Неожиданно для нас оказалось, что планета Дануи, как её называют в космосе, - это и есть известная в наших хрониках планета, на которой наши далёкие предки собирались обрести родину, но не обрели, так как была очень серьёзная подвижка земной коры и она могла привести к катастрофе. Наши двоюродные братья по Космосу вместе с Древними пытались найти подходящий носитель разума, но надежда на рептоидов (динозавров) не оправдалась, - они начали расти неимоверно, а рост тела не был ростом разума и интеллекта.
Наших предков больше устроило бы воплощение в телах млекопитающих, а не рептоидов, но млекопитающие только начинали своё эволюционное развитие. Пришлось нашим предкам искать другое пристанище.

При отлёте из дома отец - Правитель просил нас быть осторожными, так как при мне был опасный груз - чужая энергия, которую при обнаружении могли использовать низкие существа с низкими целями. Поэтому по прибытии на Дануи мы связались с местной Иерархией Света и хорошо, что так сделали, - на планете происходили непонятные нам процессы. Нам предложили воплотиться в телах жителей государства Атлантис и приыкнуть к условиям планеты с тем, чтобы позднее начать поиски выхода из нашей проблемы. Кроме того, надо было обеспечить нам маскировку, чтобы никто не догадывался о цели нашего прибытия и наличии энергии Беды. На всякий случай решили найти для меня подходящее тело, а Николаус будет ожидать меня в Верхнем Убежище, чтобы в случае опасности просто "выдернуть" меня из тела.

Нашли подходящее тело молодой девушки из провинции, которая была неизлечимо больна и вскоре должна была умереть. Её должны были перевезти в столичный храм, якобы для посвящения богам, но на самом деле храмовые учёные хотели изучить болезнь, не характерную для Атлантиды. Условия были подходящими для меня: во-первых, болезнь девушки объяснит те странности, которыми будет изобиловать моё приспособление к земному существованию; во-вторых, её уход - смерть будет скорым и я успею освоиться и мучиться буду не долго; в-третьих, мы не боялись трудностей и самого ухода - смерти.

Во время перевозки девушки по имени Сьенна было произведено замещение души, - душа девушки отправилась со Служителями на Небеса, а мне досталось тесное больное тело. В теле я ещё смог как-то разместиться, но всё остальное повергло меня в шок и надолго выбило из колеи. В то время жители Атлантиды были высокого роста - около трёх метров, почти такими же, как на нашей Планете. Я, хоть и считался по возрасту подростком, но ростом был с мою матушку, - на Звеге дети росли быстро. Тела атлантов были крепкими, - вы бы назвали их спортивными, - поэтому они болели редко. Чем была вызвана болезнь Сьенны, я не знаю. Никто не знал.

Тело девушки отказывалось мне подчиняться и меня заново учили ходить приставленные ко мне храмовые служанки. К тому же тело было тяжёлым и довольно сырым и холодным. Моё настоящее тело было лёгким и сухим. Некоторые женские проблемы оказались для меня полной неожиданностью, но мужского тела не нашлось и пришлось мне смириться с "женской долей", - я решил, что во имя спасения родной Планеты выдержу всё.

Передали меня храмовому учёному и поэту Туэнису, который изучал (мою теперь) болезнь и пытался лечить меня разными методами, не всегда приятными. То, что я научился управлять новым телом и даже проявлял некоторый интерес к жизни, Туэнис приписывал себе и своим методам лечения. Я, конечно, старался и добился того, что вскоре Туэнис стал брать меня с собой везде, где бывал сам. Для моего интереса к планете и жизни на ней это было, как нельзя, кстати.

В моём приспособлении к телу было немало казусов. Как-то спросонья я сорвал с себя все одежды, - ведь на Звеге одежду носили очень редко, - за что и был наказан. Меня надолго заперли в своей комнате. Атланты не стеснялись своего тела, они были прекрасны по меркам землян, но соблюдали приличия в своей среде. Меня раздражало моё новое голое тело, но я понимал, что на Дануи климат неровный и одежда служит не только защитой от среды, но и показывает статус в обществе. Ведь и наш пух на теле многими инопланетниками воспринимался как заменитель одежды, хотя изначально он появился как защита от ультрафиолета.

Местного языка я долго не мог одолеть, - наш язык более шелестящий и журчащий, - пользовался своей врождённой телепатией, но заметил, что этим пользуются только жрецы, а простым людям либо недоступно, либо запрещено. Местных обычаев я тоже не мог освоить быстро, даже манеру еды надо было осваивать заново. Одним словом, Туэнис со мной намучился, ходил за мной везде, не отпускал меня ни на шаг, поучал как мог и старался приручить меня, как домашнее животное. Я, в свою очередь, позволял себя приручать, но иногда человеческое сказывалось и эмоции перехлёстывали через край. Думаю, что это были эмоции и привычки, пропитавшие тело девушки при её недолгой жизни. У нас на Звеге эмоции более сглажены и не причиняют особой боли и неприятностей.

Туэнис всё время что-то писал и писал, говорил, что изучает меня и записывает для науки. Сочинял стихи и поэмы, заодно и читал их мне, чем очень надоедал. Мне были непонятны местные проблемы, образы и под рифмы Туэниса я часто засыпал, за что он обзывал меня разными словами, тоже не совсем понятными.

В то время, когда Николауса не было рядом, Туэниса я воспринимал, как брата и он стал для меня самым первым и самым близким человеком на Дануи. Туэнис, в свою очередь, воспринимал меня, как некрасивую и больную девушку с несносным характером и странностями в поведении, но в какой-то момент я понял, что он читает мне стихи о любви. Вот теперь-то я затосковал всерьёз и человеческие эмоции одержали надо мной верх: то слёзы, то истерика, то тоска. В такие дни меня запирали в комнате, приходил Туэнис, читал свои поэмы и этим меня усыплял.

Позднее он заметил, что от истерик меня можно отвлекать тем, что мне интересно, а на Дануи всё было новым и интересным. Мы с ним побывали в других храмах, в домах знати и бедняков, видели храмовую казну, состоящую из золотых и серебряных изделий, которые называли деньгами и использовали при торговле. Туэнис удивлялся моему равнодушию к драгоценностям, но кое-какие подарки делал и говорил, что они меня украшают.

На Звеге серебро и золото использовались как энергетические накопители, а для украшений больше использовали драгоценные камни, хотя и они тоже были накопителями. У нас существует целая наука об энергетике минералов, металлов и кристаллов. Здесь же, в Атлантисе те, кто имел золото, серебро, ценные камни, имели особый статус и почитались особо, хотя на мой взгляд, тот же Туэнис должен был пользоваться особым почитанием, как обладатель выдающегося интеллекта. На Звеге все были равны в статусе и только клан воинов и семья Правителя имела некоторые привилегии, такие как ускоренное размножение и бОльшая территория обитания.

Знатные в Атлантисе покупали себе долголетие в Храмах Омоложения, где с помощью направленного магнитного поля периодически обновляли свой организм. Бедняки жили значительно меньше. Хотя, что значили сотни лет богатых, если на Звеге есть долгожители, которые прожили по 40 тысяч лет.

Я узнал, что планету Дануи атланты называют Шаданакар или Шан. То есть, Шан - это физическая планета со всем своим содержимым, а Шаданакар - это планета с прилегающими к ней низшими и высшими мирами. Я узнал, что наша с Николаусом миссия находится под угрозой, - планета захвачена восставшими в местной звёздной системе. Отец нас предостерегал избегать всяких военных действий, споров, восстаний. Планетой правил Владыка Калигастия - представитель мятежного Владыки звёздной системы. В этих условиях нас надо было спрятать так, чтобы никому не стало известно о нашей миссии, поэтому нам был назначен опекун, прибывший из столицы Системы, старший Служитель Архангел.

В старинных книгах на Звеге описывались древние времена о нас, других расах, бывших агрессивными и воинственными. На Шане я увидел всё это воочию. На летающих кораблях мы с Туэнисом пролетали над другими островами и большим материком, где жили примитивные племена и где постоянно велись войны. Атлантис тоже имел везде свои интересы и вёл войны. Мне так не хватало Николауса, чтобы выяснить, разве это планета Любви, может быть, мы ошиблись и вовсе не об этой планете распевали Утешители? Куда мы с ним попали и как будем спасать Звегу?

От этих мыслей меня спасали боли - болело моё земное тело. Я понимал, что скоро настанет конец этим мучениям, я умру в земном теле и, наконец-то, встречусь с Николаусом. Под конец моей земной жизни я уже был рад, что есть Туэнис, который скрашивал мои последние дни, давал какие-то настои, порошки собственного приготовления, облегчал боль, даже его любовные стихи уже не раздражали меня, а успокаивали. Он пробовал лечить меня и магнетизмом, и звуком, и цветом, но всё же жизнь моя подходила к концу. Туэнис часто держал меня за руку и говорил, что мы ещё встретимся. Мне было уже всё равно, - мне хотелось домой, к родителям, к близким мне существам.

Однажды под утро я оторвался от своего больного тела и поплыл наверх. Я видел, как заметался Туэнис, как он плакал, как потом все свои эмоции вложил в свои стихи и стал известным поэтом в Атлантисе. Мне же людские эмоции не совсем были понятны, - у нас нет обычая оплакивать своих ушедших. Меня встретили Служители - ангелы и доставили к Николаусу, который всё это время ожидал в обители Иерархии, изучал Шан и его жизнь.