А я по воде ходил. Бассейн такой, вполне себе узнаваемый, где готовят олимпийскую поросль и учат барахтаться бытовую порось. На стене – панно мозаичное. Мишка олимпийский. И лозунг соответствующий. Что-то типа «Иди, товарищ, к нам в колхоз», или «Быстрее, глубже, дальше». Уже и не припомню. В общем, нормальный такой рассадник гигиены и грибка. Люди купаются себе в своё удовольствие. Плещутся. Только что спины друг другу мочалками не трут. Хорошо, радостно, как на базаре в воскресенье.

Я за народ порадовался: утопленников не видно. И на воду ступил. Всей ступнёю. Шаг, другой… иду себе уверенно. Притопываю, ноги в воду впечатываю. А они глубже, чем по щиколотку в воду не опускаются. Я даже на одной ноге постоял: держит вода. Ступни, правда, грязными оказались, но вода и это терпит. И так мне хорошо стало, что захохотал я во всё горло и  ну чечётку по воде бить! Весело, душевно. Народ только попритих малость, не очень за меня ликует. Чисто партизаны у железнодорожного полотна. А мог бы и воодушевлённей как-то. Народ-то. Как-то искренней, что-ли. Гадкий народец, в общем. Из разряда «устрою себе праздник, спалю соседу дачу».

И тут женщина заходит. На лицо приветливая, по одежде – строгая. Смотрит на меня с грустью и говорит:

- У меня сын был. Тоже по воде ходил, только ему это счастья не прибавило.

Засмущался я чего-то. И проснулся. На часах – без четверти три ночи. Знакомый кусочек суток. Плюс – минус полчаса от трёх. Многие в это время отходят. Веселье само собой ушло. Навалилась темнота, плотной ватой стискивая сердце.

Тьфу ты! Ну, что за жизнь, если даже ночью без оглядки повеселиться не получается?