Александр Вертинский

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы

И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.

И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы,

Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".

Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки

Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,

И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки.

Не жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.

Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.

Мой хозяин - жестокий шарманщик - меня заставляет плясать.

Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,

И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.

Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть,

И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны...

Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать:

Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадежно больны.

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы.

Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель.

Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы,

Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".

1925

Вертинский-

Гумилев

И вот мне приснилось,

Что сердце мое не болит.

Оно – колокольчик фарфоровый

В желтом Китае.

На пагоде пестрой

Висит и приветно звонит,

В эмалевом небе

Дразня журавлиные стаи.

А кроткая девушка

В платье из красных шелков,

Где золотом вышиты

Осы, цветы и драконы,

С поджатыми ножками

Смотрит без мысли, без слов,

Внимательно слушая

Мягкие, легкие звоны.

Дорогая пропажа

стихи М.Волина и А.Вертинского

Самой нежной любви наступает конец,

Бесконечной тоски обрывается пряжа...

Что мне делать с тобою, с собой, наконец,

Как тебя позабыть, дорогая пропажа?

Скоро станешь ты чьей - то любимой женой,

Станут мысли спокойней и волосы глаже.

И от наших пожаров весны голубой

Не останется в сердце и памяти даже.

Будут годы мелькать, как в степи поезда,

Будут серые дни друг на друга похожи...

Без любви можно тоже прожить иногда,

Если сердце молчит и мечта не тревожит.

Но когда-нибудь ты, совершенно одна

(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),

Подойдешь к телефону, смертельно бледна,

И отыщешь затерянный в памяти номер.

И ответит тебе чей-то голос чужой:

"Он уехал давно, нет и адреса даже."

И тогда ты заплачешь: "Единственный мой!

Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"

Тэффи

ЧЕРНЫЙ КАРЛИК

Ваш черный карлик целовал Вам ножки,

Он с Вами был так ласков и так мил.

Все Ваши кольца, Ваши серьги, брошки

Он собирал и в сундуке хранил...

Но в страшный миг печали и тревоги

Ваш карлик вдруг поднялся и подрос

Теперь ему Вы целовали ноги,

А он ушел и сундучок унес...

А. Вертинский, И. Северянин

БРАЗИЛЬСКИЙ КРЕЙСЕР

Вы оделись вечером кисейно

И в саду сидите у бассейна,

Наблюдая, как лунеет мрамор

И проток дрожит на нем муаром.

Корабли оякорили бухты,

Привезли тропические фрукты,

Привезли узорчатые ткани,

Привезли мечту об океане.

А когда придет бразильский крейсер,

Лейтенант расскажет Вам про гейзер

И сравнит, но это так интимно

Напевая что-то вроде гимна!

Он расскажет о лазори Ганга,

О проказах злых орангутанга,

О циничном африканском танце

И о вечном летуне-голландце.

Он покажет Вам альбом Камчатки,

Где еще культура не в зачатке.

Намекнет о нежной дружбе с гейшей,

Умолчав о близости дальнейшей.

За Атлант мечтой своей зарея,

Распустив павлиньево свой веер,

Вы к нему прижметесь в сладкой дрожи,

Полюбив его еще дороже!

Ахматова А. А.

Чернеет дорога приморского сада,

Желты и свежи фонари.

Я очень спокойная. Только не надо

Со мною о нем говорить.

Ты милый и верный, мы будем друзьями...

Гулять, целоваться, стареть...

И легкие месяцы будут над нами,

Как снежные звезды, лететь.

Стихи В.Инбер

Поет Вертинский, но не смогла скачать, нравится)

Я прячу письма от знакомых женщин...

Их легкий смех, их бальную тоску

В шкатулку, что досталась мне от деда,

На дне ее нагая Леда, мизинца меньше, на шелку.

Шкатулка пахнет старыми духами.

Она скрывает все мои капризы,

Мои провалы, финиши и призы,

Как я любил, и как я был любим.

Когда окно в прозрачной дымке тонет,

Концерт окончен, замер шум кулис

Читаю письма я из стеганой шкатулки

От двух сестер, живущих в Смирне в узком переулке,

От двух больных актрис.

Когда мой телефон молчит среди гардин,

Слуга ушел, и кошка на охоте,

Все письма женщин в позолоте

Прелестно лгут... и я один, один.

Но два письма единственных, безумных

Я положил в сафьяновый Коран.

Бывают дни: я болен, счастлив, пьян,

Я так томлюсь, как пленная вода,

Но их я не читаю никогда.

1945