СКОЛЬКО СТОИТ РУССКИЙ?

Цена одного еврея — тысяча двадцать семь палестинцев.
Не знаю, как вас, но меня поразили такие расценки. Очень дорого стоят евреи. Фантастически дорого. Я даже не знаю, с чем их сравнить. Только если с черными трюфелями по 1000 евро за килограмм. Палестинцы рядом с ними получаются как сыроежки или даже поганки. Грибная пыль, пять копеек — пучок.

Интересно, что раньше евреи были дешевле. Я посмотрела в Интернете, первого солдата они меняли на палестинцев в 79-м году по курсу 1 к 76. А через три года у них попали в плен восемь бойцов, их обменяли уже на 4800 палестинцев — 1 к 600. Дорого, но все-таки не 1 к 1027.

После этого цена евреев стала падать. В 85-м пятерых своих военнослужащих они обменяли на 1150 палестинцев — 1 к 230. А в 2008-м евреи еще подешевели. Двух погибших в бою резервистов израильтяне выменяли на пятерых живых палестинских боевиков и тела 200 убитых.

И вот 2011 год. Очередной резкий скачок. Рекорд капрала Шалита — 1 к 1027.

У палестинцев теперь, наверно, должен развиться жуткий комплекс неполноценности. Любой их них, получается, стоит меньше ногтя еврея.

Они, конечно, очень рады, что такое огромное количество собратьев спаслось, вышло на свободу и теперь пойдет взрываться в общественных местах. Но все-таки вот это сознание низкой собственной стоимости, мусорной дешевизны, мне кажется, должно как-то угнетать.

Меня, во всяком случае, оно угнетает. Я-то прекрасно помню, как в 95-м году за наших пленных солдат чеченским боевикам не давали вообще ничего. Матери приезжали и выпрашивали их — задаром. Кому-то чеченцы отдавали сына, кому-то не отдавали, и тогда он там у них просто погибал — и все. Ни Минобороны, ни уж тем более правительство, о нем и знать не знало и думать не думало. Подумаешь, срочник какой-то сопливый. Кому он нужен-то?

Да что там срочник! Генерала — и то не стали спасать. Был такой генерал-майор Шпигун, полномочный представитель МВД в Чеченской республике. А министром МВД тогда был Степашин, и когда Шпигуна похитили, Степашин дал слово офицера, что любыми путями его освободит. Ну и в результате Шпигуна через год нашли где-то в горах — уже мертвым, конечно.

Можно много спорить о том, надо ли выкупать и обменивать пленных или не надо их выкупать и обменивать. В эти споры я не хочу встревать. Меня интересует исключительно цена русского солдата — ну или там генерала — и то, как она соотносится с ценами у других народов.

Выяснить это можно только в порядке обмена русского защитника Родины на сколько-то не русских, поэтому мне хотелось бы, чтоб такой обмен когда-нибудь состоялся. И чтоб он был публичным и гласным, а не кулуарным, как в Южной Осетии, когда за каких-то мутных русских отдавали не менее мутных грузин.

Пока же я владею только теми сведениями, которые касаются наших шпионов. Но и они никак не льстят русскому народу. Судя по тому, что в прошлом году десять российских разведчиков, включая Чапман, были обменены на четырех западных, включая Сутягина, курс по шпионам для нас совсем не радостный — один наш шпион стоит как четверть американского или английского.

Гордиться, короче, нечем. А хочется.

Не знаю, как вам, но мне очень хочется, чтоб какого-то нашего солдата — самого обычного, грязного, в прыщах и с обгрызенными ногтями — обменяли на тысячу с лишним каких-то чужих солдат. И все бы это увидели и изумились и сказали: “Да, эти русские, как черные трюфели. Они стоят дорого. Очень дорого”.