Прохладным, но все еще солнечным, утром субботы двадцать первого августа две тысячи десятого года от рождества христова неожиданным открытием свалилось на меня осознание — я Пушкин, в его последней реинкарнации. Нет, правда-правда. Почти…

Только не подумайте, что я гениальный поет, это как раз в «почти» не входит, но во всем остальном — совпадение полное, просто божественный дар стихосложения был беззастенчиво и со смаком пропит случайно потерян во время головокружительного путешествия по астральным каналам сути и времени. Проебан, то есть.

Вот! Вот! Первое сходство уже как на ладони, я, как и Пушкин, не могу иногда удержаться от того, чтобы украсить предложение задушевно-искренними мотивами русского народного, причем исключительно красного словца ради.

Теперь бабы! К бабам я, господа, почти равнодушна, разве только люблю позырить на какую-нибудь спортсменку, комсомолку и просто красавицу, но тут движут мною скорее эстетические, нежели сексуальные мотивы, хотя как знать… Итак, к бабам я равнодушна, но отнюдь не к сексуальным мотивам, тут у нас тоже все совпадает. С Пушкиным.

Что там еще осталось, дуэли? И обсуждать нечего. За милую душу швырну перчатку какому-нибудь мерзавцу в рыло, Дальше этого дело, к сожалению, не заходит, но вовсе не по моей вине. Это, знаете, как в анекдоте: «Поручик, вы трус и мерзавец, вызываю вас завтра в пять утра на дуэль!» — «А я не приду… » — «Это еще почему?» — «Дык, потому что я трус и мерзавец». Так и живу — вокруг одни мерзавцы поручики.

Ну и последнее, господа, почему именно сегодня, пресловутым утром субботы двадцать первого августа две тысячи десятого года от рождества христова, я поняла, что я — Пушкин? Оказалось (внезапно, без предупреждения и не щадя моих чувств), что я очень люблю осень.  Почему-то именно это странное время года, когда с каждым днем становиться все холоднее, природа впадает в спячку, и даже большие и страшные хищники почти уже вынуждены сосать лапу, а мелкие просто ныкаются кто куда успел, когда ночи все длиннее, а под дожем уже не хочется гулять с непокрытой головой, именно это время года всякий раз возрождает меня к жизни.

Человек, что бы он о себе не думал, не поднимет свою жопу раньше, чем ему действительно будет нужно, поэтому каждый год я бездарно растрачиваю лето, ведь впереди еще долго, еще ого-го-го! А потом приходит, или почти приходит, осень и я понимаю, что уже недолго и не ого-го-го, уже почти никак. Вот тогда-то и проявляется весь набор чувств, недоступный томно-тянущемся летом. Вот тогда-то я сижу и думаю, как Пушкин, что я очень люблю осень.

Хотя… почему как?