Осенью 1846 года Великий Князь Константин Николаевич посетил Альтенбург и был сражен красотой, милым обаянием и веселостью принцессы Александры-Фредерики- Генриетты - Паулины - Марианны - Елизаветы. Своими чувствами юный князь делится с дневником: "Не понимаю, что произошло со мной? Я стал совершенно другим человеком. Одна лишь мысль движет мною, одна картина стоит перед глазами: всегда она и только она, моя звезда. Я влюблен. Но как долго я знаком с нею? Всего лишь несколько часов - и я влюблен по уши..."
 

Юная Александра тоже полюбила Великого Князя и после официального предложения отправилась в далекую, загадочную Россию. "1847 год памятен для меня приездом в Россию невесты Великого Князя Константина Николаевича, принцессы Саксен - Альтенбургской - Великой Княгини Александры Иосифовны, - вспоминала фрейлина Мария Фредерикс, ставшая ее подругой. -Увидела я ее в первый раз на другой день ее приезда в Царское Село. Она была пресимпатичной девушкой; красота ее еще тогда не так развилась, как впоследствии, но она была миловидной донельзя, веселой, резвой и такой натуральной... Помню, что сразу же после знакомства, мы побежали на деревянную катальную гору, помещенную в одной из зал Александровского дворца, и, катаясь, и веселясь, подружились, и дружба наша неизменно сохранилась..."
 

Были и другие характеристики княгини. Фрейлина Анна Тютчева пишет: "Великая княгиня изумительно красива и похожа на портреты Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы Марии Стюарт. Великая Княгиня не умна, еще менее образована и воспитана, но в ее манерах и тоне есть веселое молодое изящество и добродушная распущенность, составляющие ее прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней глубоких качеств. Ее муж в нее очень влюблен, а Государь к ней весьма расположен. Она занимает в семье положение enfant gatee (избалованного ребенка), и принято считать забавными выходками и милыми шалостями бестактности и не умение держать себя, в которых она часто бывает повинна. Портит ее голос, гортанный, хриплый".


Е. Феоктистов вспоминал: "Кроме своей красоты, производила она впечатление полной дуры".

 

Целый год принцесса под присмотром Императрицы училась русскому языку, готовилась к переходу в православие, привыкала к новым, немного странным обычаям. 30 августа 1848 года в Петербурге состоялась пышная свадьба.
 

Долгие годы семейная жизнь Константина Николаевича и Александры Иосифовны ничем не омрачалась. В 1850 году супруги с радостным волнением ожидали своего первенца. У великокняжеской четы рождается сын, которого нарекли Николаем в честь деда, Императора Николая I. За первенцем родились дочери - Ольга и Вера, сыновья - Константин, Дмитрий, Вячеслав. Во дворцах Стрельны, Павловска, Петербурга раздавался детский смех и звучала музыка.

 

Александра Иосифовна, как и супруг, неплохо музицировала и сочиняла музыку. В любимом Павловске великокняжеская чета взялась организовывать концерты в здании вокзала. По приглашению Великой Княгини в Павловск не раз приезжал король вальса, Иоганн Штраус. Он, очарованный Россией и блестящими музыкальными вечерами, посвятил Александре Иосифовне вальс "Александра" и кадриль "Терраса Стрельны".

 

В первые годы супружества Александра Иосифовна неизменно сопровождала мужа во всех поездках: как сухопутных, так и в долгих морских путешествиях, хотя для этого ей пришлось привыкать к морской качке. Она научилась быть женой моряка, провожать в дальние плавания и терпеливо ждать возвращения Константина Николаевича. Казалось, в семье Великого Князя царили любовь, взаимопонимание и душевная теплота.
 

Но с годами отношение Константина Николаевича к Александре Иосифовне. Трудно сказать, что было тому причиной. Возможно ревность: при дворе ходили упорные слухи о романах княгини с композитором Штраусом, с адъютантами Великого Князя, шептались и о слишком нежном отношении Великой Княгини к своей фрейлине Анненковой. Чтобы пресечь неприятные разговоры, Константин Николаевич отправляет жену за границу, однако и там происходит странная история. Обыватели швейцарского города Веве рассказывают, что великая княгиня Александра Иосифовна во время своего проживания там в пансионе "Эрмитаж" имела «недоразумение» с двумя матерями девочек, 14 и 16 лет, и что матери этих девочек получили от нее по 8 и 10 тысяч франков, чтобы не давать дальнейшего следствия этим скандальным "недоразумениям".
 

Когда-то двадцатилетний Великий Князь писал своему наставнику В.А. Жуковскому: "Это чувство, иметь собственную семью, свой собственный уголок, в котором забываешь весь остальной свет, в котором живешь только для Нее, это чувство необъяснимо. Дай Бог, чтоб оно продолжалось так долго, как возможно".

Влюбленность, длившаяся долгие годы, постепенно уходила, с молодостью жены исчезло ее милое обаяние и детская веселость, Константину Николаевичу она теперь казалась заурядной и духовно ограниченной. Супруги часто ссорились, появлялось раздражение и холодное отчуждение. А мечта иметь "собственную семью", где можно отдохнуть, где тебя любят, осталась.
 

Точно неизвестно, когда Константин Николаевич познакомился с балериной Мариинского театра Анной Васильевной Кузнецовой ( по одной из версий - внебрачной дочерью актера Каратыгина), но молодая, хорошенькая, стройная и грациозная девушка очаровала Великого Князя. Их увлечение друг другом, казавшееся окружающим мимолетным, переросло в крепкое и трепетное чувство. Анна Васильевна оставила сцену и всю свою жизнь посвятила уже немолодому, женатому, но бесконечно одинокому человеку, которого она полюбила.

Первенец Анны Васильевны и великого князя Сергей умер во младенчестве в 1873 году. В декабре 1875 года Анна Васильевна родила девочку, которую назвали Мариной. Так у Великого Князя появилась вторая семья, для которой он в январе 1876 года покупает каменный дом на Английском проспекте, 18. (Впоследствии хозяйкой этого дома станет другая балерина - Матильда Кшесинская)
 

Александра Иосифовна умоляла мужа образумиться, заклинала детьми, валялась в ногах. Все напрасно! Она хотела было обратиться с жалобой к Императору Александру II. но вовремя спохватилась: Государь уже несколько лет влюблен в Екатерину Долгорукову, чем же он сможет ей помочь? От переживаний Александра Иосифовна стала часто болеть, изводя близких укорами в безразличии к ее здоровью… Дети, затаив дыхание, старались проскользнуть мимо спальни той самой озорницы, что так любила кататься с деревянной горы прямо в зале императорского дворца…

Великий Князь Константин Константинович вспоминал: "За обедом и вечером Мама была в раздражительном настроении, много жаловалась, и это на нас всех действовало подавляюще. Оля от этого стала молчалива и грустна, Митя тоже. Словом, нервы Мама отражаются на всех нас…"
 

А Константин Николаевич обрел новую любовь и ни за что не желал ее потерять. С Анной Васильевной он жил простой, счастливой жизнью, окружив любимую женщину заботой и вниманием. В их отношениях было много тепла и нежности, совместные прогулки, игра на фортепиано, чтение любимых книг. Константин Николаевич радовался, что его возлюбленная сумела проникнуться поэзией Жуковского, и они часто читали его "Ундину". Вскоре родилась дочь Анна, а затем сын Измаил, которого домашние ласково прозвали Маля. В их маленькой семье царит согласие и любовь, они путешествуют по Европе, летом отдыхают на даче в Павловске, осень проводят в любимом имении Ореанда. В Крыму Великий Князь открыто появлялся с Анной в людных местах, представляя знакомым, говоря: "В Петербурге у меня казенная жена, а здесь - законная".
 

22 декабря 1880 года Великий Князь Константин Николаевич пишет письмо своему близкому другу и поверенному во всех его делах, а также управляющему Павловском Константину Петровичу Голенко: «Любезнейший Константин Петрович! Тебе известно, что я имею на своем попечении трех малолетних детей, подкинутых ко мне и принятых мною. Марина подкинута 8-го декабря 1875. <...> Ты был ее восприемником. Анна подкинута 16 марта 1878 года. <...> Восприемником ея был Ф.В. Сарычев. Наконец, Измаил подкинут 1-го августа 1879-го года. <...> Он тоже твой крестник. Ныне, - ввиду известных тебе обстоятельств, прошу тебя, этих трех моих воспитанников принять на твое попечение, считать их твоими воспитанниками и заботиться об устройстве их дальнейшей судьбы, принимая те меры, которые признаешь для них полезными. Я впредь уверен, что ты приложишь к этому всю твою любовь и старание». В 1883 году Император III пожаловал всем внебрачным детям Константина Николаевича фамилию Князевы и потомственное дворянство.


Но вскоре семейство Константина Николаевича постигло настоящее несчастье. Внезапно в Петербурге заболевает скарлатиной Левушка. В среду, 9 апреля, великий князь получил телеграмму из Петербурга от Анны Васильевны. А вскоре, в пасхальную ночь с 12 на 13 апреля 1886г. мальчик умер. Известие пришло поздно вечером по телеграфу. Через четыре дня заболел старший сын Маля. Константин Николаевич тяжело переживает случившееся, за его здоровьем пристально следит доктор Дмитриев, который неотлучно находится в Ореанде при великом князе. Все надеялись на чудо, но вновь пришло трагическое известие: 6 мая Измаил умер.
 

Константин Николаевич написал в письме, адресованном Павлу Петровичу Кеппену: «Что нам пришлось перенести в это последнее время, и что за тяжкое испытание нам ниспослал Господь Бог! Мы, разумеется, стараемся безропотно покориться Его Святой и неисповедимой Воле, но Ты в то же время понимаешь, как это тяжело, как это тяжко. Теперь, по крайней мере, я более не один, и вдвоем горевать даже как бы легче. Но больно смотреть на страдания бедной матери. Она несет свой тяжкий крест с полным христианским терпением и смирением. Тотчас после ее приезда мы потихоньку, совершенно по-домашнему в нашей Церкви говели и причастились 24го мая. Тут мы вполне оценили блаженство иметь здесь свою собственную Церковь! Но, несмотря на все удивительное мужество и самообладание моей дорогой Ани, бывают минуты, когда так живо приступают к ней воспоминания всего того, что она пережила и чему была свидетельницей, и тогда ее разбирает страшная тоска, слезы и рыдания почти судорожны, обращающие в чисто физическое страдание. Тогда больно на нее смотреть, тем более что все это так естественно и натурально. Помочь ей тогда ничем нельзя, уговаривать и утешать тоже нельзя, потому что она сама несет свое горе вполне покорно и по-христиански. Остается только вместе с нею тужить и плакать. Все-таки вдвоем это легче, чем одной! Одно время может этому помочь, теперь же рана слишком еще близка и жива! Боюсь очень за нее то, хотя сравнительно и короткое, время, когда во время моей предстоящей поездки в Павловск она останется здесь совершенно одна с двумя дочурками, над которыми она, разумеется, дрожит, как единственными оставшимися нам сокровищами». Далее он поставил в известность Кеппена: « Аня моя хочет совершенно переселиться в Крым и не возвращаться вовсе в Петербург и, особенно, в тот несчастный дом, в котором мы потеряли двух сыновей. Она об этом доме и вспоминать не хочет, твердо решилась и ногой в него не вступать, и потому хочет непременно от него отделаться, его продать. Я думаю, что Ты поймешь это чувство и найдешь его вполне натуральным. И я противоречить этому не могу, хотя ужасно любил это милое гнездышко, в котором мы так были счастливы, прожили почти 10 лет, в котором родились и Нюта, и Левушка. Но, потерявши в нем обоих сынков, вполне понятно, что он матери опротивел и что она в него возвращаться не в силах. Но как это исполнить? Вот прошу Тебя подумать об этом вопросе теперь же, дабы мы могли окончательно столковаться, когда я приеду в Павловск».


Но перенесенные страдания не прошли даром для Константина Николаевича. Летом 1889 года в Павловске у Великого Князя случился апоплексический удар, у него отнялась левая сторона тела и пропала речь. В начале 1890 года Константин Николаевич перенес еще два инсульта, чувствовал себя очень плохо и выразил желание попрощаться со своей второй семьей. Константин Константинович писал: "Насколько можно понять, он требует свидания с ними… Не бессердечно ли лишать его такого утешения теперь, когда он в таком положении? Мы все склоняемся к тому, что было бы правильнее дать больному это утешение.

Но тут встречается непреодолимое препятствие: Мама никогда не согласится. У нее на этот счет свои убеждения. Она считает, что послав Папа тяжелую болезнь, сам Бог порвал всякие связи его с прошлой жизнью…"
 

Александра Иосифовна, будто мстила своему мужу, ставшему беспомощным, неподвижным стариком.
"Когда умирал великий князь Константин Николаевич, то во время агонии великая княгиня Александра Иосифовна приказала пустить к нему прощаться всех многочисленных слуг.

Каждый из них подходил к нему и целовал, но умирающий выказывал насколько мог неприятное чувство, производимое этим беспокойством.

Графиня Комаровская попробовала уговорить Александру Иосифовну отменить это мучение, но великая княгиня отвечала: "Это возмещение за прежнее". (из дневника А.А.Половцева)


Константин Николаевич умер 13 января 1892 года.Александра Иосифовна пережила мужа на 20 лет. Анна Васильевна Кузнецова после смерти Константина Николаевича уехала с дочерьми за границу, где прожила несколько лет, затем вернулась в Россию. Она оставила этот мир в 1922 году, в возрасте 75 лет, в 1922 году.

"Царская Семья в Крыму"

Отсюда  Казенная и законная жены Великого Князя