То, по всем признакам доброе весеннее утро, для Пети не заладилось с самого, простите, утра. И дело было даже не в похмелье. Просто девушка, с которой он проснулся на одном ложе была мертва. И что еще хуже, Петя не помнил имя трупа.
-Света? - попытался было окликнуть Петя, но вовремя спохватился.
Светин труп молчал, как рыба об лед. Выцарапывая из своей памяти останки прошедшего вечера, Петр припомнил водку, садо-мазо игры и лошадку. Лошадку, на которой они прибыли в апартаменты. Откуда взялось это парнокопытное в центре Москвы в три часа ночи, память сообщать отказывалось. Ещё некоторое время Петя пролежал в кровати забивая свою голову совершенно ненужными мыслями о мужском роде слова "труп" и скрытой за этим гомосексуальной наклонности. Да уж. "Выебал до смерти". Грустно.
Выйдя на кухню, прочистив зубы и желудок, Петя задался извечным русским вопросом: КУДА ДЕВАТЬ ТРУП?
По всем законам жанра безымянную мёртвую женщину должно было изрубить на куски, сложить в большой черный мусорный мешок и выкинуть в контейнер. Но Петр был во всех отношениях особенным мужчиной. Ещё с измальства у него была одна вредная привычка: с теплотой и нежностью относиться ко всем своим половым партнерам. И дама ни в чем не виновата, коли умерла. С кем не бывает.
Петя решил взвалить на себя безымянную даму и всё бремя предназначенных ей ритуальных услуг. Дабы не вызывать подозрений, он вызывающе накрасил труп и побрызгал дезодорантом. Пусть думают, что пьяна.
Вышедши из подъезда, Петр увидел перед собой лошадку. Да-да, ту самую. Трёхчасовую московскую лошадку-альтруиста.
У лошадей, у них итак все время грустные глаза. А уж увидя незнакомый труп, лошадка и вовсе заревела в три ручья. - Статус вьючного животного никто не отменял. - проворчал Петя и взвалил на лошадку ношу. Та для пущей верности потрогала копытом сонную артерию и медленно зашагала по пути в на кладбище.
На полпути неожиданно зазвонил телефон. Говорил хозяин цирка. Спрашивал куда делись Белоснежка с Мариной Александровной? Сказал, что в десять утра у них выступление, и что на выступлении будет присутствовать Сам.... и вообще до двенадцати дня обе должны быть в форме. Петя осторожно пообещал, что к двенадцати в форме будет только одна.

...Смотритель кладбища, Иосиф Матвеевич оказался человеком веселым, если не сказать мерзким. Он ловко петлял мимо рядов и заученным жестом экспедитора показывал квадратные метры и плачевность ситуации. - Вот видите, тут у нас вдова известного диссидента. А тут рядом и диссидент примостился. А здесь теща мэра, она огромная и места вовсе нет. А туда даже и не ходите, там у нас культурный павильон, артисты, юмористы, аквалангисты.
Петр закусил губу, посмотрел на лошадку и перекрестился.
...В крематрии было душно, если не сказать жарко. Трупы всех видов и мастей горели синим пламенем и досадно вздыхали, поминая всуе Джордано Бруно, Жанну Дарк и сетуя на проблему перенаселения и недостаток места на кладбище.
- Ну ничего! - ласково сказал Петя Трупу. - Я раздобуду тебе самую лучшую печку! Как в солярии.
Однако, бюрократический аппарат пах и крепчал, места в самых лучших жаровнях были расписаны на три месяца вперед. Вообще последнее время все будто свихнулись, глядя на земляных червей по BBС, и желали чтобы их тело ну непременно сожгли, а прах непременно развеяли по ветру где-нибудь в районе южного Сиднея. А что поделать, воля умирающего - закон, а умершего - и вовсе беспрекословная аксиома. К несчастью, никакой записки и завещания у покойной Петя не обнаружил.
Лошадка мрачно плелась дальше, на восток, и вскоре взору Пети предстала река. Парень сразу вспомнил сказку о Гвидоне и отце его Салтане, которую в детстве ему читала бабушка. Общего смысла сказки Петр конечно же не помнил, но помнил, что Гвидона пустили по морю в деревянном ящике и все это вроде бы даже неплохо закончилось, какими-то гулянками и свадьбой.
Однако, только было Петр дошёл до середины моста и перебросил через перила безымянный труп, с берега засвистели. Петр приостановился и увидел бегущего во всю прыть по направлению к ним человека. Подбежав и разгладив вспотевшие бакенбарды, коротышка с волнением произнес: - А это что у вас? Труп? Да вы с ума сошли! У нас здесь нерест на носу. Осетра, красноперки только-только икру метнули. А вы их, трупным ядом гнобить?! Да что нам скажут владельцы прудных абонементов?!
Петя поморщился и уныло побрел к берегу, ведя под уздцы лошадку. Он присел на камень, лошадка щипала траву, Марина Александровна лежала. Петр залюбовался на её лицо и подумал, что даже в пьяном состоянии безупречный вкус никогда его не подводил. Наездница была прекрасна и мила, бледность лишь подчеркивала её правильную форму лица и интеллигентность. Неожиданно для себя мужчина наклонился и поцеловал её. Та закашлялась и присела рядом, на траву. Лошадка обернулась и весело-истерично заржала.
- Ничего. Куда-нибудь денемся. - радостно утешил Петя.
- Наверное. Хотя в цирк мы уже опоздали. - тихонько сказала Марина Александровна.
Лошадка оторвалась от травы и подумала, что цирк был не так уж и хорош. Двое людей сидели на предзакатном берегу, смотрели на нерест осетров и думали, куда бы деться. Так, чтобы никому не мешать.