ЖЕНЩИНА ДОЛЖНА СИДЕТЬ ДОМА, ПЛАКАТЬ, ШТОПАТЬ И ГОТОВИТЬ!

Секс в моей жизни занимает большое место, к сожалению!

 

У меня чистые руки, но они будут в крови, если я стану президентом!    

Президента нужно избирать на 20 лет. А для таких, как Явлинский и Зюганов, я бы вообще установил нулевой срок!

Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было совсем!

                                         Читать далее

АЛЕКСАНДР МАЛИНИН

АЛЕКСАНДР МАЛИНИН

 

Берега, берега.Берег этот и тот.
Между ними река моей жизни.
Между ними река моей жизни течет,
От рожденья течет и до тризны.
Там, на том берегу, что течет по судьбе,
Свое сердце тебе я оставил.
Свое сердце навек я оставил тебе,
Там, куда не найти переправы.

Свой творческий путь Александр Малинин начал в 1976 г. с поступления в Студию-творческую мастерскую эстрадного искусства при Свердловской Государственной филармонии. После окончания был принят на работу в Государственный уральский русский Народный хор в качестве артиста-вокалиста. В 1977 г. призван в ряды Вооруженных Сил Советской Армии солистом ансамбля песни и пляски Уральского Военного Округа. После службы в армии в 1979 г. поступил на работу в Московскую областную филармонию в ВИА «Поют гитары». В 1983-84 гг. А.Малинин — артист «Москонцерта» (ансамбль «Метроном»). С 1984 по 1987 г. — солист группы «Стаса Намина».
 
Сольный дебют А. Малинина на сцене состоялся в 1987 г. на рок-фестивале в г.Москве. Исполненные в необычной для того времени манере песня «Черный ворон» и русский романс «Ямщик, не гони лошадей» — произвели ошеломляющее впечатление на публику.
Но главное событие артиста было впереди. В 1988 г. на Всесоюзном телевизионном конкурсе молодых исполнителей «Юрмала-88» он становится обладателем главного приза — «Гран-при» — как абсолютный победитель. С этого момента приходит признание А.Малинина широкой публикой.
Песни «Поручик Голицын», «Любовь и разлука», «Забава», «Напрасные слова», «Ночь», «Мольба» — становятся всенародно любимыми и с этого момента входят в золотой фонд российской песенной культуры. В 1990 г. А.Малинин проводит свою первую концертную шоу-программу под названием «Бал Александра Малинина» в спортивно-концертном комплексе «Олимпийский», которую за 20 дней посетило 360 тыс. зрителей, что на тот момент являлось рекордом посещаемости подобных мероприятий. С этого времени Балы Александра Малинина становятся традиционными и проходят на самых престижных концертных площадках г.Москвы. На сегодняшний день проведено более десяти таких программ: «Пасхальный Бал моей души», «Рождественский Бал Александра Малинина», «Девятый Бал», «Звездный Бал», «Бал „Берега моей жизни“» и др. Шесть концертов были отсняты и неоднократно показывались различными телеканалами, как в России, так и за рубежом.

 

В 1988 г. на Всесоюзном телевизионном конкурсе молодых исполнителей «Юрмала-88» он становится обладателем главного приза — «Гран-при» — как абсолютный победитель. С этого момента приходит признание А.Малинина широкой публикой. Песни «Поручик Голицын», «Любовь и разлука», «Забава», «Напрасные слова», «Ночь», «Мольба» — становятся всенародно любимыми и с этого момента входят в золотой фонд российской песенной культуры.

В 1990 г. А.Малинин проводит свою первую концертную шоу-программу под названием «Бал Александра Малинина» в спортивно-концертном комплексе «Олимпийский», которую за 20 дней посетило 360 тыс. зрителей, что на тот момент являлось рекордом посещаемости подобных мероприятий. С этого времени Балы Александра Малинина становятся традиционными и проходят на самых престижных концертных площадках г.Москвы. На сегодняшний день проведено более десяти таких программ: «Пасхальный Бал моей души», «Рождественский Бал Александра Малинина», «Девятый Бал», «Звездный Бал», «Бал „Берега моей жизни“» и др. Шесть концертов были отсняты и неоднократно показывались различными телеканалами, как в России, так и за рубежом.

С 1992 г. певец создает Творческую мастерскую Александра Малинина, ставящую своей задачей пропаганду лучших образцов российской песенной культуры и создание школы русского романса, где молодые талантливые исполнители могли бы получать соответствующие навыки и профессиональную подготовку.На протяжении многих лет артист является участником самых популярных теле- и радиопрограмм («Песня года», «Утренняя почта», «Старые песни о главном» и др.). О жизни и творчестве певца снято несколько фильмов («Гори, гори, моя звезда», «Баллада о певце», «Малинин — прошлое и настоящее» и др.).

Читать далее ....

Завтра Сергею Бондарчуку исполнилось бы 90 лет

Людей власти власть деформирует - это почти закон. О ее влиянии на "ближний круг" известно меньше. Моцарт, например, уцелел, остался гением. Но это удавалось немногим.

 

 

 

Могучая личность Сергея Бондарчука и получала от власти и страдала от этого больше многих.  Читать далее

Yves Montand - Les Feuilles Mortes



Ив Монтан (настоящие имя и фамилия - Иво Ливи (Livi)) - французский шансонье и актер.



читать, смотреть и слушать

Родился Конфуций в 551 г. до н. э. в царстве Лу. Отец Конфуция Шулян Хэ был храбрым воином из знатного княжеского рода. В первом браке у него родились только девочки, девять дочерей, а наследника не было. Во втором браке столь долгожданный мальчик родился, но, к несчастью, был калекой. Тогда, в возрасте 63 лет, он решается на третий брак, и его женой соглашается стать молодая девушка из рода Янь, которая считает, что нужно выполнить волю отца. Видения, которые посещают ее после свадьбы, предвещают появление великого человека. Рождению ребенка сопутствует множество чудесных обстоятельств. Согласно традиции, на его теле имелось 49 знаков будущего величия.

Так родился Кун-фу-цзы, или Учитель из рода Кун, известный на Западе под именем Конфуция.

читать дальше

Gabrielle Coco Chanel


За 88 лет жизни Великая Мадемуазель дала свое имя стилю одежды, костюму, Дому моды, духам. Неутомимая изобретательница, Шанель создала массу нового, но прежде всего... женщину, которую до нее никто не знал. Габриель Бонёр Шанель родилась 19 августа 1883 года. Была ведущим французским кутюрье, чей модернизм, вдохновлённость мужской модой и следование дорогой простоте в создаваемой одежде сделали из неё, возможно, самую важную фигуру в истории моды XX столетия. Шанель принесла в женскую моду приталенный жакет и маленькое чёрное платье. Влияние Коко на высокую моду было настолько сильным, что её — единственную из истории моды — журнал «Тайм» внёс в список ста самых влиятельных людей XX века
more

За каждым великим мужчиной стояла великая женщина. Для Сальвадора Дали таковой была Гала, которую он боготворил. В посвящении к книге "Дневник одного гения" Дали напишет: "Я посвящаю эту книгу МОЕМУ ГЕНИЮ, моей победоносной богине ГАЛЕ ГРАДИВЕ, моей ЕЛЕНЕ ТРОЯНСКОЙ, моей СВЯТОЙ ЕЛЕНЕ, моей блистательной, как морская гладь, ГАЛЕ ГАЛАТЕЕ БЕЗМЯТЕЖНОЙ".

Читать далее...

Зинаида Гиппиус — одна из центральных фигур поэзии и прозы Серебряного века, религиозного Возрождения начала века и литературы русского зарубежья, чьи наиболее интересные произведения появились именно в эмиграции. Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 20 ноября 1869 года в Белёве Тульской области в немецкой дворянской семье юриста. Из-за работы отца семья часто меняла место жительства, и девочка училась во многих школах.

С детства Зина увлекалась поэзией и живописью, любила прогулки верхом. В 1888 году Гиппиус встретила своего будущего мужа Дмитрия Мережковского. В этом же году она начала печатать в «Северном вестнике» свои стихи и романы.

дальше...

 

«Он уважал каждого: шлюх и воров, клерков и финансистов. И это видно. Таков и его вкус к жизни, в каком бы виде он себя не проявлял. Как если бы фотографии говорили: «не важно, какова вина в нашем интересе, мы наилучшим образом приняли все, что видим, как часть нашего мира»

                                                                                                                                (мадам Жильбер Брассай)

Brassai был  необычайной личностью

– реализовав десятки своих талантов, он и в старости мечтал о новых достижениях. Он приехал в Париж бедным студентом, а через десять лет открыл абсолютно новый образ этого города. Его альбом «Ночной Париж» (1933) восхитил и удивил весь мир, потому что Брассай был первым, кто не побоялся бродить с камерой по ночным улицам этого города, полным бандитов, проституток, сутенеров, воришек и других обитателей «городского дна». Брассай был пленен атмосферой ночных баров, где постоянно собирались писатели, актеры, художники – беженцы из других стран, ищущие спасения именно в Париже – мировом центре культуры, искусства, самом свободном и раскрепощенном городе во всем мире.

 

*********

 

Назвать Марлен Дитрих красавицей, если объективно рассматривать её фотографии, довольно трудно. У неё не очень пропорциональные черты лица. Самый большой недостаток — широкий нос.

Читать далее

''Яд'' от Диора. История ароматного соблазнения.

Кристиан Диор родился в Гранвилле в 1905 году. Он всегда вспоминал теплоту родительского дома с нежностью и удовольствием. Унаследовав от матери, любовь к прекрасному он с детских лет проявлял задатки творческого человека: создавал костюмы для карнавала в Гранвилле, участвовал в семейных спектаклях, делал первые наброски картин.... Кристиан Диор был истинным эстетом. Будущий кутюрье уже в юности увлекался рисованием, мечтал стать великим художником, но родители прочили сыну карьеру дипломата. И под семейным давлением господин Диор стал изучать политику. Отпарвившись на учебу в Париж он знакомится с представителями богемы французской столицы, впоследствии имена этих людей станут синонимами культуры 20 века. В это время знаменитый Жан Кокто скажет: - "Диор - беспечный гений нашего времени, чье волшебное имя таит в себе два магических слова: Бог (Dieu) и золото (Or)". Вместо занятий по международному праву и географии, будущий кутюрье проводит время в музеях, учился музыкальной композиции и живописи. Он даже открыл собственную галерею, где выставлялись молодые, подающие надежды художники как Брак, Дали, Дерен и Де Кирико. В середине 30-х годов Кристиан Диор открывает для себя мир моды. Диор готовит эскизы шляпок для модных женских журналов и быстро обретает известность. Вскоре будущий кутюрье знакомится Робером Пиге, который приглашает его на работу в свой дом моды. Но начинается вторая мировая война и Диора призывают в армию. Вернувшись в Париж в 1945 году, он начинает сотрудничество с Люсьеном Лелонгом, а в 1946 году с помощью известного текстильного магната Марселя Буссака открывает собственный дом моды. Первый показ моделей прошел в 1947 году. Стянутые в талии, пышные бюсты, маленькие круглые плечи, юбки до щиколоток, либо прямые, либо довольно широкие - вот основные черты первой коллекции, которая смело, прощается с наследием довоенной высокой моды. Казалось первый силуэт, названный "New Look", испугает покупателя, привыкшего за годы Второй Мировой войны к коротким юбкам и квадратным пиджакам, но случилось наоборот. Уставшие от лишений и нищеты парижанки с восторгом приняли коллекцию. Название коллекции "New Look" было не случайным, ведь она заставила людей кардинально переменить свои взгляды на одежду, стиль и образ жизни. За последующие 10 лет Кристианом Диором было создано 22 коллекции Haute Couture, а его имя стало символом Высокой моды. Еще в 1946 году, работая над своей первой коллекцией одежды, господин Диор думал о создании женского аромата. Он считал парфюм необходимой деталью образа женщины, столь же равноценной, как и его платья: "Достаточно открыть флакон, чтобы возникли все мои платья, а каждая женщина, которую я одеваю, оставляла за собой целый шлейф желаний. Духи - необходимое дополнение личности женщины, это завершающий аккорд платья, это роза, которой Ланкре подписывал свои картины" - говорил великий кутюрье. Первым открытие для парижских модниц стал аромат Miss Dior. Вслед за Miss Dior последовали Diorama и Diorissimo. "Создание аромата для меня так же важно, как и возможность быть дизайнером одежды" - говорил великий кутюрье. Сегодня имя Dior не только синоним стиля, магии Высокой моды, прежде всего это символ постоянного возрождения моды, символ весны и абсолютной женственности. Удивительно, но, будучи самым роскошным из всех Домов моды, Dior стал популярен у миллионов женщин! Последователи легендарного кутюрье и сейчас бережно сохраняют традиции мастера, его взгляд на моду, тягу ко всему новому и страсть экспериментировать. Арт-директор Дома, Джон Галльяно, арт-директор по макияжу Тьен, дизанер мужских коллекции одежды Крис Ван Аш, ювелир дома Виктуар де Костельян и конечно главный парфюмер Дома Франсуа Демаши с блеском продолжили дело Кристиана Диора в духе элегантности и стремления к совершенству.

"Запретный плод" знаменитого французского модного дома Christian Dior, революционный аромат Dior Poison стал настоящей легендой с самого момента появления на свет в 1985 году. Соблазнительная, почти волшебная смесь пряностей, фруктов, древесных нот надолго завоевала женские сердца. Своим успехом Dior Poison обязан парфюмеру Эдуарду Флеше, создавшему незабываемую парфюмерную композицию: всего два года спустя после появления Dior Poison завоевал престижную награду парфюмерной индустрии - премию FiFi.

Создавая Poison, Флеше преследовал вполне определенную цель - вдохнуть вторую жизнь в парфюмерную линию дома Christian Dior, которая к тому времени была очевидно устаревшей; до появления Poison самым популярным ароматом от французского бренда оставался Miss Dior, выпущенный в далеком 1947 году.

Парфюмерная композиция Dior Poison включила ноты цветов апельсина, меда, корицы, кориандра, перца, сливы, розы, туберозы, диких ягод, жасмина, кедра, сандалового дерева, ветивера, мускуса, ванили, гелиотропа и опопанакса. Аромат был настолько пьянящим и сильным, что во время пиковой его популярности в США женщинам запрещалось появляться в некоторых общественных местах, благоухая Dior Poison - настолько стойким был дебютный "яд" французского модного дома.
Dior Poison означал окончательный разрыв дома Dior с прошлым. Он был значительно более дорогим, чем ароматы, до того существовавшие в парфюмерной линии Dior, и гораздо более современным. Кроме того, Dior Poison стал первым ароматом французского дома, не получившим имя дома Dior; вместо этого "крестным отцом" новинки стал французский поэт Поль Валери, некогда написавший, что "духи - это яд для сердца".

Провокационный, драматический аромат, вызвавший крайне эмоциональный отклик, не зря был назван "Ядом" - яркий, харизматичный и соблазняющий аромат очень трудно не заметить и уж тем более забыть.

Морис Рожер, президент Parfums Christian Dior, в свое время отмечал, что противоречивое название аромата Dior Poison было вполне осознанным шагом: "Я осознал, что можно себе позволить быть немного противоречивым - до тех пор, пока аромат достаточно благороден. В Европе выпускается 56 новых духов в год, в США - порядка 35, вызывающих много шума. Чтобы преодолеть его, надо быть чем-то исключительным. Название парфюма - все равно, что название книги или обложка журнала: оно должно быть привлекательным и что-то изменять". Несколько десятков ароматов, о выпуске которых Рожер говорил в 1985 году, сегодня превратились в несколько сотен - однако риск, на которой пришлось пойти Морису Рожеру и дому Dior, оказался более чем оправданным.

Вдохновением для этой бесценной изящной коллекции стали самые совершенные образцы китайского искусства. Poison, мир сказаний и легенд, отправился за одной из самых прекрасных из них, родившейся в Китае. Эта легенда – знаменитые флаконы для нюхательного табака. Так родились эти флаконы, прекрасные как сон о далеком Востоке, неотвратимо вызывающие в памяти "Цветы зла" Шарля Бодлера:

"...Есть запахи, чья власть над нами бесконечна:
В любое вещество въедаются навечно.
Бывает, что, ларец диковинный открыв…"

Итак, когда-то давным-давно…

Легендарное искусство, пришедшее из Китая. Когда-то давным-давно в далеком Китае жил могущественный император… Когда-то давным-давно, в эпоху династии Цин, жил первый министр, которого звали Хо Сен и которому принадлежала удивительная коллекция из трех тысяч скульптурных флаконов…Когда-то давным-давно жили в Пекине придворные дамы, принадлежавшие к высшей знати, которые никогда не расставались с изящными и редкими стеклянными пузырьками, в которых таились пьянящие благовония, зелья, пахучие травы, обладающие волшебной силой…Когда-то давным-давно зародилась магия и тайна драгоценных флаконов… Эти флаконы, настоящие сокровища китайского искусства, по-английски называются "snuff bottles", что буквально значит "нюхательные флаконы". Они появились в XVII веке и сразу стали одним из главных увлечений при дворе. Их растущая популярность неразрывно связана с распространением табака, который тогда только появился в Китае.

Обнаруженный европейцами в Америке, табак оказался в Китае лишь на исходе XVI века. Вероятно, он был привезен португальскими торговцами и миссионерами-иезуитами. В это время в Европе большее распространение получило не курение, а нюхание табака, и хранить его было принято в табакерках. Поскольку в Китае климат влажнее европейского, то чтобы сохранить весь аромат табака, китайцы стали хранить его в маленьких герметичных бутылочках, которые ранее предназначались для хранения лечебных трав и зелий. Именно тогда представители знати стали носить с собой эти изысканные пузырьки, из которых они и нюхали табак.

В 1705 году ученый Вонг Шизенг писал о новой моде, охватившей Пекин: "из стекла делаются флаконы самых разных форм и оттенков…". Так родилось искусство, требующее тонкой бережной работы. Эти флакончики и пузырьки, совсем небольшие – высотой от четырех до восьми сантиметров – удивительно разнообразны. Полихромные узоры часто включают сложные оттенки с изысканными названиями: "яйцо малиновки", "чайная пыль", "зеленый изумруд".

Эти изящно украшенные сосуды создавались из стекла, фарфора, твердых камней, таких как агат, нефрит, яшма. Тонкость работы и отделки свидетельствуют о высочайшем мастерстве, которое на протяжении тысячелетий передавалось из поколения в поколение. Флаконы покрывались символическими узорами, лепными и скульптурными декоративными элементами, навеянными старинными китайскими легендами.

Сказочность этим флаконам придавали причудливые змейки, драконы, стилизованные цветы. Стоит представить себе грациозность и поэзию движений, когда китайские вельможи, стараясь перещеголять друг друга, подносили к лицу эти сокровища, флаконы неслыханной красоты, наполненные редкими пьянящими эссенциями. Этот жест считался в то время синонимом элегантности и аристократизма. Веществам, которые хранились в драгоценных сосудах, приписывались магические свойства. Считалось, что в этих флаконах скрываются невидимые волшебные дУхи. Действительно, зелья, полученные путем смешения измельченного табака с редкими травами и пряностями, опьяняли и приводили в экстаз.

И именно этот ритуал Dior возрождает сегодня, выпуская роскошную серию флаконов, созданных для Poison, который символизирует мир сказочного волшебства, мир тайны и магии. Открыть маленький стеклянный флакон, стенки которого покрыты скульптурными узорами в китайской стиле, вдыхать снова и снова, до опьянения, его аромат, наносить его на кожу, теряя голову от его магической силы… Вернуть красоту древнего искусства Дальнего Востока.



Предлагаемый ограниченный выпуск – новая роскошная вариация культового флакона Poison – напоминает об этом старинном ритуале. Он словно призывает те силы, которые когда-то приписывались ароматам, наравне с ядами и приворотными зельями. Тонкий и изысканный флакон становится драгоценным талисманом, который носят с собой, близко к телу, как это традиционно делалось в Китае. Флакон становится талисманом. Аромат становится любовным напитком. Он одевает женщину, которая через него получает дар обольстительницы…Poison драгоценный, Poison пьянящий… Poison, носитель тайны и красоты…

Дизайнеры Dior, колдовавшие над контуром стеклянных флаконов, преобразили его, усилив ассоциации с яблоком, началом всего… Волшебное яблоко… Запретный плод… Плод всех соблазнов: округлый, чувственный, благоухающий…

"Отрава и аромат всегда в маленьких флаконах", – писал в своих записных книжках чилийский писатель Луис Сепульведа, одной фразой точно определив всю квинтэссенцию названия Poison: беспощадная тайная власть и колдовская сила аромата. Собственно говоря, Poison в переводе с французского, и означает "яд"...

Poison



Сад из ядовитых цветов, цветов зла, таинственных и терпких. Вдруг, по волшебству, эти цветы минерализуются. Их шелковые лепестки и бархатные листья застывают на стеклянных стенках флакона Poison и причудливым скульптурным узором облегают его контуры. Эти цветочные мотивы переплетаются на стекле, эхом повторяя великолепные рельефные вышивки и узоры из парчи и блесток, украшающие платья Dior Haute Couture, созданные Джоном Галльяно.
На рукавах, глубоких вырезах и пышных юбках вьется плющ, колышутся диковинные цветы, извиваются змеи, как символы искушения, пришедшие из волшебных сказаний. Выступы на стекле превращаются в прихотливые цветочные узоры, в инкрустации, одевающие округлые формы знаменитого флакона. Утонченность стеклянной отделки как признак высочайшего мастерства. Эти цветы из стекла создают новую эстетику культового флакона Poison, появившегося в 1985 году. Украшенный китайскими мотивами, он превращается в настоящий объект коллекционирования.



Причудливый флакон Poison всегда умел выглядеть по-новому благодаря роскоши драгоценных камней. Еще более замысловатая коробочка в стиле Couture оделась в арабески и китайские цветочные мотивы, повторяющие облачение флакона. Родившись в таинственной глубине аметиста, он смело пробовал электрический рубин Hypnotic Poison. Нежные цветы с тонкими, словно нарисованными тушью прожилками, покрывают муаровый фон, напоминающий шелк от Фортюни: глубокий синий сапфир для Midnight Poison, радужный белый опал для Pure Poison. Свечением на них выделяется овал, в который вписано название каждого из ароматов.



Цель Кристиана Диора состояла в том, чтобы создать провокационные, драматические по своему воздействию духи, и он в этом преуспел: аромат вызвал очень неоднозначную реакцию у публики. "Духи - яд для сердца" - написал Поль Валери. И это - абсолютно точно, эти духи притягивают своим ярким, харизматичным и соблазнительным ароматом, который трудным игнорировать. Потрясающее название - "Яд" - выражает любовь и антагонизм. Эти стойкие восточные духи сначала захватывают Вас фруктовым взрывом апельсинового цветка, который сопровождает пряное примечание диких ягод, кориандра и корицы с острова Цейлон. Чувственность композиции достигает своего кульминационного момента в шлейфе, составленном из меда, янтаря и абиссинского мускуса.

Tendre Poison



Точно так же как его название, Tendre Poison (Нежный Яд) - тонкий парадокс, сочетающий соблазнительную самоуверенность с духом юной дерзости. Сверкающие, свежие, легкие цветочные ноты превращаются в прекрасный букет из миллиона утонченных оттенков. Это аромат для беззаботной и молодой соблазнительницы.



Тонкая гармония новых и сладких цветочных нот, которые открываются постепенно. После свежей начальной ноты гальбанума и пикантного мандарина, аромат Tendre Poison переходит в изящный цветочный букет, где аромат фрезии сплетается с тонким ароматом цветка апельсина. В шлейфе - сандаловое дерево и ваниль приносят осторожную сладость к этому чистому букету. Изысканный, Легкий, Свежий, Утонченный.

Midnight Poison



После феноменального успеха первого Poison больше чем 20 лет назад, Кристиан Диор продолжает рассказ с выпуском Poison Midnigh. Вдохновленный сказкой Золушки, Полуночный Яд - волшебное современное воплощение этого аромата, созданное Джоном Гальяно в сотрудничестве с Парфюмером Франсуа Демакхи. Как результат - чувственное сплетение янтаря, пачули и французской ванили, захваченное в таинственную полночь синего флакона. Мистический, Пьянящий, Роскошный, Харизматичный.



Смелая композиция вокруг черной розы, сумрачной и таинственной… Midnight Poison, как парфюмерная симфония, открывается мягкими аккордами, свежими нотками бергамота и мaндарина. Затем слышится дамасская роза, в которую животная мощь пачули добавляет удивительной глубины, а амбра привносит необычайную чувственность. Роза превращается в зов плоти, искушает, волнует… Ее красота становится опасной…

Pure Poison



Pure Poison – дерзкий, провоцирующий, теплый, таинственный аромат. Он создан специально для эмоциональной, чувственной, сексуальной женщины, которая навсегда хочет покорить своего мужчину. Суть парфюма заключается в накале страстей, чувствуется, как от него исходит магнетизм, неудержимая сила. Стоит только подойти поближе к обладательнице Pure Poison, как начинаешь терять голову, улавливая тонкий свежий аромат соблазна, удивительный запах ее тела. Свежесть цитрусовых контрастирует с изобилием распустившихся цветов, а нюансы амбры и мускуса добавляю почти осязаемую чувственность и женственность. Pure Poison – соблазнение страстью.
Женственный, Интимный, Любовный, Страстный.



Наркотическая сладость флер д'оранжа для двойственной женственности…Жасмин, каламбрский бергамот и сицилийский мандарин осветляют и освещают головную ноту своими кристаллическими гранями. Интенсивная и текстурная сердечная нота умело играет чарующим флер д'оранжем, подчеркнутым белизной гардении. Базовая нота, построенная вокруг серой амбры и сандала, раскрывает все колдовство этой искусительницы, которая иногда сама невинность, а иногда…

Hypnotic Poison



Hypnotic Poison от Christian Dior – это магия соблазна, и ни одному мужчине перед ней не устоять. Такая женщина сводит с ума мгновенно, её взгляды, жесты, движения - всё полно провокации, загадки и намёка. Благоухающий, Вечерний, Окутывающий, Роскошный, Манящий, Неповторимый.

Цветочная нота и пламенная женственность жасмина самбак. Пронзительный аккорд горького миндаля и опьяняющая волна тмина, колдовская ваниль, поданная на глубокой и сладострастной мускусной ноте, экзотические резонансы таинственного дерева джакаранда, для мощной алхимии, которая гипнотизирует и доводит до исступления…



Christian Dior целится прямо в сердце своими "отравленными" стрелами. Poison, Tendre Poison, Midnight Poison, Hypnotic Poison и Pure Poison... Пять флаконов… Волшебство превращения…Чудеса превращения, из тех, какие может творить только волшебник Dior.

"Последнее письмо Роберта Рождественского"

У этого письма Роберта Рождественского есть небольшая предыстория.


В конце восьмидесятых, оказавшись в очередной раз в столице, остановился я по обыкновению в устроившейся наискосок от его дома на Горького гостинице «Центральная» и через какое-то время набрал знакомый номер. Не сомневался: если не в ближайшие полчаса, то в ближайшие день-два мы обязательно встретимся. Лишь бы он был в Москве…
Трубку, как нередко случалось, сняла Алла. Алла — это Алла Борисовна Киреева, жена Роберта и авторитетный литературовед, автор книг по поэзии, которую он в своих стихах и поэмах (точнее — в посвящениях к ним) неизменно называл Аленой. Я уже привык к тому, что после обмена приветствиями она громко — чтобы слышно было в кабинете Роберта — передавала телефонную эстафету ему. На этот раз не передала…
— Роберт болен.
— Что с ним?
Ответила не сразу, оставив по пути к словам присущую ей жесткую интонацию.
— У него опухоль. В мозге…
Пришел черед брать паузу мне. Наконец спросил:
— Что говорят врачи?
— Врачи говорят — доброкачественная…
Надежда, конечно, но что-то оборвалось во мне. В стране — тоже, тем не менее она еще год-другой продолжала движение по привычным советским маршрутам. Пока — за компанию с ценами — всё не пошло вразнос. В том числе возможность выезжать за пределы своего населенного пункта. Нас очень целенаправленно разобщили. И продолжают разобщать до сих пор. Я, во всяком случае, дорогу в Москву давно забыл.
Из телефонных переговоров, однако, знал: Роберта оперировали. Во Франции. А спустя многие месяцы его лицо — осунувшееся, почерневшее, с различимыми даже на телеэкране следами от операции на лбу — мелькнуло в одной из передач. Вернулся! И, значит, самое время напомнить омичам о поэте. Тем более что повод для этого имеется. Направляясь в «Омский вестник», увидел на впадающем в Омку последнем квартале улицы Карла Либкнехта оставшийся в опасном одиночестве дом Роберта. Все деревянные строения вокруг (в том числе мой стоявший рядом такой же двухэтажный дом) уже снесли и — не ровен час — доберутся до соседского. Хотя, с другой стороны, есть нечто обнадеживающее в том, что некая сила — наперекор злой омской судьбе, без разбору рушившей все подряд, — спасает лишь дом, в котором прошло детство поэта. …Оставляя нам, правда, нелегкую заботу о его будущем. Местечко-то для не помнящих родства лакомое. В самом центре, да еще — у реки. Где, сиротливо поглядывая на многоэтажных акселератов, стоит пока дом поэта и боится даже думать о своем завтрашнем дне. Такие или примерно такие мысли роились в голове, когда шел по Карла Либкнехта в редакцию. Поделился ими с ответственным секретарем «Омского вестника» Анатолием Ивановичем Грачевым. Он согласился: надо писать. Звонок в Москву тоже не помешает, мало ли что… И тут же — чтобы никто не мешал — отвел меня в пустовавший рядом кабинет редактора. Я, в свою очередь, настроил себя на то, что буду крайне осторожен в разговоре. Если он вообще состоится… Но день выдался на редкость удачный — ответил сам Роберт, и уже с первых слов стало ясно, насколько безосновательными были мои опасения. Ровный голос, отвечает на вопросы без малейшего напряжения и, как всегда, много шутит. Когда же узнал, что я звоню из редакции, находящейся через дорогу от его дома, и вовсе оживился. Говорили долго. Не хотелось ограничиваться выжимками из прежних своих очерков, и я стал расспрашивать об отце — Станиславе Никодимовиче Петкевиче. Мало кому было известно тогда, что фамилия «Рождественский» и отчество «Иванович» достались Роберту от отчима — Ивана Ивановича Рождественского, но обнародовать такую информацию, не получив на то согласия, не считал возможным. Теперь он дал его. Даже дополнил известные мне сведения некоторыми подробностями и, чувствовалось, сделал это не без удовлетворения, что-то, по-видимому, еще раньше решив для себя. Потом свернули на другие темы. Лишь на полпути спохватился и спросил, как он себя чувствует.
— Да нормально, старик. Работаю. Много работаю, — услышал в ответ и понял: если что и не так, Роберт не опустится до жалоб. Он был неравнодушен к сильным людям, не раз писал о них, и, когда пришел тяжкий час, оказалось, что ни в чем не уступает своим героям. Редкий пример, чтобы большой поэт и большой человек слились воедино. Вот и мать Роберта — фронтовой врач, повидавшая на своем долгом медицинском веку разных больных, — была поражена стойкостью сына. «…Это просто непостижимо… — читаем в ее воспоминаниях. — Зная о своей скорой кончине, <…> вел себя достойно, по возможности писал стихи, которые стали шедеврами. <…> Согласитесь, такое доступно не всем смертным людям. А для меня он всегда был светлым мальчиком, как его назвали в детском садике в Омске». Вера Павловна не преувеличивала. Кому повезло прочесть собранные после смерти женой и младшей дочерью Ксенией «Последние стихи Роберта Рождественского», подтвердят: это — великая книга. Даже коллеги по писательскому цеху, не больно жаловавшие поэта при жизни, прочитав ее, резко изменили мнение о Рождественском.

«Книга — о подступающей смерти, об ожидании смерти. Можно сказать, попытка итога, последний рывок души: найти в случившемся смысл, — так охарактеризовал «Последние стихи…» Лев Аннинский. И продолжил: — Но более всего, и глубже всего, и глуше — сама борьба души с подступающим небытием, попытка не согнуться. Чисто «рождественская» оборона юмором:

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле…
Что-то я делал не так?
Извините:
жил я впервые
на этой Земле.

<…> Мужество Рождественского — не только в противостоянии физической смерти, хотя потрясает и это: «Неотправленное письмо хирургу» будет не раз перечитано и под человеческим углом зрения. Но тут больше: мужество духа, глядящего в глаза пустоте. Спокойное отрицание пустоты. Через констатацию. <…> Теперь, оглядываясь на его мучительную жизнь, я перед ним преклоняюсь…»

После таких слов, таких признаний грех не перечитать

«Неотправленное письмо хирургу».

Уважаемый доктор!
Вы еще не знаете,
что будете делать мне операцию.
А мне уже сообщили,
что в мозгу у меня находится опухоль
размером с куриное яйцо, —
(интересно,
кто ж это вывел курицу,
несущую такие яйца?!..)
В школе по анатомии у меня были плохие отметки.
Но сегодня мягкое слово «опухоль»
карябает меня и пугает, —
(тем более, что она почему-то растет
вопреки моему желанию)…
Нет, я верю, конечно, рассказам врачей,
что «операция пройдет как надо»,
верю, что она «не слишком сложна»
и «почти совсем не опасна»,
но все-таки, все-таки, доктор,
я надеюсь, что в школе у Вас,
с анатомией было нормально,
и что руки у Вас не дрожат,
а сердце бьется размеренно…
Ваша профессия очень наглядна, доктор,
слишком наглядна.
Но ведь и мы — сочиняющие стихи —
тоже пытаемся оперировать опухоли,
вечные опухоли бесчестья и злобы,
зависти и бездумья!
Мы оперируем словами.
А слова — (Вы ж понимаете, доктор!) —
не чета Вашим сверлам, фрезам и пилам
(или что там еще у Вас есть?!).
Слова отскакивают от людских черепов,
будто градины от железных крыш…
Ну, а если операция закончится неудачей
(конечно, так у Вас не бывает, но вдруг…)
Так вот: если операция окончится неудачей,
Вам будет наверняка обидно.
А я про все мгновенно забуду.
Мне будет никак.
Навсегда никак…
…Однако не слишком печальтесь, доктор. Не надо.
Вы ведь не виноваты.
Давайте вместе с Вами считать,
что во всем виновата странная курица,
которую кто-то когда-то вывел
лишь для того,
чтоб она в человечий мозг
несла
эти яйца-опухоли.

Тогда, в июне девяносто третьего, я «Неотправленного письма…» еще не знал, однако о других его стихах мы по телефону говорили. И о книге — тоже. Омской. Дикость, но в родном городе не издано ни одного сборника Рождественского… Да что сборник! В подготовленном П.П. Вибе, А.П. Михеевым и Н.М. Пугачевой «Омском историко-краеведческом словаре» (составитель и научный редактор — П.П. Вибе), который вышел в год, когда не стало Роберта Рождественского, поэт вообще не упомянут, хотя там перечислено огромное количество имен. И есть более трехсот «исторических портретов», а также заметок о «хранителях памяти», запечатлевших (естественно!) всех без исключения авторов «Словаря…» и тех, кого они, ничтоже сумняшеся, отыскали среди «авторов ряда публикаций в газете». Разумеется, при таких критериях отбора персоналий для Роберта Рождественского в трехсотстраничном фолианте не удалось выкроить и строки (а скорее о нем просто забыли или даже не знали ничего о его омском детстве), даром что ни у одного поэта — кроме Леонида Мартынова — нет такого обилия стихотворений об Омске. И каких стихотворений… Некоторые из них давно в хрестоматиях, тот же «Концерт» например. Это — про «сорок первый год, омский госпиталь». Только что ни делай — нет гения в нашем омском отечестве.

Тем не менее в том памятном для меня телефонном разговоре предложил Роберту «в четыре руки» подготовить для издания в Омске сборник, который собрал бы все написанное им о родном городе. И перечислил эти стихи и отрывки из поэм, а он по моей просьбе вспоминал, когда что напечатано. Через неделю «Омский вестник» опубликовал мой материал. Отправил его в Москву, а следом — большое письмо с вопросами. Прежде всего — по омскому сборнику. Ответ на него вы сейчас прочтете, и сами почувствуете, каким человеком был наш Роберт… «Дорогой Марк!

Во-первых, здравствуй! Во-вторых, спасибо за письмо и статью! Написана она очень свободно, без натуги, талантливо написана, одним словом. Еще раз — спасибо! Сразу отвечу на вопросы:
1. «В сорок третьем»? или «В сорок четвертом»? (Речь идет о стихотворении «В сорок третьем», в названии которого фигурирует год отъезда Роберта из Омска).
Да, конечно же, в сорок четвертом. Что-то нашло на меня тогда: написал, опубликовал цикл стихов (не помню, где), включил в книжку, а потом уже менять название было поздно. Да и зачем? Ничего принципиального в названии нет. Просто обозначено время идущей войны. И всё.
2. «Сергей Саныч»?
К сожалению, я не могу вспомнить, как звали моих (наших) учителей. Ни одного имени не помню. Ни одного отчества. А «Сергей Саныч» появился в этом стихотворении исключительно для рифмы (надо ж было с кем-то «завуча» срифмовать!). Так что прости, Марк, но истина такова. Теперь — об отце. По приезде в Омск (вместе с матерью) он служил в НКВД. Был высоким, очень спортивным парнем (я, к примеру, помню его на футбольной площадке, которая находилась за зданием НКВД…). Да и вообще это был явно компанейский человек: масса друзей, баян, хороший голос, короче — «смерть мухам». Матери это, конечно, нравилось не всегда. И родители довольно часто ссорились. (Это я тоже помню). В 37-м или начале 38-ого пришло время очередной «чистки». На этот раз «чистили» латышей и поляков. Друзья отца, узнав об этом, сделали так, чтобы он тихо уволился из «органов». После, по-моему, он работал кем-то на шинном заводе и в одном из лесхозов. А дальше ушел добровольцем на финский фронт. Вернулся перед самой Большой Войной. И, конечно, тоже ушел на нее. Погиб под Смоленском. А я его в последний раз увидел, когда отцовский эшелон на 10 минут остановился в Омске. Увидел почти в полной темноте на грузовом перроне. Мне было непривычно его видеть, и я чего-то жалко лепетал и плакал. Вот, собственно, и всё об отце. А впрочем, не всё!
В декабре 44-го, когда я уже учился в Военно-музыкальной школе, мне пришло извещение-вызов в Госбанк СССР. Я не понимал, в чем дело. Однако пришел. Чуть помыкавшись, попал к нужному окошку. И там мне выдали 73 рубля с копейками.
— От кого это? — спросил я.
— Деньги выдаются Вам по завещанию Вашего отца, — ответила тетя в окошке.
Слово «завещание» я понял правильно. И — увы — опять заплакал. (Прости, Марк, но если судить по этому письму, то я выгляжу неким «плачущим большевиком». Однако что поделать: именно так оно и было. Мальчишка остался мальчишкой — даже в военной форме…) Так. А теперь — по поводу твоего косвенного предложения об «Омском сборнике». С одной стороны — заманчиво, а с другой — сложно. Я же не знаю, какие у вас там «литературные веянья». Кто захватил власть? Я вообще, если честно, не знаю ни единого сегодняшнего омича-поэта. Есть ли они? (Наверняка должны быть!) Какие они? Это я к тому, что твое (и, допустим, мое) предложение о сборнике может вызвать целую бучу, в которой прежде всего достанется лично тебе! Зачем? Мне-то плевать, — я видывал (и слыхивал) всякое. Привык. И потом, издавать сугубо «краеведческую» книжку стихов бессмысленно. Она же, помимо воспоминаний, должна быть сегодняшней. Во всяком случае, так я думаю. И еще: от своей племянницы — (она сейчас живет у моей матери, на каникулы приехала в Москву) — я знаю, что омской культурой сейчас заведует энергичная и не шибко мудрая тетя. Значит это — тоже проблема. И еще какая! (Во размахался!)
Ладно. Посылаю тебе книжку новую (или будем говорить: почти новую!). Издана неожиданно для меня в Краснодаре. Там много сравнительно новых стихов. Пишу я и сейчас. И тоже готова целая кучка — (а может, — куча) — всяческих «поэтических произведений». Работаю с охотой — (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!). А над сборником (конечно, туда должны войти перечисленные тобою стихи!) я буду думать. Даже буду его потихоньку готовить и ждать от тебя ответа.

Вот, собственно и всё.
Будь, Марк!
Желаю тебе сил и здоровья! Жму руку.
Роберт.

P. S. Да, чуть не забыл: сборник стихов по-омски, — это что? Сколько строк? Или печатных листов?
Р.- Р.- Р.

Даты в конце письма не было, но почтовый штемпель подсказал, что оно отправлено из Москвы 7 сентября 1993 года. За год до смерти поэта. А вот еще один авторский документ, где поэт, в частности, говорит о месте своего рождения: « В Косихе я родился, но лишь первые несколько месяцев моей жизни прошли там, и помнить ее, естественно, не мог. Отца с Алтая перевели в Омскую область — в село Новотроицино Шербакульского района. Там жили не долго, переехали в Омск, и первое мое представление о мире связано с Омском. Писать стихи я тоже начал там. <...> В сорок первом, в самом начале войны, в “Омской правде” было опубликовано мое стихотворение, а писать, по рассказам матери, я начал значительно раньше, еще до школы. Разговор идет об Омске, поэтому нелишне добавить: до 19-й школы. О ней мое стихотворение “Тыловой госпиталь” . <...> И песня об Омске у меня есть — “Город детства”, её поет Эдита Пьеха. <...> Я привез откуда-то эту мелодию, бредил, бредил ею и, наконец, написал стихи. Потом лишь узнал слова песни: единственное, что совпало — и они о детстве. Мне рассказывали, что в Канаде перевели мои стихи и даже решили, что они лучше. Человек на разных этапах заново переживает свою жизнь. Это какое-то осмысление себя, и здесь присутствуют не только детство, не только Омск. Но в то же время — и детство, и Омск» («Молодой Сибиряк», Омск, 19. 03.1977). В заключение несколько слов о заботах сегодняшних.

…20 июня 2002 года. День семидесятилетия Роберта Рождественского. На здании, где раньше располагалась 19-я школа, открывают мемориальную доску. Почти такую же невзрачную, как высеченное на висящей рядом памятной доске напоминание, что здесь учился и Леонид Мартынов. В придачу к этому с текстом можно поспорить: нет уточнения, что учеником школы был все-таки не Роберт Рождественский, а Роберт Петкевич. Одна радость: успели к юбилею. А вот главный омский дом Рождественского — на Карла Либкнехта — до сих пор не имеет мемориальной доски. По надуманным причинам предложение установить ее с ходу отвергли, а когда пришлось пойти на попятную, обставили это, в общем, не самое сложное, но важное дело такими условиями, что стало очевидным: хотят под благовидными предлогами спустить его на тормозах. Утверждают, скажем, что сначала требуется привести в порядок «дом и прилегающую к нему территорию», хотя трудно припомнить, чтобы нечто подобное затевалось в аналогичных случаях раньше. Дом Леонида Мартынова на улице Красных Зорь выглядит, во всяком случае, не многим лучше. И кто, спрашивается, мешает все благоустроить после того, как мемориальная доска займет свое место? Просто, судя по всему, тянут время, а там — глядишь — либо почитателям Рождественского надоест биться головой об стенку, либо дом снесут, и проблема вместе с ним канет в прошлое. Даже юбилей «одного из ярчайших поэтов нашего времени», как было объявлено по радио на всю страну, не побудил тех, от кого что-то зависит, предпринять реальные шаги, чтобы достойно увековечить память человека, чье имя теперь навсегда — гордость Омска. А ведь требуется не только о мемориальной доске побеспокоиться, но и подумать о доме-музее поэта. И об издании в Омске его книг. Помните: «…сборник стихов по-омски, — это что?» В самом деле — что? И когда наконец? Хотелось бы, чтобы поскорее. Чтобы — для начала — мы с вами пришли на улицу Карла Либкнехта и прочли на мемориальной доске:


В этом доме с 1937 по 1944 год жил
Роберт Рождественский
(в детстве — Роберт Станиславович Петкевич).
1932 — 1994


Марк МУДРИК

 

Катрин Денёв (Catherine Deneuve) - родилась 22 октября 1943, урожденная Catherine Fabienne Dorlac. Денёв — фамилия её матери. Выдающаяся французская актриса, которую некоторые называют «последней мегазвездой Франции».


Я - мать, а мать никогда не бывает одинокой.

далее...

 

В моем арт-альбоме есть несколько фотографий картин Зинаиды Лансере – Серебряковой. Не только потому, что она было Большим художником, а еще и потому, что её жизнь и её семья – это история России.

Читать далее

 

Прочтя комментарий  об андалузских испанках, полез в Гугол поискать рекомендованные  образцы особой андалузской женской породы... И первым же делом наткнулся вот на этот портрет.

 

 

Читаю подпись: «В гримерной. Портрет В.К.Ивановой в костюме испанки. 1924 год». Портрет кисти Зинаиды Серебряковой.

 Вот так испанка! Русская балерина, да еще и писаная русской же художницей!

 Читать далее

Невозможно представить мировое кино без Феллини. И не только потому, что он типично итальянское явление, но и потому, что он оказал огромное влияние на кинематограф всего мира.
Андрей Тарковский

more

 

Однажды, придя с работы и заварив вечерний кофе, я подумал – как хорошо было бы написать о Амедео Модильяни. Практически все знают, как выглядят его работы, знают его биографию, многие видели прекрасный фильм с Жераром Филипом в главной роли. Так что, тема не новая, но что-то интересное, чтобы заинтриговать читателя, всегда можно найти. Например, пустые глаза женщин на полотнах художника. Почему они пустые?..
Читать далее

Кому еще не надоело любоваться на эту потрясающую женщину(мне например никогда не надоедает),предлагаю посмотреть фотографии Мерлин Монро большого размера,на самом деле они еще больше,но так как я не умею делать"кликабельно"то уменьшила в фотошопе как могла,чтобы были не слишком огромные!



Смотреть дальше