Марфутка Ханова думает, если она авангард не_читала, его просто в природе не существует
Я заметила, подобное УГ в любые века пытается вмешаться в литературный процесс, (громко икая, сотрясая воздух кулаком и выкрикивая своё грозное "я щетаю"). Но литературный процесс, как правило, обманывает их, проходит мимо и идёт своей широкой дорогой, потому что Марфутки Хановы не имеют к нему никакого отношения :)
И эти выкрики мы слышим сейчас, в наше время, в 21 веке... А ведь авангард был придуман несколько десятилетий назад, в прошлом - 20 столетии.
Я представляю, как туго в своё время приходилось первооткрывателям, Борису Виану, Милораду Павичу и прочим авторам постмодерна. Уверяю вас, Марфутки Хановы были всегда, а любому первооткрывателю достаётся больше всех на пряники...
В любые века существуют Марфутки Хановы и в любые века они учат писателя думать так, как_свойственно_думать_Марфуткам, а не так, как свойственно думать им самим.
Hartahana, Марфутка, слетай на машине времени во времена Павича и его "Обратной Стороны Ветра", напиши книгу за него! У тебя обязательно получится лучше, образнее и глубже, верю в тебя!
Держи, Марфутка, небольшой отрывок из текста французского авангардиста Бориса Виана, я хочу, чтобы твой крошечный, незначительный мозг окончательно умер. Вообще-то, в литературном мире это называют художественной провокацией, а как называют в твоём виртуальном свинарнике - для гуманитарной науки не представляет никакой ценности.
____________________
Колен заканчивал свой туалет. Выйдя из ванны, он завернулся в широкую махровую простыню, оставив обнаженными только ноги да торс. Он взял со стеклянной полочки пульверизатор и оросил летучим ароматным маслом свои светлые волосы. Янтарный гребень разделил его шелковистую шевелюру на тонкие оранжевые пряди, напоминающие борозды, которые вилкой прокладывает веселый пахарь на блюдце с абрикосовым конфитюром. Отложив гребень, Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век, чтобы придать взгляду таинственность. Ему часто приходилось это делать — веки быстро отрастали. Колен включил лампочку увеличительного зеркала и придвинулся к нему, чтобы проверить состояние своего эпидермиса. У крыльев носа притаилось несколько угрей. Сильно укрупненные, они поразились своему уродству и тут же юркнули обратно под кожу. Колен с облегчением погасил лампочку. Он размотал простыню, стягивающую ему бедра, и кончиком ее принялся удалять последние капельки воды между пальцами ног. Его отражение в зеркале показалось ему на кого-то удивительно похоже — ну, конечно же, на того блондина, который играет роль Слима в Hollywood Canteen. Круглая голова, маленькие уши, прямой нос, золотистая кожа. Он так часто улыбался младенческой улыбкой, что на подбородке у него не могла не появиться ямочка. Он был довольно высокий, стройный, длинноногий и вообще очень милый. Имя Колен ему, пожалуй, подходило. С девчонками он говорил ласково, а с парнями — весело. Почти всегда у него было хорошее настроение, а в остальное время он спал.
Проткнув дно ванны, он выпустил из нее воду (и так далее)
(с.) Борис Виан.
Приятного тебе баттхерта, Марфутка. Можешь приступать читать весь постмодерн, так тебя быстрее, с непомерно распухшей головой и с обостряющейся шизофренией, увезут в психбольницу.