Я РОСЛА НА ПЛЮЩИХЕ

В семье моей мамы было шесть сестер. Старших звали Вера, Надежда, Любовь, Софья. День их именин 30 сентября всегда был нашим общим семейным праздником. Это были пятидесятые годы двадцатого века, когда телефонов почти ни у кого не было, телевизоров тоже. Зато мы жили поблизости и почти каждый день навещали друг друга. Тетя Вера и мой двоюродный брат Валерка жили на Плющихе, в коммунальном подвале красивого старинного особняка наискосок от академии имени Фрунзе. Когда я думаю о тогдашней Плющихе, в памяти всплывают кусты черемухи по дворам, трамвайные трели и радостное детское ожидание чуда.
Мою маму звали Любовь. Наша семья жила неподалеку, в доме тридцать пять на Большой Пироговской. Это и сейчас красивый особняк с высокими лепными потолками. В те времена он был превращен в коммунальное гнездо с уродливыми перегородками. Было всякое: ругань, воровство, сплетни. В квартире жило восемь семей, и было примерно столько же детей. Мы были близки по возрасту и дружны, вместе играли и никогда не ссорились. Мне о той коммунальной квартире вспоминается только хорошее.
[more=Читать дальше]
Тетя Надя с моей двоюродной сестрой Тоней жили в еще более убогой коммуналке на Малой Пироговской. Туда я ходила каждый день. Наигравшись в «классики», «ножички», «прыгалки» или «чижик», мы убегали к Новодевичьему монастырю, на Лужнецкий мост, а по нему – на Воробьевы горы, где только еще начинали строить университет. Или купались в Москве-реке, бросив одежду на травянистый берег вблизи нашего «домашнего» стадиона «Трудовые резервы». Зимой катались на санках или на коньках на пруду у Новодевичьего монастыря.
Теперь на такие «большие расстояния» полагается ездить на троллейбусе или автобусе. Мы же достигали самых удаленных уголков наших детских владений на проворных неутомимых ногах, и все это было наше – от Плющихи и до чистых родников на Воробьевых горах вблизи строящегося университета. Это было наше «Государство Плющиха».
В школу я ходила далеко, на Усачевку. Это была сорок пятая школа, очень хорошая. Наша первая учительница Нина Павловна Борисова успела получить прекрасное гимназическое образование, которым она невзирая на школьную программу щедро делилась с нами. Я проучилась в этой школе всего полтора года. За это время Нина Павловна успела научить нас многим важным жизненным ценностям, которые вовсе не входили в школьную программу: добру, правдивости, верности слову, любознательности, огромному интересу и любви к жизни. Стишки о любви к партии в наших школьных учебниках благодаря Нине Павловне не оседали в наших душах.


Потом вместе с родителями я надолго уехала в Китай.
Много позднее жизнь несколько раз сводила меня с людьми, которые тоже учились в сорок пятой. Это хорошие люди и добрые воспоминания. Я верю в судьбу.
Когда Нина Павловна в первом классе предложила выбрать редактора стенгазеты, я даже не знала, что значит «редактор» и как выглядит стенгазета. Но я вдруг ощутила острое желание, подняла руку и попросила выбрать меня. С тех пор я была бессменным редактором в школе, университете, на работе и даже дома.
Я закончила физический факультет МГУ и много лет работала по специальности в НИИ. А потом судьба сложилась так, что я стала профессиональным редактором (как однажды захотела в детстве), а затем журналистом и писателем. С легкой руки Нины Павловны.
По возвращении из Китая мне не удалось вернуться в сорок пятую школу. Из «государства Плющиха» я уехала школьницей-семиклассницей. Нам дали комнату побольше в коммуналке на Песчаных улицах. Но я часто ездила повидать друзей и родных, которые еще долго жили на Плющихе и в ее окрестностях. Когда я только выходила из ближайшего в те времена метро «Кропоткинская», я уже ощущала, что я – в Государстве Плющиха, где погода всегда лучше, небо – голубее, а люди – красивее и приветливее. Потом я жила в Средней Азии, пожила и за границей. И в конце концов жизнь сложилась так, что я снова «приземлилась» в плющихинском переулке с красивым названием.
Судьба проводит свою линию, как бы ни бросали нас в разные стороны обстоятельства.