Глаза продрались в 9:40, неохотно взглянули на часы и захлопнулись.
"Значит не иду" - подумал я.
Не из-за глаз подумал, а из-за времени.
Но уже не спалось.
Началась усиленная работа головы по решению возникшей проблемы: идти или не идти?
Полчаса на маршрутку, полчаса на метро, двадцать минут на подготовку.
А эти двадцать минут таяли, пока я мучался.
В результате от них осталось только десять, когда я бодро вскочил, не желая гробить этот день дома.
Я сожрал эти десять минут и еще тридцать, больше я тем утром ничего не ел.

Мне посчастливилось проехать пересадку не потому, что я забыл выйти, а потому, что свято верил, что где-то впереди ждет меня станция "Амир Темур" (до этого я тщательно вспоминал, какое метро находится возле гостиницы "Узбекистан"). Итак, разомлев и распластавшись на сиденье поезда, несущегося по узбекистанской линии, я ждал своей станции.
Естественно, я ее никак не дождался и вышел недовольный на "Машинасозлар". Я уже опаздывал на пятнадцать минут. Дальше мое воображение начало просчитывать варианты того, что меня ждало наверху. Просчитывало еще минут пятнадцать, пока не вылез на этот самый верх.
То, что я увидел, почему-то выскользнуло из моих расчетов. Можно даже сказать, что выскользнуло и брякнулось в реальность. А все остальные варианты сразу рассыпались.
Конечно должно быть приятно находиться в обществе одних только представительниц прекрасной половины человечества, но если ты сонлив, да к тому же предыдущие полгода или год ленив и как-то болезнен, то общаться как-то не выходит.
В частности я пожалел, что перестал читать книги в том объеме, в котором читал их до университета.
Проклял я в тот день всех мужского рода, не пришедших на это собрание.
Потопали мы затем на выставку. Пока я шел, испытывал желание высказаться и как-то поговорить с Деборой, но молчалось. Раньше молчание сопровождалось моей тихой агонией и навязчивыми вопросами "Что сказать? Что спросить?" А теперь в голове было как-то пустынно. Агонии по крайней мере уже не было.
Я, не долго думая, свалил это все на невыспанность и умиротворился. :)
На выставке было как-то обычно. Самое необычное, что здесь могло быть, так это мое появление в этом доме фотографии.
Фотографии были отличными. Но мне стало нестерпимо желаться прильнуть к объективу и понажимать на затвор. Вместо этого я щурил глаза и придвигался ближе к фотографиям, как будто это могло убрать отражение на стеклах рам. Такая альтернатива фотографированию вызвала тошноту. Еще подумалось, что архитекторы свиньи... вместе с организаторами. Особенно это желание расцвело в тот момент, когда мы попали в залу без света. Там не было окон, а только проемы в другие залы. И вот из этих проемов светили в эту залу жидкие лучики света. Можно было ходить, не растопыривая рук и не спотыкаясь, но фотографии смотреть было нельзя. Я же умудрился, уткнувшись носом в фотографии, разглядеть несколько штук. Хотя вру. Носом я не тыкался.
Мои спутницы переходили от одной работы к другой, о чем-то постоянно споря. Я же думал, с какой фотографии начать осматривать серию. Было там несколько посетителей, чему я даже удивился. Ходили напыщенные работники этого дома фотографии, по-видимому имеющие к самой фотографии очень далекое отношение и далекое представление о том, что висело на стенах, лежало на столах и на полу. Наверное это охранники. Спросил одного, можно ли включить свет в темной зале, на что тот съехидничал, что мол, если бы свет был, то включил бы уже давно. Сука!
Походили и ушли.
Вышли и сразу стало как-то пусто в душе. Казалось, что сейчас все разойдутся в разные стороны, чтобы между нами было максимальное расстояние. Это если взять в расчет стену-фасад позади нас и от точки расхождения провести прямые на все пять сторон. Выйдет, что двое пойдут вдоль стен, остальные трое - по 180/4=45 градусов друг от друга. Уф, иногда я кажусь себе неизлечимым.
Равнодушие разливалось во мне все интенсивнее. Я пошел со всеми искать обменный пункт. Нас осталось четверо. Настя ушла. Вообще если вы не из той великолепной пятерки, что шествовала на выставку :), то наверняка не знаете, кто такая Настя. Однако у меня здесь только имена и от меня вы более не узнаете.
... Мы прогулялись до Бродвея, а затем дошли до ЦУМа.
... А потом ушла Джери.
Интересная личность. Уважение во мне вызывало ее активное начало и независимость. По крайней мере я это в ней увидел.
Все люди заняты, а если не заняты, то свободны. Я по всем статьям считался занятым человеком, но вел себя как незанятый. Занятые люди нашли время, пришли на выставку и пошли дальше по своим делам. Я пришел на выставку и бесцельно пошел с оставшимися свободными людьми бродить по городу. Начало закрадываться ощущение, что я следую за ними на невидимом поводке. Одновременно с этим казалось, что я прилип к ним как пиявка.
... Пока эти мысли не стали кружиться надо мной, мы зашли в книжный магазин, где Гуля купила себе брошюру о чайных церемониях. В этом магазине я остановился в начале коридора между двумя рядами книжных полок и подумал о том, что если бы не надписи, указывающие на жанры, получилась бы неплохая фотография. Значит во мне проснулся фотограф. Только тянулся этот фотограф упрямо к центральной симметрии. Поэтому я был рад, что фотографу пока не вылезти из меня наружу. Фотографическая составляющая меня была еще несовершенной и я оставил ее дозревать в себе.
Прогулявшись немного, мы оказались у станции "Ойбек", где я понял, что поеду до Пахтакора смотреть мониторы на метро, хотя до этого полагал, что пойду от ЦУМа пешком. Мы пошли в метро, хотя было похоже, что Дебора на это не рассчитывала. Я же не рассчитывал, что не сойду на своей станции. Видимо, это было замечательно, потому что вторая половина дня прошла лучше. Я уже начал как-то просыпаться и говорить больше. Мы доехали до конца (до Бируней :). Тут опять повеяло разбреданием на все три стороны. Дебора не желала заканчивать так день. Гуля, наверное, тоже, хотя может было все равно ей. Я с радостью мысленно присоединился к ним и предложил показать им наш университет. Наверное это было единственным предложением, которое я мог им предложить. И наверняка не самое лучшее.
Я показал им наш факультет, показал даже парту с zen_riot и парту с неудачным подобием Честера. Мы беседовали на балконе, а мне все казалось, что Гуля хочет поскорее отсюда уйти. Когда казание набралось храбрости, то есть когда я увидел, что никто не предлагает идти дальше, я сделал это сам :)
С партами было интересно еще то, что это было похоже на экскурсию, только здесь экспонаты стояли на полу и не предназначались для простого их просмотра. Надо было видеть недоумение у нескольких студентов, которые сидели там, переходя из соседней кафедры, где шел экзамен. Тем более было веселым, что мы не обращали на них никакого внимания.
Мы собирали шишки. Я подумал, что дома неплохо их поставить в сервант и забил ими карманы. Но шишки безжалостно кололи мне изнутри ноги и впоследствии я от них избавился.
Мы ели всякие недозрелые плоды с деревьев.
Я уже понимал, что нырнул глубоко в детство, и подумал почему-то, что так оно и должно быть.
Дебора стала больше говорить. Видимо уже привыкла ко мне.
Потом мы пошли в сторону военной кафедры и полезли на недостроенное здание этажей в пять. У нас уже есть слабость к пустым зданиям. Она родилась наверное у меня с того воскресного похода на завод. Раньше я проходил по дороге около этого дома довольно часто, а теперь я мог завернуть сюда. Здание было скучным, здесь не было даже бомжей. Зато был хороший обзор с верхних этажей и мне, как на выставке, стало желаться ощутить на пальце спусковой курок. Там был затвор и объектив, а здесь - курок и прицел.
Мы были позади торгового центра (переехавшего ГУМа). Кажется он называется "Узсавдомаркази". Там мы прилегли на мрамор, не обращая внимания на то, что он был пыльный. Начиная с этого места представляйте меня с пакетом абрикосового сока "Фруктовый сад" в руке. Потом только я подумал, что мы забыли перекусить. Эти думы пришли ко мне уже дома. "Фруктовый сад" оказался некоторой обузой. Во-первых, я всю его несознательную жизнь предлагал его же своим спутницам, но они упрямо отказывались. Смотри я на себя со стороны, наверное, тоже бы отказался. На небе было ни облачка. Само небо было стандартным ташкентским небом - чистым и голубым, но не насыщенным и ярким. Чистое небо, возможно, тогда только чистое, когда оно приятно глазу своим цветом. В нашем случае его правильней было бы назвать пустым.
Еще мы спорили о природе запаха шишек. Это вскольз, как и многое другое, упоминается в дневнике zen_riot. Шишка экспериментальная у нас была недозрелая, зеленая, со склеенными чешуйками. Склеились они смолой, которая пахла обычным лаком. Правильней сказать, что лак пахнет смолой. Гуля утверждала, что шишка пахнет хвоей. То есть мой запах смолы для нее был запахом хвои. И здесь принципиальное различие. Она считала, что пахнет не смола, а я считал, что это смола пахнет. Если бы мы доказали, что пахнет смола, то Гуля бы знала, что смола не может пахнуть хвоей. Смола и хвоя пахнут по-разному. Хвоя имеет более терпкий запах, и он также отдает какой-то растительностью, то есть имеет растительный запах, а смола, она пахнет больше как какое-то масло (пусть и растительное), ибо имеет свой аромат. Тем более я видел, что шишка глянцевая, так как почти полностью покрыта смолой. Сама шишка потому пахнуть самой собой (хвоей) не могла.
Гуля! Шишка пахла смолой, так как была покрыта ею основательно, а хвоей пахнет сама хвоя и шишки и этот запах отличен от смоляного!
В итоге я так и не понял - это Гуля упрямая или я?
Дебора вот упрямая, но быстро сдается под гнетом авторитетов. Возможно она поступает мудрее. Сдается быстро, не доказывая кому-то свою правоту, а тихонько остается при своем мнении.
Кроме разгоревшегося диспута вокруг философского вопроса о происхождении запаха шишек, мы еще удостоились внимания какого-то пьяницы. Он попросил сигарету, а затем и начал лезть с обвинениями в том, что мы врем, что мы заядлые курильщики и ни стыда у нас нет, ни совести. Вообще перечить пьяницам - опасное занятие. Черт знает, на что способен человек в состоянии алкогольного опьянения.
Тем более, если ты ответственен за двух спорщиц, лежащих тут рядом на мраморе.
Я не лежал, потому что не так устал.
Нам потом пришла отличная идея заменить мрамор на теплую\холодную, но мягкую землю с живой травой.
С реализацией нам невезло.
Сначала мы прошлись в сторону Гунчи от Бируни до первого поворота, по пути посидев на лавке около какого-то подъезда и обнаружив минизоопарк тут же, который меня поразил. На повороте мы разлеглись на аккуратненьком газоне, идущим кругом вокруг :) какого-то нового ресторана.
Долго это не продлилось и мы даже не поразмышляли о замене неба водой, как пришел охранник парковки и попросил не мять газон, но учитывая, что мы его и так помяли, попросил нас не захламлять его своими телами.
Что же, мы не ироды. Мы встали и ушли.
Направились в сторону Чиланзара, одновременно надеясь найти место прилечь и понимая, что по пути его так и не будет.
Разум победил и мы поехали на Чорсу (или в Чорсу?)
Там мы прошли через парк и спустились в другой парк, который недавно построили. Я уже боялся, что Дебора свалится. Гуля выглядела вымученно-жизнерадостной. У меня же ноги перестали болеть еще с Бируни.
Надо сказать пару слов об обстановке. Было почти семь часов. Солнце уже катилось за горизонт и уже не палило как раньше. Мы отбрасывали длинные тени, когда с причитаниями поднимались в первый парк к обсерватории. За ним было какое-то заведеньеце на природе с тапчанами и фонтанчиком. Играла заунывная музыка, призывающая, видимо, к медитации. Там мои спутницы приобрели воду, а я в это время смотрел на игривую и самодовольную рожу продавца, представляя себе, как интересно будет посмотреть на перемену его физиономии, если в нее чем-нибудь плеснуть или более того - запустить чем-нибудь. Люди сегодня показывали худшие свои качества, а у меня в голове, наверное, крутились не лучшие мои мысли.
В парке внизу были народные гуляния - другого слова я подобрать не мог. Аккуратненькие дорожки, каналы с водой, фонтанчики, водопады маленькие, водичка... Играла музыка и было шумно. Парк был невелик, но просторен и шум растекался по нему, затихая на окраинах. Народа было много. Здесь были семьи, но больше всего здесь было неблагообразного вида подростков. Особенно на входе, через который мы потом уходили их было так много, что казалось, будто мы попали на футбольный матч. Наверное они торчали здесь каждый вечер. И наверное потому, что это было единственным местом в округе, где собиралось много людей, а значит, и много девушек.
Мы направились туда, где была тень и на окраину. Здесь никого почти не было, было относительно тихо. Солнце уже готово было провалиться за горизонт и стало прохладней. Деборе, бедняжке, и здесь пришлось туго. Мы разлеглись на покатом склоне градусов в тридцать. Дебора жаловалась, что съезжает. Она даже легла головой вниз, что со стороны выглядело очень забавным :)
Я наконец-таки разделался со своим соком и положил пакет под голову в качестве воздушной подушки. Было немного душно лежать в этой траве и у меня страшно зудели руки. В остальном же все было прекрасно.
Я теперь знаю, что делают водолеи, попадая в лежачем положении на траву - они ее попросту выщипывают. Слышали бы вы этот хруст срываемой травы! Казалось, что я лежу на лугу, а рядом пасутся страшно голодные коровы. :)))))
Затем мои спутницы решили, что пришла пора отомстить мне за все, что я им сделал. В следующий момент в меня полетела трава. Я в долгу не остался...
Ха-ха-ха! Это было весело! :)
На этом поход закончился. Мы вышли из парка, Дебора уехала домой, последними от первоначальной группы остались как всегда Гуля и я. Это меня натолкнуло на мысль, что поехал я на выставку не из-за выставки, а из-за Гули и Деборы. Что же, оно было очевидно.
Выражаю благодарность всем моим спутницам за отлично проведенный день, спасибо отдельное Гуле за доставку меня до Бируни :)

Р. S. Нам весь день попадались раненые птицы и недовольные люди.
Я не знаю, почему написал так много про эту фотовыставочную вылазку, но честно скажу вам, что впечатлений от воскреснозаводской вылазки у меня не меньше, и я о ней напишу как-нибудь так же много.