http://www.citata.com.ua/politic/oktyabr_1917_go_nesovremennye_zapiski.html
Октябрь 1917-го: «Несовременные записки»
07 ноября 2007
Что произошло в октябре 1917 г.– революция, переворот, или что-то другое и каково значение этих событий для мировой, европейской и украинской истории? Об этом спорят вот уже почти 90 лет - с момента объявления Советской власти на территории бывшей Российской империи. И будут продолжать спорить, наверное, еще не меньше.
Чтобы объективно ответить на этот вопрос, для начала определимся с терминами. Не будем углубляться при этом в дебри споров между разными научными школами, идеологиями и политическими течениями. Остановимся на главных, мало кем оспариваемых вещах.
Первое. В подавляющем большинстве определений, приводимых в исторических и политологических справочниках, коренным, определяющим признаком, собственно и отличающим революцию от государственного переворота, признается радикальная замена (или слом) старой системы, главенствовавшей в обществе до революции, на принципиально новую.
Вторым главным признаком революции большинство исследователей считает активную поддержку таких изменений значительной частью народа.
Наконец, третье – прогрессивность революционных изменений и их способность к решению назревших в обществе проблем. Не решаемость последних в рамках старой системы, собственно, и вызывает к жизни революции.
Именно наличие этих трех признаков и позволяет историкам говорить о Нидерландской, Английской, Великой Французской революциях в XVI, XVII, XVIII вв. соответственно, революции 1848 г. в Европе и т.д. Кстати, и в нашем общественном сознании революция ассоциируется в основном с этими тремя характеристиками.
Такое вступление потребовалось для того, чтобы теперь мы и смогли вместе объективно, на основе четких независимых критериев, ответить на вопрос: так была ли Октябрьская революция 1917 или это был переворот группы заговорщиков-большевиков?
Итак, критерий первый – радикальная замена старой системы на новую. Тут ответ наиболее очевиден. Появление советской системы вызвало колоссальные и быстрые изменения во всех без исключения сферах жизни бывшей Российской империи – от системы государственного управления и экономики и вплоть до календаря и алфавита. И сторонники, и противники советской системы спорят между собой о том знаке – плюсе или минусе, которым надо оценить эти изменения, но не о самом факте смены системы.
Критерий второй – массовая поддержка появления новой системы и новой власти.
Этот вопрос применительно к событиям 1917 г. и последовавшей затем Гражданской войны, особенно, если говорить об Украине, с одной стороны, вызывал и вызывает ожесточенную полемику, а с другой - не такой уж и дискуссионный. Поясню. Поддержка «триумфального шествия Советской власти», безусловно, ни в целом по России, ни в Украине не была всеобщей. Как, напомню, не была всеобщей и поддержка Английской и Великой Французской революций, которые тоже вылились в гражданские войны (и даже деление на красных и белых перекочевало к нам из французской революции).
Но в то же время и «триумфальное шествие» ведь действительно было! А выразилось оно в том, что партия большевиков к моменту свержения Временного правительства мирным путем, пребывая до того в меньшинстве в многопартийных местных Советах, после перевыборов, состоявшихся в сентябре 1917 г., получило большинство почти во всех из них. После чего, в ноябре 1917 г. в союзе с левыми эсерами имея большинство на Съезде Советов, представлявшем местные Советы всей страны, и объявило о переходе власти к первому Советскому правительству, избранному на этом съезде – Совнаркому во главе с лидером большевиков Владимиром Лениным.
Временное же правительство, свергнутое этими решениями, не опиралось вообще ни на какие представительные органы, избранные населением. И картина перехода власти в новые руки отнюдь не сводится к выстрелу крейсера «Аврора» и взятию Зимнего дворца, точно так же как и к мифу о лихом матросе Железняке и уставшем карауле как главной причине закрытия Учредительного собрания.
Последнее, к слову, было распущено решением ВЦИК Советов потому, что не имело юридического кворума – на момент роспуска в нем заседало меньше половины от избранных депутатов. Кстати, еще один, игнорируемый ныне факт, состоит в том, что порядка 85% голосов всех избирателей на выборах в Учредительное собрание получили левые, социалистические партии – в основном левые и правые эсеры (социалисты-революционеры) и большевики.
Таким образом, ни одного органа власти, опиравшегося на ясно выраженную волю всего народа, в России (и в Украине тоже) на тот момент вообще не существовало. А власть была взята теми, кто (через Советы) на тот момент выражал волю очень значительной, возможно, большей его части.
Самое же главное доказательство массовости поддержки новой, Советской власти, состоит в итогах и ходе Гражданской войны 1918-1920 гг. Судите сами. Против большевиков тогда выступали, в том числе военным путем, и Англия с Францией, и США с Японией, и Польша с чехословаками (да и 23 февраля, напомню, возникло в честь первых боев Красной армии, проведенных против тех самых немцев, от которых большевики якобы получили деньги на революцию). На протяжении большей части 1918-1919 гг. белые и другие противники большевиков контролировали больше двух третей территории тогдашней России, существенную часть золотого запаса, доставшегося от царской империи, а также морские порты, через которые получали масштабную и открыто предоставляемую помощь от западных держав. При всем этом большая (хотя и не вся) часть верхушки страны дооктябрьского периода, т.е. люди, имеющие капиталы, управленческий и военный опыт, тоже были среди противников большевиков.
Спрашивается, а за счет чего, собственно, находясь в таких крайне сложных условиях, могла тогда устоять и победить Советская власть? Ответ: «за счет кровавого красного террора» (который, кстати, начался как ответ на «белый террор» после убийства нескольких лидеров большевиков и тяжелого ранения Ленина), приводимый иногда противниками большевиков, не выдерживает никакой критики. Кровавый террор в ходе гражданской войны применяли тогда все без исключения стороны. Как, впрочем, и в ходе всех гражданских войн, почти всегда отличающихся особой жестокостью во всех странах мира. И утверждать, что, например, деникинская контрразведка, действовавшая в том числе и в Украине, была «мягче и гуманней», чем ВЧК, не брался и сам Деникин.
Тезис «обдурили народ, вот он и пошел за красными» тоже мало убедителен. Власть тогда почти во всех регионах страны по нескольку раз переходила из рук в руки, и народ на своей собственной шкуре мог сравнить соответствие обещаний и дел у всех возможных сил. Вот он и сравнил. И выбрал в итоге ту власть, которую счел лучшей (или наименее плохой – как назвать, уже дело вкуса каждого) из всех имевшихся на тот момент альтернатив.
Ничем иным, кроме как поддержкой большей частью народа, победу большевиков объяснить невозможно.
Наверняка, читая эту статью, часть читателей уже хочет задать недоуменный вопрос: позвольте, а какое отношение имеют все эти факты и выводы к Украине? Ведь доминирующая в теперешних наших учебниках истории и многих СМИ точка зрения сводится сейчас к следующей концепции. В Украине никаких своих, украинских большевиков почти не было, у нас была национальная революция во главе с М.Грушевским, В.Винниченко и С.Петлюрой, создавшими Украинскую Народную Республику (УНР), которая под Крутами и позже была задушена штыками русских большевиков. Последние же и «экспортировали» сюда свой вариант революции, к которой мы никакого отношения не имеем.
Так вот, ответ и на вопрос: «А при чем здесь Украина?», и на всю описанную в предыдущем абзаце «концепцию», еще в 1920 году дал в своей книге «Возрождение нации» тот самый Владимир Винниченко – один из творцов и лидеров УНР, воевавшей с большевиками, глава первого правительства Центральной Рады, позже – глава Директории.
Цитирую, что он писал о причинах поражения возглавлявшейся им, а затем Петлюрой Директории: «И тут, опять-таки, как и при Центральной раде, мы всю вину приписывали русским большевикам: это они, дескать, шли на Украину со своими войсками и били нас! И опять-таки необходимо открыто и искренне сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочих, то российское советское правительство ничего не могло бы сделать против нас. И снова, как и тогда, не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, так геройски дравшиеся с гетманцами и немцами, а мы сами, наша болбочановщина, петлюровщина, коновальщина.
И не российское советское правительство выгоняло нас из Украины, а наш собственный народ, без которого и против которого, еще раз повторяю, российские советские войска не могли бы занять ни одного уезда нашей территории». Потом, правда, появилось множество «специалистов», которые, судя по их трудам, намного лучше знают, кто выгнал Винниченко, чем сам Винниченко, но из песни, как говорится, слов не выкинешь.
Как не выкинешь из истории и рабочих киевского "Арсенала", больше 1000 которых погибли во время Январского восстания в боях за Советскую власть – как раз в те дни, когда под Крутами около 300 студентов погибали в боях против нее. Только последним теперь возводят памятники и пишут о них в учебниках как о героях, а о первых теперешние школьники и студенты и вовсе не знают, а улицы, названные в их честь, переименовывают. Забыв о том, что в гражданских войнах правых и виноватых, как правило, не бывает. Не выкинешь из истории и "красное казачество", и красных командиров Щорса и Юрия Коцюбинского - сына Михаила Коцюбинского, и т.д. Все они никак не тянут на «русских оккупантов».
К этим словам добавлю только, что из трех режимов украинской власти, альтернативных в те годы Украинской Советской Социалистической Республики во главе с большевиками, - Центральной Рады, гетманской державы П. Скоропадского и Директории, только последняя была изгнана большевиками (почему – описал выше Винниченко). Центральная Рада была уничтожена призванными ею же для борьбы с большевиками немцами, а Скоропадский – свергнут как раз Директорией.
В 1918 - 1920гг. в Украине, как и в России, победили сторонники советской модели власти. Победили они на территории бывшей Российской империи там, где получили большую поддержку населения, чем их противники: прежде всего в России, Украине и Белоруссии. В Прибалтике, например, Финляндии или Польше, где сторонники большевиков оказались в меньшинстве, они и проиграли. И никакие "русские оккупанты" почему-то тогда им не смогли помочь, хотя вряд ли кто-то будет спорить, что на захват той же Прибалтики понадобилось бы значительно меньше сил, чем на захват Украины.
И – как еще одно подтверждение аналогии с общероссийскими процессами в то время: все основные украинские политические силы, включая и противостоящих большевиков, тоже были левыми, социалистическими. Так, Грушевский возглавлял украинских эсеров, а Винниченко и Петлюра – украинскую социал-демократическую рабочую партию.
И вот теперь мы подходим к последнему, третьему, критерию революции – прогрессивности вызванной ею изменений.
Как мы уже убедились, и в России, и в Украине в описываемое время поддержку среди подавляющего большинства (85% на выборах в Учредительное собрание) населения имели социалистические, более того – революционные (а не умеренные, реформистские) партии. Люди, испытав на себе капитализм - и в его жестко авторитарном (царизм), и в либеральном (Временное правительство) вариантах, однозначно предпочли ему социалистическую политику и социалистических политиков. Дальнейшие расхождения шли уже внутри этого социалистического выбора, а не между капитализмом и социализмом.
И какие бы оценки этому выбору не давались из сегодняшнего дня, этот факт сам по себе говорит об очевидности тогда для большинства народа того, что проблемы, стоявшие перед страной в то время, уже не могли решиться иным путем, кроме как революционным.
Если говорить конкретно об Украине, то после октября 1917 г. украинцы, 90 % которых тогда составляли крестьяне, большинство из которых не умели читать и писать, и на протяжении веков до этого не имели шансов получить вообще никакого образования и изменить свой статус, получили возможность изменить это положение.
После октября 1917 г. из незначительного меньшинства среди студентов украинцы превратились в подавляющее большинство (в 1930 г. – уже свыше 70 % и в дальнейшем этот процент не падал). После октября 1917 г. была создана большая часть украинской научной терминологии, которой до того попросту не существовало в большинстве научных дисциплин. После октября 1917 г. (и до 1991 г.) было создано более 80% промышленных предприятий, и сегодня обеспечивающих основные поступления в наш госбюджет.
Наконец, после октября 1917 г. земли современной Украины, впервые со времен Киевской Руси, были собраны в одно государственное образование – Украинскую Советскую Социалистическую республику в составе СССР.
Все вышеперечисленное, как и многое, другое, является фундаментальными, принципиальными изменениями - явлениями, которые не существовали и вряд ли могли бы существовать в дооктябрьской России и Украине.
А как же голодомор? А как же репрессии? – справедливо может спросить значительная часть читателей. Ведь было же это? Было, конечно. Но, обратите внимание на два обстоятельства.
Первое. Случаи голода и расстрела инакомыслящих, приводимые сейчас многими СМИ и политиками как чуть ли не родовые характеристики советской системы, отнюдь не были явлениями, привнесенными этой системой. И то, и другое, к сожалению, было распространенными явлениями до революции 1917 г. (голод 1891г., «кровавое воскресенье» 1905 г. и т.д.). Вот что писал, например, во время одного из голодных годов не только писатель, но и граф, Лев Толстой, большевиком, как известно, не бывший, но хорошо знавший крестьянскую жизнь: « Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было! И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!».
И второе, более важное. И голод, и массовые репрессии в Советском государстве присутствовали лишь при Сталине. Но даже голодомор 1932-1933 гг. (голод 1921 и 1946 гг. голодоморами вообще назвать нельзя – они были в неурожайные годы после кровопролитнейших войн, когда все хозяйство было разрушено) был вызван не исключительно чьей-то злой волей, а одноразовым сбоем системы. Именно сбоем - тяжелейшим и катастрофическим по своим последствием, произошедшим в результате неспособности властей всех уровней сразу после коллективизации адекватно перестроить всю систему распределения продуктов, резко завышенными требованиями плана сдачи хлеба в тот год.
Документальных подтверждений иных причин голодомора, невзирая на все спекуляции на эту тему, нет. И после устранения – к сожалению, слишком большой ценой, этого сбоя, подобное не повторялось. Что, естественно, совершенно не является оправданием сталинизма. Но и ассоциировать с этими трагическими страницами нашей истории Октябрь 1917 г. и порожденный им советский строй примерно так же исторически некорректно, как и костры инквизиции – с христианством.
Подведем итоги. Октябрьские события 1917 г. по всем трем критериям соответствуют понятию «революция» - и, если оставаться объективным, надо или признать этот факт, или тогда заявить, что никаких революций в истории вообще не существовало, а все, что мы ими называем – сплошные перевороты или бунты. А заодно посоветовать тем же непросвещенным французам срочно отменить празднование Дня взятия Бастилии с «Марсельезой» заодно. Там ведь тоже за этой датой последовал и террор, и голод, и гражданская война, и казнь короля с королевой.
И напоследок. В этой статье приведены факты, на основе части из них сделаны выводы, но минимум субъективных (а все оценки так или иначе субъективны, тем и отличаясь от фактов) оценок, высказанной мною как автором по поводу описываемых событий. Самостоятельную (а не навязанную вчерашними завкафедрами научного коммунизма, ставшими сегодня пламенными обличителями «чудовищного большевистского эксперимента»), оценку событий Октября 1917 г., каждый читатель, надеюсь, сделает сам.
Евгений Филиндаш,
народный депутат IV-V созывов,
директор Центра социальной аналитики «Левый взгляд»
(ОЭСР)
Запад требует от Украины разрешить свободную продажу трансгенных продуктов.
На этой неделе руководители грузинского парламента обсуждали введение конституционной монархии. Предложение, что называется, идет на ура. Его поддерживают и оппозиция, и правящая партия, и председатель парламента Нино Бурджанадзе. А поскольку после «Революции роз» и «Помаранчевой Революции» события в Грузии и в Украине развиваются по сходным сценариям, то можно ожидать, что вскорости с подачи какой-нибудь, условно говоря, Веры Ивановны Ульянченко аналогичная идея начнет интенсивно пропагандироваться и у нас. Разумеется, с поправками на отечественные реалии.