Как  учат  математику  в  Китае.!

Из  дневника  Бомбист  Иванов.

Серия сообщений "Это интересно":
Часть 1 - ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО - ВОДА!
Часть 2 - СМЕЙТЕСЬ ДЛЯ КРАСОТЫ.
...
Часть 98 - ЛЕНЬ ЗАЛОЖЕНА В ГЕНАХ ЧЕЛОВЕКА.
Часть 99 - 6 жестов, за которые могут убить.
Часть 100 - ЛЮБОВЬ ИЛИ НЕТ?

Кому нужны нынче Михайлы Ломоносовы?

Предложение помощника Президента РФ Аркадия Дворковича отменить студенческие стипендии не было случайным. Оно вполне укладывается в прокрустово ложе либерализации системы образования России.

В самом деле, никто никому в России в последние двадцать лет не обещал строить «социальное государство». Чему же тогда удивляться? Последовательная государственная политика расширения платного сектора образования проводится давно и вполне успешно.

Еще в 2004 году ВЦИОМ провел исследование «Анализ доступности высшего образования для социально уязвимых групп». Тогда было отмечено, что проблемы высшего образования и неравенства в этой области принадлежат не только к академическим социологическим проблемам, интересующим ученых, к социальным проблемам, интересующим педагогов, или ведомственным проблемам, интересующим управленцев. Эти проблемы обсуждаются и самими учащимися школ, абитуриентами, студентами вузов. Они, естественно, волнуют семьи, где есть дети. Без преувеличения можно сказать, что проблемы образования волнуют все российское общество.

Но для разных категорий населения в соответствии с типами социальных, материальных, культурных ресурсов этих групп возможность получения высшего образования стала играть совершенно разную роль.

Для бедных слоев оно продолжало быть важной гарантией социального роста (пусть даже – и призрачной), а для детей из богатых или состоятельных слоев населения оно превратилось в элемент социального престижа. Не случайно дети из «элитных» семей стали учиться в Сорбонне, Оксфорде, Йельском университете и прочих «престижных» заведениях.

Бывшая советская система высшего образования, переживавшая явный и болезненный кризис, сумела за несколько лет (1995-2002 гг.) адаптироваться к переменам. То есть, она стала преимущественно платной.

В исследовании ВЦИОМ шестилетней давности, о котором мы уже упоминали, отмечалось, что еще в 2002 году доля первокурсников, обучавшихся в государственных и негосударственных вузах на платной основе, превысила половину. Открывшиеся ресурсы коммерциализации образовательного процесса позволили вузовской системе резко увеличить численность принимаемых студентов: с 1995 по 2001 год численность студентов выросла более чем вдвое.

Важно отметить, что процесс коммерциализации образования шел параллельно с обнищанием основной массы населения страны, а значит – явился фактором серьезного социального напряжения.

Безденежные семьи из кожи вон лезли, что бы дать детям высшее образование.

Да, во многом это было следствием сохранявшегося «советского сознания»: родители были уверены, что дети должны учиться и получать серьезное образование – так они «выйдут в люди».

Нисколько не изменилась ситуация с установкой на получение высшего образования и сегодня. По данным социологов, значительно более двух трети опрошенных респондентов в возрасте 20-24 года заявляют, что хотят получить вузовское образование. Мало того, об интересе к науке и учебе в 15-20 лет заявляет более трети.

Кажется, у политической и экономической элиты страны есть все основания радоваться: в обществе царят явные настроения в пользу модернизации России, о которой в последнее время так много говорится. Ведь совершенно понятно, что эта самая модернизация по определению невозможна в стране, где высшее образование не востребовано на уровне социально-культурных потребностей населения.

А если модернизация не будет подкреплена соответствующим ростом образовательного уровня в стране, то все модернизационные программы станут не больше, чем сферой отмывания денежных потоков.

Коли раскручиваемый в последнее время тот же проект «Сколково» останется без квалифицированных выпускников вузов, он тоже может стать со временем «стиральной машиной» для тех, кто будет допущен к «пирогу» финансирования.