Из серии воспоминаний о себе....

С утра звучит мелодия песни, которую пел популярный артист Рыбников, та заводская проходная, что в люди вывела меня!
Да двадцать лет с 1965 года по 1985 год отработал, отпахал, оттянул на предприятиях оборонной тематики. Выпускал начинку, для так называемого изделия «земля-воздух»! Оно называлось «бочка». Это и на самом деле была металлическая бочка, закрытая со всех сторон, а внутри начинка из радиодеталей или комплектующих или элементной базы. В те времена эта элементная база состояла из радиоламп, в миниатюрном исполнении на гибких выводах, разных резисторов, конденсаторов, индуктивностей, винтиков, болтиков и прочей гадости…. Они, эти изделия ракеты земля- воздух стоят на вооружении, когда-то бывших братских стран. Не знаю, строят они развитой социализм или нет. Северная Корея, вроде уже к коммунизму «подбирается» в отдельно взятой стране. Но суть не в этом.

Это так к слову. А суть в том, что это были лучшие мои годы. Молодость, становление, как рабочего человека, инженера, руководителя среднего звена или нижнего звена, как правильно я не знаю. Предприятия эти были разные, всего четыре. Но по временному промежутку и по значимости, это был завод им. К. Маркса, или п/я 2 или «кырла мырла» или «двойка». Так их звали официально и в народе.

Когда я «дембельнулся» с флотов российских в январе 1965 года, а точнее 11 января, эта дата почему-то в дальнейшей жизни меня преследовала. Дембель, инфаркт, трепанация черепа и все 11 января, только в разные годы. Хотите верьте, хотите нет. Но это так. И если поднять документы, то они подтвердят, что я не обманываю и не вру. Да и зачем, какой смысл. Пишу я для себя, для себя родного и любимого. Разве позволил бы я себя обманывать и нагло врать? Вы думаете позволил бы! Ну, если немножко, чуть-чуть. Ну какой же рассказ или байка или «травля» я же флотский есть был и буду. А какой флотский да не приукрасит, да не преувеличит!
Эй моряк, ты слишком долго плавал…, это слова из популярной песни, шестидесятых годов. Но слово «плавал» настоящего морского волка обижали и возмущали. Моряки не плавают по морям и океанам. Моряки всегда ходят, а плавает известное вещество, на букву г! Но суть не в этом.

Когда я служил последний год. Когда матрос служит последний год, то он ходит в почетном звании «годок». Неважно, рядовой или старший матрос или старшина второй статьи, или старшина первой статьи или главный старшина или даже мичман, ты все равно «годок». И годку по неписаному закону подчинялись? Нет не подчинялись, а слушались все меньше его прослужившие на корабле или кораблях, «коробках», флотов российских. Так вот, когда я служил последний год, то у меня были мысли остаться во Владике, пойти и устроится на сейнер или другой какой гражданский корабль. Благо у меня была флотская специальность радиометрист и еще дополнительная рулевой-сигнальщик. А эти специальности и в Африке нужны и котировались на флоте, что гражданском, что военном. Локационные установки были одинаковые на кораблях. И прожектора сигнальные также были одинаковые, а сигнальные флажки применялись редко в те времена. Уже в те времена. А сейчас, наверное, моряки сотовую связь применяют. И каждый матрос, наряду со шваброй, сметкой и дудкой носит сотовый телефон…Но суть не в этом. А суть в том, что когда я получил предписание и проездные документы на дембель, все только домой в родной и любимый город Омск. И знаменитый реактивный лайнер ТУ- 104, доставил меня из Владивостока, до Омска за семь летных часов. Один час до Хабаровска, три часа до Иркутска и три часа до Омска. Все я дома. Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали. Но это присказка. А сказка впереди….

Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Это я о перелете Владивосток - Омск. Почему он делал посадку в Хабаровске я не знаю. Но, после часу лета, он сел в хабаровском аэропорту, где была объявлено, что он будет час сидеть и можно было погулять в аэропорту. Сходить и перекусить в ресторан. Денег у меня на ресторан не было. Была десятка дембельная, но хотя это приличная сумма по тем временам, это где то приблизительно тысяча современными деревянными рублями. Но все равно, маловато будет. И вот я прогуливаюсь «широкой матросской походкой» по фойе, орлиным взглядом окидываю проходящих девчонок, и вдруг! Ба, знакомое лицо. Годок, с соседней коробки. Он дембельнулся «по северному» в августе. Успел поработать на Камчатке, на рыболовном сейнере и держал путь куда-то на Запад. Не суть. И, главное он был при деньгах, и, конечно, угостить годка, это же святое. А так как время было в обрез, то я как чайка наглотался какого-то винща, такого противного, такого гадкого, до сих пор меня дрожь берет, только от этих воспоминаний. И что на меня нашло, я понять не могу. Но пришел я в себя уже на борту самолета, от того, что мне стало очень плохо. Так плохо, что я пополз покачиваясь, так меня штормило, в самолетный гальюн, где мою морскую и просоленную морскими и океанскими ветрами вывернуло наизнанку. Чуть, братцы, я концы не отдал, с этого винища, Агдам, вроде он назывался. Такая пакость, не приведи Господи. Но не суть. Короче, одыбался я. Когда приземлились в Иркутске, мне захотелось что-нибудь горяченького. Рядом со мной сидел студентик, он досрочно сдал сесию и летел куда-то за Урал. Я ему предложил покушать в ресторане. Время было, да и десятка прожигала мне карман и рвалась наружу. Пришли мы в кабак. Я заказал по бутылке пива «жигулевского» и пельмени с бульоном. О, это был полный «кайф», после перенесенных мною страданий. Прохладное пиво и горячие пельмени. Мне стало хорошо и радостно. После ресторана я взбодрился и в таком бодром и приподнятом настроении я прибыл в пункт назначения славный и лучший город на планете Земля, город Омск. Меня встречали мой папка и мой младший братишка! Встреча была теплой и радостной. Дома меня встретила мама и мы все дружно сели за стол. Не помню, что уже было за столом. Тогда особых разносолов не было. Да не суть. Я дома, это главное!

Продолжение может быть и будет....