В колонках играет - плач чибискеНастроение сейчас - Дурное- Ник! Ник! Где же ты, негодник? – раздался громогласный бас отца. Маленький мальчик с легким удивлением оторвался от книги, которую он читал, полулежа на диване в гостиной. Он с трудом понимал, чем же он опять разозлил отца. Не шалил, не пакостил, свою комнату прибрал.
- Да, папа? – машинально ответил он, морально подготавливаясь. В свои одиннадцать лет он прочно усвоил, что отцу лучше не перечить.
Он вошел на кухню и с опаской посмотрел на отца.
Если бы их увидел совершенно не знакомый с ними человек, то он вряд ли сказал, что они родственники. Светловолосый худенький мальчик с чистыми голубыми глазами и довольно плотный, с тройным подбородком, с прилизанными светлыми волосами мужчина лет сорока смотрели друг на друга.
- Да, папа?- еще раз повторил мальчик, присаживаясь на стул.
- Николас, - отец немного задумался. В руках он вертел письмо. Мальчик вздохнул, писали явно из школы, и опять о том, что он прогуливал уроки… - Я хочу поговорить с тобой о твоей поведении.
- Да, папа, - обреченно кивнул мальчик.
- Ник, то, что ты прогуливаешь уроки, это, конечно, плохо, но гораздо хуже то, что ты сторонишься своих сверстников.
Мальчик снова кивнул.
“Так вот он о чем. Разве я виноват, что мне не удается хорошо сходиться с ребятами? Они не понимают меня... моих интересов… Естественно, из-за этого я стараюсь выглядеть более или менее незаметно. Или же странно то, что мне удается прятаться от тех, кто хочет меня побить?”
- Ник, ты меня слушаешь? – белесые брови мужчины сместились к переносице.
- Да…
- Ник, дорогой мой. Это опасная дорожка, - продолжение отповеди не замедлило себя ждать. – Помни, что стало с твоим двоюродным дядей.
Мальчик сосредоточенно рассматривал свой большой палец на левой руке: ранка на подушечке заживать не спешила. Мальчик слушал довольно невнимательно: знал, что ему сейчас расскажет отец, знал почти что дословно.
“Помни, сынок, о своем непутевом двоюродном дяде. Он тоже чурался своих сверстников, он был недобрым, неотзывчивым ребенком. Он не изменил своего поведения, и, как следствие, скорее всего попал в тюрьму. Я даже не желаю слышать о нем сейчас. А ведь все началось с таких же странностей, потом еще и школа святого Брутуса…”
Мальчик слышал это уже много раз: и про школу святого Брутуса, и про непутевого дядю, которого он никогда и не видел, но постоянно слышал о его неаккуратности, рассеянности, слабом уму, неряшливости во всем. Это повторялось так часто, что порою мальчику казалось, его двоюродный дядя несколько не такой, как его описывают и отец и дед с бабушкой.
Сейчас же от мальчика требовалось изредка кивать в нужных местах, где отец на пол тона повышал голос.
- Ты понял меня, Ник?
- Да, папа, - опять кивнул мальчик, с тоской вспоминая оставленную в гостиной интересную книжку.
- Тогда, давай подумай о сказанном, - неожиданно тепло улыбнулся отец, - а я сейчас поеду на работу. И вечером сходим в кино.
- Хорошо, папа, - в ответ улыбнулся мальчик, но как только его отец покинул кухню, улыбку сменило кислое выражение лица.
Мальчик уныло посмотрел в окно. Не по-летнему дождливое небо красовалось своей серостью и портило настроение. И вот так все летние каникулы. Он знал, что вечером никакое кино ему не светит – отец просто забудет или же задержится на своей чертовой работе. Проще сходить самому, но одному неинтересно…
Он вздохнул, убрал со стола оставшуюся с завтрака посуду, и взгляд его случайно упал на фотографию, с которой взирала печальная женщина с толстой русой косой. Мальчик еще раз вздохнул. Он не помнил её, не помнил свою мать… Довольно часто он недоумевал, как такая женщина, как Салли-Энн, вышла замуж за такого человека, как его отец? Ни печальный взгляд, взирающий с фотографии, ни отец ответа на его вопрос не давали. Мальчик отвернулся и включил воду. Надо было помыть посуду.
Раздался неожиданно резкий телефонный звонок, показавшийся мальчику слишком уж тревожным. Он поднял трубку.
- 7618327?
- Да, я вас слушаю.
- Могу я услышать мистера Дадли Дурсль? – низкий мужской голос, казалось, принадлежал куда-то спешащему человеку.
- Его нет, могу я ему что-нибудь передать?
На другом конце провода немного помолчали.
- Нет, пожалуй, нет. Я найду способ с ним связаться.
Раздались тихие гудки.
Мальчик пожал плечами. В конце концов, это был обычный звонок, таких за день великое множество, но чувство тревоги его не покидало. Он снова принялся за брошенную около часа назад книжку. Но пасмурная погода и давешний разговор с отцом не создавали благоприятную обстановку для внимательного чтения. Мальчик и не заметил, как заснул.
Сон тоже был каким-то тревожным. Ему снилась мать в окружении своих знакомых. Она была счастлива, хотя и вокруг и было неспокойно.
Сон прервал громкий звонок телефона. Трели раздавались по всему дому, но мальчик не сразу сообразил, где он оставил трубку. Внезапно появилось какое-то неприятное чувство чего-то кислого на языке.
- Да?
- Николас Дурсль? – голос говорящего был холодным, но в нем мальчик уловил нотки отчаяния и какой-то неуловимой горечи.
- Я вас слушаю, - в душу мальчика опять закрались неясные сомнения.
- Мистер Дурсль, мое имя Джон Беннет, я звоню вам из больницы. Ваш отец… ваш отец попал в автокатастрофу… Сейчас он в реанимации… - Беннету было тяжело сообщать такие вещи ребенку, - и… его состояние очень тяжелое…
Мальчик сглотнул. Смысл сказанного медленно доходил, но он отказывался верить.
- Николас, мистер Дурсль, к вам сейчас приедет наш человек, мистер Уэлс.
- Спасибо, мистер Беннет, - еле пробормотал мальчик.
Разговор закончился, но мальчик все сидел с противно пищавшей трубкой в руках. На глаза навернулись слезы.
- Почему?! – трубка с силой полетела в стену. Она с треском развалилась. – Почему так?!
Мальчик заплакал. Он боялся потерять последнего близкого ему человека. Сначала мать, потом и бабушка с дедушкой. Он не может потерять отца! Просто не может!
Комната выглядела такой мрачной, полной одиночества, близкого к безумству.
***
В просторной приемной было светло и пусто. В приют никто особо-то и не спешил. Ну и кому нужны все эти дети? Николас сидел, подперев подбородок, на жесткой скамейке. Ему нравилось сидеть тут: тихо, никто не пристает с ложным, наигранным сочувствием. С того ужасного вечера прошло чуть больше месяца, но он все еще не смог отойти от шока, охватившего его, когда уже в больнице ему сообщили о смерти отца. И вот теперь, в приюте для детей-сирот, он просто сидел в приемной.
Работники службы опеки старались, но никак не могли найти ему опекунов из оставшихся в живых родственников. Одни не хотели брать на себя такую ответственность за жизнь чужого ребенка, другие были настолько далекими, что их было даже сложно назвать родственниками.
Внезапно дверь в приемную открылась и в светлое помещение влетела девочка с целой грудой блестящих смоляных локонов. Она мельком посмотрела на администратора, сидящего в приемной, бросила взгляд на самого Ника и уселась рядом с ним. Похоже, она очень долго бежала: у неё сбилось дыхание. Мальчик с интересом посмотрел на неё. За целый месяц он еще не разу её здесь не видел.
- Привет, - неожиданно для себя произнес он. – Меня зовут Ник, а тебя?
Девочка тряхнула локонами, перевела дыхание и совершенно искренне улыбнулась.
- Привет, Ник, а меня – Джулия. Приятно познакомится.
Впервые за последнее время мальчик ответил кому-то улыбкой.
- Кого-то ждешь? – спросил он.
Девочка немного задумалась, а потом еще раз посмотрела на хмурого администратора.
- Папа сказал, что мы можем встретиться здесь, но, похоже, он как всегда опаздывает. А ты?
Оторванный от своих мрачных мыслей Ник ответил не сразу.
- Я… Я просто здесь сижу от нечего делать, - он решил перевести разговор на другую тему. – Почему твой отец выбрал такое странное место встречи? Он здесь работает?
Девочка мотнула головой. Её необычайно странные живые зелено-голубые глаза блеснули.
- Нет, не работает, - она усмехнулась, - просто он хотел оформить над кем-то опекунство. Так он мне сказал. Один из наших родственников остался сиротой. Папа говорит, что этот мальчик со мной одного возраста.
“И это, скорее всего, не я”, - подумал мальчик и от чего-то стало грустно.
Входная дверь снова открылась, впуская в помещение густые летние запахи. В приемную вошел довольно молодой мужчина в джинсах и белой рубашке. Он выглядел усталым, но довольным. В отличие от Джулии он подошел к администратору и о чем-то с ним завел разговор. Сама же девочка ехидно улыбнулась.
- Вот так всегда! Сам назначит встречу, а меня в нужный момент не заметит! – нарочито громко воскликнула она.
Ник критически оглядел мужчину. С растрепанными волосами, нелепыми очками в тонкой круглой оправе он выглядел неказистым подростком.
Мужчина обернулся на голос дочери.
- Джулия, ты уже пришла? – его голос показался Нику странно знакомым. Ему показалось, что он недавно слышал его голос.
Администратор слегка прокашлялся, привлекая к себе внимание.
- Мистер Поттер, думаю, вы можете пройти к директору. Он с готовностью обсудит с вами проблему опекунства над мистером Дурслем.
Нику показалось, что он ослышался.
- Вы пришли оформить опекунство надо мной? - услышал он свой удивленный голос.
Джулия хмыкнула. Мистер Поттер внимательно оглядел мальчика. Ник даже смутился своей смелости. Отец Джулии удивленно моргнул.
- Если бы ты не сказал, кто ты, я бы даже не подумал, что ты сын Дадли, Ник.
Судя по всему, Поттер приходился ему родственником, но каким он не знал. Или почти догадывался…
- Ты, кажется, не знаешь меня, мы ж не встречались, - как ни в чем не бывало продолжил мистер Поттер. - Я прихожусь тебе двоюродным дядей. Мы с твоим отцом росли вместе.
«Дядя? Двоюродный дядя? Тот, что учился в школе святого Брутуса?»
Ник недоверчиво покосился на Джулию, которая задумчиво поглядывала то на отца, то на самого мальчика, играясь с выбившейся из прически волнистой прядкой.
“И вот это мой так называемый непутевый дядя?”
Конечно, растрепанный молодой мужчина никак не походил на благообразного, соблюдающего все правила человека, но и назвать его преступником язык не поднимался. Скорее его можно было назвать тем, кто не желает взрослеть.
- Мы с вами разговаривали, - неожиданно сказал Ник, - по телефону. Один раз…
- Это был ты? – задумчиво отозвался мистер Поттер, но тут же решил перевести разговор на другую тему. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против, если я заберу тебя отсюда?
Мальчик замотал головой. Ему показалось, что мужчина вздохнул.
«Ты мечтал об этом, согласись с этим», - внутренний голос подал признаки жизни.
- Отлично. Джулия, милая, поговори с братом, - мистер Поттер кивнул в сторону администратора, - обещаю, справлюсь с бумажной волокитой как можно быстрее.
Девочка кивнула, соглашаясь с отцом.
- Ник, - она смущенно хихикнула, когда мистер Поттер вышел из приемной, - расскажи о себе.
«Вот ты и дождался. Дождался исполнения своих мечтаний», - подумал Ник, рассказывая Джулии о своей жизни. Он не чувствовал перед ней смущения, как обычно бывало, когда его знакомили с новым человеком. И впервые за долгие месяцы на душе его стало спокойно. Он знал, что вскоре с ним случится нечто необыкновенное, не вписывающееся в обычный уклад старой жизни. И может это будет необыкновенное письмо, может новые знакомства. Он не знал, просто чувствовал, что все будет именно так.
