Это так странно. Все, что вокруг меня, напоминает больше сюрреалистичное измерение нежели жизнь. Смазанные краски и никакого ощущения себя. Нужно вырываться, бежать. И возвращаться только тогда, когда снова начну ощущать себя.

Ходила на свидание. Бесплатно сходила на хорошее кино. Но руки на моих плечах, мои ладони в его. Было не неприятно, нет. Я просто не ощущала ни-че-го. Я чувствовала, что меня гладят по плечу и не более. И это меня раздражало. Эти пустые прикосновения.

Посмотрелась в зеркало после сеанса и поняла, что я красивая. Странно это. И захотелось тут же убежать. Но вместо этого мы прошли три остановки пешком, а я что-то рассказывала. Я когда говорю, будто бы защищаюсь. Кокон из слов. Я видела, что ему нечего говорить. Что он в принципе не привык говорить. Поэтому говорила я, смеялась я. Я же такая идеальная, такая чудесная и обаятельная. Так что мне тогда стоит? Вот именно, ничего. И внутри так пусто. Сев в трамвай, я почувствовала облегчение. Скинула балласт и пошла дальше. Только в том-то и суть, что сейчас мне нужно еще дальше.  Мама, мамочка, родная, отпусти меня. Выпусти, дай вздохнуть полной грудью. Дай вырваться, полетать немного. Мне это сейчас нужно.

И да, Оля, мы встретимся. Мне хочется посмотреть тебе в глаза. Не за то, что притворялась. За то, что лжешь даже тогда, когда в этом нет смысла. Я хочу понять. За что нас так. Нас с Викой.

Я даже не знаю, что писать. Я плохо ориентируюсь в разговоре с кем-либо, скопления людей меня раздражают, а с преподавателями невозможно найти общий язык. У меня жуткое ощущение, что в меня не верят. Совсем. И сразу отпадает всякое желания не просто что-либо делать, а жить. Восемь таблеток триган-дэ в три захода с интервалом в 45 минут (2/4/2). И на алгебре, когда все писали егэ, я не могла прочитать задание: все слилось в черные полоски. Так и просидела пару. А потом я поймала Артема. Странно даже, мы с ним разговаривали-то сто лет назад, а уж обнимал он меня так очень давно. А на улице прошел ливень, было жутко холодно и мерзко, и мы стояли с ним, курили и молчали. Дошли до его дома, и я вроде как пошла к остановке, но повернула к Регине. Там меня пытались накормить, но кусок в горло не лез. И я зачем-то снова вернулась к нему. По домофону ответила его мама, интересно, она меня еще помнит? Когда поднялась на этаж (тринадцатый, символично, ага), он вышел ко мне сонный и как на зло без футболки. Снова молчали, я, по-моему, что-то говорила, а он меня снова обнял. Я стояла замерзшая и не хотела, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Но вот уже я еду в автобусе, а потом засыпаю дома. А сейчас, проснувшись, мне почему-то кажется, что этого не было. Его не было. Просто больное воображение под действием таблеток так жестоко подшутило надо мной. Я хочу быть с ним рядом. Пусть даже потому, что мне кто-то нужен... Но этот же человек не чужой, есть вещи, которые нас связывают. И я не позволю этому измениться. По крайней мере я точно знаю, что осень, осень была.