Между 1954 и 1958 годами в Париже Дали часто встречался с психологом Пьером Румгером, которого впоследствии стал называть своим любимым психоаналитиком. Преисполненный восхищения, он назвал "Тайную жизнь" "несравненным документом и золотоносной жилой для поклонников юмора, психиатров, психологов и эстетов, интересующихся механизмом художественного творчества...  Пятого июня 1958 года Румгер, интересовавшийся мифологией, ознакомил художника со своей работой, в которой доказывал, что Дали и Гала были новым воплощением мифа о Диоскурах — Касторе и Полидевке, "рожденных из одного божественного яйца Леды". Причем Гала выступала в роли смертного Кастора, воплотив собой первого Сальвадора, а Дали был бессмертным Полидевком. 

По древним преданиям, братья Диоскуры — защита людей во всех опасностях жизни, на родине или на чужбине, на путях и дорогах, на земле и на море.

Несколько лет спустя Дали описывал эту беседу Алену Боске:

Впервые в жизни я пережил неописуемое волнение, услышав истинную правду о себе: положения доклада психоаналитика открыли мне драму, лежащую в самой основе трагической структуры моей личности. Суть заключалась в неотвратимом присутствии, в самой глубине моей души, моего умершего брата, которого родители любили так сильно, что меня, когда я родился, назвали его именем — Сальвадор. Потрясение от услышанного было подобно божественному откровению. Это объясняло и тот страх, который охватывал меня всякий раз, когда я входил в спальню родителей и видел фотографию младенца: очень красивый в нежных кружевах, он был настолько чудесен, что я, из чувства противоречия, всю ночь затем представлял его в разлагающемся состоянии. Я засыпал, думая о собственной смерти и о том, что лежу в гробу, обретя покой. Благодаря Пьеру Румгеру у меня появилась возможность постичь смысл мифа о Касторе и Полидевке, связав его с моей подлинной сущностью.Читать далее

Из письма Белинского своей будущей жене:
"...пусть добрые духи окружают вас днем, нашептывают вам слова любви и счастья, а ночью посылают вам хорошие сны. А я, - я хотел бы теперь хоть на минуту увидать вас, долго, долго посмотреть вам в глаза, обнять ваши колени и поцеловать край вашего платья. Но нет, лучше дольше, как можно дольше, не видаться совсем, нежели увидеться на одну только минуту, и вновь расстаться, как мы уже расстались раз. Простите меня за эту болтовню; грудь моя горит; на глазах накипает слеза: в таком глупом состоянии обыкновенно хочется сказать много и ничего не говорится, или говорится очень глупо. Странное дело! В мечтах я лучше говорю с вами, чем на письме, как некогда заочно я лучше говорил с вами, чем при свиданиях. Что-то теперь Сокольники. Что заветная дорожка, зеленая скамеечка, великолепная аллея? Как грустно вспомнить обо всем этом, и сколько отрады и счастья в грусти этого воспоминания!"
Спб.,1843 г., 7 сентября.

Художник Pierre-Auguste Renoir.

 Императрица Александра Федоровна

Рейхель Карл Яковлевич. Портрет императрицы Александры Федоровны

Есть стихотворения к картинам, живописным полотнам, а есть стихотворения к фотографиям. Автор поэтических строк и сам не знает, что иногда вдруг так могут воедино слиться его стихи и обычный фотографический образ. Баловень судьбы (так сам про себя напишет в 1883 году автор), Великий князь Константин Константинович Романов, внук императора Николая I,  двоюродный дядя Николая II, поэт,  вошедший в русскую литературу под псевдонимом "К. Р.", на его стихи писали романсы Чайковский, Рахманинов, Глазунов. Лирикой К. Р. восхищались Фет, Майков, Полонский (более подробнее об этом замечательном человеке рассказывалось уже в материале: История в художественных образах (К.Р.)). Старая фотография из дягилевского "Ежегодника императорских театров" за 1915 год по-настоящему роскошна и прекрасно дополняет стихи К.Р.

Его императорское Высочество, Великий князь Константин Константинович Романов

Я баловень судьбы...

Я баловень судьбы... Уж с колыбели
Богатство, почести, высокий сан
К возвышенной меня манили цели, -
Рождением к величью я призван.
Но что мне роскошь, злато, власть и сила?
Не та же ль беспристрастная могила
Поглотит весь мишурный этот блеск,
И все, что здесь лишь внешностью нам льстило,
Исчезнет, как волны мгновенный всплеск?
Есть дар иной, божественный, бесценный,
Он в жизни для меня всего святей,
И ни одно сокровище вселенной
Не заменит его душе моей:
То песнь моя!.. Пускай прольются звуки
Моих стихов в сердца толпы людской,
Пусть скорбного они врачуют муки
И радуют счастливого душой!
Когда же звуки песни вдохновенной
Достигнут человеческих сердец,
Тогда я смело славы заслуженной
Приму неувядаемый венец.
Но пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь,
Но тем, что песни русские, родные
Я буду петь немолчно до конца
И что во славу матушки России
Священный подвиг совершу певца.
(1883)

Серия сообщений "Романовские хроники":
Часть 1 - Позвольте представиться... царь (романовские хроники)
Часть 2 - Две сестры (романовские хроники)
...
Часть 20 - Цари должны нести свой тяжкий крест... (романовские хроники)
Часть 21 - Николай и Александра (романовские хроники)
Часть 22 - Баловень (романовские хроники)

Великая Княгиня Мария Николаевна

Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
1825

Знаменитая пленница Штольпена. Анна Констанция фон Козель

"Какое русское сердце не дрогнет, не встрепенётся, слушая романс Чайковского "Средь шумного бала"?"  

Владимир Стасов.

Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.

Многие помнят и эти стихи Алексея Константиновича Толстого (1817–1875), и сливающуюся с ними мелодию романса Чайковского. Но далеко не все знают, что за стихотворением стоят живые события: начало необыкновенной романтической любви.