Слышны  были  гудки  маневрового  тепловоза  и  переговоры  операторов по  громкой  связи.  Вдруг  буквально упёрлась  в  белую  стену.  Думала,  что  это  вагон,  запорошенный  снегом,  оказалось – огромный  сугроб, высотой  с  вагон, который  надо  было как-то  обходить.  Обойти  не  удалось,  пришлось  переползать  через  него,  на  что  ушло  немало  сил  и  времени.  Мало  того,  что  ноги  были  и  так  мокрыми  от  таявшего в  сапогах снега,  так  я  теперь  была  совершенно  мокрой  везде – внутри  одежды  от  пота,  снаружи  от  мокрого  снега.                

На  первый  урок  я  конечно  опоздала.  Обувь  сухую  нашла,  переобулась,  но  в  остальном….  Ещё  и  электричества  не  было.  Домой  не  дошла,  осталась  у  знакомой  ночевать  и  сушиться.

     Нынешние  бураны  не чета  прошлым,  разве  что  зарядят  на  неделю.  Ну  и  на  нашей  окраине  ветер  посильнее  дует,  школьников  надо  провожать  на уроки  и  встречать  после.  Между домами  ветер  дует  сильнее,  сдувает  с  дороги,  а  остальном - ничего,  можно  жить.....

Сны  становятся  всё  интереснее....  Приходят  в  сны  души  просить  помощи.    То  Высотский  снился,  хотел,  чтобы  я  принимала  его  песни (вовремя  отказалась).  То  Брежнев  сидит  на  моём  диване  и  пытается  что-то  объяснить....  То  некоторые  президенты  просят  поддержать  их  в  работе.  Некоторые  души просят  помолиться  или  заступиться  за  них.

Но  сегодня  неожиданно  приснился  мне  Иосиф  Виссарионович  Джугашвили.  Правда,  не  совсем  такой,  как на  фото.  Небольшого  роста, может,  от  того,  что  полусогнутый.  Одет  непривычно - в  белую  рубашку  и  чёрную  жилетку.  Стоял,  опираясь  на  угол  стола,  так,  как  будто  ему  плохо  стало.  На мой  сочувственный  взгляд и  вопрос:"Вам  плохо?" -  утвердительно кивнул  головой  и  сказал:"Хоть  бы  кто-то  помог...." 

 Проснувшись,  перебрала  все  нюансы  сна  и  поняла - Сталин  просит  МОЛИТВЫ.  А  правда  интересно,  молится  ли  за  него  кто-нибудь?

Рассказала  сон  знакомым.  Подруга - инвалид  быстро  всё  поняла  и  сказала,  что  вечером  помолится  за  него.  Видимо,  душа  его  не  может  найти  покоя,  пока  он  не  прощён.  он

А  ещё  и  за  Ленина  бы  надо  иногда  молиться,  ведь  душа  его  привязана  к  его  памятникам  или  мавзолею,  где до  сих  пор  находится  тело.  Я  в  2010-ом  году  была  недалеко  от  мавзолея  и  не  могла  подойти,  веет  от  него  холодом  и  негативом. негативом.  Мои  сыновья  со  мной  согласились.

О  привязанности  душ  к  памятникам  и  могилам  нам  рассказал  Аблай-хан,  когда  попросил  убрать  эту  привязку.  Люди  не  понимают,  что  их  ненормальная  привязанность  и  неискреннее  восхваление  или  слёзы  мешают  душам  развиваться.