Да!

В полутемном подъезде поздно
Он ее провожал домой,
И она вдруг сказала серьезно,
Что ей нравится парень другой.
Он краснел, ему было больно,
Но она не увидела слез,
Только он повернулся резко,
Ветер первые чувства унес.

Она долго потом стояла,
И немножко подумав, ушла.
Никому ничего не сказала.
Со спокойной душою легла.
А он шел домой еле-еле,
Вспоминая о ней вновь и вновь,
И ответа не смог придумать,
Что же такое любовь?

А она с другим встречалась,
Он ее провожал домой.
И ей часто очень казалось,
Будто парень совсем чужой.
Призадумалась девушка малость,
Где-то первого парня нашла,
И упав перед ним на колени,
Извинялась, как только могла.

Говорила, что это ошибка,
И что любит его одного.
И не смог не простить ей он это,
Так затронула душу его!
Вот и в парке, сидя на скамейке,
Она тихо спросила его:
"Как ты думаешь, есть любовь?"
Он взглянул на нее с улыбкой
И увидел - течет слеза…
Он ответил совсем чуть слышно
Очень нежно и важно: "Да!"

Злая шутка любви

Увидев тебя когда-то,
В тот солнечный летний денек,
С девчонкой ты шел за ручку,
И было тебе невдомек,
Что смотрит с балкона другая
И прячет влюбленный взгляд.
Она о тебе мечтает,
И ты с нею быть бы рад…

Но что-то тебе мешает
Расстаться с девчонкой той.
И девушки обе страдают,
Боятся расстаться с тобой.
Сыграла судьба злую шутку,
Девчонки молча скорбят,
И мечешься ты между ними,
Ведь обе верность хранят.

И та, что любила не в шутку,
Та, что любила всерьез,
Решила оставить мальчишку,
Хоть пролито много слез.
Слезы катились рекою,
Смириться она не могла,
Что где-то теперь с другою
Гуляешь ты до утра.

Любовь и робость

Он любил. Придумывал причину,
Чтоб объясниться при встрече…
Но, встречая милую дивчину,
Он робел, лишался дара речи.
Чтоб поцеловать и объясниться,
Ждал поры, искал слова святые…
Ждал, пока гигантская зарница
Не метнула стрелы огневые…

Уходя на фронт, пожал ей руку.
И тогда прощаясь молчаливо,
Не поцеловал свою подругу -
Смелости у парня не хватило.
Только на войне, где всё умелось,
Он, солдат, в годину роковую
Проявлял невиданную смелость
В битвах за отчизну дорогую.

И его, хранившего присягу,
Родина вела вперед, как сына.
И, сражаясь, смелость и отвагу
Он донес до самого Берлина.
Он геройски пал у стен рейхстага…
Но друзьям, пронзенным горькой вестью,
Им передалась его отвага,
И они о нем сложили песню.

И, вспорхнув, она через границы
Полетела и легко и смело,
И напевность этой песни-птицы
Вечною любовью зазвенела!

Вишни

Шла к парню девушка одна,
Несла в подарок вишен спелых,
И не заметила она,
Что вишни по дороге съела.
Но парень сердцем был не груб
И на нее не обижался,
Ведь сладкий сок вишневых губ
Вкуснее оказался!

Мне все равно сейчас, ты дальше или ближе,
Мне хочется шептать, кричать, лишь был бы толк,
Что я тебя люблю! На площади, в Париже,
Чтоб смог меня услышать и Лондон, и Нью-Йорк!
Мне хочется кричать, чтоб окна запотели,
Чтоб птицам с перепугу расхотелось петь,
О том, что я люблю! Сквозь ветры и метели,
Готов на крыльях я любви своей лететь.
Напомнишь мне потом про площади в Париже,
Про Лондонский туман и сумрачный Нью-Йорк,
Ведь стали мы сейчас с тобой намного ближе,
Хотя прошло мгновение от встречи до сих пор.

Порой мне становится очень грустно,
Тогда я в руки беру бумагу,
И доверяю ей свои чувства,
Как соседям непьющим - бидоны с брагой.
Я говорю с ней не понарошку,
Она молчалива, но не покорна,
Ведет себя словно дикая кошка,
Свободолюбива и своевольна.
Все мысли свои – про любовь, про дорогу,
Про дождь и туманы, про слякоть и солнце,
Доверю в надежде, что сгинет тревога,
И снова удача в глаза улыбнется.
Когда мне становится грустно, я думаю только о доме,
Это совсем не повод, чтоб времени ход ускорить,
Это скорее довод, оправдывающий отчаянье,
Это лишь только довод в защиту моих желаний.

Дай мне тему любую - и я для тебя
Паровоз зарифмую, любви не тая,
Дирижабль в лунном свете, небесный простор,
О тебе все на свете! Какой разговор?

Я могу все вулканы с тобою связать,
Пресловутые Канны тебе показать,
Выпить счастья кувшины, заполнить их вновь,
Все, что в жизни свершается - это любовь!

Даже черные тучи и капли дождя —
Только чистят любовь, дорогая моя!
И зимой, что пугает, холодами грозя,
Тебя снегом укрою, согревая, любя!

В кимберлитовых шахтах далекой ЮАР —
Из алмазов с любовью создам пьедестал,
В лесу темном, дремучем, за мшелой сосной
Я во сне сотни раз целовался с тобой!

На великой, огромной китайской стене —
Я хочу говорить о любви, о тебе,
И под южными пальмами, в звездной ночи,
Где про слово «любовь» вся природа кричит.

И на севере, где ледники и туман,
Про любовь Колыма знает и Магадан!
Дай мне тему любую и - корни одни
Для тебя в двух словах мне удастся найти!

Паровоз и любовь - один корень двух слов,
Все, что вижу, что есть - про тебя, про любовь!

Ты всегда таинственный и новый,
Я тебе послушней с каждым днем,
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою.
***

Ты письмо мое, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоем пути.
Не гляди так, не хмурься гневно,
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я —
В этом сером будничном платье,
На стоптанных каблуках…
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.
Ты письмо мое, милый, не комкай
Не плачь о заветной лжи.
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.
***

Эта встреча никем не воспета,
И без песен печаль улеглась.
Наступило прохладное лето,
Словно новая жизнь началась.
Сводом каменным кажется небо,
Уязвленное желтым огнем,
И нужнее насущного хлеба
Мне единое слово о нем.
Ты, росой окропляющий травы,
Вестью душу мою оживи,-
Не для страсти, не для забавы,
Для великой земной любви.
***

В каждых сутках есть такой
Смутный и тревожный час.
Громко говорю с тоской,
Не раскрывши сонных глаз.
И она стучит, как кровь,
Как дыхание тепла,
Как счастливая любовь,
Рассудительна и зла.
***

Я говорю сейчас словами теми,
Что только раз рождаются в душе.
Жужжит пчела на белой хризантеме,
Так душно пахнет старое саше.
И комната, где окна слишком узки,
Хранит любовь и помнит старину,
А над кроватью надпись по-французски
Гласит: “Seigneur, ayez pitie de nous»*.
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи…
Смотрю, блестящих севрских статуэток
Померкли глянцевитые плащи.
Последний луч, и желтый и тяжелый,
Застыл в букете ярких георгин,
И как во сне я слышу звук виолы
И редкие аккорды клавесин.
________________________________
Господи, смилуйся над нами (франц.)
***

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.
И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.
То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.
И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.
Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой…
И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.
Анна Ахматова