Как я люблю первое января, вы бы знали! Тихо, как в театре. Партер молчит, бельэтаж затаил дыхание и даже галерка притихла: где-то там, на сцене Отелло душит Дездемону. 

    Выходишь из театра подъезда, весь под впечатлением действа. Судорожно озираясь, глотнёшь морозного утреннего воздуха: где я? Ни души. Ни звука. Небо - синее, звенящее, без портьер и занавеса туч. Улицы пусты, как буфет после третьего звонка. Редкая кошка неспешно просеменит по утоптанному снегу, изображая дорожное движение. Труба ТЭЦ вальяжно пускает дым, словно утомившийся после бурной ночи любовник. Море спит, лениво укрывшись стылым покрывалом льда. 

    Хорошую давали пьесу. Жизненную. В триста шестьдесят пять действий, с прологом и эпилогом. Сюжет неизбитый, но смутно знакомый. Тут тебе и Алые Паруса, и Золотой Ключик, и Дядя Ваня. Он рядом с Дездемоной пристроился, за левым плечом. Жива, оказывается, Дездемона. Не додушили. Как страсть убить? Она вечна. И страшна своей величиной. 

    А ты - маленький. На крыльце. Крыльцо высокое, боязно спускаться. Самому, без бабушки. Ушла куда-то, ничего не сказав.

    Пустая улица. Тишина. Морозно. Кутаешься в кашне, засунув руки в карманы. В одном из них - пригласительный билет на новую пьесу. На все триста шестьдесят пять действий. 

    Завтра на всех телеэкранах. Аккурат к вечеру: "Это был непростой год". Удивительно, правда? Уже лет сорок эти четыре слова можно поставить эпиграфом к каждому уходящему году. Уже и дети выросли, и своих детей родили, а ничего не меняется и всё "непросто". Стабильность. Видимо так её некоторые понимают. В моей голове и перед моими глазами пытаются параллельно сосуществовать два полярных мира: один - с экрана телевизора, он радостно-позитивный, сплошь в победах и свершениях, которые творят кристально честные люди, дарованные нам богом и свободным выбором, другой - сразу за окном дома. В этом другом мире нечасто увидишь радостные лица, многое рассыпается от старости, многое раздражает и абсолютно всё дорожает. 

    Объять необъятное, как известно, невозможно. А от тщетных попыток совместить картинку с экрана с картинкой за окном свихнуться можно. Запросто. Потому что у здорового человека не бывает, чтоб чёрное одновременно было белым, а кислое - сладким. Возможно, мир сумасшедших допускает такое. Не знаю. Не специалист. И, надеюсь, пока не сумасшедший. 

    Кроме попыток "объять" раздражают участившиеся в моей почте ролики "Хочу в СССР". Человеки, что вы там хорошего видели? Ой, вот только не надо про бесплатные квартиры, путёвки в санаторий и прочие чудеса. Ничего из этого лично я не ощутил. Был молод, да. Был здоров. Но это никак не зависело от социального строя. И не вернётся молодость. И не "пребудет с нами сила". Надо постараться достойно прожить то, что осталось. Вот и всё. Ну, это так, к слову.

    Почта, её электронная версия, выгодно отличается от букв в конверте тем, что получаешь послания почти мгновенно после их отправки. Не надо ждать несколько суток. Но! Как ни праздник, - хоть какой: будь то 7 ноября или пасха, - почта завалена дебильными роликами. В первом случае - ностальгическими, во втором - сусально-христианскими. Ребята, мужики и бабы! Вы определитесь с партийной принадлежностью. Кто вы, ярые коммунисты или богобоязненные христиане? Конечно, День энергетика надо чтить одновременно с празднованием Крещения. Это да. Во избежание. Чтоб не долбануло. Но остальное...

    А особенно бесят в почте дурацкие послания "С добрым утром": спишь себе, слюну во сне пускаешь, а тут - бздынь! - гутен морген, Боря. Просыпайся, харэ слюну растрачивать. И - пулемётом: "бздынь", "бздынь", бздынь"!!! ежеминутно. Я догадываюсь, люди стараются, с почтением и уважухой, как они считают, а некоторые просто от скудоумия посылают эти волшебные картинки, но не понимаю я такого. Хочешь пожелать доброго утра? Позвони, пожелай. Что? Не будешь? Почему? Ах, рано звонить... послать могу? Могу, чего уж. А с какого такого "доброго утра" ты меня будишь?  

    Ладно, считаю, что мелкий ежедневный негатив я если не сбросил, то сделал попытку его обозначить. Сейчас про хорошее. 

    За год лежал в больнице всего два раза. Надеюсь, в оставшиеся два дня туда не загремлю. Очень надеюсь. 

    Побывал в Таганроге. Много думал. 

    До сих пор есть силы работать. Выматываюсь, конечно, часто укладываюсь спать днём после проведения занятий (благо дом и работа - в пошаговой близости), но работаю. 

Основное событие года: родилась внучка. Вчера ей исполнилось три месяца. И это прекрасно. 

    Чего я хочу?

    Во-первых, хочу встретить Новый год дома, в кругу жены, а не в больнице. Этот наступающий год мы планируем отмечать вдвоём: дети и внуки, те, что во Владивостоке, уехали встречать праздники к сватам, так что... ну, что ж. Встречать вдвоём - это ж романтика. Как в молодости, когда никто не нужен. Только ты и любимый человек. Нам и фильмы советские об этом говорят, а мы на них воспитаны. Надеюсь, сюжет "Иронии судьбы..." не забыли? Ну, если кто забыл, не беда: обязательно напомнят. Вагончик, так сказать, тронется. 

   Во-вторых... если на перспективу, хотелось бы увидеть, как самая малая внучка в школу пойдёт и на свадьбе старшего внука поприсутствовать. Чтоб были здоровыми все родные и близкие. Пусть такое пожелание звучит блондинисто-банально, но именно этого хочется. Про мир во всём мире кто-нибудь пожелает и кроме меня. "Я теперь скупее стал в желаньях". 

"Женщина - друг человека."

(Аркадий Райкин)

Привет женихам!

(Король)

    Весь жизненный путь - сплошные развилки и выбор: какою дорогой пойти? Причём, узнать, правильно ли ты идёшь, удаётся лишь в конце пути. И то не всегда. Иногда думаешь (думать вредно, но необходимо): а если б решил вот так? или выбрал это? как бы было тогда? А тогда была бы совсем другая жизнь. Может быть лучше, может быть счастливей или короче - как знать? Но это была бы иная жизнь. Не та, которой живёшь. 

    Рано или поздно, в жизни любого человека случается любовь. Не к родине или родителям. К другому человеку. Разная она, любовь эта. Но первая почти никогда не бывает взаимной. В чём тут фокус, не знаю. Может, она, как прививка на всю оставшуюся жизнь, ей надо переболеть и, возможно, будет проще. Потом. Если выживешь. 

    Моя первая любовь училась со мной в одном классе. Вряд ли мой дневник читают школьники. Здесь всё больше людей с жизненным опытом. И они  сочувственно усмехнутся, потому что знают: любовь к однокласснице - гиблое дело без счастливого конца. Так статистика говорит. А ей иногда есть что сказать. Но у молодых людей нет ни жизненного опыта, ни чутья. И про статистику у них смутные представления. Как у дикторов телевидения, зачитывающих сводки рекордных урожаев или вести об ужасах в сопредельных странах. 

    В юности мы все житейски сказочно глупы и почему-то полны энтузиазма, веры в счастливое будущее и волшебника в голубом вертолёте:  все сказки, как ни крути, имеют счастливый конец. А в детстве каждому кажется, что он - сказочный герой. Может, с судьбой Золушки, а, значит, не вечно перебирать зёрна и шить платья сводным сёстрам. Будет бал, будет Принц, там, глядишь, дети пойдут. Всё завертится, короче. А у кого и того круче: с самого детства есть пять золотых. Пусть он из бревна ножом деланный, но ждёт его собственный театр, труппа кукол и некто с домиком, садиком, собакой системы пудель и с волосами небесного цвета. 

    Пяти золотых не было. А в пятнадцать лет не стало и семьи. Была, была, а потом раз - и вся вышла. От когда-то целого стались осколки. С острыми, ранящими краями. Их можно было замести под половик, ссыпать в мусорное ведро, выкинуть в окно, но склеить вместе уже - увы, нет. Мать, брат и я переехали на окраину города, сняв для прожитья саманную сараюшку в частном секторе. Я научился колоть дрова, топить печку углём и пообвык носить ватник. А вот школу, чтоб в одном классе вместе с девочкой, окончить не удалось. И я долго не мог этот факт осмыслить и принять, как должное. Такая несправедливость. Вовсе не сказочным выходил сюжет. 

    В жизни главное что? В жизни главное выжить. И чтоб любовь была. Я любил девочку, девочка любила меня. Чистой, непорочной любовью. И от силы этой любви все невзгоды казались ничтожными, все напасти мелкими и музыка играла, не умолкая.

    Когда я навсегда уезжал за десять тысяч километров, девочка сказала, что любит, что дождётся. Или приедет. Да, скорее так и будет, она приедет. И рано или поздно, всё будет, как в сказке. 

    В новой школе был чудесный класс. Шебутной и дружный. Но девочек для меня в нём не существовало. Зачем? Ведь у меня есть моя девочка. Она ждёт. В последнюю школьную зиму мне удалось слетать в Ленинград и Москву. Нет, денег не было. Их не было вчера, не было сегодня, а дальше в таком положении загадывать глупо. Так случилось, что Дальневосточное пароходство оплатило поездку тем, кто хорошо учился. А я учился хорошо. Вот и поехал. В курточке на рыбьем меху со сломанной молнией, с пятью рублями в кармане и в шапке, венце творения химпрома. По виду - сделанной из отходов производства стекловолокна. Колпак Буратино не в пример богаче выглядел. 

    Уже в Ленинграде пришла мысль: вот, от Москвы до Таганрога всего тысяча километров из этих десяти останется. Может, рвануть? Товарные составы ходят, большегрузы, да и вообще мир не без добрых людей. Здорово примчаться, позвонить в звонок и, когда откроется дверь, молча улыбнуться: "Здравствуй, это я". Ну, увижу, а потом что? А потом как? Да и людей, которые отвечают за меня, я подводить просто не мог. Мысль так и осталась мыслью.

    А летом я стал курсантом мореходки. В ней обували, одевали, кормили, и койка в ротном общежитии ждала от отбоя до подъёма. Ах, да. Стипендия в двенадцать рублей! Было всё. Не было только девочки. Она ждала. А я помнил и писал письма. 

    Новый год - единственный нормальный праздник. Люди веселятся просто так. Просто потому, что на душе хорошо. Перед Новым годом я бесцельно прогуливался по центральной улице города, смотрел на празднично суетящихся людей и, по дурацкой привычке, думал об одном и том же: как повидать девочку. 

- Ах, если б случилось так, что у меня появились деньги на билет, кажется, продал бы душу чёрту, - вот такая была мысль. И, не поверите, пришёл ответ. С ехидным таким хохотком: "Деньги будут. Не пожалей только". 

    Деньги случились: отец выслал сумму, достаточную для поездки в один конец. Кому как, мне этого было достаточно. Про обратную дорогу надо думать перед обратной дорогой. Уж очень долго я ждал, чтобы отказываться. 

    Всё складывалось, как в сказке. Девочка пообещала, что, окончив второй курс, переедет ко мне и уже здесь завершит учёбу. Оставалось всего ничего: каких-то полтора года подождать. А уж что-что, ждать я умел. 

    На втором курсе, зимой, перед самой сессией, я заболел воспалением лёгких. Серьёзно так заболел: меня ставили в рентген-аппарат, а я падал в нём без сознания. И в медсанчасти мореходки большее время провёл в беспамятстве. Сам виноват, не скрою. Испытывал: смогу ли, одетым только в хэбэшную робу, без шинели и шапки, неспешным шагом сходить в магазин. И, естественно, обратно. Просто так. Из принципа.  Там-то идти всего ничего. С километр.

    Смог. А зима во Владивостоке, да ещё непосредственно на берегу моря, лютая. Ветер метров двадцать в секунду, да и мороз под стать. Вот и. 

    Ребята приносили конспекты, я старался учить. Больше спал. Но учил. И сессию сдал. Долечиваться не стал, о чём по сей день жалею. Но когда долечиваться? Отец опять прислал деньги на тех же условиях - в один конец. Дальше, мол, выкручивайся сам. Я сбежал из медсанчасти, оформил отпуск, взял билет и улетел. 

    Летом надо уходить на практику. Матросом. Я позвонил девочке, напомнил уговор. В ответ услышал, что папа её очень болеет, и она не знает, сможет ли прилететь. Что-то во мне надломилось. Странно, подумал я: у папы есть жена, а девочка вовсе не на врача учится. Чем же она сможет помочь? И жизнь... она ведь не с мамой-папой, а своя, правда? Разговор закончили, поссорившись, но я ни на минуту не сомневался: прилетит. Ведь уговор. И любовь. Неземная. Как у Петрарки к Лауре. И наоборот. 

    Всё лето проработал на пассажирском судне. Стояли на линии, ходили из Владивостока в Петропавловск-Камчатский. Можете представить себе, сколько девчонок в штате пассажирского судна? На этом было около ста. Но для меня - ни одной. У меня же была девочка. И я её ждал. 

    Больше всех из судовых девчонок по мне убивалась Валюшка. Я звал её Кенгурёнком. Длинные стройные ноги и синие глазищи на пол-лица. Часто пыталась дождаться меня после вахты, на стоянках приглашала сходить на берег, приносила вкусняшки. Рыдала, когда я списывался с судна. Но ведь моя девочка ждала. 

    Плачущая Валюшка, песня про клён, который шумит над речной волной и девочка, которая не приехала. Вот всё, что я помню о том лете. 

    Девочка не приехала. И перестала отвечать. Потом я узнал, что она вышла замуж и у неё ребёнок. Странно всё это. При больном-то папе - и замуж. 

    И тут я стал чудить. Загу-загу-загулял. В красной рубашоночке. Захотелось жениться на первой встречной. Назло. Вот только назло кому, так и не понял до сих пор. Нашёл первую встречную. Благо, искать недолго. Жди меня, - сказал я, - и я вернусь. Подадим заявление, а там - по накатанной. 

    Но случился Новый год. И я встретил Ёлку. Ленку. И на душе стало спокойно и хорошо. А голос в башке сказал: "Не проворонь, дурак!" Но, видимо, к тому времени я ещё больше поглупел и немножко оглох: заявление в ЗАГС таки подал, хоть душа к этому и не лежала. 

    Потом опять были три месяца моря. И три месяца я думал, что делать дураку. Жениться на нелюбимом человеке совсем не хотелось. Разве что из принципа. Но что такое принцип и к чему он приводит, я знал после перенесённой пневмонии. Ни к чему хорошему принцип не приводит. Только к воспалению. А оно мне надо? Заводить новую болячку, не избавившись от старой и вовсе глупо. 

    После работы в море вместо того, чтоб играть свадьбу, я уговорил друга, и мы уехали в Ленинград. Я невысокого мнения о своих умственных способностях. Наверно, это основная причина моей поездки. К тому же, я не знал, что говорить той, чужой девочке. Решил, будет правильнее порвать так. Без объяснения причин. Тем более, за примером ходить недалеко, стоило лишь на миг вспомнить ту, казавшуюся навеки моей, девочку. 

    Получилось почти как в новогоднем фильме, где пьяный герой уезжает в Ленинград, чтобы обрести новую любовь. Почти так. Потому что я улетал трезвым. 

    Промотав все деньги, я вернулся во Владивосток. Встретил Ленку и сказал: "Лена, выходи за меня замуж". Она ответила, что согласна. Ещё бы! Такой принц! Вот только ни королевства, ни коня у принца не было. Да и ума, судя по всему, не так много. Но сказка случилась. Потому что всё к тому располагало: и Иванушка-дурачок, и Елена Прекрасная. 

Эпилог

- Прости меня, я не могу с тобой уйти.

Всю ночь я не спала, думала: как я оставлю своего отца?

Он же один.

А как я уйду из этого дома? Я же здесь родилась.

Ты сердишься?

- Нет. Ты решила правильно. Иначе быть не могло.

А я ночью сказку новую сочинил. 

Там всё кончалось хорошо...

- Но ведь сказка - это одно, а жизнь - совсем другое.

Правда?

- К сожалению, правда.

    Послезавтра мне должно исполниться шестьдесят пять лет. В доме уютно пахнет коржами торта "Наполеон". Такая уж традиция: Ёлка печёт этот торт дважды, на мой день рождения и на Новый год. С Ёлкой мы вместе сорок два года. Начинали с нуля, с одной ложки на двоих. Было всё. Потому что это жизнь. Но главное - любовь. Она была и есть. А, значит, всё правильно. 

P.S.  А с той девочкой мы встречались. Позже. Потом. Выяснилось, у неё двое детей. И у меня такое же количество. Её детей зовут Оля и Катя. Моих - так же. И в том же порядке. Старшая - Оля, младшая - Катя. 

    Всё-таки есть в жизни какая-то необъяснимая насмешка. То ли богу скучно, то ли чёрт смеётся. 

    Первыми комсомольцами в классе были мы с Андрюшей Труновым и Ольга Зубрицкая. Вообще-то "первых" было четверо, но кто был четвёртым - запамятовал. Помню, что мы с Трунчиком были 1956 года рождения, а остальные - близко к тому, вот с нас, как самых старших, и решили начать. Демократический централизм и всё такое. 

    Выдали текст устава комсомола, сказали, чтоб от и до. Ну, мы и старались. В меру сил. Читать нас школа научила, всё остальное - самостоятельно. Сфотографировались, конечно. Три на четыре, без уголка. 

    Сейчас-то, конечно, фотками перебирают: то не нравится, это не так и поворот головы не соответствует. А тогда, лично мне всё нравилось. Главное, фоток было четыре. Или аж целых восемь. Не помню. Да и неважно. Важно, что одну из них я, дотянув до шестнадцатилетия, и на паспорт сподобился пристроить. Не пропадать же добру. Тем более, в таком количестве. 

    Как там в песне? "Нас водила молодость...". Сабельных походов тогда не ожидалось, а вот поход в горком комсомола - будьте здрассьте. Вот мы и пошли, раз нас послали. Подбадривали себя, конечно: как нас не взять? Тем более, с такими фотографиями! Примут, ёшкин кот. Где это видано, такими кадрами разбрасываться почём зря? Волновались, в общем, чо уж. 

    Вызывали на священнодейство по одному. Не в ЗАГСе ж. Ну, и вопросы задавали. А мы такие, как Мальчиши-Кибальчиши: чтоб ни слова лишнего. Только про демократический централизм и ордена комсомольские. Про всё остальное - ни-ни: а вдруг чего не в ноты сыграем?

    Под конец упрели и ведущие, и мы. Но обе стороны остались довольны содеянным. Нас поздравили и торжественно вручили красные книжечки с рисунком вождя и нашими фотографиями. Вождь на книжечке у всех был один, а фотографии - у каждого свои. Положено так. А иначе - бардак и неразбериха. 

    Потом молодость сводила нас на Каменку. Набережная в Таганроге так называется. Одна из. Там маяк, порт и прочие развлечения. Среди прочих развлечений были тир и прокат лодок и водных велосипедов. Тир заинтересовал не особо, а вот прокат плавсредств заинтриговал. Андрюша спросил ответственного за плавинвентарь, как бы нам "эх, прокатиться!". 

- А оставляйте в залог документ, молодые люди, платите денежку и - в путь! - любезно ответил нам местный представитель Харона. 

- А вот, к примеру, комсомольский билет... он является документом или как? - Андрюша был настойчив. 

- Чо уж, является, если, конечно, с фотографией не только вождя, но и владельца. 

    В общем, всё было за нас. И фотографии, и погода. И вождь, хоть и хмурился с обложки, но симпатично так. С узнаваемым ироничным прищуром "эх, сукины дети". Всё же, понимал Ильич и ситуацию момента, и слова песни "любовь, комсомол и весна" близко к сердцу принимал. Я верю в это. 

    И покатались мы с удовольствием. Из-за острова на стрежень. И обратно. А когда в комсомольском билете встречал надпись "Уплачено ВЛКСМ", знал, что грех залога нам простили. 

    У мамы Кати послеродовые проблемы. Поэтому её семья переехала к нам. От вашего стола, так сказать, к нашему столу. Я этому рад. Вася и Пашка обживают свою комнату. Это значит, что бардельеро в ней ещё тот. Еле уговорил Васю, что спать на первом ярусе круче, чем на втором: и кровать шире, и розетка для подзарядки планшета под рукой. 

    Пашка рад, как слон. На втором ярусе у этого слонёнка гнездо. Часто вижу его там, обложенного подушками, зависшего над планшетом. Играет в "Spore". Игрушка что-то вроде построения цивилизации: из одноклеточного существа надо развить чучундрика и обжить планету. Пашке главное, что существу можно по своему усмотрению приделывать глаза, жгутики, хвост, плавники и прочий ливер. Он отдаётся процессу, как истинный Творец. 

    Папа Кирюша в выходные поставит им к рабочему столу стационарный комп. Пока же рулит Youtube. Пашка по привычке любит смотреть его у меня в комнате. Мы лежим на топчане и в сотый раз обсуждаем строение и повадки гадов морских и сухопутных. Нам нравится. Вася же аналогично развлекается уже в их с Пашкой комнате. Контент у нас, понимаешь, разный. 

    Пару-тройку раз забирал Павла из школы по окончанию занятий. Это когда папа не смог. Папа Кирюша работает на другом конце города и не всегда может подъехать к школе. А нам с Пашкой радость. Идём неспеша домой, он мне выкладывает всякие "научные" факты и делится жизненным опытом. Я заинтересованно отвечаю "угу". Естественно, заходим в магазин и в лавку к Видади. В магазине Пашка "покупает" пряники и чупа-чупс, а у Видади выбираем что-нибудь из фруктов. Немного. Потому что таранить всё это домой - мне. 

    Уроки Пашка делает... ну... если рядом сидеть - удовлетворительно. Если сам... вот заходишь к нему в комнату: на рабочем столе тетрадка с каракулями открыта, потому что пишем абы как, а вокруг тетрадки - альбом, фломастеры, пластилин, кубики лего... Ещё и читает он плоховасто. И то сказать: раньше читать в школе учили, а сейчас там всех из первого класса хоть в левитаны записывай. Пашка, правда, в дикторы не пойдёт: умудряется и справа-налево читать, и не читать вовсе, а угадывать сюжет, что там по тексту происходит. Жалуется мне: устаёт. И школа эта, и бассейн. Жалею. Обнимаю, как могу, уговариваю:

- Вот, - говорю, - будет лето, пойдёте на пляж, а там девочка красивая будет. А ты ей скажешь: "Посмотри, как я плавать умею!"

- А я и так умею. Как осьминожка. Или как рыба-кузовок. Она ещё, деда, токсичную слизь выделяет (дальше идёт пространная лекция про рыбу-кузовка). 

    Маленький он ещё. А соблазнов много. Но больше всего я переживаю за Васю. Он очень миролюбивый мальчик. Послушный. И совсем не дерётся. Избегает конфликта. Сказать, что он трус не могу, но вот это миролюбие и беспредельная доверчивость... В общем, переживаю. Брехло он, конечно, но в меру. Это нормально. 

    Самая малая, Ленка, похожа на Обиженного Ёжика. Брови насуроплены, носик тюпочкой. Жизнь её сложна и полна лишений: то соску без почтения подают, то кормят не с той руки, то спать надо, то жопу мыть. Да и проораться ночью - это ж закон джунглей. Но когда улыбается во сне... в общем, такое сравни королевской милости. Запрещённый приём. 

    Василий Тартарен прислал мне в WhattsApp занимательную картинку. Вот эту:

    Картинка мне понравилась и, с целью поделиться хорошим настроением, я послал её в чат одноклассникам. 

Боже, до чего же бывают любознательные одноклассники! Видимо, это всё же возрастное любопытство:

- А мужик спокойно смотрел, как грабитель связывает женщину? - завязалась переписка:

- Наверно, тоже был связан. Фотографии, правда, нет. Поискать?

    Фотографию я так и не нашёл. Как ни старался. Но, копаясь, восстановил таки полную версию случившегося:

    Заполошный день. В пять утра дочку Катю отвезли в роддом. Кесарили.

    Сегодня я стал дедушкой в четвёртый раз. 

    Так получилось, что во Владивосток мы прилетали рано утром второго сентября. Других билетов, чтоб чуть пораньше, не было. Поэтому проводить Пашку первый раз в первый класс не получилось, увы. Очень хотел. 

    Первого сентября заведующий кафедрой с ехидным смешком поздравил меня с началом нового учебного года и сообщил, что у меня сегодня три пары занятий. Я аналогично поздравил его, пожелал творческих успехов нашему начальству и напомнил, что я в Таганроге, мой отпуск до шестого сентября. Меня вообще хотели до середины октября отдыхать отправить, но я немного покрутил пальцем у виска в отделе кадров, задал риторический вопрос "а кто пятый курс рассказами о море развлекать будет?" и сторговался до шестого сентября. 

    В аэропорту суета сверх обычного: открытие Восточного экономического форума. Такси заказать на стойке проблема ("Ближайшее такси будет только через 40 минут", - "Девушка, через 40 минут я дома буду"). Ничего, договорились непосредственно с водителем, поехали. Облачно, хмуро, но без дождя.

    Было некоторое волнение, что домой не попадём: соседнее здание, Морской тренажёрный центр нашей бурсы, сегодня должен посетить Президент. Ну, а так как мы живём на Эгершельде (микрорайон на полуострове Шкота), то было опасение, что весь полуостров перекроют. Перекрыть не перекрыли, но полиции нагнали больше, чем на первомайскую демонстрацию. И вдоль всей дороги предполагаемого следования кортежа конусов по обочине наставили, чтоб никто не парковался. 

    Приехали. Бросили сумки. Душ. Спать. 

    А Президент морем прибыл. На катере. Аккурат в яхт-клуб нашего университета. Кухонное окно у меня туда выходит. Но фоток нет: спали. Да и корреспондентов без меня хватало (были ли снайперы, не знаю, но подозреваю, что на такой тусовке кого только нет), так что без фото. 

    Четвёртого сентября у жены-супруги Ленки день рождения. Скромно отметили в кафе. Там-то я внуков после поездки и увидел. 

    Пашка, как и полагается, меня поддерживает, а дочка Катька всем красным платьем сверху до низу, но особливо в районе живота, показывает, что самое интересное ещё впереди и уже скоро. 

    В воскресенье у меня случился очередной приступ мерцательной аритмии. Та ещё веселуха. Ехали в автобусе. Раздражители были, да. Потом зевнул и - вот тебе и праздник сердца. Тоскливоооооо... а я как раз к своему мастеру Ире записался на стрижку. Чтоб прилично в первый день выхода на работу выглядеть, а не как босяк. Ленка домой тянет: пошли, хватит. Нагулялся. Но я настоял. Она меня Ире из рук в руки передала. Высидел. Обратная передача, в руки супруги. Та меня под белы рученьки, в такси и в койку. 

    Позвонил заведующему кафедрой: "Жора, ты, если что... я понимаю, ты тоже в отпуске, но тут... ну, на всякий случай". Через несколько часов вызвали скорую, но вскоре приступ сошёл на нет, слава богу. Жоре дал отбой, отрапортовал, как космонавт с орбиты: "Самочувствие нормальное, готов к новым трудовым подвигам и иногда к свершениям". Жора ответил нечто в стиле "Ну-ну" и сказал звонить, если что. Но "если что" - ура, не произошло. 

    Понедельник был достаточно напряжённым. Две пары. А потом - Учёный Совет. На фото видно, насколько радостно я совещаюсь. 

    Потом погулял по Центру, который Путину показывали. Личико у меня на фото ещё то, но что делать? Надо донашивать что дали. И было бы удивительно, если после приступа оно выглядело похорошевшим и отдохнувшим. 

    Пожалуйста, не надо советов типа "уходи на пенсию, чтоб не лечь на боевом посту". Всё я прекрасно понимаю. Жить на что? Вы ведь тоже это понимаете. Вот и буду, пока тяну, тянуть. 

    Ладно, хватит о грустном. В пятницу Пашку из школы забирал. Идём, оба радостные. Я - потому, что с Пашкой, Пашка радуется, что ко мне идём. А там, конечно, какая-нибудь игрушка из серии "в какой руке", да и в магазине, что по дороге, печенюшек разных нагребли на роту солдат. И миссия у Пашки серьёзная: он помощник, держит дедушку за руку, чтоб тот ровно шёл. А это ответственное дело. Конечно, я бы и без его помощи управился, но удобно: внук под боком, никуда не убегает. Волнений меньше, да и радости больше. Так что обман небольшой, грех не смертельный. Идём. Навстречу мужчина с собакой на поводке. Она-то на поводке, но Пашка побаивается, ко мне жмётся.

    Прошли. 

- Деда, а знаешь, от кого собаки произошли?

- От кого?

- От волка.

- (Ехидно): А волк от кого?

- (Уверенно, не задумываясь): Волк? Ну, он либо от синопсиды или горгонопса. 

    Вот я Пашке верю. Даже гуглить не стал. Вечером рассказываю эту сценку жене. Та смеётся: "Да выдумывает он всё. Названия какие-то... зафокстроченные". - Не веришь? - я полез в Гугл. - На, убедись!

    Уж ежели Пашка чего про зверей говорит, или про рыб повествует, проверять не надо. Я эти названия, чтоб не забыть, записываю (ну, вдруг ввернуть к месту в беседе с внуком получится), а он... ну, вот откуда? 

    Из дневника дочери:

Часть третья

Я всё думал: писать - не писать? Решил написать. 

    По моим ощущениям, отпуск не удался. Каждый день приносил мелкие неприятности и ограничения: то чувствовал себя не совсем удовлетворительно, то, выходя из дома, чертыхался, разглядывая повсеместные ремонтные работы в городе. Улицу Петровскую, центральную улицу города, так и не асфальтировали окончательно. Ремонт начали два года назад и вот, два года героически преодолевают начатое. Параллельную улицу, Фрунзе, тоже перекопали: здесь решили сменить рельсы под новый трамвай. Памятник Петру огорожен загоном из верёвочек, будто на него охота идёт. Ан нет, просто меняют новую брусчатку на ещё более новую. Богатый город, что ни говори. Краеведческий музей в доме Алфераки третий год закрыт. Причина банальнейшая: ремонт. 

    Подумывал сходить в театр. Ну, как же, знаменитейшее место! И труппой славилось. Читаю, что дают: "Небесный тихоход"... не, ребята, я уже давно не пью, здоровье не позволяет, а смотреть такое "на сухую".... увольте, мне и советского фильма сороковых годов с Крючковым и компанией пока за глаза хватает. И не знаю, что должно случиться, чтобы я затосковал по этому сюжету. 

    Мама. Мама в своём репертуаре. Естественно, она похвалилась брату, что, мол, вот Боря с Леной приехали и тэ пэ. Брат тоже решил приехать. Как понимаю, спонтанно. Ну, и юбилей справить "в кругу друзей". 

    Два года назад мы с ним капитально разругались. Я после этого два дня провалялся с кризом. Конечно, что с пьяного спросить? Он, поди, и не помнит, чего мне наговорил, зато мама утверждает, что он плакал после того, как мы с Ёлкой ушли. Ну, он послал, мы пошли. А пьяные слёзы пусть себе оставит. Думал, в этот раз позвонит, сделает попытку выдавить из себя извинения. Ну, конечно, ага. Разбежался. Мы ещё та семья. Сплошь Львы, Стрельцы и Овны. 

    Меня сейчас вполне устраивает, что мы с ним живём на разных концах планеты, причём на максимальной удалённости друг от друга. И желания сближаться нет. Никакого. Всё сказано. Хватит. 

    Мама живёт в квартире, купленной им взамен той, что они по обоюдному согласию просрали во Владивостоке (Долго подбирал синоним глаголу, не вышло. Раз пишу, как есть, пусть так и будет). Позвонил ей, сказал: пока он здесь, я к тебе ходить не буду. Пусть он поухаживает, насладись и его обществом. 

    Ходили, конечно. Как не ходить. Но уже не через день и без особой охоты. 

    Потянуло посетить школу. Там же музей, там же, в этом здании мужская гимназия была. И Чехов в ней учился. Вот два года не тянуло, а сейчас потянуло. Пришли. Поторговались о цене билетов (что-то они эту цену задрали так, будто потомки Чеховых нас встретят) для инвалидов и ветеранов. Заказали персонального экскурсовода. Рассуждал как: будем ходить неспешно, останавливаться там, где захочу и говорить о том, что волнует. Хороший план, да. Вот только я не учёл простоту южного разума билетёрши: тут, аккурат за нами, подъехала семья москвичей. С целью просветиться и воспарить душой, видимо. И тоже возжелала экскурсовода.

- А вот, пожалуйста, вот у этих двоих экскурсовод. Присоединяйтесь. 

Ну, тут уж я не выдержал: "Нет. Это персональный экскурсовод. Не на группу. Я за него заплатил, так что либо предоставьте людям другого, либо перестаньте давать дурацкие советы". 

    Москвичи пожухли, стали меж собой обсуждать, куда пойти при таком раскладе. Я спросил, абсолютно миролюбиво:

- А вы в музее изобразительного искусства были? Если нет, очень советую. - И тут, как с привязи сорвался глава семьи москвичей. Истерично так, в голос:

- Ваше мнение нас не интересует. Чего вы лезете? Идите себе на свою экскурсию и не встревайте!

Бог мой, ну, как людям объяснить, чего я хотел от этой экскурсии, каких впечатлений ждал... да не объяснишь. И уже того, что хотел, не получишь: ушёл настрой. Поэтому сказал просто:

- Не надо лаяться. Хотите - присоединяйтесь. Не возражаю.

    Думал, у людей гордость какая есть, в позу станут. Нет, не встали. Присоединились. И я вовсю наслаждался их обществом. Сердце засбоило, давление подскочило. Оно бы и так всё это произошло, но от приятных моментов. Очень я хотел пройтись по школе. Чтоб никуда не спешить, разглядывать то, что хочется и изредка дотрагиваться к тому, что можно потрогать. Увы.

    Хорошо, что экскурсовод оказался экстра-класса. С ней было интересно общаться. И экскурсия продолжалась около трёх часов. А потом ещё мы, после того, как москвичи ушли, сели в уголке и поговорили душевно. Приятно говорить со знающим своё дело человеком. Нашли общих знакомых. Она знает моего одноклассника Вову М., одно время они работали вместе. Поблагодарил за интересный рассказ (были факты, которые даже я слышал впервые), вручил ей визитку, попрощались. 

    Из положительных моментов нашего отпуска. Конечно, встретились с классом. Собралось мало, но собралось. И это уже хорошо. Из-за того, что некоторые (а их подавляющее большинство) из собравшихся наотрез отказываются вакцинироваться, встретились на квартире у Коли В. На другом конце города, в новострое. Район называется то ли Простоквашино, то ли Русское Поле. Мне, если честно, без разницы, как он называется. Для меня это не Таганрог. Вот едешь в такси, закрой глаза, представь: снаружи машины Владивосток. Один Владивосток. Нет ни парка, ни любимых с детства зданий и улочек. Владивосток. Воображение у меня прекрасное. Я представил. Да, не отпускает меня Владик. Не отпускает. Или Таганрог уже за своего окончательно не признаёт. 

    Открыл для себя секрет времени: прошлого нет, будущего не будет. Живи настоящим. Думай о нём, наполняй его. И многих проблем избежишь. Банально? Возможно. Но мысль такая родилась. Обрела объём, показалась истиной. Вот только жить так, этой истиной, невозможно. По крайней мере, для меня. По крайней мере, в теперешнем настоящем. 

    Отвлёкся. Хорошо посидели с одноклассниками. И всё-таки больше всех меня поразил (в очередной раз) хозяин квартиры, Коля В. Не Сократ. Не Платон. Не Аристотель, да. Обычный обыватель. Рассказывает про повседневные бытовые мелочи. Ими и живёт (я опять про мысль о настоящем). Про семью, про цены, про то, что жене платье сшил (принёс фотографию, где они с женой, она - в этом платье. Принёс и платье) А спроси его:

- Коля, а у тебя государственные награды есть?

- Есть. Орден Мужества.

- Расскажи, за что дали. Интересно же.

- Да, был случай. Ничего особенного. 

    Коля был в Чечне. Служба не задалась. Ушёл на пенсию капитаном (объясню: обычно уходят майором и выше), где-то работает и мало об этом распространяется. Как и о прошлом. В этот раз Коля принял на грудь столько, сколько душа просила (благо, жена была в отъезде). Провожал нас с Ёлкой до лифта босиком. Мы уехали первыми. Традиция у меня такая: пообщался, повспоминал - хватит. Всего должно быть в меру. 

    Были в гостях у Галки С. Душевный человек Галка. В её семье чувствуешь себя своим. Говоришь то, что думаешь, не подыскивая слова. Просто. Уютно. 

    Галка заехала к нам сразу, утром, на следующий день после нашего приезда. Привезла с дачи фруктов. Мелочь? Да нет, не мелочь. Сама приехала. А вот остальных собирать пришлось. 

    Создал группу в WhatsApp. Назвал "Школа Таганрог". Вбил туда всех, чьи телефоны знал. И тут же начался исход из группы. Мой любимый, дружный таганрогский класс, вам что, общение не нужно? Даже такое, которое ни к чему не обязывает? 

    Двадцатого августа состоялась таки встреча с Андрюшей Т.. Мы с ним за одной партой сидели. Естественно, за последней, на "Камчатке". Общение наше на уроках иногда было уж очень бурным и Андрюшу отсаживали. Чтоб урок не пропал. 

    Мы с Андрюшей - аксакалы класса. Он самый старший по возрасту, я - моложе на восемь дней. Андрюшка в детстве утонул. Клиническая смерть. Поэтому родители пустили его в школу с восьми лет. Мне же школьная комиссия, при поступлении, просто сказала: мал. Трёх месяцев до семи не хватает. Приходи на следующий год. И я пришёл. И Андрюшка. Вот так и получилось. Вроде, и плохо сначала, а вышло, что хорошо. 

    Всё думал: и чего это Андрюшка шифруется? Мы седьмого приехали, а он сказал, что сможет встретиться только после двадцатого. И в Карелию к Сашке не поехал, сославшись на запарку в работе. Встретились. Оказалось, что Андрюшка так же, как и я, на онкологию нарвался. Ему удалили левое лёгкое. Вот и весь секрет. Когда встречались, ему ещё швы не сняли. Так что обнимались аккуратно. 

    Хорошо посидели. До ночи. Поуничтожали раков. Неплохой символ избавления от болезни вышел. Андрюша пива выпил. Я обошёлся минералкой. Хотели повторить прошлогоднюю поездку к морю, на песчаный пляж у границы с Украиной. Андрюха прямо зажёгся этой мыслью. Но... потом, спустя пару суток, при здравом размышлении, стало понятно: какое там море? Ещё швы не сняты. Да и дышит он тяжело. Нашёл в Таганроге аптеку, где продаются баллоны с кислородом. Себе такие хотел купить, когда ковидом болел. Скинул Андрею координаты. 

    Всё хорошее быстротечно. Больше мы с Андрюшкой не виделись. Увы. А наш дружный класс так и не знает, что с Андрюхой приключилось. Конечно, у каждого свои заботы. Но не до такой же степени. Рассказал про Андрея Галке С. Она врач. Пусть будет в курсе. Ну, а те, кто меня из класса здесь читают, узнайте эту новость сейчас. 

    Да. Хороший у нас класс. Дружный. 

    Для меня оставалось одно: гулять по городу. Просто гулять, чтобы заполнить время, так внезапно превратившееся в никчемное. Что мы с Ленкой и делали. Походы в парк оставили на потом, к финалу. Обедать в ресторанах тоже не особо хотелось. Исключение сделали для заведения "Мясник и Бык". Там вкусно. И официант нас, как родных привечает.

    В основном, прогуливались по Петровской и Греческой, спускались к морю по Каменной лестнице. На Каменке мне было хорошо, спокойно. Я, как и многие совершающие здесь променад горожане, оголялся до пояса и дефилировал в таком виде по Воронцовской, ныне Пушкинской, набережной. Воздух, с примесью запахов речного песка и водорослей, чайки, мелкие, как владивостокские сороки, ровный горизонт, лёгкие облачка. Хорошо же ведь. 

    Дважды попытался подняться по Каменной лестнице с набережной на Греческую. Второй раз вышел тяжёлым. Ленка меня веером обмахивала: воздуха не хватало, пот градом катился. Спортсмен-физкульткрник, одним словом. 

    А в ночь случился приступ. Мерцательная аритмия. Первая скорая, в общем-то, ничем не помогла.

- Чем вам обычно снимают приступ?

- Вводят кордарон.

- У нас кордарона нет. В больницу поедете?

- А в больнице кордарон есть?

- Не знаем.

- Тогда не поеду.

- Что ж. Не снимете приступ, вызывайте вторую скорую. 

    Не сняли. Вызвали. Увезли в больницу. Сутки пролежал в общей палате на шесть человек. Обогатился словом "балахманый" - характеристика собаки одного из больных. Приступ ушёл. Позвонил Галке С.. Лечащий врач оказалась её однокурсницей. Обещала меня выписать: сутки до отлёта во Владивосток оставалось. Я бы и так ушёл, но хотелось всё же по-человечески. Выписали. 

    Отправили с Ленкой все вещи, ненужные в дороге, почтой: налегке путешествовать проще. Тем более, что на стыковочный рейс надо попасть. А между рейсами опять зазор в полтора часа. Забегая вперёд, скажу, что получилось удачно. И полетели без проволочек (не без казусов в Ростовском аэропорту, но это обычное дело, они там все повёрнутые после чеченских войн), и пересадка произошла штатно. 

    Вечером, перед вылетом, к нам заехала Галя с мамой. Привезли винограда в дорогу. Мы подарили им раковину. Большую и красивую. На память о нас. Галка села за руль, стала отъезжать. И тут меня повело. Разволновался. Всё закружилось, земля стала уходить из-под ног. Ленка схватила меня, закричала:

- Смотри на меня! Смотри на меня! Я твоя опора!! - а потом повела меня, шатающегося, держа за руку. 

P.S.  На сегодня хватит. Написал то, что смог. Перечитывать не стану. Пусть остаётся, как легло. Чувствую себя не очень. Прервусь от греха подальше. Полежу. Хватит сил - дополню. 

    Рекордные урожаи озимых и налогов, разгул праздников, всеобщее ликование и пандемия сделали своё дело: народ, вяло матерясь, пошёл прививаться. Мы с Ленкой тоже решили, что лучше уколоться, чем к гадалке ходить, донимать старушку бесполезными расспросами про перспективы отдыха на юге нашей необъятной страны. И правильно сделали: губернатор Ростовской области аккурат перед нашим приездом запретил в области всё, до чего смог дотянуться: на качельках в парке кататься нельзя, общепит - нельзя, народные гуляния - только поодиночке. Если нет сертификата о прививке и QR-кода. Если есть - народно гуляй и общепитайся. Но без качелек-каруселек и прочих увеселений в моём любимом парке. 

        Бедный парк. Там всё застыло, даже воздух давит на плечи, как кисель. Листья на деревьях начали жухнуть, сворачиваться в трубочки. Первыми вянут листья у каштанов. Грецкие орехи, наверно, уже поспели. Вон они, орехи. Их много. Тянут ветки деревьев увесистыми гирьками, будто просят сорвать, уложить сушиться. Кого просите, орехи? Лето. Жара. Лень. Так что висите дальше. Где логика, спросите вы? А нет логики. Вообще. Есть юг, есть Таанрох. Вот, как пример отсутствия логики южан, один из диалогов в том же парке. Захотели перекусить. Ну, причуда у нас такая: питаться несколько раз и причём каждый день. Смотрю, в одном из кафе официант столы протирает:

- Здравствуйте, вы работаете?

- Нет. А шо вы хотели? 

    Ну, ответьте ему. Попытайтесь. Включите в его голове логическую цепочку: потенциальный клиент спрашивает работника общепита, функционирует ли его заведение. Спрашивается: что может хотеть клиент? Газету? Прогулку верхом на зебре? Может, пылесос починить? "Шо вы хотели...". Да, собственно, уже ничего, раз вы не работаете. 

    Тяжело. И хожу, прилагая усилия, и мысли в голове ржавые, несвежие. Не принимает меня Таганрог. Или Владик не отпускает. Здесь влажно, душно, будто и не уезжали из Приморья. Нет той лёгкости в душе, что была раньше. 

    Фонтан журчит сиротливо, тихо жалуясь продавцам-коробейникам, оптимистично изнывающим в соседних ларьках, на безразличие редких посетителей. Продавцам жаловаться некому. Коробеют себе помаленьку, втюхивая магниты на холодильник, сладкую вату и фунтики мороженого. 

    От вида любимой карусельки заплакал: стоит неживая, ограждённая металлической сеткой, как могилка. 

    Самое красивое место в городе, парк. А стоит покинутым. Немного приезжих, по вечерам - стайки детворы с бабушками, редкие влюблённые... всё. Впрочем, меня никогда не беспокоило одиночество в парке. Мне оно там как раз нравится. Ходишь, вспоминаешь... вот из этого бассейна, лёжа на земле в белой школьной рубашке, я, соорудив нехитрую приспособу из ветки и пустого коробка от спичек, пытался нагрести монеток. Что-то там нагрёб, конечно. Но несравнимо больше огрёб от родителей за испачканную землёй рубашку. 

    Вот сюда, в укромный уголок, я убегал из дома, когда отец начинал буянить. И сидел до темноты. А иногда и дольше. 

    А здесь ослик, впряжённый в коляску, бегал, катал малышню. Родители, рассадив карапузов на лавочки коляски, отходили. Важный кучер щёлкал в воздухе хлыстом, говорил "Ннноо!" и ослик неспешно трусил по аллеям. Папы и мамы махали ручками "до свидания" и, волнуясь, ждали своих чад. А те, гордые и счастливые, возвращались, как из кругосветного путешествия.

    Я очень хотел прокатиться на ослике. Очень. Но мне говорили, что я уже большой. И нечего. Конечно, пять лет ребёнку. Скоро на пенсию, а он ослика утруждать вздумал. По мне, родители просто жидили денег за проезд на экзотичном транспорте. Наверно, на автомобиль копили. Или жертвовали на ДОСААФ. Правильно поступали в таком случае, конечно. Но мне почему-то до сих пор обидно. 

    А потом ослик исчез. Может, умер, а, может, устав от непосильного труда, сбежал в Африку. Или куда ещё ослы сбегают? Не в Магадан же? 

    Я сходил к дереву гинкго. Быть в парке и не сходить к гинкго - то же самое, что пойти в Мавзолей и не увидеть Ленина. 

    Я знаю: деревья - они живые и всё понимают. Им приятно, когда с ними разговаривают. С гинкго я разговариваю уже полвека. Надеюсь, он различает меня из толпы зевак. Хочется так думать. В любом случае, я считаю его другом. 

    Также, как и дуб, который я сфотографировал рядом с Ленкой. Или Ленку рядом с ним. Ленку я в особо торжественных случаях Ёлкой зову. Так что на фото - два мощных дерева, мечта гербария. 

    В траве под вечным деревом я нашёл плод гинкго. Бережно взял его в ладонь и забросил на полянку, на свободное место, где солнце.

    Как знать, может повезёт и вырастет ещё одно дерево гинкго? Тогда старому будет не так одиноко стоять в парке, если я не приеду. 

Часть первая     

Билеты в Таганрог были куплены заранее, ещё зимой. Часы тикали, время двигалось, кукуха ехала, и однажды рано утром мы помчались в аэропорт. Такие телодвижения в СССР считались проявлением планового хозяйствования, но где СССР и кто хозяева. 

    Август. Привычная духотища со стопроцентной влажностью. Кондиционеры в аэропорту не работают. Экономят наверно. На чёрный день. По мне, так наэкономились уже настолько, что хватит. И на сэкономленные можно легко организовать бразильский карнавал, гей-парад малых народов Севера и ещё солидно так останется на встречу Президента, которая маячит в начале сентября, аккурат к нашему приезду назад. 

    Рейс с пересадкой в Москве. Маршрут подбирали любовно: между посадкой нашего самолёта в Москве оставались один час сорок минут до взлёта рейса на Ростов. Ну, чтобы с корабля на бал. Без лишнего рассусоливания. Н-да. Как там? Человек полагает, бог располагает? А вот объявление, что вылет из Владивостока задерживается на сорок минут не располагал вовсе. Скоро, бля, на бал... Но... "делать нечего, бояре". Взлетели с опозданием. 

    Предпочитаю заплатить за места с повышенной комфортностью (где есть место сандаликами пошуршать), чем сидеть девять часов в позе эмбриона, проклиная каждый из 189 сантиметров своего роста. Конфет "Взлётных" в меню не было. Но, знаете, мило так устроились: я, жена моя (супруга то есть), правее - девица неопределённого возраста, но весьма ближе к сорока и курсант. Именно в таком порядке, но курсанта с дальнего угла мне прекрасно было слышно даже сквозь рёв моторов: он (курсант), как тетерев, страдающий жесточайшим спермотоксикозом, упорно пытался охмурить соседку. Приспичило, видать. Уж замуж невтерпёж, однако ж меж...Как он попал на эти блатные места в салоне - не знаю. Видать, повезло ему. А вот мне - не очень. Пришлось весь полёт слушать импровизированную лекцию про Крым и личное участие в чеченских войнах (то ли он передовицу вдумчиво читал, то ли замполит свои обязанности хорошо исполнял - сейчас уже не узнать, но, полагаю, Левитан, и тот бы запоминал бравурные нотки героического голоса ветерана всех войн, а особо удачные пассажи - конспектировал), про терроризм и внутренний распорядок части, про то, где он родился, как удачно окончил детский сад, про новейшую технику в армии, про его советы Суворову, и что Москву Кутузов зря сдал...

- Извините, что так беспардонно вклиниваюсь в вашу беседу, - не выдержал я, - но ответьте, пожалуйста: вы на каком курсе обучаетесь?

- На первом, а что?

- Да ничего. Я так и думал. Не обращайте на меня внимания.

    Жена достала мне беруши. Вкрутил. Увы, мало помогали. Молодым хочется говорить. Замечали: чем человек моложе, тем он громче и говорит, и заливистей смеётся в компании. Со временем, когда люди набирают вес, солидность и опыт, эта привычка уходит. Проходит время, и человек начинает говорить тихо. И к его словам прислушиваются. Но это со временем. И не у всех. Бывает, сумеют только вес набрать. Физический. А опыт и солидность так и не даются. Ну, бывает же. И вот орёт, и орёт человек, как малахольный, а слышать его не хотят: неинтересно. Да и глупости слушать, меланхолично кивая, тот ещё труд.

    А потом началось: "Уважаемые пассажиры, есть ли в салоне врач?" - это про меня. "Может, скорую по прилёту вызвать?" - это тоже про меня. А нечего психовать и внимание на дурака обращать, тогда и давление будет меньше двухсот, и сердце не так бухать будет. Но - мелочи. Проходяще. Музыка вечна. Тем более, приземлились. 

    В Шереметьево лётчик рулил от места посадки до места высадки пассажиров ровно сорок минут. Простая арифметика: сорок минут опоздания. Сорок минут рулёжки. Пошли последние двадцать минут на посадку в самолёт на Ростов. Галопом, извиняясь, начали протискиваться к месту, куда подают трап ("Не ругайтесь, пропустите, пожалуйста, у нас посадка на стыковочный рейс началась!"). Проползли полсалона. С великим трудом. Потные, взъерошенные, широко разевая рот, как рыбы на берегу, стоим, сжатые людской массой, воздух глотаем. Объявление: "Уважаемые пассажиры, по техническим причинам трап не может быть подан к штатному месту. В связи с этим высадка будет производиться в хвосте самолёта". Хихикание. Похлопывание по плечу. Сочувственно так: "Не расстраиваетесь, наверно, вам не нужно лететь тем рейсом!"

    Видели сцены погони в боевиках и детективах? Это бледное подобие того, как мы с Ленкой стремились догнать ускользающее вчера. Я с палочкой, хромая всем, что только может хромать, жена с криком "Пропустите инвалида!" Дааа... видос. Кот Базилио и Лиса Алиса. Только инвалид настоящий, а жена - любящая. 

    Надо сказать, пропускали. Без разговоров. Сам удивился. Может, народ подобрел. У цэлом. Может, у нас на лицах такая решимость была, какая бывает у только бросающихся под танк, или у камикадзе перед решающим заходом на цель, может ещё почему. Не знаю. Пропускали. 

    Вошли в салон. Входные двери сразу же за нами захлопнули: "Уважаемые пассажиры, посадка завершена, самолёт готовится к взлёту".

    Взлетели резво. Самолёт, набирая высоту, ревел, как автомобиль с пробитым глушителем, штурмующий горку. Оглядел салон: полупустой. И тут нахлынуло: вспомнил, что Пашка перед моим отлётом плакал (а он тот ещё провидец), вспомнил случай с пародистом Чистяковым, как он опаздывал на самолёт, но успел и что из этого вышло... да много чего в голове пролетело. А, думаю. Плевать. Я сделал всё, от меня зависящее. А остальное зависит уже не от меня. И успокоился. 

    Лететь-то не долго: два часа. Но с учётом уже окончившегося девятичасового рейса, утомительно. У жены ноги стало крутить, я на постоянном взводе... Ну, дискомфорт у жены убрать проще: купил на борту мерзавчика "Курвуазье", чуть ли не насильно приказал, чтобы сделала пару глотков. Полегчало. Ей. Ну, хотя бы ей. 

    Вот и Ростов-на-Дону. Свиделись, родненький. Аэропорт Платов. Семь часов вечера. Температура воздуха плюс тридцать четыре. Живём, братцы. 

    Такси ждало. Водитель Саша, тот же, что и в прошлом году нас возил. Домчали быстро. Примерно за то же время, что из Москвы в Ростов летели. 

    Встреча с сестрой. Соскучились. И устали. Светик молодец: набила холодильник всем необходимым на первое время. Обняла нас и уехала. Мы тоже попытались утолкаться спать. С разницей в семь часов по часовым поясам это, знаете ли, непросто. 

    В общем, в четыре часа утра уже завтракали тем, что бог послал, а Света запасла. Потом крутились до семи в постели, стараясь вздремнуть хоть немного, а в семь уже бодро топали на рынок. А как же! Там же многие помнят меня в лицо и со всеми поздороваться надо: с армянами, продающими сыр, с бабушкой, выложившей батарею баночек кислого (варенца), с Наташей, чей пронзительный голос всему рынку знаком ("Натуральная хлопковая марля! Незаменимая вещь в хозяйстве!! Пенсионерам скидка, чтоб вы всрались!!!"). Мы ж развлекаться приехали. А где ещё развлекаться, если не на рынке и в цирке?

    Цирк, кстати, смотрится сиротливо. Шатёр Шапито натянут, но ни афиш, ни движухи возле него никакой. Разве что бабушки с клетками. А в клетках - кошечки. И каждой кошечке - своя цена. За кого-то - толика денег, а кто-то - в добрые руки. Я б купил. Или руки подставил. Уж очень котята симпатичные. А везти назад как? Да и хозяйке съёмной квартиры сюрприз делать не хотелось абсолютно. 

    Театр работает. Куда ж Таганрогу без театра. Но, посмотрев афишу, я понял, что столько не выпью: давали "Небесный тихоход". Рукалицо!

    Да, вы в курсе, что в Таганроге живут только безгрешные люди? Да-да. Именно безгрешные. Мы прилетели, началась полоса дождей. Я такого не припомню. Обычно дождь в Таганроге - это что-то невнятное, минут на двадцать. А тут сутками! Неделю! Ну, и, естественно, подколки: "Аааа... это вы дождь привезли! Признавайтесь, кто нагрешил?". - Объясняю, что я по натуре человек безгрешный, а Ленка грешна лишь тем, что за меня замуж вышла, но это ж когда было!

- Нету, - говорят, - вам прощения! Вот! Вы! Дождь!  - и на небо так пальцем тычут. Ну, первые пять подколок я пропустил, а дальше уж вежливо нахуй посылать стал. Ровным голосом. А чего? У них ни воображения (могли бы сказать, что природа заждалась нас, вот и плачет навзрыд от счастья, или там про урожай чего....), ни аргументов. Вот и я устал. Идите, говорю. Главное, не сворачивайте. 

    В тему дождя: мужик один понравился. Одет мужик был и по погоде, и по последней таганрогской моде: в трусы до колен. Выше пупка только лысина, ниже колен - тапки на босу ногу и старческая подагра. Естественно, солидный живот. В глазах чёртики скачут. Дон Жуан эдакий местного разлива. Подкатывает к продавщице. Та - всё при всём, даже зуб золотой, но ноги прямые и грудь на зависть. В ярко накрашенных губах сигаретка дымит. А на улице гром гремит, будто война началась, и первые капли дождя увесисто шлёпают асфальт, как папа провинившееся чадо. Мужик уверенно, по молодёжному подкатывает к работнице прилавка. По всему видать, ярый пикапер:

- Ну, как там, в интернете, что говорят? Дождь будет?

- А тебе так не видно?

- Да оно-то, конечно, так. А в интернете что?

    Сегодня закончилась защита дипломных работ. Очередной выпуск инженеров-судоводителей. В седьмом году этого века я ушёл из бурсы. Вернее, меня ушли. Через семь лет я вернулся. А сегодня был седьмой выпуск после возвращения. Уже седьмой. Летите, голуби. Надеюсь, я научил вас кое-чему полезному. Не всем летать, но, пожалуй, ползать вы уже не захотите. 

    Все выпускники, у кого я был научным руководителем, защитились на "отлично". Впрочем, как обычно. Может, нескромно говорить такое, но что есть, то есть. 

    Нагрузка выполнена. В понедельник уже не надо идти на работу. Разве что форс-мажор. А через неделю - отпуск. И понимаю душой, что всё идёт своим чередом, и, вроде, не о чем беспокоиться. Но где-то там, в глухих закоулках моей души, таится страх: а вдруг что-то случится, вдруг я заболею, схватит сердце или ещё какая напасть настигнет, и я не смогу поехать в Таганрог? Будет не то, что обидно, будет жестоко. 

    Билеты куплены. Квартира арендована. Голому собираться - только подпоясаться. А загадывать всё равно боязно. С моим-то патологическим "везением" можно ждать чего угодно. 

    Очень хочу в Таганрог. Старый, пыльный, провинциальный, простодушный, ехидный, жестоко-безразличный, любимый город детства. Как тебя только не уродовали в последнее время, а ты всё равно, хитро улыбаясь из-под краски нововведений, подмигиваешь мне: я здесь, я такой же. И я здесь. И я прежний. И хочу к тебе. Тянет. Тянет, как рыбу на нерест. Ежегодно. И каждый раз, как последний.

    Хочу вдохнуть твой воздух, юг, услышать узнаваемый акцент, ощутить вкус твоего хлеба и согреть себя искорками воспоминаний навсегда ушедшего детства.

    И парк. Парк особенно. Жду, когда неспешно, боясь суетой разрушить долгожданную сказку, пройдусь по твоим аллеям, присяду на скамейку. Закрою глаза, прислушиваясь, как счастье волнами захлёстывает всё моё естество. Улыбнусь. Запомню. 

    Сегодня вколол вторую дозу "Спутника-V". Теперь я подключён к 5G, слышу сигналы из космоса и Катманду. Правда, сигналят много и одновременно, так что пока всё, как и прежде, в тумане. А как по другому? У нас же лето! А лето - настоящее лето во Владивостоке - это морось, туманы и стопроцентная влажность. И когда я слышу из вышек 5G: "А у нас жара! Африка! Бабуины! На картофельных полях пальмы колосятся!", - хочется взять и... да. Со всей силы. Чтоб не хвастались. Бабуины у них, понимаешь...

    Вот снимок. Пальм нет. Жары тоже. Бабуин - в единственном числе: он этот снимок сделал. Между прочим, полдень. Плюс двадцать, если солнце на термометр попадёт. Парусник на снимке - это "Надежда". Учебно-производственное судно. Практика началась у первого курса. Плавательная. И вот рабочая стая бабуинов околачивает ржавчину с гика бизань-мачты. Радостный грохот молотков слышен и мне, и жителям всего квартала. Согласен, насечки на металле от ударов молотка только усугубят ситуацию. И весь крещёный мир, и нехристи уже давно отказались от такого способа наведения глянца и избавления от ржавчины. Но на учебно-производственном судне главное не результат. Главное что? А главное, чтобы курсанты зае... устали, в общем. И тогда и сон без сновидений, и аппетит хороший, и соблазн ручонки свои шаловливые сунуть куда-нибудь бесповоротно исчезает. 

    "Надежда" должна была участвовать в парусной регате, в Корее. Но корейцы - это не я. Взяли, и почему-то выразили неудовольствие "Спутником-V". Наверно, не распробовали. А я вот в Таганрог хочу. И вообще. А болеть больше ковидом не хочу. Совсем не хочу. И когда меня не болевшие этой заразой пытались увлечённо отговорить прививаться, я посылал их в жопу. И ещё немножко непечатно добавлял. Для убедительности. 

    Нагрузки годовой за мной осталось с гулькин этот... да, нос. (Вот как про жопу заговорил, так прям и хочется чего прибавить) В понедельник проставляю зачёты четвёртому курсу очников и пятому заочников. В понедельник же участвую в комиссии на экзаменах в аспирантуру. До конца месяца проверяю выпускные квалификационные работы тех, кто пишет их на нашей кафедре. Нормоконтроль называется. Тут, главное, набраться сил, чтобы быком не реветь. Материться Минпросвет ведь запретил. И дедушка Ленин не одобрил бы. А курсанты сейчас гнилые пошли: скажешь ему, например, что он - долбоящер, а долбоящер всё на телефон запишет, и будешь ты развлекаться в прокуратуре или ещё где. Некоторые ничего не знают, кроме своих прав. Не все такие, конечно. Но попадаются. И среди мОлодежи и пОдростков, и среди дядь, что на заочном обучаются трудному морскому делу. Ну, ладно. Здоровья им. Интеллектуального. 

    Вот, собственно, и вся оставшаяся нагрузка. Да, ещё надо своих дипломников взбодрить и словом, и делом. Чтоб не долбоящерами на защите выглядели. И с двоечниками повозиться. С этой мыслью я и брёл потихоньку от прививочного пункта. А куда спешить? Всего лишь среда. 

    У фруктовой лавки встретил дочь и внука Василия. Ободрённый свалившейся с неба дармовой силе, навьючил её яблоками и прочими корнеплодами. У дочи в квартире ремонт. Она обещает явить мне ещё одну внучку и резонно решила, что одного туалета всей ораве будет не хватать. Ну, а там только начни: сначала туалет, потом - коридор, потом... да знаете вы: ремонт - это не процесс. Это состояние. В котором пребываешь и которое тратишь ураганом со страшной силой "два пэ нулевое". 

    Ну, а пока ремонт, табор перекочевал к нам. Теперь мы с Пашкой ежедневно пыримся в Youtube. И я, наконец, уяснил, что цефаласпис произошёл от хайхуихтиса. Так то. А вы думали, он мультики смотреть будет? Неееее. Только передачи про лягушек всяких, неконтролируемый рост бактерий и увядание флоры и фауны девонского периода. Мне б его упорство. Первого сентября Пашка - в первый класс. Может, тогда чутка тяга к биологии поостынет? Хотя вряд ли. 

    Да, я упоминал, что хочу в Таганрог? Упоминал, да. Так я и сейчас до сих пор хочу, вот ведь какая загогулина. Это я на всякий случай написал. Напомнил, что моя тяга так же крепка, как и Пашкина. 

.

    Отсутствовал здесь долго. А всё почему? А потому, что боролся с наветами врачей. У них же чуть что - сдайте анализы (редко, когда "скажите "Ааааааа!" или просто: "Дышите!"). Примитив. Отработанная схема. Дети казематов, в общем. Ни горизонтов, ни фантазии. 

    Ну, сдашь. Жалко, что ли? Нате, раз без этого вам скучно. Ну, и начинается. И им не скучно, и тебе не весело. А я ещё заметил, что в последнее время у врачей словарный запас истощился. Почти до одного, но очень членистоногого слова: "рак". Никакой фантазии, но это я уже отмечал. 

    Надысь поплохело мне в очередной раз. Серьёзно так. Я уж не буду про обезболивающие блокады в позвоночник мысью по древу разливаться соловьём, про военный госпиталь, про поиск хорошего нейрохирурга, про "приходите к нам позвонки менять", про руки, как не свои... чего на мелочи отвлекаться? Что терпимо - терпишь. Я, оказывается, терпеливый. Никогда бы не подумал. А тут припекло с новой силой и из знакомого, к сожалению, места. Ну, я что мог, в горсть собрал и - к урологу. Та, вспомнив, видимо, латынь, написала на бумажке "Cito!" и - аллюр три креста - на УЗИ. Там очередной ребёнок казематов, инстинктивно, как ему навеяли отрывочные знания из  курса зоологии, пишет в ответ: "Членистоногое, вот те крест к твоим аллюрам. К гадалке не ходи. На том портрет матери целую и ставлю на зеро ".

    Загрустил я. Не скрою. Ежели рецидив ЗНО на почке, то почке хана. И это в лучшем случае. В худшем вообще картина маслом. Включите фантазию. Включили? Вот.

    В первую очередь о родине, конечно, загрустил: как же она без меня? А уж потом по мелочам грустить стал: что не увижу свадеб внуков, не увижу, возможно, неродившуюся пока внучку, Таганрога больше не увижу... ничего не увижу. Вообще. Странно это. Нет, когда абстрактно думаешь, вообще, - ничего. Не так уныло. А когда конкретно про себя... у вас тоже так? Наверно, тоже. И мысли крутятся, крутятся постоянно. Нехорошие мысли.  Днём и ночью крутятся. Кто под таким диагнозом ходил, подтвердят. Я тут ещё схуднул малость. Это тоже не всегда хорошо, оказывается. 

    Уролог у меня боевой. Моим членистоногим в восемнадцатом году проверенный. - Ну, чо ж, - говорит, - начнём суетиться. Перво-наперво сходи-ка на КТ. Чтоб с контрастом. УЗИ - оно УЗИ и есть. Я, - говорит, - много слов из трёх букв знаю. И УЗИ - не самое из них страшное. А если уж и КТ... тогда... ну, тогда и будет - тогда. 

    Знаете, как бешено бьётся сердце, из горла выпрыгивая, когда результат-приговор ждёшь? Не знаете. Вот и хорошо, что не знаете. Многие знания, многие печали. К урологу во вторник с хорошим коньяком поеду. Не подтвердился рецидив членистоногого. Воз и маленькую тележку в диагноз, как в яму, высыпали. Но не рак. Давно я так болячкам, которые попроще, не радовался. Было б чему радоваться, скажете. А я промолчу. 

    Теперь есть время отвлечься на боль в спине и руке. Голову-то я уже поднимаю, могу прямо смотреть, но руки как чужие. Да и походку в стиле Пьяной Обезьяны ещё не изжил. В понедельник - на иголки, во вторник - к урологу, с коньяком. В четверг - к кардиологу. В перерывах - поработаю. Приятная суета неприятностей. 

    А сегодня у нас случилось лето и жена вывела меня погулять. Мне хорошо от того, что всё не совсем плохо. 

Из дневника дочери   

    Пашенька, надо отметить, удался в мать: в каждой бочке затычка и пятикопеечник. Пересказ параграфов гуманитарных наук, которые из себя силится выдавить Василий, в присутствии младшего брата и мамаши неизменно превращается в цирк.

Вася: ...ну вот, а потом один из древних учёных первым предположил, что Земля круглая.
Супруг: И звали этого учёного?
Вася изображает напряжённую работу мысли.
Паша: Иван Петрович?
Василий выходит на новый уровень изображения мыслительного процесса.
Паша: Пётр Крокодильник?
Я: Это уже что-то из народного календаря. 1 октября - Пётр Крокодильник. По поверию, каждого встретившегося в этот день крокодила зовут Пётр.
Супруг, судя по выражению лица, хочет что-то возразить.
Я: Злить жену на Петра Крокодильника - плохая примета!

    Младенец всю неделю цыганил день свободы от забот, он же день отдыха от детсадовской повинности. Бурлачий стон эхом долетел до деда, который, что тот слон супротив звуков флейты, неизменно теряет волю, услышав, что младенец лишается. Короче говоря, в пятницу вместо дошкольного образовательного учреждения, дитя было передано деду на поруки. Обув родственника на поиграть "в какой руке" (в следствии чего детскоигрушечное хозяйство немедля приросло резиновым Халком почти в натуральную величину и машинкой), а так же вкусив наготовленных бабушкой в преддверии визита внуков брашен, отведать на вкус послеобеденный сон ребёнок отказался наотрез, поинтересовавшись даже, когда уже за ним явится бессовестная мать. Утомлённый скачкой с младенцем дед, очень рассчитывающий тоже прикорнуть после принятия пищи, позиции не сдавал и даже попробовал воззвать к гласу разума:
- Паш, а из садика мама-то тебя когда забирает? - задал он наводящий вопрос, видимо, ожидая выжать из внука логическую цепочку вроде "после сна, когда поедим."
- Когда как, - уклончиво ответил тонко ощутивший подвох Павел.

    Павел вообще мастер ведения диалога. Вернее, виртуоз заведения оного в тупик. Третьего дни всё та же нерадивая мать припозднилась с эвакуацией дитяти из сада. Так получилось, что Павел остался в группе последним и, хоть до конца рабочего дня ещё оставалось минимум минут сорок, воспитатель начала обеспокоенно ёрзать на лавке. Младенец же был невозмутим и спокойно продолжал разукомплектовывать игровой уголок.
- Паш, а, Паш, - решила развести деточку на поговорить нервно поглядывающая на часы воспитательница, - А где мама-то работает?
- Там же, где и дедушка, - стравливая в драке двух динозавров ровным голосом ответил Павел.
- А дедушка где? - не унималась любознательная работница дошкольного образования.
- Там же, где и мама, - припечатал Павел, укладывая пластмассового тираннозавра на лопатки.

    Рассматриваем с Павлом очередную книгу с разновсякой живностью. На каждой странице - подборка: "Самые большие", "Самые ушастые" и т.д. Ребёнок, ведущий доклад по картинкам, вдруг тормозит и пихает в бок почти задремавшую мать:

- Я подзабыл, кто это... ну, на ежа похож.

- Это дикобраз.

- Ага. Точно. - перелистывает страницу. - А тут у нас ванделлия обыкновенная, речной вампир...

Тот случай, когда дикобраз, - это слишком сложно для запоминания. 

    Павел растёт, на радость папеньке, его микрокопией с улучшенными характеристиками в части, отвечающей за риторику. Мастерски заводит любой диалог в непроходимые океанологические дебри, виртуозно сменяет любую невыгодную для него тему на отвлечённую:
- Паша, уже поздно, пора убирать игрушки.
- Гигантская ящерица, - кивок на сооружённого из диванных подушек и плюшевой китовой акулы монстра, - Гигантская ящерица больше арапаймы!
- Паша. Убирай игрушки.
- Камироцерас огромный, но по сравнению с этой гигантской ящерицей он просто букашка!
- Паша. Убирай. Игрушки.
- Знаешь, если бы дьявол разводил рыб, то эта - азартно дёргает пластмассовую зубатку за челюсть - была бы его самая любимая!

    Намедни Павел глубокомысленно изрёк, что когда вырастет, станет археолологом (стиль автора сохранён) и ухажёром за рыбами.

Дедушка Боря выразил уверенность, что ухажёром мальчик непременно станет, но несколько иного профиля. Мать младенца же непоколебима во мнении, что потенциальным дамам сердца ничего не светит, если у них нет жабр, перепонок или, на худой конец, чешуи.

    Дети озадачились вопросом, почему у людей нет хвостов. Самозабвенно выдумывали, какими бы хвостами обзавелись, если бы вдруг стало можно, затем Василий устроил опрос родительского населения:

- Мама, какой бы ты хвост хотела себе?

- Даже не знаю. Красивенький.

- Как у свиней?

    Павел распаковал магнитную азбуку:

- О, я сейчас построю лягушку, буква «О» будет вместо глаз…

- Может, имя своё напишешь?

- Может. После лягушки.

И от меня

    Родители высвистывают внуков на выход с вещами. Пашка огорчён.

- Деда, ну, когда ты меня заберёшь, чтоб я у тебя хотя бы одну ночь переночевал?

- Паша, да я не против. У мамы отпросись. - Воодушевлённый Павел:

- Или две... или вообще...

- Паша, "вообще" не получится. Мама будет плакать. - Пашка, деловито:

- Ладно. Тогда три!

    Мама Катя сообщила детям, что у них будет братик или сестричка. Это как получится. Старший, Вася, перенёс известие спокойно: эка невидаль. Будет и будет. Младший, Пашка, был уязвлён до глубины глубин: как же? Это же он самый маленький и любименький! 

    Мама успокоила: для неё они все самые маленькие. И любит она их одинаково. И вообще, скоро их будет целая банда, так что радоваться надо. Может, и до футбольной команды дело дойдёт. А чтобы окончательно прекратить Пашкину истерику и падание плашмя на пол соседям снизу, предложила придумать имя тому, кто родится. 

    На следующий день Пашка пришёл из садика одухотворённый и прямо с порога торжественно, как Пушкин перед Державиным, выдал:

- Мама, если родится мальчик, то назвать его можно, как хочешь: Димой, Колей, Вовой, Сашей... а если родится девочка, то Александрой Сергеевной. 

- Паша, а ничего, что и ты, и Вася - Кирилловичи?

- Ничего. Имена-то разные. 

Теперь загрузилась Катя: кто же это такая, Александра Сергеевна? И как помягче довести папе Кириллу радостную весть, на случай, если девочка родится?

   Так в двух словах не расскажешь. Тут руками размахивать надо.

    В 1947 году в Розуэлле разбился НЛО. Несколько позже я приобрёл геморрой. Сторонники теории палеоконтакта утверждают, что эти события тесно связаны друг с другом, но затрудняются сказать, чем. 

    С детства подверженный перфекционизму, я довёл геморрой до 4 стадии. Как сказал врач, с нескрываемым любопытством осмотревший плоды селекции, "слава богу, что не рак*" ( Рак в данном случае - это не поза, в которой я любезно предстал перед эскулапом. И не симпатичное членистоногое, употребляемое с пивом. Это диагноз. Слово "рак" несколько раз будет упоминаться в рассказе, поэтому я наградил его звёздочкой) и предложил "резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонита". Я был согласен. В принципе. Тем более, что кровопотери были пугающими: до обмороков. Гемоглобин в половину от нормы и сил только-только ложку ко рту поднести. Не промахнувшись. Но скоро сказка сказывается...

    Несколько раз операция откладывалась: то большая загрузка на работе, то малая война в Сирии, то недород в Рязанщине... а потом я заболел коронавирусом. Аккурат под Новый год меня выписали из больницы. На трясущихся ногах, задыхаясь от недостатка кислорода, с пищащим голосом обобранного в подворотне воробья, я провёл пару месяцев, восстанавливая силы. Потом решился и меня определили в хирургическое отделение городской больницы. 

    Не знаю, как у вас, в вашем городе, а у нас городская больница нисколько с советских времён не изменилась. Два гальюна. Один мужской, другой не мужской. В мужском - три унитаза. Без кабинок, открытые. Душа нет. Видимо, за ненадобностью. Про биде всякие и разговора быть не может. Пусть здесь хирургия, но иностранной заразы нам не надь. Мы свою культивировать будем. Опять же, традиции. Скрепы. И преемственность поколений. Тараканы и те с красными флагами стройными колоннами маршируют. Как на первомайскую демонстрацию: бодро и с песней. В палатах коек столько понапихано, что медсёстры, завозя очередного терпильца после операции, этими койками в тетрис играют, чтобы сбросить тело больного с каталки. Ну, и в коридорах. Везде. Вдоль стен - койки, койки, койки... причём, не пустые. На них стонут, кряхтят, воют, в общем, выздоравливают те, кому в палатах места не хватило. Забито всё. Даже бывшая ленинская комната. Есть, правда, две палаты для ветеранов Великой Отечественной войны. Видимо, так принято. И там кто-то тоже лежал. Но отнюдь не девяностолетние деды. А я так скажу: те, кто дожил с войны до сегодняшних дней, наверно, обладают завидным здоровьем покрепче нынешнего поколения. Дай им бог долгих лет жизни, а не койку в этой палате. 

    Вас когда-нибудь готовили к операции на кишечнике? Знаете такой препарат: "Фортранс"? Его надо литрами пить. На 10 - 15 кэгэ веса - один литр воды с пакетиком "Фортранс". Нетрудно посчитать, сколько надо на мои 110 кило. Теперь представьте вкус: пюре из бочковой селёдки смешали с морковным соком. Они смешали, а вам пить. Пить и постараться не блевать от изумительных вкусовых ощущений. Эффект, правда, потрясающий: на унитазе будете сидеть, как ракета с включёнными соплами на стартовом столе. Напиток - унитаз, напиток - унитаз... так незаметно день и проходит. 

    Приходит утро. Ты молчалив, задумчив, звонок, как синь весеннего неба и чутка зеленоват, как молодой побег бамбука. И вот приходит врач и говорит, что он подумал и решил: операцию позже, а теперь - марш на рентген кишечника. А тебе уже всё равно, куда. И ты идёшь, куда послали. Там тебя укладывают на стол и ну давай твой кишечник раствором бария наполнять. Благо, теперь есть, куда. 

    Меня крутили, вертели на столе. Долго. Потом спросили, не буду ли я столь любезен сходить до ветру и перелечь на другой стол. Ну, чо ж не сходить и не перелечь, коль тебя вежливо просят. Сходил. Перелёг. Там покрутили и выразили желание, чтоб я в коридорчике посидел. Ладно. Сижу. Гляжу, мой врач бежит в этот рентген-кабинет. А, - думаю я себе, - засуетились гитлеровцы вдруг. Это "жжжжж" неспроста. И точно. 

    Выходит мой врач, присаживается рядом и говорит задушевным голосом:

- Мужик ты крепкий, всякое видал. Даже кино про Братскую ГЭС, небось, смотрел.

- Конечно, - отвечаю, - два раза. И про фашистов хронику тоже.

- Так я без экивоков: в общем, у тебя рак кишечника. 

- Очень, - говорю, - мило с вашей стороны. Проникновенно у вас вышло. И хорошо, что вы на меня нарвались, а не на кого другого. Я уже операцию по поводу рака почки перенёс, так что раком больше, раком меньше... не удивительно мне. 

- Ну, вот и славно. Геморрой пока побоку, будем в другом месте резать, но тоже сбоку. Вот здесь. - И тычет туда, где у меня, действительно, давно болит. Я думал, это киста почечная приветы шлёт, а оно вона как. - Но, - говорит, -  мы сначала ещё перепроверим: сделаем тебе колоноскопию и ФГДС. Под наркозом. Завтра. 

    А мне уже почему-то монопенисуально: делайте, что хотите. Рассеянно как-то думается. Безразлично. Тускло. 

   Вспомнил свой сон про Николь, про нерождённого третьего внука (https://www.liveinternet.ru/users/tric_trac/post436771158), про то, что дочь беременна... вона как оно поворачивается... Пусто стало. И рассеян, повторюсь, не в меру. Поэтому сейчас и не помню: то ли я после бессонной ночи с болью встал, то ли эскулапы меня на столе при колоноскопии так крутили, что нерв какой зажали… на душе гадко, а тут ещё шея, рука болят, ноют, в сердце отдаёт, головой крутить трудно…. А левая рука просто отниматься со временем стала: бессильная, пара пальцев онемела. Но, главное, - боль. Постоянная, не уходящая.

    Мне её несколько разбавили известием, когда я от наркоза отошёл: «Рака у тебя, по-видимому, нет. Но уж чтобы точно такое утверждать, надо МРТ сделать. Займись этим, когда силы будут».

    Операцию сделали. Наркоз – спинальный. Для меня это впервые. Из наиболее поразившего: когда меня выносили из операционной, обратил внимание на ноги. Чужие. Длинные. С большими ступнями. Они мои, но – чужие. Страшно стало. Как будто их отрезали.

    Дальше неинтересно. Наркоз ушёл, боль пришла. Не хочется про это. Я терпеливый, конечно, но терпеть в заднице раскалённую кочергу то ещё удовольствие. Вот ещё новый жизненный опыт: впервые примерил памперс. Через двое суток. Хмыкнул: соску бы и чепчик для комплекта. Симпатично… аж жуть.

    На третьи сутки начал понемногу принимать пищу. И пить вазелиновое масло. Оно безвкусное, не вызывает отвращения. Не то, что «Фортранс». Стал просить, чтоб меня выписали. Ну, представьте моё положение: ни задуматься на фаянсовом друге, ни подмыться. И стометровку в гальюн, чтобы отлить, никакого интереса. Пообещал врачу, что приду к нему на приём в конце недели. Выписали. Жена домой увезла сразу же, не дожидаясь официальных бумаг.

    Дома пару суток было непривычно: никто не стонет рядом, не орёт в коридоре. И соседи, даже если музыку включат в ночи, – такие милашки по сравнению с больничным контингентом, что хоть целуй.

    В конце недели показался врачу. Он уверил: всё идёт, как надо. Ну, для меня-то не всё: если задница потихоньку заживает, то боль в руке, шее не отпускает. Хоть на стену лезь. Никакие обезболивающие не помогают.

    Сегодня был у невролога. Очередная радость, которую сообщил врач:

- Нуууу… тут сразу не скажешь («Нужно съесть два куска мыла и в баню на снимок»). Надо МРТ шейного отдела позвоночника делать, чтобы исключить возможность того, что твой спинальный инсульт захватил ещё один участок. Сделаешь – высылай снимки. И ко мне. Определю тебя в стационар. В нашу больницу моряков.

    Очень мило, я считаю. Откуда они (врачи) такие диагнозы выдумывают? То рак, то инсульт… есть же гораздо более симпатичные: насморк, кашель. Педикулёз, в конце концов.

    Больница моряков. Дааа… Ребята, я уже устал по больницам кочевать. Да и что сказать на работе? Коллеги и зав. кафедрой меня и так постоянно прикрывают. Нехорошо беспределить.

    Если МРТ делать по направлению («бесплатно, то есть даром»), надо подождать. Когда-нибудь сделают. В мае, например. Позвонил в центр «Асклепий». Записали на утро воскресенья. Не бесплатно, естественно.

    Текст набирал дольше недели: больно. Не так больно бывает, если расклинишься на топчане в какой-нибудь особо извращённой позе и замрёшь. Чутка затихает. Но не отпускает.

    Как индеец, я сказал всё. Предельно откровенно. В сжатом виде, без литературных подробностей. Уж извините. Хотел с ними. Но повторюсь: больно за компом сидеть.

Надеюсь, что всё наладится.

    Этажом выше - дискотека. С утра пораньше. Разбудили в шесть. Видать, праздник решили плотно встретить, чтоб ни мгновения счастья не упустить. Играет ДДТ, самая модная группа  пьяниц, алконавтов, синяков и молодёжи, которая обязательно хочет показать, что жизнь нюхала. Сказать бы им, что нюхать надо в другом месте и потише, тогда и запах пожиже, и уважения больше, да разве поймут? А объяснять... да боже упаси.

    "Ээто всёооооооооо... что останется после меняяяяяяя.... ээто всёооооооо, что возьму я с собооооооой!!!" Милый мой, безголосый Робертино местного разлива. Если что останется, я подмету, не побрезгую. А уж с собой возьми по максимуму. Чего добру пропадать? Ты только не задерживайся. 

    На улице зябко. Весна качели крутит: то минус пятнадцать, то плюс два. Ветер, естественно. Небо бледное, в утренней дымке. Таким утром улетать хорошо. Налегке. Пройти контроль, взять кофе, притулиться к панорамному окну и бездумно смотреть, как самолёты взлётку утюжат. И ты между небом и землёй, и мысли где-то далеко.

    Увы, полёты пока только во сне. И в надеждах на лето. А пока... пока весна. Ранняя, промозглая.

    На пятачке у автобусной остановки несколько машин припарковано. Из выхлопных труб сизые облачка. Цветами барыжат. Что примечательно, все барыги - мужики. Мимозы у нас отродясь не было. Традиционный цветок к восьмому марта - тюльпан. Или розы, если есть желание. Спросил цену. Ответили. Через минуту ещё один мужичок интересуется. Ему цену за цветок определили на десятку выше. Видимо, для меня скидка за возраст. Или мужик тот в глазах продавца побогаче выглядел. Мне то что? Стою, молчу. 

    Купил три букета, дошёл до дочкиного дома, позвонил внуку: "Не спишь? Сейчас поднимусь, маме подарок сделаем". Поднялся, перезвонил: "Вася, открывай. И Пашку позови". 

    Зашёл. Пашка в недоумении. Объяснил ему, что праздник. И что женщин поздравлять надо. Тогда Пашка приволок своего любимого динозавра (куклу ростом в половину Пашки), мол, пусть тоже поздравит. Для компании. 

    Вручил пацанам по букету тюльпанов, подтолкнул к маме. Их папе сказал, что, надеюсь, ты сам поздравишь. День ведь только начинается... 

    А от себя подарил доче колечко. Помахал рукой и - не задерживаясь, назад, к любителям Агидели и Чтотакоеосени. Третий-то букет бабушку пацанов, поди, заждался.