Черный и Белый  человек играют в Го.
Белый человек любит играть в Го.
Чёрный человек всегда жульничает.
Еще Чёрный человек - несчастный, а Белый просто любит играть в Го...

Когда Чёрный играет с Белым ему становится хорошо. Он объясняет это том, что с помощью обмана обыгрывает Белого.
Белому нравится играть в Го, но когда Чёрный начинает жульничать Белому становится неинтересно и он уходит.
Когда Белый уходит Чёрному становится плохо.

- Почему ты не играешь со мной - говорит Чёрный Белому - Ты трус? Ты не любишь проигрывать?
- Нет, я люблю играть в Го, мне не интересно когда ты жульничаешь - Говорит Белый.
- Я жульничаю?!!! - Злится Чёрный - Это ты - глупый трус! Ты не умеешь проигрывать!

Обижается и уходит. Ему становится совсем плохо. Он идёт к Белому и говорит, что будет честным.
Они снова играют в Го.
Чёрному снова становится хорошо. А Белому интересно играть в Го.
Чёрный начинает думать, что ему хорошо от того, что он обыгрывает Белого.
Но, замечая, что выигрывает Белый, тот снова начинает жульничать...

Белый снова уходит.
Чёрному становится плохо.

Чёрный никак не может признать, что ему просто хорошо, когда рядом Белый, хотя иногда догадывается об этом...

Чёрный и Белый - это один человек...

(грустная психоделическая сказка)

У одной девочки не было домашних животных. Она жила одна в огромной квартире. Родители бросили её. Она ходила по комнатам и говорила в пустоту, что ей никто не нужен.

Одним дождливым вечером к ней в окно залетел Карлсон. Девочка очень обрадовалась, а Карлсон сказал: зря ты радуешься, девочка, у тебя поехала крыша, я твой глюк. Будешь со мной дружить? Я обожаю варенье и маленьких девочек.

Девочка решила, что терять ей нечего, и стала жить с Карлсоном. Он говорил ей, что она самая красивая, что он никого так сильно не любил. Но девочке Карлсон не очень нравился. Она, как многие, мечтала о принце. Между нами, Карлсон хоть и имел моторчик, но пользоваться им не умел. Девочку это расстраивало, ей хотелось плакать. В конце концов у Карлсона развился комплекс неполноценности, и, однажды, когда он пролетал над её крышей, от горя у него внутри лопнула какая-то пружина...

Девочка не долго о нём грустила. Сначала хотела поставить свечку в церкви, но, позже передумала, испугавшись, что неправильно ставить свечки карлсонам.

Квадрат весеннего неба.
Треугольник крыши и круг солнца.
Утро. Дождь. Агрессия. Собаки. Капюшон...
Ветер. Остановка. Полатка.
Глаза продавщицы. Квадрат пакета. Кружочки чипсов.
ВВЦ. Персонажи мультфильмов.
Молодёжные тусовки. Цилиндры ментов.
Куб автобуса. Квадрат выхода. Квадрат входа.
Квадрат монитора. 102 квадрата клавиш.
Манипулятор мышь. Сеть. Трава. Вечер. Ролики.
Круг...

(Живопись (c) Василий Кандинский)

Человек наступает на грабли. Грабли больно бьют его по лбу. Человек наступает снова. Грабли снова бьют человека. Наступив в третий раз он вспоминает, что так уже было: лоб болит, а перед глазами дурацкие грабли. Так рождается житейская мудрость. Теперь человек обходит грабли стороной. Лоб человека больше не болит.

Однажды человеку понадобилось перевернуть камень по весу гораздо тяжелее его самого. Он долго и безуспешно трудится, потом вспоминает грабли, изобретает рычаг и появляется физика.

Проходят годы, грабли больше не беспокоят человека, большой камень не преграждает дорогу, но что-то необъяснимое тревожит его ум. Человек, пытаясь найти и устранить некие метафизические грабли мешающие его счастью решает уйти из дома. "Однообразие - вот что омрачает мою жизнь. Счастье в движении", решает он. Так возникает философия.

Человек странствует и видит множество чудесных вещей. Все так хорошо, он так рад, если бы не одно "но"... Ему хочется есть. В поисках пищи он съедает гриб. Гриб показывает ему бога. Бог строит мир, вспахивает граблями землю и сажает в землю людей, животных, растения и прочую живность. Все прорастает, живет. Бог радуется. Человека отпускает, он вспоминает дом, грабли, которые он обходил, вместо того, чтобы поклоняться им, плачет и пускается в путь. Оставшуюся жизнь человек ищет свой дом, грабли, но не может их найти. Ему голодно, холодно, но в душе его теперь есть Бог, и тяготы переносятся легко. Перед смертью он пишет евангиле на камне. В конце рисует символ своей веры. С неба к нему спускаются ангелы с белыми граблями и уносят его душу к солнцу. Так появляется религия.

Спустя много тысячелетий толпы людей ходят по свету, ищут дом божий и божьи грабли. Каждый из них считает своим долгом попасть в священное место и поклониться статуе святого, одного из тех кто сумел найти их...

О великий Хаос, мы боготворим тебя! В твоей беспорядочности мы видим свободу, а в разнообразии форм богатство выбора. В нежелании подчиняться законам - силу и волю которых нам не хватает, и в непостоянстве саму жизнь, ибо она есть непрерывное движение и преобразование.

Мы, дети Хаоса, ведем беспорядочный образ жизни и больше не пытаемся понять, что происходит вокруг, вне нас, в пекле этого безумного мира человекоподобных существ населяющих землю. Мы больше не судим, но и не пытаемся их любить. Мы слушаем белый шум и смотрим чернобелое кино, настроив телевизор между каналами.

Утро. Ты просыпаешься, одеваешь куртку и тапочки, выходишь на крыльцо. На траве роса, всё в тумане. Перила влажные и прохладные после ночи. Вдыхаешь полной грудью - запах дерева и дождя. Задержав дыхание прислушиваешься. С листьев стекают капли и дробятся о крышу веранды, приглушенный гул самолёта, первые птицы. В траве что-то обязательно шелестит. Изо рта идёт пар - воздух ещё не прогрелся, а вдали у самого горизонта медленно появляется новое солнце...

Внутри тебя что-то сжато как пружина и готово в любой момент выстрелить. Это - жизнь которая переполнят твоё сердце, проходит сквозь, бежит по венам, бурлит. Ты полон сил и глаза сверкают желанием прожить новый день...

Потом ты просыпаешься. За окном темно. Зима. На полу носки, наспех скинутая одежда и калебаса с недопитым матэ. Гудящий монстр скачивает очередную порцию приятных звуков. На часах пять вечера. Все эти вещи напоминают тебе о том кто ты есть. Ты заглядываешь во внутрь - там пусто и темно. Становится неприятно. Сон не снял усталости. Вспоминаешь сколько всего надо сделать против своей воли и желания, оцениваешь целесообразность всего этого, потом теряешь нить рассуждений, попутно замечая что минутная стрелка за это время успела совершить ещё пол оборота, оцениваешь этот интервал и приходишь к выводу что это 1/56 часть суток, что время течёт быстрее, чем ты можешь это осознать. Последнее словесное построение немного веселит тебя и придаёт силы встать с кровати. Долго стоишь у зеркала, вглядываясь в красные глаза существа напротив. Долго не можешь свыкнуться с мыслью о том, то это есть ты и с этим придется мириться ещё один день. Трёшь мокрыми руками лицо, потом делаешь слабую попытку улыбнуться и идёшь к холодильнику...

Наконец выпал снег. Вещи и явления обрели устойчивость. Жить стало проще. В этом году была тяжёлая осень - всю душу вывернула наизнанку. С этих пор я люблю зиму. Покой и строгость вместо метаний и поисков. Только чёрный и белый. Зима - это значит - всё закончилось. Значит лето уже где-то в прошлой жизни, за снежной пеленой, а нового тепла не будет ещё целую вечность. Зима - это когда мир дробится на множество отдельных мирков, где у каждого своя батарея или камин, а транспорт перемещает людей из одного мира в другой. Это время, когда кружка горячего чая после прогулки приобретает особенное значение, а проснувшись часто жалеешь, что не родился медведем - надо вставать из тёплой уютной постели и куда-то идти, в холод, темноту... Но всё же лучше так чем Осень. Эту я запомню навсегда - Осень 2004 - трёхмсячный бэдтрип...

Начало зимы 2004

Выглянуло солнце. Сегодня дадут зарплату. Слушаю Ломо и Люка Вайберта. Устанавливаю Дот-нет. Настроение в плюсе. На столе Развинчиный компьютер - все провода наружу, шлейф с абривиатурой PJ. Автоматы ничего не стесняются - живут собственной жизнью. В чужие дела не лезут. Позвонил Алисе. Имя имеет значение. Когда пишешь «Алиса» про свою девушку это, всёравно как, когда выглядывает солнце. Мне повезло в жизни...

Низверженный Ин плёлся по грешной земле. По холоду, к метро, через пруд, долго, обдумывая каждый шаг, как-бы взвешивая его целесообразность. Подрезанные крылья кровоточили. Под конец бесплодного дня в гоове образовалась космческая пустота.

Темно. Зарыться в листья, спрятаться в дупло дерева. Жить там с белками, заготавливать на зиму орехи. Исчезнуть. Или бороться, бороться с этой жзнью насмерть. Бороться до последнего.

Конец октября 2004

Там было много летучих мышей. Они жили в трансформаторной будке и шуршали крыльями, когда по вечерам мы приходили их слушать. И я готов был танцевать с ними.

Мы ходили голышом по дикому пляжу и я представлял себя первыми людьми на земле. Весь мир тогда был создан для нас.

По ночам мы разжигали на берегу костёр и плавали в солёной черноте сливавшейся с горизонтом. И небо было усеяно звёздами. И эта чернота растворяла нас. И мы соединялись с морем, друг с другом, со звёздами.

Мы были по-настоящему счастливы. И время замедляло своё движение. И не было кроме этого места других мест.

Повсюду пели цикады прятавшиеся в ветвях кипарисов. И их звук был похож на лучи солнца...

И главное - я знал, что когда проснусь, в моей руке будет зажата рука девушки из моих снов.

Сегодня весь город потонул в смоге. Кругом бело как на картинах Моне. Утро. Все плывут в этой манной каше пытаясь сойти за ежиков в тумане. Только это не туман вовсе. Это дым. Повсюду дым. Даже дождь оказался ненастоящим. Метеорологи бастуют. Не платят деньги метеорологам. А может правительство решило продавать воздух. Капитализм. Люди особого внимания на это не обращают. Если однажды небеса над ними разверзнутся, а в новостях про это не скажут, никто даже и не заметит. Честное слово! Я брожу по комнате, разбрызгиваю воду из пульвилизатора. Глупое, конечно, занятие устраивать искусственный дождь в собственной квартире, но больше в голову ничего не приходит. Пойду спать, утро уже...

(лето, когда горели торфяные участки в подмосковсе)

Один мужчина постоянно падал на меня в метро, а когда я его разбудил на конечной сразу открыл глаза, как будто только этого и ждал. Когда я вышел из вагона мимо мня прошла симпатичная молодая девушка на тоненьких-тоненьких ножках-спичках. Другая, с безобразно выкрашенной в рыжий цвет челкой зачем-то мне улыбнулась. Потом я увидел женщину, стоящую возле прилавка, которая, чтобы прочитать что-то на витрине спустила солнечные очки ниже носа, вместо того, чтобы поднять их на лоб. Так она и стояла. Маленькие девочки на детской площадке кидались друг в друга яблоками. Двое детей постарше сидели в обнимку на лавочке и улыбаясь глядели на них. Вот такие вещи иногда происходят прямо перед вашим носом, а вы даже и не догадываетесь об этом...

Потом родина отправила их охранять свои границы. Возвратившись с войны, искалеченные морально и физически, порою почти разорванные надвое они начинали верить в бога, креститься при любом удобном случае и протягивать людям иконы прося милостыню.

Я знаю, жизнь человека коротка и хрупка как цветок. Но как же её прожить будучи человеком - существом осознающим свои действия и наделённым правом выбора? Существом, которому дано так много, что он не может вместить всё это в одну короткую жизнь.

Очень интересно наблюдать из окна за снегом. Можно увидеть снежинки летающие вблизи, а можно те что вдалеке. Так и в жизни: сфокусировавшись на одном ты неизменно упускаешь всё стальное...
(декабрь 2004)

Представь себе: сейчас лето. Тепло. Мы валяемся вдвоем в гамаке, под сенью деревьев, сквозь листву которых просачиваются солнечные лучи. Легкий прохладный ветерок и твое теплое дыхание. Мы дремлем под жужжанье цикад. Время остановилось. Джаз.

Осень. За окном дождь. Ты в белом свитере сидишь, прижавшись ко мне, двумя руками обняв горячую кружку с чаем. Мы молчим, наблюдаем как медленно стекают по стеклу капли. Джаз.

Мы бредем по осеннему парку держась за руки. Ворошим ногами опавшую листву. Молчим.

Мне не хватает всего этого. Мне не хватает тебя. Я боюсь что всего этого никогда не будет. Слушаю музыку. Джаз - это какая-то частица тебя. Я провожу рукой по воздуху - еще чуть-чуть и мне кажется я тебя почувствую. В такие минуты ты почти материальна. Ты ценишь молчание. Мы знаем другой язык. Я грущу по тебе. Очень часто. Я хочу тебя отыскать. Среди книг, в листве деревьев, между нот, в маршрутах троллейбусов... Чего бы мне это не стояло я буду продолжать поиски. Ох уж весь этот джаз...

В то время все мы серьёзно увлекались гашишем. По Москве летал пух тополей перемешиваясь с пропитанной выхлопными газами городской пылью. Автотранспорт плыл по раскалённому асфальту, солнце нещадно жгло, а мы курили и курили при любой возможности. То были лёгкие, беззаботные деньки неторопливо текущие под музыку Кристиана Фенеша сквозь романы Кортасара и Мураками.

Однажды, сидя на грязных школьных партах, в маленькой аудитории академии, где мы учились, под безумное жужжание ламп дневного света, висящих на обшарпанном потолке, в этом, совершенно нереальном месте я и мои друзья сдавали экзамен. Предмет назывался «Человеко-машинное взаимодействие».

Отдамся холоду. Пусть примет он меня в свои объятья. Я от себя бегу, и с каждым шагом хрустко вдавливая снег на исцеление надеюсь.

Но я как белка в колесе...

(февраль 2004)