Мы сидели с приятелем-психологом у громадного витринного окна «Кофе-Хаус», неторопливо потягивали посредственный, кстати, кофеек и лениво обсуждали проходивших за стеклом весенних девушек.

         «Смотри! - вдруг переключил мое внимание психолог. - Яркий все-таки борд у Королевской!».

         Я перевел свой взгляд на рекламную плоскость за окном и буквально обомлел. Никогда я еще за свою длительную околополитическую карьеру не видел столь вызывающе эффектной, столь пронзительно-элегантной, столь жизненно-правдивой и даже драматичной политрекламы.

         Наталия была сфотографирована сидящей в профиль: нервно напряженная хрупкая спинка, трагически вздернутые прямые плечики, острые коленки, балансирующие на поднятых на цыпочки трогательных пальчиках ступни. И пальчики, пальчики рук - длинные, тонкие, драматично растопыренные, словно в немом пронзительном диалоге.

         Тут же вспомнилось, что когда-то император Август заставил придворных скульпторов и живописцев изображать себя босым, пока все его подданные не смогут приобрести себе крепкие кожаные сандалии с надежными бронзовыми застежками.

         «Наташа…» - прошептал я.

         «Куда ты смотришь, старик? - разбил мои весенние чары приятель. - «Это же рекламный щит певицы Елки. Королевская вон за тем столбом».

          Я недовольно перевел взгляд и тут же успокоился: симпатичное личико блином на всю плоскость, многозначительный в утреннем свете вечерний макияж - типа, девушка задержалась где-то, и уже дома будет смывать красоту. Аккуратный ротик, белые зубки, язычка, правда, не видно, но зато внизу есть такой же аккуратный, бессмысленный и безобидный текст (что-то из бреженевских времен про экономику, которая должна быть то ли новой, то ли экономной).

         «Уф» - окончательно успокоился я. Думал-то, что Наталья ушла из БЮТа, а она, оказывается, никуда не уходила. Борд тому лучший свидетель - тот же бютовский фирменный сусальный китч, тот же вульгарный пафос с легким закосом в сексапил. А главное  - улыбка, улыбка: вроде бы простецкая, но на ее дне традиционно колышется пренебрежительное стебалово и лимитческое превосходство…

         Да, может быть, Наталью Юрьевну исключили из БЮТ политически, но она никуда не ушла эстетически. А эстетические связи и узы куда крепче любых иных. Эх, не Елка она, не Елка! Не Елка - Наталка!

         Кофе закончился, как рано или поздно заканчивается все хорошее и не очень. Я встал и встряхнул задумавшегося приятеля: «Пошли, елки-палки».

         «Что-то?» - встрепенулся он.

         «Ничего» - отрезал я, - за Елку будем голосовать на выборах!».