Любовь балконного кота Однажды балконный кот сидел у себя на балконе и размышлял про разное. Надо сказать, что сидя на балконе, кот всегда о чём-нибудь размышлял, потому что такая у него была жизнь, жизнь мыслителя. И вот, во время размышлений про разное, а в частности про свой хвост, к нему как-то на балкон залетела птица и стала красиво чирикать, так и познакомились.

Далее

КАК ПИСАЮТ В ТУНДРЕ... (ПОД КОНЕЦ СМЕЯЛАСЬ... АЖ ДО СЛЕЗ!)

Вот многие спрашивают: «Лора, а как в тундре с туалетом?» «А с туалетом в тундре, — говорю я, — всё замечательно.» «Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре, тут я...
Тут я тяну из пачки розового «Собрания» удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить.
Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте..., это…» Впрочем, это не единственное неудобство.
Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика.
Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега.
Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек.
Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали «Липтон».
Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма.
Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: «Лора, — сказали мне добрые хозяева, — ты если посикать хочешь, берегись оленей». Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. «Нет, — сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, — я хочу пофотографировать».
Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия.
Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. «Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать.
Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным.
Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.
Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться.
В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей».
Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде «Ты теперь в Армии». Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом.
Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там.
Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один – потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.
Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега.
Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. «Пошли вон отсюда!!!» — крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега.
Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне . «Пошел вон, ко.ёл», — сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.

В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
— Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того».
— Да никак, — сказала я.
— Олени? – спросила Алла.
— Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я.
— Да как. Пошли покажу, — сказала Алла, — я как раз тоже уже хочу.
И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте. — На них надо крикнуть, они разбегутся, — объясняла Алла на ходу.
— Я орала, — сказала я.
— Да как ты там орала, — махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки».
— Нормально орала, — сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй».
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
— Смотри, как надо, — сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры:
— А НУ НА *УЙ БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко.
С того момента я ходила в тундру без провожатых. «А ну на *уй быстро!!!» — это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усеченного варианта.
«А ну на *уй!!!» — доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет.
Через три дня я научилась различать их по голосам.
Автор: Лора Белоиван

Вы мне хотели жизнь испортить? Спасибо, справилась сама.

Читать далее...

Памяти Виктора Степановича

ЧЕРНОМЫРДИЗМЫ

Знаменитые высказывания Черномырдина

1. "Никогда этого не бывало, и вот опять!"
2. "Лучше быть головой мухи, чем жопой слона".
3. "Народ пожил - и будет!"
4. "Надо же думать, что понимать".
5. "У кого руки чешутся - чешите в другом месте!"
6. "Вас там туда..."
7. "Вечно у нас в России стоит не то, что нужно".
8. "Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит".
9. "Мы выполнили все пункты: от А до Б".
10. "Некоторые принципы, которые раньше были принципиальны, на самом деле были непринципиальны."
11. "Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство".
12. "Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела"...
13. "Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше".
14. "Правительство - это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком".
15. "Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь".
16. "Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку".
17. "Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим".
18.. "Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали - масла не стало. Потом нa яйца нажали так, что их тоже не стало".
19. Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу".
20. Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.
21. Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота.
22. В харизме надо родиться.
23. Будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.
24. А кто попытается мешать - о них знаем мы в лицо! Правда там не назовёшь это лицом!
25. Всю теорию коммунизма придумали два еврея. Я Маркса с Энгельсом имел...
26. Eсли бы я всё назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!
27. Здесь вам не тут!
28. И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.
29. И с кого спросить, я вас спрашиваю? Эти там, те тут, а тех до сих пор никто ни разу...
30. К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.
31. Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды..
32. Какую бы общественную организацию мы ни создавали, получается КПСС.
33. Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить - не ходи! А пошел - отвечай. Если не умеешь. Я имею в виду Конституцию.
34. Когда моя наша страна в таком состоянии, я буду все делать, я буду все говорить!
35. Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной!
36. Когда трудно, мы всегда протянем. То что надо.
37. Курс у нас один - правильный.
38. Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где - зависит от количества.
39. Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа.
40. Мы будем проводить иностранную политику иностранными руками.
42. Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
43. Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
44. На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
45. На ноги встанем, на другое ляжем.
48. Нам никто не мешает перевыполнять наши законы.
49. Но мы подсчитаем, и тогда все узнают. И мы в первую очередь. А если кто слишком умный, пусть сам считает, а мы потом проверим. И доложим, куда попало.
50. Раньше полстраны работало, а пол не работало. А теперь всё наоборот.
51. Россия со временем должна стать еврочленом.
62. Сейчас там что-то много стало таких желающих все что-то возбуждать. Все у них возбуждается там. Вдруг тоже проснулись. И возбудились. Пусть возбуждаются.
63. Секс это тоже форма движения.
64. Страна не знает, что ест правительство.
65. У меня к русскому языку вопросов нет.
66. У меня приблизительно два сына.
67. Учителя и врачи хотят есть практически каждый день!
68. Это не тот орган, который готов к любви.
69. Этот призрак бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих.
70. Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.
71. Я господина Буша-младшего лично не знаю, но вот с отцом его, господином Бушем-старшим я знаком и жену его, Буш-старшую, тоже.
72. Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.
73. Я не тот человек, который живет удовлетворениями.
74. Говорю безо всяких - спад экономики ещё не полностью пошёл на подъём.

Сегодня неожиданно ощутил себя Путиным ...

Сегодня неожиданно ощутил себя Путиным — PublicPost
Алексей Садовский
блогер, Екатеринбург
05.06.2013

Cегодня, около двенадцати дня, неожиданно ощутил себя Путиным. Ну, так, совсем чуть-чуть. Ехал по Кольцовской трассе из МВЦ (Международный выставочный центр) в Екатеринбург, и вдруг понял — что-то не так. Впереди машин нет, пустая трасса. Никто не меня не обгоняет, и в зеркало никого не видно. Никого.

Странное ощущение. На этой трассе движение и ночью как днем, а тут пустота. Мало того, у каждого перекрестка инспектора ГИБДД, и выражение лиц у них странные — вопросительно-приветливые, и прямо какие-то просветленные. Я таких лиц у гаишников, отродясь не видал. А еще они мне честь начали отдавать.

Представляете, а? У меня возникло острое желание съехать на обочину, и как-то проверить, все ли со мной хорошо. Сон это или бред? Читать далее...

Еще для вас байка о них наших военных. Улыбаюсь

Связисты литрами, или Челюскин



Радиотренировка с узлом Генерального штаба. Наш полевой узел убыл в заданный район, развернулся, а тренировка начинается только утром. Все мероприятия с личным (любимым) выполнили. Теперь по собственному плану, но тут ко мне в аппаратную заглянул ротный Юрий Дмитриевич:
- Иван давай самобранку, сейчас Добров с Холовым, начальник радиоцентра и техник по ключевой, придут.
Мы люди военные, быстренько консервы на стол, открыл, кружки, ложки - ну вы сами знаете, как это происходит.

Вот и гости, со своей выпивкой и много - спирт в таре: в комплекте каждой машины идет 2-х литровая баклажка. Приступили-налили, выпили, закурили, начался разговор. Естественно о службе. Мы ещё не знали, что совсем скоро, через несколько лет мы станем гражданами разных стран. Так часа три мы просидели, фляжку опорожнили. На четверых конечно много. У русских одна бутылка - мало, две - много, три - в самый раз. Я на автомате все убрал и в люлю, естественно закрылся, закрылся со страховкой, связисты знают. Сплю и не подозреваю, что за бортом уже молнии и громы.

В пять ноль, ноль нужно начинать тренировку, взводники разбудили Доброва:
- Товарищ капитан давайте радиоданные.
Добров водички холодной хватанул и опять готов, балетки (чемоданчик такой) с документами не могут найти, где? Срыв тренировки с узлом генерального штаба, двойка, ну естественно всем по заслугам или по сусалам - кому как, нравится. Комбат Глазков в панике, правда сам после вчерашнего туго соображает. А что вы думаете? Чем еще русскому офицеру вечером в поле заниматься, конечно, думать, как повысить боевую готовность вверенного подразделения. Наконец методом встряхивания, обрызгивания водой выяснили, где Добров вечером был. Сразу гонцов ко мне, а у меня закрыто и признаков жизни я не подаю.

Объявили подъём, бесполезно, стучали, кричали, но, увы. Из первого отсека, где установлен коммутатор, посмотрели через дыры для кабелей, сплю, попытались палочкой достать, не достали. Тогда кто-то (умная голова)- сняли навесы, дверь естественно на бок. Как только холодный воздух попал в отсек, я вскочил и сразу же за ПМ с пьяных глаз не разобравшись, хорошо не выстрелил (а как же аппаратура, документация). Нас тогда хорошо учили хранить секреты Родины, нечета в нынешние времена. И о чудо! Балеточка сиротливо так стоит в уголке.

Потом естественно, крики, взыскания и комбат, дыша перегаром на меня, выдал:
- Связь-это нервы армии, а мы, связисты - интеллигенция ее, и поэтому связисты литрами не жрут, - но тренировку отработали на "хорошо", могли тогда работать


Тренировка закончилась, но команды на свертывание не поступило. Есть желание домой, близок локоток. Но, увы, пока на месте. Комбат Глазков в честь хорошей оценки, закатил "пир" для своих замов и ротных. Как обычно, русским офицерам не хватило. Что делает русские офицеры в этом случае? Правильно - заводят боевую технику и в гаштет. Бывало, ездили на танках, а на БТР-это уже совсем цивильно, как на легковушке.

В нашем случае поехали на командно-штабной машине Р-142 Н.(на базе ГАЗ-66) всего восемь, плюс экипаж, но их можно не считать - срочники. Пока до гаштета доехали, Глазков в кабине заснул. Замполит, капитан, попытался разбудить дядю Гешу (позывной), не получилось. Ушли сами, наказав водителю беречь комбата, аки зеницу ока. А надо сказать, что была зима и стоял морозчик, не сказать большой, но для ГДР приличный.

Водитель, стервец, не придумал ничего лучшего - бросил своего родного командира на произвол судьбы, спрятался в радийный отсек к земляку, сержанту. Благо в радиаторе залит антифриз. Потом они вместе будут долго жалеть, копая укрытие для Урала - своя машина маленькая. Через три часа, довольные господа офицеры, естественно с боезапасом (водка и пиво с собой) собрались домой.

Далее рассказ ротного Евсютина Юрия Дмитриевича:
- Замполит решил разбудить комбата, а то обидится, был, но не участвовал. Когда он подошел к кабине, Глазков скрючившись, спал, прислонившись лбом к стеклу кабины. Надо ещё сказать, мужик был богатырского сложения под два метра роста. Замполит, тормоша комбата:
- Товарищ подполковник вставайте, вставайте,- тут раздался вой комбата:
- О а, оай! Отпусти! Отпусти сука! Кому сказал! Отпусти!
У всех сразу мороз по коже, понять ничего не могут. Потом поняли, примерз подполковник волосами к стеклу кабины, смеяться вслух никто не смеялся, только в душе, а в полку долго потешались, прозвище дали: "Челюскин"
=============================