Весна, у всех любовь-морковь, отношения всякие, в "а" классе и вовсе эпидемия после Питера, а у меня роман с романом Дюморье и аллергия, похоже что на весну в целом. А еще растворимый кофе с молоком, печенье, которое, как выяснилось, является единственной едой в доме, новый персонаж на ролевой и два сочинения, которые надо написать. А если полезть еще дальше, непрочитанные книги, которые я так хочу прочитать, Вертинский, который ждет, пока его прочитают и послушают, а еще лучше, посмотрят фильм о нем, и еще много скаченных фильмов, ткань, застрявшая в положении между "я просто ткань" и "я сарафан", представляющая собой нечто "я наверное буду сарафаном", конечно же, если руки у меня все же дойдут. И еще сегодня с утра была гроза, но я знаю об этом лишь потому, что мама говорила, а я слышала сквозь сон, я встала к одиннадцати, и мне куда лучше чем вчера. Дома уже никого не было, температура спала, а дышать намного легче. Я жива.

А на улице холодно, мокро и мерзко. И очертания многоэтажек острые, а старые деревянные домишки проседают дырами где-то на душе. Мне хотелось поскорее вернуться в свою маленькую комнату, спрятаться. А еще больше сделать несколько черно-белых снимков.