После затяжной полугодовой прививки в виде японцев я типа должна была быть ко всему готова...

Теперь я беру свою уверенность обратно.

 Знаете ли вы, друзья, что я влюбляюсь во взгляд? Глубоко копнуть -  мне похер что одето, чем намазан, и т.д., это так отмазки чисто внешние. Я влюблена во ВЗГЛЯД)) (Аой мне тоже не за пухлые губки понравился и не за попку.) Взгляд, сильный, гипнотизирующий, сексуальный...

Сколько буду жить - буду думать - ЧТО ТАКОГО есть в Билле? Он вызвал волну подражателей, но никто близко не способен достичь его уровня. Чем отдельно взятый симпатичный немецкий мальчик завоевал такую огромную женскую аудиторию?  Философский вопрос, можно диссертацию писать о культе личности. 

Они все идут лесом, понимаете? Все, кто пытается ему подражать (и эти наши Гриши, Саши, Наташи, хрен знает, кто...) или хоть близко пробовать идти его дорогой - они все прокалываются. Билл воплотил собой героя эмо-панк-рока, и 100% через лет 30-40 никто не останется в памяти - только он.

Король вернулся.

Начало новой эпохи.

::::::::::::::::::::::::::::::::

UPD

Посмотрела на вот это:

И возник вопрос: Билл раскручивает мультик или мультик Билла? 

Да... и на фотке в студии Билл похож на Сашу Николаенко (кто с Украины, в курсе).

 

...и дальше, как обычно

 

 

 

Пару слов по теме.
Видала то ли макет, то ли уже оно готово - Билл К. №2, из воска.
Полная хуйня, вот так честно.
Потому что самое сексуальное в ребенке - его взгляд, а копия взгляда не имеет.
Вот так.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::


Рай №2
(врата Содома)

Окружающий мир вышел из паузы, отмер и зазвучал, отдаленные голоса приблизились, музыка басами проникла в сознание. Билл тяжело дышал, прижимаясь к крепкому плечу своего нового любовника на один вечер. Своими стонами они наверняка доставили море удовольствия посетителям соседних кабинок.

Билл еще молчал и ждал, успокаиваясь. Он знал, что получил все, за чем сегодня пришел в этот клуб, и дальше будет в лучшем случае 20-минутное испытание на прочность и скомканное прощание, а в худшем - половой акт, сильно напоминающий изнасилование, слегка смягченное алкоголем.

К анальному сексу Билла никогда не тянуло. С девочками он им никогда не занимался, вообще в активе никогда не пробовал. Но любопытство заставило наплевать на предубеждения, и он решился рискнуть. Риск стоил Биллу очень дорого - в комнате никто не побеспокоился выключить свет, и он остался лежать на кровати на животе, с измученным телом и пустотой в душе. Билл на всю жизнь запомнил это ощущение - почувствовал себя куском мяса, который использовали, куда засовывали член, пока боль чуть не убила его, и нужно было сжать зубы и дождаться финала, чтобы сразу же перестать быть нужным.

Он поклялся больше не пробовать, но скоро стало ясно - отдавать свое тело нужно, чтобы заплатить за право получить немного любви... Билл решил не совершать ошибки во второй раз, и с тех пор точно знал, что надо делать, начитавшись полезных советов в Интернете и сравнив их со своим опытом. Он тщательно готовился, запасался презервативами и смирился с тем, что его собственное удовольствие может закончиться, как только его перестанут целовать.

Очень редко кто делал Биллу минет. Как только они дорывались до его тела, то мгновенно прекращали весь флирт и игры, буквально набрасываясь, как будто его могли отнять, и шанса трахнуть Билла Каулитца больше не будет. Поэтому он брал свое до секса - мучил жертву морально до того, как его самого измучают толстым жадным членом. Билл хотел ласки, внимания и любви, и наслаждался сомнениями и слабой надеждой на его тело, умело вызванными у очередного мужчины, пил как вампир кровь восхищения, дрожал от восторга, когда внезапно отказывал, и жертва испытывала шок, бил кнутом равнодушия и манил пряником соблазна... За эти 3 года Билл стал мастером соблазнения и манипуляции, но дойдя до финала, не было другой правды - только раскрытый в приглашении анус и искусанные губы, о которых его любовник давно забыл.

Еще вот почему Билл редко доходил до интима - такой опыт мог убить. Он выживал, но с каждым разом закалялся и ожесточался, не веря ни слову из песен Дэвида про любовь, представляя себя и Тома, идущими сквозь муссон, убеждаясь в правоте самой главной, самой первой своей песни - нужно жить секундой, и все равно, что будет завтра.

Бушидо был сначала одной из жертв, но что-то изменилось, что-то происходило новое, и Билл был выбит из колеи, лишен контроля над ситуацией, не понимал, почему его еще целуют, и почему его тело переживает такие странные ощущения...

Билл вздохнул и еще крепче прижался к горячему сильному телу рядом с ним. Обычно с этого момента его любовники становились бесконечно далекими и чужими, он отдавал им то, за чем они пришли, сам получив все, на что мог рассчитывать. Но сильные руки продолжали гладить его по спине, вызывая дрожь, и Биллу казалось, что он видит сон, что с ним не может такое происходить.
- Живой?
Хриплый низкий голос прозвучал прямо возле уха Билла, и он вздрогнул.
- Охуительно кончил, да, солнце?
- Да...
- Еще хочешь?
- Да...
Рука стиснула его попу, но неожиданно почти нежно, и Билл задрожал от неожиданного спазма удовольствия.
Бушидо был в полном восторге, он ни о чем не жалел и восхищался Биллом.
- Ты делаешь минет супер, солнце.
Билл забыл все слова, которые знал.
Бушидо поцеловал его в щеку, убирая прилипшие к лицу пряди волос.
- Что, больше не хочешь меня целовать?
Губы Билла открылись сами собой, приглашая, и этому приглашению сопротивляться было нельзя. Они сначала целовались неспеша, но потом Билл почувствовал неутолимую жажду. Он хватался тонкими руками за шею своего любовника, целовал его, как в последний раз, боясь, что он уйдет, и из рая придется падать в ад.
Бушидо прижался лбом ко лбу Билла.
- Эй, у тебя краска размазалась.
Он провел пальцем под левым глазом Билла, где потекшая из-за пота тушь собралась в маленький ручеек. Попробовал вытереть, но промахнулся, только еще больше размазал, внимательно присмотрелся к парню и сказал:
- Охуеть, так еще красивей...
На привычном для себя комментарии Билл пришел в себя. Он уже твердо знал, что согласится на все, что Бушидо попросит его сделать, потому что ему удалось дать Биллу нечто чудесное.
Билл осторожно вытер тушь наощупь, засмеялся, видя восторг на лице Бушидо, и прошептал:
- Ты все еще одет.
Широкие джинсы сбились на коленях и сковывали движения. Бушидо кивнул.
- Хочешь помочь раздеться, да?
Он спихнул Билла с колен и приподнялся. Его полувставший член качался между ними.
Билл снова засмеялся и тут же принялся деловито стаскивать вниз мешковатые джинсы Бушидо вместе с трусами. Он осмелел от прилива радости и больше ничего не боялся. Сердце бухало, разгоняя зараженную алкоголем кровь по всему телу. Откуда-то взялась уверенность, что сегодня не будет ни больно, ни противно, и никаких слез ночью, и никаких ночных побегов в комнату брата за сочувствием.

Билл чувствовал себя соблазнителем, был готов играть в старую игру по новым правилам. Коварно облизываясь, он сел Бушидо на бедра так, что их мошонки соприкасались, и сильно сжал оба члена.
- У меня в кармане штанов есть маленький тюбик. Достань.
Бушидо потянулся, взял джинсы, нашел смазку, выдавил ее на протянутую ладонь Билла, который смазал обе руки и члена, пока все не стало скользкое и блестящее. И начал от души развлекаться, лаская оба члена вместе, пока они не встали.
- Нравится?
- Солнце, мне все нравится, что ты делаешь...
- Мне тоже, - Билл остановился, он хотел сказать, то что нужно было, посомневался, но все-таки решился. - Спасибо, обычно о моем удовольствии не часто думают.
Бушидо улыбнулся улыбкой истинного мачо.
- Я не такой - я суперовый любовник, правда?
- Да!
- Говорю честно - хуй в первый раз во рту держал. Понравилось. Потому что твой, солнце...
Билл не ожидал таких слов и искренне улыбнулся в ответ.
- Мне... Было очень хорошо.
Момент оказался сложным, и оба отвели взгляд. Билл скользил руками по груди Бушидо, подкачанной, красивой.
- Знаешь... - протянул он, - ты красивый...
- Я же говорил.
Билл посмотрел ему в глаза.
- Ты хочешь меня?
- Конечно, кто ж тебя не хочет.
- В попу?
Бушидо готов был закричать: "Йес!", но сдержался и спросил:
- Но разве ты готов?
Билл улыбнулся.
- Я знал, что ты сегодня здесь будешь.
Он ткнул указательным пальцем в грудь Бушидо.
- И поэтому подготовился.
- Ээ... Я так понял, ты еще до того, как мы тут встретились, решил мне дать?
- Ну да.
- Тогда чего ты не намекнул? Когда пришел?
- Я не мог при всех, нужно было уйти.
- А твой брат?
Билл закатил глаза.
- Забудь про него.
- У вас чё - через день ссоры?
- Я тебе говорю - забудь про него! Давай трахаться.
- Ты мне дашь?
- Конечно, а зачем я сюда пришел?
Билл был пьян и дико сексуален. Бушидо ловил момент и использовал свой шанс как можно больше.
Билл задал вопрос, на который и так знал ответ:
- Презики есть?
- Да.
Бушидо достал свои упавшие джинсы и вынул из кармана 4 презерватива. Билл окинул их взглядом и заявил:
- Ни один не подходит. Они не для анала.
- Упс... - до такого Бушидо не додумался.
Билл поднял вверх указательный палец.
- Но! Благодаря мне, у нас все есть. Смотри в другом кармане.
Там оказалась упаковка специальных презервативов для анального секса.

Все, теперь терпеть и помнить, как было хорошо. Может быть, он мне подрочит...

э-эээ... чего это я? дальше порнуха

НЦ - оральный секс.
Мат по требованию - реперы парни крутые))))

Убираю под ссыль - чего это я?
Ну, так моя совесть чиста.
Дети, то-сё...

Фотка когда-то была, но на ней Билл - КУКОЛКА!!

Анонс следующей части:

"Рай №2. Врата Содома

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Рай №1
(игра на флейте)

порнуха..

Эм.. Эти два кусочка еще не НЦ с моей точки зрения.
Занесло опять в психологизм и пр.
*стучит себя по голове*
Дура! Дура!

А следующий пост уже НЦ.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::




Врата рая: Билл

Билл улыбнулся и начал раздеваться. Рука Бушидо сама по себе сползла с ширинки парня, и оба сделали вид, что не заметили.
- Смотри, я тебе поверил, что сюда никто не зайдет.
Он снял футболку, очень осторожно, стараясь не повредить макияж. Коктейль действовал на него стремительно, а так как он уже был не первый, то Билл опьянел, не сильно, однако достаточно, чтобы чувствовать себя раскованным, развратным и сумасшедшим. Под футболкой скрывалась неразвитая мальчишеская грудь и впалый живот с татуировкой в виде звездочки чуть ниже, на самом сладком месте, где еще пару сантиметров - и начинается лобок.
- Ты такой... худенький.
- Да, я спортом не занимаюсь. Не мое это, не хочу быть как все.
- Как кто?
Билл с разочарованием посмотрел на пустой бокал.
- Как Георг. Густав. Еще есть парни, ты их не знаешь. Даже Том стал качаться...
Последняя фраза была сказана разочарованным тоном.
- Тебе пойдет немного подкачаться, так, реально ЧУТЬ-ЧУТЬ.
- Может быть...
Билл сидел, опираясь правой рукой о гору подушек, а пальцами левой водил по своему голому плечу и груди.
Бушидо сглотнул, нервно кашлянул и спросил:
- Может, еще выпивки заказать?
- Да, я слишком трезвый.
- Напиваться не надо, стоять не будет.
Билл хохотнул.
- Это не проблема!
И нежно погладил свой стояк через ткань черных облегающих штанов.
- Тогда я быстро сгоняю, ты сиди и не высовывайся.
- Боишься, что я уйду? Пока тебя не будет?
Бушидо развел руки.
- Ты же завоеванный, не уйдешь.
Билл подумал пару секунд и ответил:
- Ты так уверен?
И сам сразу засмеялся.
Бушидо облегченно вздохнул, прижимая ладонь к животу, и выскользнул наружу.

Билл остался сидеть в одиночестве.
Он никогда не занимался сексом трезвым. Потому что не мог. Не мог достаточно расслабиться и забыть про свою паранойю, что прошлое может повториться, что новый любовник - подстава, что и этот может сказать, как он разочарован... Билл почти не занимался сексом с другими людьми. Слова о печальном одиночестве и поисках большой любви были чистой правдой. Он уже давно не верил никому, кроме семьи, лучших друзей и собственного здравого смысла, а единственным человеком, на которого он мог положиться во всем, был Том. Душевная пустота и разочарованность в людях убили бы его, будь он один. Но существовало много причин все еще во что-то верить. Ему очень повезло: поддержка родителей и брата делала его жизнь терпимой. Билл искренне понимал тех певцов и певиц, или актеров, которые не смогли выдержать давление и спились или стали наркоманами, покончили с собой. С ним было бы то же самое, если бы он выступал соло, и брата-близнеца не существовало в природе...

Секс... Секс был потребностью, о которой кричало его тело, но в миллион раз проще было ее удовлетворить самому, чем рисковать карьерой ради пары минут удовольствия, не всегда гарантированного и качественного.

Билл вздохнул, взял одну из подушек и прижал ее к груди, обнимая, как игрушку. Чаще всего он сам не понимал себя. В работе все бы четко и расставлено по полочкам, он отдавал группе все, что у него было, свои силы, физические и моральные, и больше ничего не оставалось. Пустота... И он не знал, как с ней справиться. Правил, на которые можно было бы ориентироваться, он не нашел. Только построил защитную стену и закрылся за ней, изредка позволяя короткие вылазки. О, нет, это он, Билл, был специалистам по "one-night stands", а не Том. Билл вообще уже не знал, как он сможет поддерживать нормальные отношения, не мог даже представить такое.

Девушки перестали его интересовать уже достаточно давно, как только началась эта шумиха. Один раз он решился и пошел к психотерапевту, чтобы тот объяснил, как мальчик, который вполне успешно встречался с девушками, вдруг стал чувствовать к ним неумолимое отвращение. Все оказалось просто - они ему надоели и опротивели, как слишком много сладкого на день рождения, которое ждешь с нетерпением, но потом тошнит. Доктор сказал, что это вполне нормально в его возрасте - поэкспериментировать в другом направлении. Он еще много чего говорил и догадался о том, что сам Билл старательно скрывал ото всех - он получал ни с чем не сравнимое, особенное, почти эротическое удовольствие от той реакции, которую вызывал в людях, он пил энергию их возбуждения и сомнения, купался в их потрясенных взглядах. Этот сильнейший наркотик вставлял круче кокаина, который Билл один раз решился попробовать. Пока был восторг и возбуждение, недоумение и осторожные вопросы, флирт и комплименты, Билл наслаждался и хотел, чтобы это продолжалось бесконечно. Но дальше идти не хотел, только иногда, все обдумав, как любое появление на публике, любую акцию или мероприятие. Если условия оказывались подходящими, если... И все равно он ошибался. И следующий раз откладывался надолго. И Том кричал, они ссорились, чтобы заново помириться и спокойно уснуть вдвоем в одной постели, как в детстве. И снились сны про речку, где они играли, про отца, не Гордона, а настоящего, Йорга, как они все вчетвером были счастливы...

Наступало утро, Билл вытаскивал себя из постели, из-под теплого бока брата и возвращался в свое нормальное, деловитое рабочее состояние. Но моменты слабости были неизбежны, и Билл ненавидел себя за слабость, как все сильные люди, которые на одной нервной энергии могут сдвинуть горы. Он был способен выдержать очень много, преодолеть трудности, которые на самом деле только подзадоривали, но в определенные дни был бессилен перед потребностью соединиться с другим человеком. Собственной руки и любви брата было не достаточно, увы, хотя Билл считал себя асом мастурбации, а Том был намного заботливее, чем их мать. Но самоудовлетворение не заменяло прикосновение любовника, а брат не мог им стать...

Билл еще раз глубоко вздохнул и спросил себя, неужели он не может хоть раз потрахаться на трезвую голову и не залазить в психоанализ? Оказывалось, - упорно, каждый раз - не может.
"Пусть он принесет целую бутылку. И чего-нибудь крепкого, неразбавленного - виски, коньяка, водки..."
Ворота в рай Бушидо могли быть открыты только с помощью высокоградусного алкоголя.

Врата рая: Бушидо

Бушидо выскользнул в слабо освещенный коридор, двигаясь как можно быстрее, но стараясь не переходить на бег. Он добрался до стойки, встретив по пути пару знакомых, и повторно заказал коктейль и водку. Бармен вертелся, как грешник на сковородке, не успевая обслуживать клиентов, но успевая им подмигивать и поддакивать. Получив на руки алкоголь, он пошел назад, стараясь ровно держать бокал с коктейлем, но все равно чуть пару раз не уронил его. Он психовал, и это было неудивительно, не каждый день выпадает случай трахнуть Билла Каулитца.

Бушидо не был геем и не собирался менять ориентацию. Говорил чистую правду, что видит в Билле девушку. Как и многие, он в первый раз ошибся, много нафантазировал и ходил почти 2 недели, твердо уверенный, что у группы Tokio Hotel солистКА. Он успел пару раз на "нее" отдрочить...

Все началось с шутки. Он и его друзья праздновали день рождения Новый Год, разговор зашел о Билле, и Бушидо мечтательно сказал:
- Вы его рот вообще видали? Он рабочий, 100%... Между таких губ свой хуй бы засунуть - спорю, вот кто есть в этой комнате... - он обвел бутылкой помещение - никто бы не отказался. Да, чуваки, я не слышу?
Но ни один не рискнул признаться, и Бушидо со своим пьяным признанием остался в одиночестве. Протрезвев, он подумал об этом с другой стороны - с точки зрения пиара. И принял меры. Да, изначально чисто рабочая схема пиара за счет кареглазого женственного мальчика пошла на ура, но потом, когда их познакомили, с Бушидо произошло то же, что и многими до и после него - он попал под очарование Билла. Желание и уважение стали искренними.

Тот случай в лифте стал первым разом, когда им выпал шанс поговорить, почти без свидетелей. И Бушидо понял, что он этот шанс использовал полностью. Не был склонен копаться в себе и поэтому не мучался вопросами, как и почему. Он хотел мальчика, в котором невозможно было увидеть парня, и знал, что рано или поздно добьется своего.

За шаг до финиша оставалась только одна проблема - сам секс. Гомосексуального опыта у Бушидо было не так много, чтобы считать это опытом - в детстве в школе и уже во взрослом возрасте - секс с трансвеститами по приколу, для экстрима. Всегда в активной роли, конечно. Но как нужно было обходиться с Биллом? Бушидо не хотел сделать ему больно или еще хуже разозлить. Завоеванная принцесса должна остаться удовлетворенной. Нужно было придумать, как выяснить, чего бы Биллу хотелось, не наступив на свое самолюбие и не нарушив образ мачо.

Он готов был признать, что идея принести выпивку была позорным предлогом улизнуть. Слишком быстро все происходило, и Бушидо реально обеспокоился, что еще одно путешествие пальчиков вверх-вниз - и он тупо кончит в трусы как 13-й пацан.

Билл не выглядел, как парень. Но его нельзя было назвать девушкой. У Бушидо было ощущение, что он идет трахаться с инопланетянином или вообще неизвестным науке существом. Он часто думал, в порядке ли там у Билла? Как-то не верилось, что у него есть член, сразу вспоминались фантастические фильмы, где показывали инопланетян без гениталий... Здраво рассуждая и вертясь в шоу-бизнесе не один год, Бушидо понимал, что это образ, придуманный стилистами, килограмм краски и лака для волос. И где-то под этим скрывается нормальный мальчик...

Главным доводом в пользу того, что он не стремительно меняет ориентацию, а удовлетворяет любопытство, был, как ни странно, брат Билла - Том. Поначалу Бушидо не знал, что они братья и, тем более, что близнецы, а когда узнал - долго рассматривал фотки. Том был конечно тоже симпатичным, с женственными чертами лица, но когда до Бушидо дошло, что это ОДНО И ТО ЖЕ ЛИЦО, он вздохнул с огромным облегчением. Тома он трахнул не хотел, Том выглядел и вел себя, как обычный мальчишка, он одевался в понятном для Бушидо стиле, скручивал волосы в дреды и изо всех сил понтовался и самоутверждался. Все ясно, сами такими были. Познакомившись, они пожали руки, поговорили о репе, вполне спокойно, но в глазах Тома сквозило очень четкое предупреждение: "только попробуй..."

Бушидо хотел только Билла, именно Билла, потому что он был особенный. И все. Больше на пацанов у него не вставал.
К воротам в свой рай Бушидо шел вполне уверенно.

Фанатам пейринга БуБилли посвящается.

Special for Sleepy

Не имеет никакого отношения к "Разве..."
Томаса нет, увы...
Размер неизвестен, но он, как говорится, не имеет значения...)))

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::


Лифт

Они стояли рядом с Биллом, бритый трепался без остановки, а репер молчал, вставляя короткие реплики. Третий отвлекся на свой мобильник и не принимал участия в разговоре. Том стоял, прижавшись спиной к стенке лифта, и был готов порвать их всех голыми руками, и не из-за того, как они смотрели на брата, а из-за того, что брату это нравилось.

- Да в нем арабского только имя, которое он уже сам забыл! Как тебя зовут, чувак? Ты ж не хера его не помнишь. Слушай прикол, мы вылетаем в Берлин и идем регистрироваться...

Биллу было плевать, как зовут репера. Он не слушал, что рассказывает бритый. Равнодушно рассматривая его, втирающего всякую фигню, Билл реагировал на шум ненамного больше, чем на телеканал "Fashion", который по умолчанию включался во многих салонах и приемных для фона. Поворачивая голову налево, Билл встретился взглядом с братом, агрессия которого заполняла маленькое пространство лифта. Ничего нового, сложенные на груди руки, повязка, надвинутая почти на глаза, ноги на ширине плеч, и после вполне мирных приветствий по типу "йо, как она жизнь, брат?" нарастающая злость на очередных д**в, купившихся на рассчитанный до мелочей имидж. Билл передал молчаливое сообщение: "я развлекаюсь, стой тихо", но Том упорно смотрел, не сбавляя злости в карих глазах.

В лифте было душно. Секунды текли, 25 этаж, 21...

Саки был против, но Билл сказал свое коронное "я так хочу и так будет". Было интересно, чем этот смуглый мужик сможет его удивить, услышав то, что он выдавал на интервью. Билл, общаясь с разными людьми, постоянно улыбался, поддерживал разговор, смеялся в нужных местах, но это было частью работы. Единицам после случайных коротких встреч давался второй шанс - возможность пройти кольцо охраны и пообщаться еще раз.

На Тома смотреть было скучно. Билл повернул голову направо и посмотрел на репера. Его взгляд пока ничем не отличался от миллиона мужских взглядов, и Билл разочаровывался с каждым этажом. Времени показать себя у репера было мало. Его глаза тоже были карие, но Билл подумал, что это у него самого как раз восточный разрез, хотя ни капли арабской крови. Привычная маска, которым было лицо Билла, не выдавала наружу ни одной искренней эмоции.

Репер на секунду отвернулся, кашлянул и снова посмотрел на Билла, но в новом взгляде добавил спокойствия. Так вели себя многие, громкие слова за спиной, но неумение справиться с собой, глядя в подведенные карие глаза. Билл был неразрешимой загадкой, о которую споткнулась толпа народу.

Бушидо наконец заговорил.
- Мой батя из Туниса. Это страна такая в Африке. Но я его не видел последние 30 лет.
Том спросил:
- А тебе сколько?
Репер ответил, наклонив голову и пристально глядя на Билла:
- 30-й пошел...
Билл неожиданно даже для самого себя засмеялся.
- Это печально, но ты очень смешно сказал.
- Да все супер, веришь, я ему благодарен.
- Почему?
- Во-первых, он трахнул мою мамочку и сделал меня, а во-вторых, я на него похож.
Билл снова засмеялся.
- Ты считаешь себя таким красивым?
Репер совершил очень смелый поступок: подошел на шаг ближе, положил ладони на стенку лифта по обе стороны от Билла, окружив парня. И прошептал ему на ухо, прожигая взглядом:
- А ты?
Билл удивленно поднял бровь.

Лифт остановился и двери разъехались.
Бушидо получил второй шанс.

Второй шанс

Глухие басы пронизывали коридор и создавали ровный ритмичный фон. Билл стоял, прижавшись к стене, закрыв глаза, потому что рассмотреть что-либо в плохом свете ламп на потолке было невозможно, окружающие предметы и люди казались искусственными и размытыми. Реальность начиналась только с прикосновений мужчины, которому был дан второй шанс.

- Так я маленький испорченный леди-бой?
- Я правду сказал, так и есть.
- Но подходит только испорченный. Никак не маленький, и не леди-бой.
- Маленький, тебе же только 18.
- Но не леди-бой. У меня все свое и я не одеваюсь в женскую одежду.
- Потому что тебе это не нужно!
Бушидо заржал, и Биллу тоже стало смешно, и это стало редким исключением из правил, потому что стандартным ответом на подобные заявления был удар по яйцам.

Билл смеялся неизвестно почему, сцепив руки на шее Бушидо. На них никто не обращал внимания, потому что в темноте и неясном освещении трудно было увидеть даже собственные ноги.
- Больше я ничего не запомнил.
- Ничего? Ну… Солнце, ты меня разочаровываешь. Я еще одну важную вещь сказал.
- Я могу угадать?
- Ага.
- Ты не против, чтобы я тебе отсосал.
- Бля, такой культурный пацан и такие слова. Упс... Я тоже не совсем культурный.
- Но я же не матерюсь.
- При мне пока нет.
Билл прошептал сексуально:
- Скажу по-другому. Ты хочешь, чтобы я тебе минет сделал.
Бушидо сжал тощую попу в своих ладонях.
- Как и все остальные мужики хотели бы.
- И все они геи? Ты это хочешь сказать?
- Геи? Я не гей, но я хочу тебя!
- О, ты смелый.
Билл снова смеялся, и Бушидо не был уверен, что произойдет дальше. С Биллом можно было ожидать чего угодно, он непредсказуем.

Когда они встретились полчаса назад в главном зале клуба, Билл с братом, одним из двух других парней их группы, имени которого Бушидо не помнил, и охраной шел в VIP-зону. Он махнул пальцами в знак приветствия и не остановился. Его брат зло зыркнул и что-то сказал одному из охранников.

Бушидо минут 10 сидел с выпивкой возле стойки и спрашивал себя, почему он зассал и не пошел дальше, неужели 18-й пацанчику с лицом куколки по силам так круто его обломать? Лицо лицом, но убивали глаза и то, что в них было и чего не было. В итоге он собрался и решил пойти во второй раз. Билл смеялся в лифте, и весь опыт Бушидо говорил ему, что это хороший признак.
Он пошел в VIP-зону и пробрался сквозь поток людей, кто-то здоровался, кого-то пришлось отпихнуть локтями. Билл сидел на диване, как можно дальше от прохода, окруженный своей свитой и охраной, и курил сигарету, потягивая выпивку из коктейльного бокала. Выражение его лица было непроницаемым и равнодушным, как у змеи. Говорить было сложно, слишком много шума вокруг, слишком много людей. Бушидо безуспешно пытался привлечь внимание Билла, но ему не удавалось. Он закричал:
- Билл!
Билл услышал и посмотрел на него. Тогда Бушидо согнул пальцы обеих рук, показывая сердце, и опустил их вниз - сердце разбилось. Билл улыбнулся и кивнул. Но шанса пообщаться все равно не было, им просто не дали, и Бушидо отошел подальше, еще оглядываясь и высматривая Билла.

Он уже не надеялся и пытался переключиться на симпатичную блондинку, которая соблазнительно танцевала в метре от него, когда увидел, что Билл пробирается сквозь толпу и ищет кого-то. Они посмотрели друг на друга поверх голов и из-за спин. Билл поманил его пальчиком и направился вниз, к туалетам и приватам.

А теперь они спрятались в нише темного коридора, специально спроектированного дизайнером для того, чтобы в ней целоваться.
- Ты будешь меня целовать?
- Слушай, не подумай, что я какой-то старый пердун и хочу залезть тебе в жопу.
- Разве?
Билл заржал, хлопая своего без 5 минут любовника по груди.
- Можешь заткнуться, я все знаю, все понимаю, только дело в том, что я решаю сам и выбираю сам. Ты мне понравился.
- Я завоевал принцессу.
- Да, однозначно!
- И мы можем поцеловаться?
- Попробуй...
Бушидо вернул руки на место, то есть на задницу Билла, и наклонился получать обещанный поцелуй. Но Билл накрыл ладонью его губы, останавливая.
- Не здесь. Могут увидеть.
- Поедем ко мне...
- Нет, тоже нельзя, не спрашивай, почему.
Бушидо предложил:
- В этом клубе есть приват, отдельные комнаты. Их заказывают, можно выпивку попросить принести... Так пойдет?
- Да, это вариант. А если кто-то зайдет?
- Не, ты чё, это же как в гостинице - do not disturb. Пошли, лучше не придумаем. Давай, солнце...

Билл согласился.
Бушидо выиграл билет в рай на сегодняшний вечер.

Curtain falling

Сначала Бушидо сходил и договорился о месте, а потом сказал Биллу, прячущемуся от ненужных глаз в темноте, куда надо идти. И пошел первым.

Приват-комната была небольшим отделением, рассчитанным на 3-4 человека, без столов и стульев, сидеть нужно было на удобных подушках, и было возвышение за спиной для еды и свечей. Бушидо сказал официанту зажечь свечи, принести какой-нибудь коктейль покрепче и водку. И больше не беспокоить.

Через минуту показался Билл, осторожно идущий по проходу. Он обрадовался, что быстро нашел то, что нужно, и зашел внутрь. Бушидо закрыл плотные непрозрачные занавески, и они остались одни в приватном маленьком мирке.
- Curtain falling... - сказал Билл.
- Что?
- У меня жуткий акцент. Занавес закрывается.
- Да, и мы теперь одни. Боишься?
Билл возмутился.
- Я? Никогда.
- Ты смотри, я же с тобой могу что угодно сделать...
- Со мной уже "что угодно" делали, и "что угодно" мне понравилось.
Бушидо засмеялся.
Послышались шаги, и позвал голос из-за занавески:
- Ваш заказ.
Бушидо вынырнул наружу, стараясь, чтобы Билла не было видно, и вернулся с бокалом и рюмкой в руках.

Билл взял свой коктейль и отпил из трубочки, потом ему надоело, и он вынул ее и продолжил пить просто из бокала. Он выглядел настолько потрясающе в тусклом свете свечей, что Бушидо выпил водку залпом и со стуком поставил ее на подставку у себя за спиной.

Звукоизоляции здесь не было, в соседних отделениях шумели и разговаривали, долетали обрывки слов и смех, из зала доносился шум танцпола и низкие частоты музыки. Бушидо с удовольствием отвез бы парня к себе, но если Билл хочет трахаться в таких условиях - не вопрос.
- Теперь давай я тебя поцелую
- Давай.
Билл согласился, но не сделал ни шага навстречу, продолжая сидеть и разглядывать смуглого мужчину из-под длинных ресниц. Бушидо сел ближе на другую подушку, положил правую руку Биллу на бедро и наклонился за поцелуем. На этот раз сопротивления не было, нежные накрашенные блеском губы Билла открылись по первому требованию. Поцелуй был потрясающий. Билл великолепно целовался, не останавливаясь, исследуя язычком рот своего нового любовника, осторожно прикусывал ему нижнюю губу, начинал дуэль языков, сводил с ума с таким профессионализмом и напором, что Бушидо почувствовал, что попал в ловушку. Они остановились, отдышались и продолжили, более спокойно, получая от простых поцелуев море удовольствия. Билет в рай оказался фартовым, а сам рай обещал быть мозговыносящим.

Билл допил коктейль и посмотрел на Бушидо.
- Как мне тебя называть?
- Да как хочешь.
- А как тебя зовут? Не Бушидо же.
- Куча имен: Анис, Мохаммед, Йозеф. Выбирай.
Биллу все эти имена не понравились.
- Пусть будет Бушидо. Пока…
- Окей, не вопрос.
Билл обнял его за шею своими изящными тонкими руками.
- Можно, я тебе одну вещь скажу... Пообещай, что не убежишь.
- Не убегу.
Билл не отводил взгляда от губ Бушидо, из него прямо-таки истекала похоть.
- Вот я обнимаю тебя... Ты офигительно, ээ... Очень красивый, шикарный, мне все нравится, я так тебя хочу, что скоро кончу в трусы, но я не чувствую себя геем. Ты выглядишь и пахнешь, и на вкус ты как девушка, и кожа нежная, короче...
Билл начал понимающе кивать еще на второй фразе.
- Но у меня кое-чего нет... - он показал на свою грудь. - И кое-что есть... - он положил руку Бушидо на ширинку своих штанов, заметно приподнявшуюся со времени его прихода.
Потерявший способность говорить мужчина только смотрел на то место, где сейчас лежала его рука.
- До меня дойдет, что ты пацан, только если я тебя увижу голым.

До рая оставались считанные поцелуи.

У меня на винте завалялся неприкаянный кусок текста. Куда я его определю, что это вообще - кто знает, полет фантазии.
Фандом - ТХ, явно слеш, что еще.
Неизвестный размер, может больше не будет.
Короче, пока ждете продолжение "Недели", почитайте.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Единственное яркое место было на повороте. Свет от большого фонаря падал красивым кругом на плитку пешеходной дорожки, и кованые металлические скамейки с деревянными сидениями отбрасывали фигурные тени. Сочетание ночной темноты и неярких теплых красок освещенных мест, мигающие огни фар, для кого-то засыпающий поздневечерний город, а кому-то начало рабочего дня или долгожданная возможность расслабиться, подмигивающие колпаки такси, уносящие в сомнительный рай, открывающиеся массивные двери, внешне ничем не отмеченные, но глухие басы данс-бита проходят навылет сквозь сталь и бетон.

Среди тех, кто готовится спать и тех, кто спешит получать не всегда разрешенное законом удовольствие, попадаются люди, желающие поменяться местами. Одни ложатся в одинокую или не совсем постель, мечтая встать, одеться по-клубному и уехать в ночной город, не думая о завтрашнем совещании, и вторые с удовольствием променяли бы право на коктейли, бесплатную марихуану и танцы под сеты лучших диджеев на спокойный, ничем не нарушаемый сон. И те, и другие – заложники своей жизни, которую они не хотят или не могут поменять. Кто-то спал, повернувшись к стенке, отрицая мудрую истину про то, что нельзя ложиться спать в ссоре. Кто-то ехал в проезжающих мимо машинах, притоптывая ногами от нетерпения...

С этой улицы многие уезжали в ночные клубы, но уж они точно не относились к породе сомневающихся. Аренда квадратного метра в этом квартале была настолько высока, что случайных людей здесь на появлялось. В мире богатых и знаменитых в принципе не бывает случайностей...

В миниатюрном парке, который начинался от большого фонаря и металлических кованых скамеек никто никогда не гулял, как никто никогда не пользовался большим обеденным столом, сделанным на заказ из дерева редкой породы. Он просто должен быть, и парк, и стол. И антикварная китайская ваза. Полотна импрессионистов. Элитные часы. Одежда топовых модельеров. Итальянская обувь. Престижная машина, тоже лучше всего итальянская. Или раритетный кабриолет. Солидные мужские ювелирные украшения. Вилла в маленьком городке на побережье Франции. Яхта, которой пользуются раз в год. Много всего. Обязательные атрибуты красивой жизни, которыми почти не пользуются. Да, и не забыть самое важное: красивый молодой любовник – потешить тело и самолюбие...

- МАНИ!!!!!!!!!

Кольцо выпало из изящных ручек маленькой блондинки и, звякнув, покатилось по стеклянной поверхности витрины, но не упало, застыв в паре сантиметров от края.

- Мани, иди сюда!

Девушка поспешила вернуть убежавшее кольцо под витрину и огляделась в поисках второго посетителя.

В элитном салоне ювелирных изделий находилось только три человека: девушка-консультант, хрупкая и рассчитано утонченная, парень лет 17-18, высокий, красивый немужской красотой, одетый просто, но стильно, и мужчина средних лет, постоянный клиент, который был известен тем, что доводил любой обслуживающий персонал до слез, и с ним нужно было обращаться очень трепетно и облизывать со всех сторон. Они пришли вместе, чуть ли не под руку, и это означало одно – покупка состоится, господин Фишер приходил со своими любовниками с конкретной целью: купить украшения, чтобы поставить символическое клеймо на свою собственность. Охранник Стефан подумал, что его мальчики становятся все более женственными. Блондинка-консультантша решила, что такой стильный парень точно знает, чего хочет, и легко выберет. Но профессиональное чутье ее подвело, невыносимая парочка торчала в салоне уже полчаса, но выбор еще не был сделан.

- Что, не подходит?
- Нет, на руке плохо смотрится.
- Тогда бери вот это, с ониксом. Ты же любишь черный цвет, у тебя половина вещей черные.
- Даже больше!
- Вот именно. Смотри какое – белое золото, оникс...
- Оно слишком простое.
- Простое?
- А это? Белое золото, желтое золото, бриллианты. Отличное кольцо.
- С диагональной полоской или с тремя уровнями?
- С полосой, справа второй ряд четвертое сверху.
- А... Нет, не нравится.
- Посмотри как будет на руке.
- Давайте я и это попробую! С полоской!
- Конечно, великолепный выбор, желтое золото служит базой, которая выгодно оттеняет восьмиугольный центр кольца с поперечной полосой из чистых бриллиантов, придающей кольцу блеск и контрастность...

Заученные слова упали в пустоту, никем не услышанные. Следующая жертва-кольцо вступила в действие. Блондинка осторожно взяла его и поднесла клиенту, стараясь не смотреть в карие глаза парня. Он взял кольцо своими тонкими пальцами и надел на безымянный левой руки. Удивительно тонкие как для мальчика запястья, прекрасной формы рука, красивые пальцы с безупречным маникюром. Руки, выдающие породу... Девушка смотрела, как он подносит кольцо к свету, вертит рукой, чтобы получше разглядеть, и поняла со странным чувством разочарования, что ее собственные руки, да и талия, что уж там, совсем не так хороши. И нос. И овал лица. И губы, чересчур тонкие... Стоявший перед ней мальчик был красивее нее, и намного. Сознавать это было отвратительно, она поморщилась, инстинктивно, и тут же посмотрела на парочку, не хотелось потерять их, клиенты почти созрели.

Парень красовался, а мужчина наблюдал за ним с видом хозяина, выгуливающего элитного пса. Платил он, без всякого сомнения, так было всегда, да и парень не выглядел как человек, которому по финансам заплатить за себя. Забавно, как ему шла обычная, неброская одежда – черные джинсы, майка с неразборчивой надписью и кожанка, и в придачу кепка на голове, но даже она выглядела великолепно. А его любовник мог похвастаться дорогим костюмом, ботинками по виду из натуральной кожи, и все подходило по цветам, было подобрано личным стилистом, но все равно смотрелось на нем, как экипировка автомеханика. Странная пара постоянно выясняла отношения, громко говорила и уже отпугнула других клиентов. К счастью, среди тех, кто заглянул и не решился войти, не было постоянных посетителей.

- Мани, что скажешь?
- Тебе все идет, чтоб ты не выбрал.
- Ты так специально говоришь, хочешь быстрее покончить с подарком.
- Нет, я говорю правду.
Парень обернулся к девушке и сказал:
- Давайте второе.
Второе кольцо, с тремя продольными полосами на разных уровнях не вызвало никакого энтузиазма.
- Не то, ты понимаешь, что это не то!
- Билл, что ты хочешь отрыть? Кольцо Дракулы? Мы в Берлине, успокойся и бери, что есть. Уже обошли три салона и потеряли час времени. А время, как ты отлично знаешь, – деньги.
Парень швырнул последнее неудачное украшение на стойку и пошел к выходу.
- Идем еще смотреть!
- Хватит, я сказал – покупай здесь.
Тонкие руки уперлись в бока.
- Я знаю, что хочу, и в этом магазине его нет!
Мужчина вздохнул и ответил:
- Ладно, идет, сегодня ты выиграл. Пользуйся тем, что у меня мало времени.
Мальчик засиял.
- Ты согласился, и не забудь, а то будешь говорить, что не было ничего, и ничего не говорил. Я выиграл! Давайте то, которое первое было, белое!

Блондинка внутренне расслабилась, его победа была на пользу салону и ее личному плану продаж. Мужчина платил, как она и предугадала, что было логично и предсказуемое. Интересно, что мальчик выторговал? Поездку на фешенебельный курорт? Новую машину? Протекцию на большой экран? Девушка не могла отделаться от мысли, что где-то его видела, но слишком мало смотрела телевидение, чтобы знать всех знаменитостей наперечет, хотя многих видела вживую на работе. Спокойное отношение к известным персонам было одним из требований к продавцам-консультантам элитных торговых точек.

Оплата проходила без участия мальчика, он ходил и разглядывал товар уже в сотый раз. Мужчина расписался на чеке ручкой, которая стоила две, а то и три месячных зарплаты девушки, и удовлетворенно кивнул.
- Приятно в который раз к вам заходить.
- Мне тоже очень приятно, что мы удовлетворяем вашим вкусам. Всегда рада вас видеть.
Улыбаясь, она точными отработанными движениями вынула коробочку для колец, положила в нее покупку, достала фирменный пакет, упаковала и отдала ему.
Парень уже стоял в дверях, готовый нестись дальше.
- Мани!!! Идем быстрее, до твоей встречи еще полтора часа, пообедаем!
- Обязательно. Обмоем покупку.
- Обмоем? Чтобы я ушел от тебя пьяным?
- Я не сказал напиваться, я сказал "обмоем". То есть, выпьем шампанского.
- Ты ж не любишь шампанское.
- Так принято, Билл. Идем.

Он подхватил парня под руку, и они вышли из магазина. Сразу стало очень тихо и спокойно. Блондинка кинулась быстро поправлять кольца, которые пришлось вынимать и показывать, чтобы витрина выглядела идеально к приходу следующих клиентов. Она искренне считала в этот момент, что за таких придурков должны доплачивать, и пыталась не раздражаться и не завидовать красивому мальчику с аристократическими пальцами.

...

Черный джип стоял прямо под фонарем. Билл вздрогнул, то ли от холода на улице, то ли от резкого звука, с которым захлопнулась за ним дверь. Он шагнул вперед, присматриваясь к проезжающим машинам. Джип медленно развернулся, лавируя в уже не таком большом движении, и остановился напротив дома, откуда вышел Билл. По привычке оглядываясь по сторонам, он спустился по ступенькам, подошел к воротам, открыл их, пересек тротуар и оказался возле машины. Открыл дверцу и залез внутрь, складывая свои длинные тощие ноги в пространстве между сидениями.

Саки сказал, не поворачивая головы:
- Ширинку застегни.
"Он не мог этого видеть, что за бред?"
- Ебануться, один раз было, так ты теперь постоянно будешь подъебывать?
Саки хмыкнул.
- О, фигово вышло.
- Фигово? Все супер!
- Ты много материшься, как обычно, если плохо потрахался.
- Мм.. Все психоаналитики сегодня. Всем надо влезть мне в мозги!
- Поехали?
- Да, и быстрее.

Этот маленький кусочек - подарок на ДР Нюте (Аня, Слипи с kaulitztwins.ucoz.ru/forum)
Конечно, мне очень стыдно за размеры, но - что смогла, работа, кушать же ж надо же ж...


/6

Карты на стол – вы втроем переглядывались, наконец-то открыв все тайные и явные желания. Полная эрекция была только у Томаса, вы с братом еще не восстановили силы после шедевральной кончины.

Ты поманил своего любовника пальцем. Том облизал губы, совершенно не задумываясь о том, что делает, но ты прошептал ему на ушко:
- Правильно, слюны должно быть много, чтобы легче скользил...
Брат вздрогнул и перестал облизываться. Томас подошел к вам, и его большой член оказался ровно перед вашими носами.
- Том, ты не переживай, он уже вымылся до хрустящей чистоты.
- Я не переживаю.
Том дрожал от волнения.
Ты подполз ближе, уселся поудобней и взял член Томаса левой рукой.
- Я тебе покажу, смотри.
Томас подал идею:
- Билл, лучше хоть один раз попробовать, чем много раз смотреть.
- Не спеши, всему свое время.

Большой член с набухшими венами и красивой головкой в твоей тонкой изящной руке смотрелся очень органично. Еще органичней он смотрелся между твоими нежными губами. Том смотрел, не отрываясь. Головка члена пропала в твоем жадном рту, губы заскользили, поглощая ствол, а свободной рукой ты ласкал яички, вместо аплодисментов срывая стоны.

Но урок продолжался, нельзя было нарушать дисциплину. Ты выпустил член изо рта и посмотрел на брата. Томас блаженно вздохнул, разглядывая вас обоих, счастливый обладатель не одного, а уже двух сокровищ.
- Сядь ближе.
Том молча послушался, он успел возбудиться и включиться в эротическую игру, понимая, что за главный приз придется заплатить, и немало.
Ты взял член Томаса и направил его на Тома, практически сунул прямо в лицо – он сел близко.
- Открой рот и расслабься. Контролируй зубы, будь осторожен. Представь, что это мороженое.
Том нервно теребил языком пирсинг, не решаясь сделать последний шаг к мечте своего извращенца-брата – увидеть его с членом во рту. Но деваться было действительно некуда, и он открыл рот, округлил губы, напряженно всматриваясь в предлагаемый ему член, как будто на нем были написаны все ответы. Томас чуть ли не с отеческой улыбкой наблюдал за вами обоими, но не вмешивался в ход игры, выступая в роли подопытного экспоната.

Старший братик, крутой мачо, перетрахавший пол-Европы и принявшийся за Америку, смотрелся удивительно естественно с членом во рту, как ты и догадывался. Видимо, он прочитал свою долю секс-инструкций и пересмотрел достаточно порнухи, чтобы быстро войти в курс дела. Дреды обрамляли его красивое лицо, румянец придавал очарования, и ты решил еще подогреть ситуацию. Встал с кровати и полюбовался немного картиной невиданной красы "Том Каулиц берет в рот". Нашел смазку, намазал руку, сел у брата за спиной, обнял его и нащупал рукой член, уже стоячий от таких-то переживаний. Том дернулся от неожиданности, повозился, не выпуская член Томаса изо рта, подлаживаясь, чтобы тебе было удобней, довольный таким вниманием к своим нуждам. Томас поднял вверх большой палец, значит, качество минета улучшилось. Ты всегда знал, что у тебя уникальные руки...

Худое горячее тело брата было в твоем распоряжении, ты сидел, обнимая его, надрачивая член и планируя, как трахаться дальше. Томас еще немного покайфовал и сказал:
- Том, с тебя достаточно.
Большой член покинул рот Тома и закачался в миллиметрах от твоего лица. С радостью ты открыл рот и принялся его сосать, не обращая внимание на завистливые взгляды брата. Он подумал и ответил тебе тем же – смазал руку и ухватился за твой стояк.
Но Томасу и этого было мало, он пробовал и так, и этак, не зная, как лучше вас расположить и использовать. Неужели выбрать, чей ротик слаще, так трудно?

- Сядьте рядом и не трогайте друг друга.
Вы переглянулись, разочарованно выгибая брови, собираясь объявить бунт на корабле, но под пристальным взглядом Томаса повиновались. Тогда он начал попеременно давать вам с братом сосать, комментируя получаемое удовольствие и рассыпаясь в комплиментах, дипломат херов. Вас не надолго хватило, и природное желание быть лучше брата взяло верх. Каждый принялся изо всех сил стараться, обсасывая, облизывая, заглатывая, причмокивая, всем видом выражая, как это офигительно - сосать такой шикарный член. Когда Томас забирал у тебя член, ты краснел от злости и смотрел на брата с завистью, когда возвращал - Том отвечал взглядами, полными смертельной ненависти.

Так могло продолжаться долго, и на этот раз терпения у твоего любовника хватало великолепно.
- Все, пока с вас хватит. Том, как впечатления?
Том сидел и отупело смотрел на его член, влажный от слюны и внезапно недоступный.
- Что-то в этом есть...
- Видишь, я же говорил. Мы тут супер-тренера.
Ты гордо указал на себя и, вспомнив, на Томаса, который опять что-то придумал.
- Билл, тебе не кажется, что наша программа чересчур банальна?

Этот бонус не желает заканчиваться...
И все почему? Потому что любители слеша по ТХ меня больше подгоняют, чем любители слеша по Паник))
На неделе допишу этот бонус и вернусь в семью))
Работы Аллегатор -
http://www.tokio-hotel.com.ua/allegator_/index.php

вам же не надо объяснять, что они делали дальше?

/4

Том отреагировал первым:
- На кого?
- Не на тебя же.
- А, вуайерист...
- Мм... Томи... А может, и на тебя. Частично.

Томас молча слушал очередное выяснение внутриблизнецовых отношений. Ты уже просто не мог только наблюдать, пора было приниматься за конкретные действия. Халат упал вокруг голых ног. Пол был обычный, без подогрева, а жаль, ноги почему-то мерзли, хотя в целом тебе было жарко.

а дальше... o la la! l'amour a trois..

Открыла сегодня собственный дневник и вздрогнула, увидев фото Билла постом ниже. Что бы это значило?

Cекса они хотють... До секса еще далеко, таким темпами)))
Терпение - главная добродетель!

/3

За приоткрытой дверью раскрылась картина, от которой у тебя закружилась голова. Твой еще полчаса назад нагло гомофобный старший брат стоял абсолютно голый посреди ванной, а твой любовник в одних джинсах, который собирался всего лишь поговорить с братом, притерся к нему сзади, обнимал за талию и целовал шею, придерживая рукой тяжелый хвост из дредов. Том закрыл глаза и вовсю наслаждался процессом, о чем ярко свидетельствовала неслабая эрекция. С кончиков дред стекали капельки воды, вычерчивая мокрые дорожки на груди и животе, а потом падали на плиточный пол. Член Тома гордо стоял в островке мокрых волос на лобке, неожиданно большой по сравнению с узкими бедрами. Брат не пытался что-то делать сам, он только получал удовольствие. Его руки безвольно висели вдоль тела, пухлые губы уже распухли от постоянного нервного облизывания и покусывания, щеки горели ярким румянцем, а длинные мокрые ресницы подрагивали, выдавая те ощущения, которые Том переживал. При всей его худобе он был удивительно пропорционально сложенным, даже выступающие бедерные косточки не портили красоты. По плоскому животу струилась вверх тоненькая дорожка из волосков, исчезая под крепкой рукой Томаса, а выше крепкая грудь и уже действительно неплохо развитые плечи завершали картину совершенства. Ты все равно считал себя красивее, но ужасно гордился братом и никогда в жизни не признался бы ему в этом.

Мешать показалось кощунственным, ты прислонился к косяку двери в поисках опоры, потому что ноги не держали, и возбужденно-мечтательно следил за парочкой, размышляя, что же такого сделал или сказал Томас, чтобы заслужить право на интим так быстро и полно. Смотрел, не отрываясь, впитывая все звуки, жесты, запахи, стараясь по мере возможности не моргать...

Тем временем Томас, не отрываясь от шеи и плеч твоего брата, провел по его груди рукой и сильнее прижался, вжимая свой член в худую попу Тома. Ты замер, ожидая гневной реакции брата, все-таки, такая быстрая эволюция от неприятия до разврата невозможна... Но и на этот раз милый братик тебя удивил. Том вздохнул и в полном блаженстве потерся в ответ своей попой о член Томаса, по недосмотру еще спрятанный в джинсах. Остро захотелось ущипнуть себя. Ты отвернулся, закрыл глаза, но не выдержал и снова посмотрел на них. И онемел. Томас увидел тебя и подмигивал. Фантазировать про подглядывание было сладко, но теперь, непонятно откуда, захватил мучительный стыд и неловкость, ощущения были слишком острые, чтобы быть нормой. Ты млел от возбуждения, прокатывающегося по твоему телу, и с жадностью ловил адреналин от того, что они уже делают в присутствии тебя, и что будут делать дальше...

Том глубоко вздохнул и открыл глаза, прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд, и увидал тебя. Его слова стали шоком:
- Ты что здесь забыл?
Обычно ты реагировал быстрее, но ситуация была нестандартная, и нужно было подумать пару секунд.
- Пришел проверить, как ты тут страдаешь.
Том смотрел на тебя с видом человека, который решил брать от жизни все.
- Твой любовник предложил мне отсосать. В смысле, он у меня. Правда, уже минут 10 прошло, но он еще близко до моего члена не добрался. Ты что, пришел проверить качество работы? Вы же все заранее решили, думаешь, я такой тупой, что не понял?
Ты не смог бы ответить иначе, даже если бы дали время подумать:
- Ага. Чтобы тебе лучше было.
- Лучше. Ну, я решил разок попробовать, на моих условиях, конечно. Все! Второй раз я не попадусь.

Том отстранился от своего коварного соблазнителя и пытался сделать вид, что это не он тут буквально минуту назад чуть не кончал от поцелуев.
Томас сел на край большой встроенной ванны, довольный успехом и твоим шоком. Ширинка рвалась, но что-что, а контролировать себя он умел.

Любопытство убивало тебя.
- Томас, как тебе удалось? Так быстро, я только помыться успел.
- Ну, пока ты мылся, можно было перетрахать всю улицу, - любящий братик не упустил возможности опустить тебя перед любовником.
- Том!!!
Томас ответил, не обращая внимания на реплики не по делу:
- Все стало ясно, как только я пришел. Твоему брату нужно было немного времени, чтобы собраться с духом, и я как раз вовремя появился. Мы быстро обсудили его условия, и я начал мыть Тому спинку.
Том поднял упавшее полотенце и вытирался, хотя зачем, ты не мог понять, потому что он успел обсохнуть.
- Жаль, только спинку...
Потом повернулся к Томасу и с претензией в голосе спросил:
- Ты когда до члена доберешься?
Томас кивнул тебе, указывая рукой на брата.
- Вот теперь я тебе верю, Билл. Точно такой же смысл в таких же словах и с одинаковым выражением лица – нетерпеливая похоть, запатентовано. 100% совпадение. Один набор генов, да? Природа пошутила, так пошутила...
- Да я понял уже.
У Тома была милая черта – он мог сомневаться, но если уже решился – то упрямо шел к цели, не останавливаясь. Впрочем, ты был еще похлеще. Видимо, сейчас целью Тома был качественный минет, и он упорно добивался реализации своего желания.

Но Томас не спешил дарить наслаждение никому из вас. Он подошел к твоему глупому братику и сжал предплечье его руки, мерно поглаживая, нащупывая мускулы под упругой мальчишеской кожей. Том напряг мышцы, демонстрируя свое физическое развитие, но рядом с Томасом он казался тонким и хрупким.
- Да, я немного подкачался.
Томас кивнул и укоризненно посмотрел на тебя.
- А твой брат – нет.
Том радостно сказал:
- Ты бы видел его в спортзале! Я часто не хожу, но бывает, особенно перед туром, ну, чтобы в форму войти, реально тяжелая работа, после концерта весь мокрый, как мышь, и затраханный, как проститутка...
- Интересная тема...
- Не отвлекайся. Я себе неплохо занимаюсь, а этот... Тебе надо посмотреть, пойди как-то с нами, незабываемое зрелище – Билл подыхает на беговой дорожке, улетный сюжет для шоу!
Ты не стал обращать внимания на такие мелочи, как подколы брата. Твоя красота ни имели никакого отношения к мышечной массе.

Том понял, что не дождется реакции, принялся завязывать дреды, чтобы не мешали, и с деловым видом расставлял приоритеты.
- Это судьба, ты так мне говорил? А раз судьба такая, нужно хоть удовольствие от этого научиться получать. Но я тебе все равно еще вспомню твой подъеб, Билл. Гарантирую.
Дать понять, что его слова не вызвали никакой реакции, было необходимо.
- Я так боюсь, прямо трясусь от страха, Томи...
Вы стояли втроем посреди ванной комнаты, и одетым – частично – оставался только твой любовник. Это раздражало. Был гениально простой, но шикарный способ избавить его от джинсов.
- Смотрите, что у меня есть... – сказал ты сексуальным голосом, растягивая слова, и медленно раскрыл халат. Твой член радостно распрямился, привлекая к себе всеобщее внимание.
- А твой, Томас? Что ты можешь нам предложить?

...

Я просто физически не могу больше, потому что очень болит голова, а дальше спорный кус, надо думать((((

Завтра.
Зуб даю!

:::::::::::::::::::::::::::::::::

Вы переглянулись с Томасом и посмотрели на закрывшуюся за твоим братом дверь.
- Поговорили, - подытожил Томас и допил свое вино. – Иди в душ, Билл.

Ты не хотел ни пить, ни есть, поэтому отодвинул полный бокал. Беспокоили две вещи: брат и неуемное сексуальное желание. Вторая проблема решалась легко, помощник был рядом, а вот с первой ситуация осложнилась. Том не захотел поддерживать разговор и ускользнул в предоставленную ему комнату страдать по поводу своей неудачной половой жизни. Довольно глупо, если ему фактически предложили качественный секс. Хотя... Может, так предложили, что он не понял?
- А если Том подумал, что он третий лишний и ушел, чтобы не мешать?
- Вот ты и пойди, выясни.
- Он меня пошлет, я уже целый день пристаю, с самого утра. Пострадать не даю.
- Что-то твой брат не похож на страдальца.
- Я думаю, ему было не так плохо, просто получил удар по гордости и самолюбию. Том такой же, как и я во всем физическом – еде, сне, сексе, значит, ему и нравится то же, что и мне.
- Ты в этом уверен? – Томас встал за спиной и провел кончиками пальцев по макушке твоей головы.
- Да, уверен. Сомневаешься?
- Кто вас знает, близнецов? Загадка природы...
- Я знаю.
- Тогда иди и поговори с Томом.
Ты наклонил голову, уворачиваясь от больших рук своего любовника, и встал.
- Я же говорил, он меня не послушает. А тебя – да. Иди ТЫ.
- Билл.
Томас хотел сказать что-то глубоко умное и серьезное, у него был как раз подходящий вид: сдвинутые брови, серьезный взгляд, напряженные губы. Странно, уже 5 минут наедине, а ты все еще одет. Значит, он задумал какую-то коварную игру.
- Билл, тебя не смущает, что ты фактически предлагаешь мне своего брата?
Ты покачал головой, выпрямил спину, широко раздвинул ноги и упер руки в бока, разглядывая Томаса.
- Я спланировал для Тома ночь идеального секса. Вчера была ночь некачественного секса, потому что он был сам по себе. А сегодня... – ты сделал многозначительную паузу. – Сегодня любящий брат нашел выход из тупика и решил все проблемы.
Для усиления эффекта ты покачал головой и хитро ухмыльнулся.
- Теперь Том мне будет должен. Но у него не получится подогнать мне такой же хороший вариант, как я ему.
Томас продолжал смотреть на тебя, застыв с вопросительно разведенными руками.
- А ревность? Ты не будешь ревновать?
Ты удивился его наивности и прояснил туманный момент:
- Думаешь, я вас одних оставлю?
- Так ты еще и вуайерист....
- Вуайерист! – синхронно выкрикнул ты, демонстрируя знание темы.
Томас успел удивиться, заинтересоваться и сообразить, чем для него обернется твоя широта взглядов.
- Это потому, что Том твой брат?
Ты топнул ногой.
- Конечно! Только Том. Никому другому не позволю.
- Так, начинаю разбираться...
Тебе захотелось озвучить свои фантазии:
- Хочу видеть его лицо, когда он кончать будет! Нет, сначала, когда он поймет, что ему нравится и перестанет выебываться и строить из себя опытного ловеласа. Опытный, как же. Том сопротивляется, но я точно знаю, что, как только он перестанет, то будет как и я в сексе – без тормозов. Тебе понравится.
Томас уже откровенно радовался.
- Не сомневаюсь. Ты действительно хочешь, чтобы я поговорил с ним?
- Да, иди. Говори. Или... – ты покрутился на месте и махнул рукой. - Соблазняй!
Томас шутливо приложил пальцы ко лбу на армейский манер.
- Слушаюсь!
- Да... Не удивляйся, если я незаметно подкрадусь. Такой спектакль требует зрителя.
- Понятно. Постараюсь.

Он уже собрался идти, но решил озвучить другую мысль:
- А если он будет категорически против?
Ты задумался.
- Вряд ли... Я чувствую, что он хочет попробовать. Ну... Ты же понимаешь, не все сразу. Но многое! Как со мной, ты все угадывал правильно.
Из твоей путаницы Томас сумел извлечь суть:
- Мне быть осторожным, не настаивать и не заставлять, как с тобой?
- Точно!

Вы поняли друг друга.
Охота началась.

- Билл, ты можешь пока душ принять. Все равно быстро не получится, может, придется сначала долго разговаривать.
- Да, правильно. Нужно быть чистым-чистым!

Он вышел из спальни, а ты направился в хорошо знакомую ванную.

Гель для душа с каким-то неизвестным, но очень приятным запахом хорошо пенился на мягкой мочалке. Ты усиленно тер все тело, нажимая сильнее в стратегических местах, и фантазировал, что они сейчас могут делать. Скорее всего, еще разговаривают, даже Томас не сможет обработать жертву в такие сроки.
Ты мог стараться и приказывать себе, но маловероятно, что получилось бы запретить мечтать о таком. Фантазии нам не подчиняются. Собственные соски в белоснежной пене возбуждали своей твердостью, мягкие волоски на руках топорщились, когда ты проводил мочалкой в обратном направлении, худоба тела вызывала заслуженную гордость. Хотелось секса, но не обычного, знакомого, не самоудовлетворения. Хотелось прикосновения другого тела, объятий, ласк, поцелуев, брать и отдавать... Как легко, оказалось, к такому можно привыкнуть... И по этой дороге ты не спешил идти один, намереваясь разделить ее с Томом.

Ты вышел из душа и покрутился перед зеркалом, по привычке поворачиваясь и разглядывая свое тело. Как странно, что вчерашний опыт не оставил никаких видимых следов, кроме пары легких синяков. Ты повернулся к зеркалу попой, повосхищался, шлепнул себя и показал своему отражению знаки "супер", вытянув вперед руки, полностью довольный своим внешним видом.

Готовность к приключениям номер один.

Нетерпеливо натянул халат и вышел из комнаты. Влажные на висках и кончиках волосы липли к шее и лбу, и даже это ощущение казалось эротичным.
В коридоре было тихо. Вообще, очень тихо. Никаких звуков. Твое сердце колотилось в бешеном ритме, а ноги сами несли к третьей комнате по коридору слева. Металлическая ручка двери повернулась почти сама собой, открывая новый мир. Ты сразу уловил шум воды и тихонько, на цыпочках, подошел к ванной, дверь которой была приоткрыта. Комната тоже была спальней, тоже роскошной, но отделанной в другом стиле, но тебе было наплевать на интерьер и количество роскошных спален в доме твоего любовника. Шум льющейся воды и еле слышный шепот интересовали гораздо больше, хотя в планах на будущую ночь кровать значилась не последним пунктом.

Еще два шага...

Да, я все знаю, что мало, и опять нет секса. Но я просто наблюдаю за ними, они же делают что хотят и как хотят. То, что Том взял, развернулся и ушел - не имею никакого к этому отношения))) Он сам...
Если завтра устану не так сильно, то будет продолжение. На выходных будет и продолжение к Eine Woche.
/2

Комната, как всегда, была готова к приему гостей и интиму.

Том зашел первым, оглядываясь по сторонам.
- На этой кровати? – спросил он.
Ты попытался покраснеть или хотя бы смутиться, но ничего не получилось.
Томас, не обращая на вас с братом внимания, наливал вино в бокалы, изящным движением переворачивая бутылку.
Том раскинул руки и тоном гида громко сказал:
- А это памятное место – комната, где потерял девственность солист известной группы "Токио Хотель" Билл Каулиц! Посмотрите, какая роскошная постель!
Он крутился, рассматривая все вокруг и трогая покрывало на кровати, кивая, одобряя качество.

Томас подошел и протянул вам по бокалу.
- Выпьем?
Том взял свой бокал и выпил вино залпом.
- Пить хочется. Виноградный сок ничё так. А покрепче что-то есть?
Томас невозмутимо кивнул.
- Сейчас будет.
И вышел из комнаты.
Ты спросил:
- Том, ты же за рулем? Если ты так дальше будешь пить, то до машины даже не дойдешь, а я тебя нести не собираюсь...
Брат уселся в кресло рядом с кроватью и вынул мобильник, никак не реагируя на твои слова. Ты ударил его по ноге носком кроссовки, он сделал вид, что не заметил. Ты сел напротив него на кровать и дернул за кепку. Том поправил козырек, не поднимая головы. Его попытки казаться невозмутимым только раздражали.

В этот момент вернулся Томас с бутылкой виски, подошел к столику и налил Тому на три пальца, потом сдвинул другое кресло поближе и сел в него. Ты смотрел на них, своего брата и любовника, и пытался угадать, кому же досталось именно "то" кресло, но на вид отличить было невозможно. Они оба были красивые, оба в своем роде уникальные, трудно было не залюбоваться, только вот если Томас прямо-таки излучал уверенность в себе и сексуальность, то от Тома шла энергия сомнения в себе и своих силах. Том нервничал, но уже лучше держал себя в руках. Он пил, значит, доверял Томасу, и это был хороший признак. Твоему любовнику удавалось внушить к себе симпатию с первого взгляда, что-то в нем было такое... располагающее. Рядом с ним люди себя чувствовали спокойно, расслабленно, уверенно, Томас умел избегать любых конфликтов. Воплощение благонадежности. И аморальности, как только рабочее или бытовое общение заканчивались. Когда Томас видел тебя, работа оставалась незавершенной, добропорядочность превращалась в неторопливое соблазнение. Неужели сегодня его жертвой станет Том? И странно, и возбуждающе было наблюдать за ними, строптивой жертвой и умелым охотником...

Ты нервно поерзал в кресле. Эти фантазии появились не так давно, но уже пустили крепкие корни в твоем сознании. Сначала привычное желание заполучить что-то в личное владение побеждало, но потом появилось новое – поделиться с братом, так активно сопротивляющимся своим потребностям. Но фантазии оставались фантазиями до сегодняшнего утра. Том получил очень жесткий урок, и первый опыт с мужчиной получился у него, в отличие от тебя, негативным. Ты думал, как это у него было, представлял себе, и жалел брата. Такую ситуацию нужно было исправлять, и ты знал с кем и как, потому что Томас мог заставить тебя забыть собственное имя от удовольствия, и глупому старшему братику не мешало бы расслабиться и получить полноценное удовольствие с опытным партнером.

Ты не знал, стоит ли его уговаривать, и как это делать, полагаясь на тактичность Томаса, но пообещал себе, если увидишь хоть малейший намек на интерес – включишься в игру. Ты не думал, как это произойдет, но твердо знал – вдвоем их не оставишь. Пропустить беспрецедентное шоу? Никогда.
Том допил виски и протянул бокал за новой дозой. Томас скептически посмотрел на него и спросил:
- Ты уверен? Билл сказал, что ты голоден. На голодный желудок быстро опьянеешь и не сможешь вести машину. А пьяным я тебя не отпущу.
Том ухмыльнулся.
- А я никуда не собираюсь. Вы тут ебаться будете, а я где-нибудь устроюсь, дом больший, выделишь комнатку?
Он поднял пустой бокал и стукнул им по столу, требуя виски. Взгляд, которым он сверлил твоего любовника, был убийственным. Томас внимательно посмотрел на твоего брата и выполнил требование. Ты все еще сидел с вином, забыв про него напрочь, не отводя глаз от Тома.

Томас удобно устроился в кресле, джинсы плотно обтягивали его бедра и ноги, обычная футболка обрисовывала мускулатуру, и тебе очень хотелось все это потрогать, раздеть, приласкать...

- Ну, что, Том, давай поговорим.
- О чем?
Брат увлеченно пил виски, не глядя на него.
- Тебе не о чем со мной поговорить?
Том допил новую порцию, откинулся в кресле, поправляя безразмерные штаны, и поставил бокал на стол.
- И так все ясно. Спасибо за виски, вы оставайтесь, а я пошел. Какую комнату можно занять?
- Отсюда третья дверь слева. В ванной есть свежие полотенца, располагайся.
Все пошло не по плану, и ты решил вмешаться.
- Томи! Ты же хотел поговорить с Томасом? Что случилось?
Том встал и направился к выходу, рассказывая тебе через плечо свою точку зрения:
- О чем говорить? У тебя все нормально, тебе нравится, вперед. Какая нахер разница, одобряю я или нет? Ты сделаешь так, как захочешь сам.
И вышел, громко хлопнув дверью, чтобы показать свое недовольство.

Вы с Томасом остались сидеть в спальне с бокалами недопитого вина в руках, застигнутые врасплох поведением твоего невыносимого брата.

...

23

После холодного воздуха улицы в машине было очень тепло и уютно. Ты сел на свое привычное место, и Томас тоже сидел со своей стороны. На этот раз он не говорил по телефону, не перебирал бумаги, ничто не мешало вам начать разговор, ничто не мешало начать целоваться...

Ты буквально бросился ему на шею, дрожа от смены холода на тепло, зарываясь в объятия, в большое сильное тело, открывая губы. Томас точно так же потянулся к тебе, как будто вы расстались на годы, а не на пару часов - вечное нетерпение влюбленных, все чувства были остры, ощущения оглушали, рождая невыносимую жажду, грозящую поглотить, уничтожить вас, но и дать несравнимое счастье. Все, о чем говорил Дэвид, а ты уверенно подтверждал, забылось, если бы Томас сейчас попросил - ты бы бросил все и уехал с ним, куда он позовет, окружающий мир сжался в точку, в одного-единственного человека, способного утолить все потребности и сделать тебя счастливым.

Томас замечательно пах кофе, Босс №1, и чем-то еще, своим запахом, запахом твоей любви. Он был как всегда, очень классически одет, в длинном пальто и костюме, видно, что только что со встречи или из офиса. Вы целовались, пока не заболели губы, его были шоколадными на вкус.
- Ты ел шоколад?
Он смотрел на твои губы, как будто размышляя, что еще с ними сделать или планируя, что им придется сегодня ласкать.
- Да. Ты голоден?
- Честно говоря, очень.
- Можем куда-нибудь поехать, если повезет со столиком.
- Нет, лучше не рисковать.
Он кивнул. Ты продолжил мысль.
- Мне понравился наш обед в ресторане, но это не важно, можно просто купить пиццу или что-то еще и поесть у тебя.
Томас задумался.
- Если я сейчас позвоню, то Магда - моя помощница - приготовит небольшой ужин... - он посмотрел на тебя и отвел прядь волос от лица, пощекотав за ушком пальцем. - Скажи мне, ты останешься на ночь?
- Нет, не могу. И завтра рано вставать, самолет.
- Самолет?
- Да, лечу в Берлин, мы теперь почти всегда только летаем. Там будут встречи, и к врачу нужно, пусть проверит горло в последний раз перед туром... А в понедельник первый концерт, в Париже. Начинается работа. Вот так.

Ты прижался к Томасу, обнимая его.
- Лучше будет, если я не останусь у тебя. Ты помнишь, что хотел поговорить? О нас? И о моем брате?
- Да. Обязательно поговорим. Потом.
- Потом! - сказал ты одновременно с ним, вы прочитали мысли друг друга. Все, что оба хотели сейчас - секса, разговоры, пусть и очень важные были отложены на потом.
- Мы поужинаем, займемся любовью, поговорим, и я вызову тебе такси - рабочий день Юргена заканчивается.

Только сейчас ты вспомнил, что вы не одни, водитель спокойно сидел и терпеливо ждал команды, а перегородка между его частью машины и большим задним сиденьем была открыта. Ты смотрел на него и случайно поймал его взгляд в зеркальце, отчасти презрительный, говорящий "и ты тоже попался", он, конечно, был профессионалом своего дела, аккуратно вел машину, хорошо знал город, молчал и в целом казался частью Астон Мартина, которая поставлялась в упаковке с набором аксессуаров. Тебе стало не по себе, все-таки, чужой человек оказался свидетелем твоей личной жизни, вдруг его соблазнит гонорар за эксклюзивное интервью? Ты сказал Томасу:
- Он не закрыл перегородку, все слышал, как-то неловко.
- Не переживай, Юрген - проверенный человек.
- Да? Ты уверен?
- Точно говорю. Юрген! Домой. И.. закрой перегородку.
Ты невольно засмеялся, машина двинулась, направляясь к перекрестку, перегородка медленно закрылась.
- Как в лимузине...
- Да, машину собрали под заказ, я сам выбирал цветовую гамму отделки салона и кожу, захотел такую схему - водитель отделен от пассажиров, это удобно.
- Удобно? Для личных целей, да? - до тебя начало доходить, зачем нужно это устройство. - То есть, это машина изначально собиралась, чтобы в ней сексом заниматься?
- И это тоже. Ты шокирован?
- Вряд ли, ты на все способен, меня уже трудно удивить. Но ты предусмотрительный.
- Есть такое. Видимо, сказываются немецкие гены.
- Ну, а в остальном ты типичный итальянец, что ли?
- Во многом, да, итальянец. У меня есть вкус к жизни.

Пустая болтовня начала тебе надоедать. Ты взял Томаса за руку и крепко сжал, потом так же, как он делал раньше для тебя, принялся массировать пальцами его ладонь. Он улыбнулся своей коварной улыбкой.
- Хочешь? Скажи.
- Хочу. Весь день думал.
- Скажи, чего ты хочешь.
- Разве непонятно? Можешь почувствовать.
- Да... - он усадил тебя боком и положил свою большую руку на твою ширинку. - Но я хочу услышать.
Ты смотрел в его черные глаза и в первый раз за все время наслаждался своей покорностью.
- Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты меня везде трогал и целовал, как вчера. Чтобы ласкал мой член, и руками, и ртом. Хочу тебе тоже сделать минет.
Ты замолчал, переводя дыхание, не хватало кислорода.
Он спросил:
- Кто "ты"?
- Томас. Я хочу тебя, Томас.
В итоге он добился своего.
- Я тоже хочу тебя, Билли...
Снова поцелуи, уже многообещающие, пробные, вы почти там, но еще нужно немного подождать.
- Поужинаем после.
- Да, я не выдержу. Я уже сейчас хочу. Сделай что-то.
Он держал тебя за талию и целовал в шею.
- Что? Скажи, я сделаю... Мне так нравится, когда ты говоришь эти слова...
Ты откинул голову назад и закрыл глаза.
- Минет. Ты же все равно дольше сможешь продержаться.
- Мое терпение не бесконечно, Билл.
- По сравнению с моим...

Ты улыбался и смотрел на Томаса, приподняв бровь, выжидая его ход. Он воспользовался тем, что вы стояли на светофоре, и усадил тебя на привычное место, удобно устроив, и сказал:
- Ты мылся?
Твой стон перекрыл вой сирены скорой помощи.
- Да! Я же шел к тебе, как я мог не мыться каждый час?
- Серьезно?
- Мылся, не весь - не было времени, но... Стоп! Официальное заявление! Это Билл Каулиц из Токио Хотель! Мой член чистый!
Томас засмеялся.
- Давай, я проверю.
- Пожалуйста.

Ты расстегнул ремень и джинсы, приподнялся, стягивая их к коленам, подцепил указательным пальцем ткань трусов и соблазнительно уставился на Томаса, покусывая пухлую нижнюю губку.
- Молодец, дразнить ты научился великолепно!
Он сидел, раскинувшись на своей части сидения, не пытаясь скрыть свою эрекцию.
- Ну, сам.
- Может, ты мне поможешь?
- Нет.
- Ах, так, да?

Ты притворно обиделся, медленно снял куртку и футболку, провел пальцем по груди, обрисовал контуры звездочки на животе, даже не приближаясь к паху. Томас вздохнул, потер пальцами глаза, скрывая смех, и посмотрел тебе в глаза, улыбаясь.
- Билл, ехать не так долго. Не успеем.
- Ничего, продолжим у тебя дома.
- Маленький чертенок.
- Я не маленький, во мне 185 см роста.
- С прической радиоактивного ежа?
- Без.
- Без? Не верю.
- Я не понял, я же сказал, что хочу?
- А я сказал: раздевайся.
- Я разделся. Теперь ты.
- Быстро?
- Сейчас кончу в трусы, сколько можно тянуть?
- Хорошо. Это был твой выбор.
- Да, да, знаю. Медленно будет в постели.
- Я понял.
Ты сидел с влажными от постоянного облизывания губами и смотрел на Томаса, как он медленно пододвигается и устраивается рядом.
- Можно тебя потрогать?
Ты снова застонал, ну, как с ним вытерпеть?
- Нет! Я сейчас кончу...
- Кончишь? Давай, кончай.
- Ты издеваешься?
- Нет, хочешь – кончай, в сексе не должно быть насилия, даже над собой.
Он опять сумел поставить тебя в тупик, ты растерялся и уже не понимал, что происходит.
- Я... Ты не хочешь мне делать минет? Ты... Я действительно мылся!

Томас улыбался, его лицо в приглушенном освещении автомобиля казалось еще более мужественным и немного дьявольским, ты чувствовал возбуждение, обволакивающее вас обоих, связывающее в одно целое, неразрывно, наглухо, и твое тело отвечало, и чересчур сильно, ты не понимал, как можно оставаться спокойным и собранным, делать вид, что все в порядке и заставлять голос звучать ровно. А у него это получалось. И получалось великолепно...

Он перестал играть с тобой, как кот с мышонком, и приступил к действию - наклонился стащить с тебя штаны и кроссовки.
- Зачем?
Но ответа не было, Томас четко делал то, что считал нужным, раздевая и поглаживая большими сильными руками. Ты подумал, что носки чистые, а то бы от романтики не осталось ни капли. Помогая ему, подергал ногами, пристально следя за его движениями, и снова Томас был полностью одет, а ты голый, и оба бешено возбуждены. Ты заметил, что машина остановилась, вспомнил про окружающий мир, и осознание распутства происходящего наполнило тебя.
Томас сказал:
- Мы в пробке. Времени больше.
Он уже не улыбался, это значило – игры закончились. Ты спросил:
- Может, на этот раз ты разденешься?
- Хочешь?
- Ну, хоть пиджак сними.
- О, да, что-то мне жарковато.
- Неудивительно!

Ты сидел, удобно устроившись на своем любимом месте, и смотрел, как он раздевается, снимает пальто, пиджак, начинает расстегивать рубашку, не слишком быстро, и не медленно, наслаждаясь восторгом в твоих глазах. Его тело постепенно обнажается, начиная с плеч, потом мускулистая грудь, и тугие мышцы перекатываются под кожей, и ты стремишься потрогать, обнять, приласкать, даже укусить, легонько, эту дикую красоту под строгим костюмом, так случайно и странно ставшую твоей...
Он не снимает трусов, не спускает вниз брюки, оставаясь обнаженным только до пояса, и медленно поглаживает свой член через ткань.
- Ложись.
Непонимание заставило тебя сесть.
- Ты же говорил?.. Не будет анального секса?
Томас улыбнулся, положив руку тебе на коленку.
- Кто говорит про анал? Неужели ты так хочешь почувствовать себя девочкой и отдаться?
Ты покраснел и отвел глаза.
- Нет, я не хочу...
Сглатываешь слюну, пытаясь не смотреть на него и удержать тело от разрядки хоть чуть-чуть подольше, но все, чего сейчас хочешь – его сильный, опытный, но такой нежный рот...
- Я не могу больше.

Он вел тебя за собой, как куклу на ниточках, довел до края и остановился, наслаждаясь победой, ты был готов кончить просто так, глядя на него, а все, что между вами было – одни только поцелуи. Забывая про свою волю, ты улегся на сидении, опустив одну ногу вниз, а другую закинув вверх, тебе было уже все равно, что он сделает, только странно было, что Томас так резко поменял решение, но ты не боялся ни боли, ни последствий, подходя к черте, за которой человек утрачивает способность думать и становится совокупляющимся животным.
Ты лежал и держал руки на бедрах, оставался шаг до цели, но ты не мог его проделать сам – твой любовник был рядом, но еще немного, еще...
Томас пододвинулся поближе и погладил твой напряженный живот, бедра, спокойными движениями.
- Какой ты красивый, Билли.
Ты уже не мог говорить, только стонал и пытался во что бы то ни стало не кончить, но секунды бежали и разрядка была неумолимой, ты чувствовал, как сейчас из тебя брызнет сперма, ощущение было странным, ведь ничто и никто тебя не стимулировал, ты просто лежал рядом со своим любовником, который ласкал твои бедра, не прикасаясь к члену, и сладкая предоргазменная нега уже начала захлестывать твое сознание. Ты выгибался, напряженный, желая излиться, отдать накопленное, абсолютная потребность, как никогда чувствуя свой член, он жил своей жизнью, решая сам, когда кончить, и все попытки его остановить провалились.
- Билл...
Томас позвал и немного притормозил тебя на самом краю. Вы смотрели друг другу в глаза, карие в черные, не отрываясь, и вся его любовь была во взгляде, он тихо сказал:
- Билли... Кончай.

И ты кончил, со стонами, почти криками, в большой дорогой машине, стоящей в пробке на одной из улиц Гамбурга.

22



Собрание прошло спокойно, главным образом потому, что тебя волновал только Том, и то, что было недосказано им раньше, дома. Путаница в мозгах только усилилась, ты старался не отвлекаться и концентрироваться на том, что говорит начальство, но каждую минуту возвращался к вашему с братом разговору, к своим переживаниям, к печальным глазам Тома, к недоговоренностям и сомнениям. Вы не говорили, но переглядывались, любой жест был наполнен смыслом, ты протягивал руку, а он протягивал свою, вы смотрели в разные стороны, но как никогда были единым организмом. Но, чутко прислушиваясь к брату, ты пропускал мимо ушей слова продюсеров и менеджеров, строго говоря, ничего нового они не говорили, просто суммировали информацию и делали выводы. Это собрание было больше нужно им, чем вам, со своей задачей группа справлялась, завоевание Америки шло по плану, быстро такие вещи все равно не делаются, тур обещал быть пусть не самым успешным - успеха 2006 года не повторить, но планируемые суммы были реальными.

Петер громко сказал:
- Билл? Ты меня слушаешь?
Ты вздрогнул и посмотрел на него. Рядом с Хоффманом сидел Дэвид и укоризненно на тебя смотрел.
- Извини, задумался.
- Тебе не интересно узнать, какие акции запланированы в Штатах?
- Интересно. Я слушаю.
- Что-то не видно. И не забудь, твое желание получить в распоряжение отдельный автобус выполнено. Что ты пообещал, помнишь?
- О... Не ной, я идеальный артист. Старательно работаю, не пью, наркотиками не балуюсь...
- Да, и еще слишком высокого о себе мнения. Билл, помни - только работа, упорство и стремление к цели привели вас на то место, которое вы сейчас занимаете в шоу-бизнесе, так что, будь добр, не изменяй своим привычкам, или этот разговор перейдет в другую плоскость...
- Такая лекция только из-за того, что я немного отвлекся!
- Не спорь. Слушай внимательно.

Ты сделал над собой усилие, выкинул на время проблему Тома из головы и прислушался к тому, что говорят продюсеры, постепенно включаясь в разговор. Группа, музыка, гастроли - это было важным, не важнее брата, но уж точно важнее, чем любовник.

Собрание подошло к концу, все высказались, Бенжи достаточно поулыбался голливудской улыбкой, основные моменты прояснились. После собрания вы вчетвером, Дэвид, Бенжи и охрана поехали осматривать готовые к туру автобусы. Если уж предстояло пахать, то в комфортных условиях, с каждым годом они все улучшались, и это было большим плюсом.

Дальше была студия и более конкретные задачи, в которые сразу же по приезду вы окунулись, но быстро расслабились - последние репетиции прошли успешно, оборудование было в порядке, со стороны группы не возникало проблем. Единственное, что немного беспокоило - твое горло, которое нельзя было напрягать из-за недавно перенесенного ларингита. Завтра вы с утра вылетали в Берлин для встречи с Юниверсал и Франком Бригманом, а для тебя был намечен дежурный осмотр у врача, на всякий случай, хотя ты и так знал, что нужно беречь голос, разогреваться перед выступлением и поменьше болтать. Все пункты выполнять было трудно, последний - невозможно.

Так быстро закончился перерыв между активными гастролями, но столько случилось за это время, как будто целый год уместился в одну неделю, а вся любовная биография – в одну ночь...

Ты сидел в своем закутке, держа в руках тексты песен на английском, и слушал в наушниках правильный вариант их произношения, в который раз, когда кто-то подошел, ты обернулся - это был Дэвид, по его жесту ты выключил плеер и спросил:
- Что такое? Я работаю, между прочим.
- Билл, надо поговорить.
- Да. О чем?
- О тебе. Или ты думаешь, я ничего не знаю?
- Знаешь? О чем?
Его слова поразили тебя, что он знает? Ты так старался скрыть свою личную жизнь ото всех, что был уверен - правду знает только Том.
- О тебе. И еще об одном человеке.
Дэвид сел рядом с тобой и смотрел пристально, прямо в глаза. Ты отвел взгляд.
- О каком?
Лучше поиграть в простодушие, пока это возможно.
- Томас Краних, архитектор.
- И что?
- Это ты мне сейчас расскажешь, что между вами происходит.
Ты разозлился.
- Так, послушай. Мне уже 18 лет, я имею право на личную жизнь, обнародовать свои отношения я не собираюсь, так что у тебя не может быть ко мне никаких претензий. Ведь важно только то, чтобы все оставалось в секрете?
- Билл. Сегодня было собрание. - Дэвид положил руку на спинку диванчика и многозначительно помолчал. - Ты думал о чем-то своем и не уделял внимания обсуждаемым вопросам. Помнишь, о чем мы говорили? Это профессиональное отношение к делу? Ответь мне.
- Я просто задумался. И все. Не надо из этого раздувать проблему.
- Впереди новый тур. И Америка. Именно сейчас тебе нужна трезвая голова и предельная сконцентрированность на деле, а все личные дела придется оставить в Гамбурге.
- А я думал не о Томасе...
- Это не важно! Абсолютно не важно, о чем именно ты думал, ты отвлекся, и это плохой признак, такого раньше не было. Пойми, сейчас приходит этап, когда многие молодые команды ломаются, успех есть, идет эйфория, и можно расслабиться, а расслабление ведет к провалу.
- Дэвид, ты уже сто раз это говорил. Вспомни хоть раз, когда моя несуществующая личная жизнь помешала работе? Ну?
- Вот и я не хочу, чтобы это произошло.
Ты фыркнул и встал.
- Я четко понимаю, где личная жизнь, а где работа, Дэвид. Мы едем в тур - все, когда я с ним увижусь, и где - неизвестно, и он тоже это понимает. Если у меня будет выходной, и Томас сможет со мной встретиться, то мы увидимся. Вот так. Поэтому ни у кого из нас нет никаких отношений - нормальных! - никто не будет такое терпеть...
Дэвид тоже стал.
- Билл, не заводись. Я пришел не ругать тебя. Вам нужно всем как-то расслабляться, каждый делает это по-своему. Когда я увидел, что Краних тобой заинтересовался, то сразу понял, что он своего добьется.
- Ты удивлен? Что у меня мужчина?
- Это ты у него, а не он у тебя, Билли...
- Пусть будет "мы друг у друга".
- Ну, такого точно никогда не случиться. Я не лезу к тебе в душу, мне не нужны никакие подробности. Что я хочу узнать: ты планируешь продолжать ваши отношения? Что он собирается делать? Вы уже обсуждали, или ты выдал свой вариант?
Ты стоял, скрестив руки на груди, и думал о том, что просто не представляешь, какими они будут, эти отношения.
- Дэвид... - ты помолчал, собираясь с мыслями. - Я не знаю. Он... уникальный человек. У нас не только секс, но и дружба, мне с ним легко и интересно. Это мой "человек". Что еще сказать? Будет тяжело долго не видеться. Сегодня вечером мы с ним как раз собрались обсудить наше будущее. Не знаю, может у него будут какие-то свои идеи, но я не догадываюсь, что еще можно придумать.
- Билл, а как Том?
- Ревнует, конечно, но я думаю их свести, пусть пообщаются.
- А если Краних...
- Дэвид! Какое бы мы решение не приняли, наши отношения не будут мешать моей работе!
- Да, понял. Еще один вопрос...
- Ты, что, не слышал? Мы любовники, и не надо так кривиться. Я не гей, в худшем случае бисексуал, и вообще, нужно быть более терпимым и открытым к новому.
- Ладно, все. Обязательно скажи завтра, к какому решению вы пришли.
- Он ничего не расскажет, он, как и я, хочет все держать в тайне. Это только наше личное дело! - почти прокричав последние слова, ты выбежал в коридор, оставив Дэвида, раздраженного и ворчащего.
- Ну, я думаю. Как раз по этому поводу я совершенно не волнуюсь. Альфред Бауэр не промолчал бы, да и Марио Пазолини будет просто в восторге, если узнает правду...

Ты действительно разозлился и пошел срывать злость, на ком придется, но все чувствовали твое состояние и уходили от греха подальше. Пришлось хлопнуть дверью и запереться в ванной комнате. Ты стоял перед зеркалом, рассматривая свое лицо, и думал, что Дэвид прав, и от этого бешенство становилось сильнее.
Выйдя из ванной, ты натолкнулся на Густава, который стоял возле двери, видимо, ожидая своей очереди. Он был серьезен, даже чересчур. Он не боялся твоих вспышек ярости, и за годы вашей дружбы научился отвечать, но и ты старался его не доставать - тихий, спокойный Густав был на многое способен, как-то не хотелось оказаться в больнице с переломами.
Он посмотрел на тебя как на душевнобольного и сказал:
- Билл, не забывай иногда оглядываться по сторонам.
Ты вздрогнул. Густаву случалось говорить странные, но мудрые слова, которые действовали отрезвляюще.
- Ты о чем?
- Я в прямом смысле. Оглядывайся иногда по сторонам и перестань думать только о себе.
- Да... Я эгоист, ты об этом?
- Об этом.
- Только не ты, Густав, меня уже достали сегодня. Я пошел. Все, признаю свою вину.
- Я хотел тебе это сказать.
- Спасибо. Можно идти? Или ты продолжаешь лекцию?
- Билл, просто подумай.
- И оглянись вокруг, понял. Иди, свободно.

Густав покачал головой и похлопал тебя по спине, проходя мимо в открытую дверь ванной, а ты вернулся к парням, немного успокоившись. Георг закричал при виде тебя:
- Билл! Ты чего меня напугал? Том все рассказал.
Они сидели рядом на диване, курили, и Том явно успел придумать какую-то байку для Георга, когда он начал приставать с расспросами.
- Да, все выяснилось. Что-то я начинаю по пустякам заводиться.
- Иди к нам.
Георг потащил тебя на диван и усадил между собой и Томом. Том подвинулся, но все равно ты уселся на его левую штанину и кусок футболки, потеряв бдительность.
- Только не предлагайте мне курить. Я решил бросать.
Том поддакнул:
- Да, в который раз.

Все засмеялись и напряжение спало. Дальше день пошел еще спокойнее, плавно переходя в вечер, и ты понял, что можно ускользнуть под каким-то правдоподобным предлогом. Но сначала необходимо было договориться о встрече. Ты выбрался на кухню и набрал нужный номер.
- Томас?
- Билл? Как дела?
- У меня все нормально. - Немного нужно пококетничать... - Ты не рад меня слышать?
- Рад, очень рад, просто весь в делах, примерно через час освобожусь.
- Хорошо, я заеду туда, где ты находишься, позвоню, и ты выйдешь. Подойдет?
- Да! Примерно через час?
- Примерно так.
- Договорились.
- Вот и отлично.
- Томас?
- Да?
- Ты меня любишь?
Он рассмеялся.
- Конечно, я тебя люблю, мой милый. Я очень тебя люблю.
- Я тебя тоже. Тогда жду твоего звонка?
- Хорошо. До скорой встречи.

Ты еще немного постоял, раздумывая о приятном вечере, а может быть, и ночи, ожидающих тебя. Как легко к такому привыкнуть, и как больно будет отвыкать...
Следующий час ты присутствовал в студии чисто формально, весь уже в мыслях о Томасе. Дэвид поглядывал в твою сторону, о чем-то догадываясь, но ты не реагировал на его взгляды. Пока есть время, надо брать то, что предлагает судьба.

В конце концов, зазвонил мобильный 5-й симфонией Бетховена, которую поставил ты на Томаса, раз уж он оказался любителем классики. Ты сбил звонок и объявил, что уходишь, уже не заботясь о поводах и отговорках, равно как и об объяснениях. Никто не ответил, что им было сказать? Георг удивленно смотрел на тебя и порывался что-то выяснить, но так и не собрался с мыслями. Том поднялся и пошел за тобой проводить.

Вы стояли у входной двери, Том курил свои Мальборо и сбивал пепел в пустую кружку, одна из его привычек, которая бесила тебя, ведь обычно Том был очень аккуратным и чистоплотным.
- Ты поедешь к нему домой?
- Нет. Мы же договорились, помнишь?
- Ты хочешь поехать? Езжай, я не против.
- Нет, я же говорю! Ты не рассказал мне все, мы с ним поговорим о нашем будущем, и я вернусь, тогда ты мне все выложишь.
Том прищурился.
- Будущем? Какое у вас может быть будущее? Ты шутишь?
- Том, я понимаю, но можно найти способы. Условия для встреч. Это мы и будем обсуждать.
- А, понятно. Удачи.
Ты почувствовал, что снова начинаешь выходить из себя.
- Послушай, мой милый братик, я ничего уже не понимаю, но не сделал ничего такого, чтобы ты таким тоном говорил о моем любимом человеке, о наших с ним планах. Ты что, стал предсказателем, и все знаешь наперед?
Том ответил:
- А ты подумай сам, как я должен к нему относиться? Мне сказать ему - "как я рад, что ты трахаешь моего брата, который почти в два раза младше тебя?"
- Вопрос не в возрасте, - ты нахмурился,- а почему бы и нет? Почему бы тебе за меня не порадоваться?
- Потому что это не нормальные отношения.
- Так! Том, только я знаю, хорошо мне или нет, и мне хреново, когда мой брат меня ни капельки не поддерживает.
- Я поддерживаю. Иди. Поговорим вечером.
Ты вздохнул и натянул капюшон на голову.
- Так уже лучше.
И открыл входную дверь. Том окликнул:
- Билл!
Ты повернулся, придерживая дверь рукой. Брат снова посерьезнел и выглядел довольно грустным.
- Билл, пользуйся презервативами.
- Том... Я тоже тебя люблю!
Он кивнул, принимая признание. Что-то вы слишком часто стали признаваться друг другу в любви и обсуждать чувства, раньше хватало молчаливого обмена взглядами...

Ты спустился вниз и вышел к дороге. Знакомая машина, черный Астон Мартин, стояла по другую сторону улицы.

21


Том. 58 пропущенных звонков.

Понимание пришло сразу. Вот оно, объяснение непонятной тревоги и тяжелого предчувствия. Совесть напомнила, что ты не выслушал брата и уехал, а он хотел с тобой поделиться... Чем? Что с ним такого могло случиться? Ты всегда ставил его в известность о своих делах, а он тебя о своих... Да, и дела эти были, в основном, общие, за исключением девочек. Девочки? Нет, откуда, и не сказал? Ты покачал головой и набрал Тома. А он просто не отвечал. Не слышал звонка? Или посеял мобильник? Где? Там, куда ездил ночью?

Вы с Томом не особенно верили в этот бред про близнецов, что они все друг друга чувствуют, что это как телепатия, и тому подобное. Вы оба были по натуре скорее рационалистами и скептиками, да и идея о том, чтобы читать мысли друг друга, казалась слишком неприятной: и так всегда вместе, теперь и мысли будут общими? Вот наглядное подтверждение бредовости этой теории – твой брат-близнец звонил 58 раз подряд, сейчас не отвечает, а тебе и в голову не приходило, что что-то происходит.

Ты позвонил еще раз. И еще. И так много раз подряд. Без толку. Вот и Том так же хотел с тобой поговорить, но ты выключил телефон и он не смог дозвониться. До дома еще было далеко, хотя ты и не идеально ориентировался в городе, на всякий случай решил спросить водителя, и он сказал, что еще недолго, и вы будете на месте. Последний раз набрал Тома, опять включилась голосовая почта, толку не было. Твердое стекло окна в машине холодило кончики пальцев, ты подул и нарисовал сердечко и имя "Том" в середине. И сразу же задумался, кого ты имел в виду. Обоих, наверное, каждого любишь по-своему. Том, конечно, ревнует. Вы всегда ревновали к девочкам друг друга, старались никогда не уделять им больше внимания, чем вашим внутриблизнецовым отношениям. Том ревнует, тем более, он заревновал сильнее, ведь теперь вы с Томасом как бы официально вместе, и брат для вас третий лишний. О, но скоро придется ревновать Томасу, он будет в ярости, если брат будет выходить для тебя на первый план. Или нет? Ты вспомнил, что Томас хотел поговорить о Томе. Все ясно, он тоже понял вашу сложность, он умный.

Ты размышлял о будущем, но разумные доводы не облегчали тревогу. Что мог сделать Том ночью, и зачем ты ему был так нужен? Напрашивалась мысль о частично приятно проведенной ночи в компании с бутылкой и друзьями. Том напился и решил сообщить что-то суперважное, потому и звонил. Да, скорее всего так. Пить один он не стал бы. Значит, как минимум, с ним был Георг. Кто еще?

Георг быстро ответил на звонок довольно бодрым голосом.
- Да.
- Георг, ты не пил вчера с Томом?
- Пил? Почему я должен был с ним пить?
Странно.
- А с кем еще?
- Не знаю. Стоп. – Георг немного помолчал, собираясь с мыслями. – Он звонил. Что-то идиотское спросил и попрощался до утра.
- Что?
- Не помню. Чушь какую-то. Честно говоря, он не вовремя позвонил, я был слегка занят.
- О, Георг, ты ведешь такую активную сексуальную жизнь! Ладно. Давай, увидимся на собрании.
- Хорошо, смотрите, не опоздайте. Слушай, а зачем ты спрашиваешь? Тома привезли под утро пьяным? И тебя не было с ним? Или что? Вы же всегда вместе?
Ты импровизировал на ходу:
- Я фильм смотрел и не хотел никуда идти. А он поперся куда-то, мы немного поругались. Да, а теперь пьяный, то есть, похмельный уже, лежит.
- В засосах и помаде?
- Да нет, вроде.
- Ну, с кем он мог? Разбуди и спроси.
Ты давно уже не врал лучшим друзьям, и на душе было противно.
- Не хочу рисковать жизнью.
- Ага, знаю я ваши ссоры. Тогда держись, расскажешь потом.
- Хорошо. Да встречи.
- Чао.

Наврал, и без толку, ничего не прояснилось. Тревога не отпускала, а простые объяснения казались слишком очевидными и неподходящими. Беспокойство переросло в уверенность, что Том попал в какую-то историю. Несмотря на общую рассудительность, его иногда заносило, обычно в плане алкоголя, любым наркотикам Том предпочитал бутылку водки, впрочем, как и ты. Не часто, нет. Но если предпочитал...

Ты с нетерпением вглядывался в дорогу, ожидая увидеть свой дом. Наконец-то вы приехали, и ты выскочил из Астон Мартина, на бегу прощаясь с водителем Юргеном. Ты спешил и боялся, хотелось скорее увидеть брата, и как-то не возникало сомнений, что Том дома. Ты отпер дверь, но не торопился открывать, глубоко вдохнул, подышал, успокаиваясь, и только тогда вошел. В квартире было тихо. Ты медленно повернул голову и посмотрел на тумбочку. Ключи есть. Том дома. Ощущение было, как в фильмах ужасов – вот сейчас набросится из-за спины маньяк... Спокойно.

Ты снял куртку и пошел к Тому в комнату. Увидел брата, лежащего на кровати, спящего, и, что самое удивительное, пьяного, точнее похмельного – рядом с кроватью стояла пустая бутылка. Он что, всю выпил? Тревожный трагизм сменился комиксом.

Ты стоял возле кровати и кивал головой, ругая себя за мнительность. Их надо свести, пусть поговорят, и Том успокоится. Вам обоим всегда нужна была ясность в делах, а тут ситуация непонятная, вот брат и не может найти точки опоры.
Часы показывали начало первого. Надо собираться потихоньку. Ты подошел поближе и подергал его за руку, вдруг... Безрезультатно. Пришлось принимать решительные меры – идти в ванную, мочить холодной водой полотенце и прикладывать к спине Тома. Он глухо замычал и попытался сбросить твою руку, но ничего не вышло, ты закричал:
- Подъём! Вставай, Том!
И сразу отошел от кровати на приличное расстояние. Если бы было время, ты бы дал ему проспаться, но как раз времени сейчас не было.

Том медленно и неуверенно приподнялся и сел на кровати, опустив голову. Ему было плохо, но ты подумал: сам виноват. Вернулся в ванную, поменял холодное полотенце на горячее, вытер брату лицо и шею, он благодарно простонал и уткнулся тебе в живот. Так ты постоял немного и погладил Тома по голове, путаясь пальцами в дредах.
- Томи... Иди мыться, полегчает.
Он не реагировал.
- Я не могу так все время стоять. Мне надо переодеться, и тебе, нам нужно ехать. Том, ты слышишь?
Том прошептал:
- Не кричи. Помню.

Он был странным, непохожим на себя, даже в похмелье. Ты оторвался, держа его, чтобы не упал, и пошел к себе, время поджимало. Оглядываясь, когда выходил из комнаты, ты увидел, что Том встал, он спал, как был – в футболке, штанах своих безразмерных, с дредами, завязанными в хвост. От него пахло только спиртным, но больше ничем, как будто он пил в одиночестве, и перед этим помылся. Это было странно, но ты решил, что поговоришь с братом после собрания, и все выяснишь, но уж этот разговор будет долгим... Хотя кое-что нужно знать сейчас, пусть только Том приведет себя в порядок.

Успокоившись насчет брата, ты помылся, переоделся и выбирал, какой надеть браслет, когда услышал шум воды в душе – Том пошел мыться. Ждать не хватило терпения, и ты пошел к нему. Привычно толкнув дверь рукой, чуть не вывихнул сустав – дверь была закрыта. Ты в ступоре стоял перед ванной. Никогда вы не закрывались друг от друга, конечно, уважали некоторые личные моменты, но в принципе, закрывать двери было не принято. Что это значит? Ты закричал, перекрывая шум душа:
- Том! С тобой все в порядке? Ты закрыл дверь!

Он ничего не ответил. Ты покорно ждал, когда Том закончит все свои дела, и думал, что он там прячет. Зачем бы брат закрывался? Наконец-то двери открылись, и вышел Том, какой-то потухший, усталый и не в духе.
- И?
Ты не мог больше терпеть, хотелось броситься к Тому на шею, обнять и задушить за все беспокойство. Он молчал, не глядя в глаза, и сворачивал полотенце в аккуратный кирпичик.
- Том? Что случилось? Ты мне звонил.
- Ты уже переоделся.
- Да, ты, я вижу, тоже. Зачем ты закрыл дверь? Так странно. С каких это пор ты пьешь в одиночестве?
- Так, захотелось. Тебя не было, Георг был занят, с кем пить? Густава, что ли, просить?
- Не смешно. Мне вообще не смешно. Все же было нормально вчера?
- Билл, я не хочу... не могу сейчас говорить с тобой. Давай, после собрания обсудим все, хорошо?
- Да, но...
- Так будет лучше, я просто не в состоянии.
- Да...
Ты не выдержал и обнял брата, привычно зарываясь носом в теплую шею, впитывая его родное тепло, дреды щекотали лицо, все как обычно, все хорошо... Ты просто не мог держать больше в себе свою радость.
- Том! У меня все так прошло замечательно! В сто раз лучше, чем я думал! Просто супер-супер! Он такой опытный, я два раза кончил ночью и один раз утром, и это было улетно, я никогда, просто никогда такого не переживал, это был мой самый лучший секс в жизни! Я тоже кое-чему научился! Да, в чем прикол был: я согласился на анальный секс, а он сказал, что мы не будем им заниматься, что он не хочет причинить мне боль, представляешь? Я уже решился, а он меня обломал, но он прав, ты знаешь, как он рассказал, что не все так трахаются, это необязательно, мы только оральным сексом занимались, ну, сосали друг у друга, это был полный кайф... Хочешь знать, что я делал? О, я такой развратный оказался! А что он со мной делал... Том? Отвечай!
Ты посмотрел на брата, вглядываясь, ища понимание и одобрение. Он смотрел в сторону и не шевелился, уйдя в свои мысли, но всей душой ты чувствовал его состояние – шок, Том что-то очень сильно переживал, но молчал и не высказывал, его карие глаза казались огромными, и очень печальными. Ты снова обнял брата и еще раз спросил:
- Что случилось, Томи? Неужели ты мне не расскажешь? Я же тебе все рассказываю, видишь...
Том почти прошептал:
- Ты же говорил, что можешь попробовать. А потом – что хочешь. Его, Краниха. Ты сам это сказал.
- Да, все правильно.
- Тогда почему... Он отказался, и все? Сам отказался?
Ты опять отстранился и вглядывался в лицо брата, Том непонимающе уставился на тебя, пытаясь что-то свое выяснить, но ты не понимал его вопросов.
- Том, о чем мы говорим?
Том вздрогнул и сильнее сжал полотенце в руках.
- О сексе. Он отказался?
- Нет, я же рассказываю, у нас был секс.
- Он трахал тебя?
Вот теперь ты был в шоке.
- Томи?
- Он трахал тебя в задницу или нет?
- Нет, я же говорю, чем ты слушаешь, он сказал, что лучше не надо.
Том отвернулся. Ты обошел вокруг него и взял за руку. Он выдернул руку.
- Том?
- Тебе было хорошо?
Его голос звенел от напряжения.
- Да, очень.
- То есть, ты всем доволен и все в порядке?
- Да, мы еще встретимся, когда будет возможность. Мы договорились еще сегодня увидеться, если получится.
- Сегодня? У него будет время?
- Да, вопрос, будет ли у меня время.
- А, да, может быть. Вечером.
- Да. Том. Я уже устал. Говори. Расскажи мне. Ты переживал за меня, но у меня все в порядке. Почему ты так отреагировал? Я ничего не понимаю... Томи?
- Он ничего не говорил обо мне?
- Нет, только то, что нам нужно о тебе поговорить.
- А, понятно.
- Тебе понятно, а мне нет. Ты будешь рассказывать?
Том вздохнул и отвел взгляд.
- Давай, после собрания.
- Я умру от нетерпения, ты же меня знаешь.
- Ничего со мной не случилось.
- Случилось.
- Я напился.
- Один? Это в первый раз, никогда такого не было.
- Все бывает в первый раз.
- Ты никогда не пил в одиночестве.
- Тебя не было, я же говорю. Я тебе звонил, но ты не отвечал.
- Я отключил телефон, извини, я думал, ты поймешь...
- Я понимаю, но очень хотелось с тобой поговорить.
- Не вовремя.
- Да. Все, давай собираться, я хочу еще кофе попить.
- Ты сможешь вести машину?
- Смогу.

И это была правда, Том мог вести машину в любом состоянии. Вы пошли на кухню и сделали кофе. Почему-то в кофеварке кофе получался даже лучше, чем подавали в ресторанах, почему? Это была загадка. Вы сели за стойку с кружками и остатками печенья. Ты не выдержал.
- Том, ты хоть намекни.
Том помолчал, рассматривая кофейную гущу, и ответил:
- Я был не один.
- В смысле?
- Я подумал, что тоже стоит попробовать – раз тебе нравится заниматься с сексом с мужчиной, то и мне может тоже... понравиться.

Ты рассматривал брата новыми глазами. Действительно, почему только я? Может, ему тоже кто-то нравится. Кто?
- Кто? С кем ты был? Что у вас было?
- Ничего особенного не было, свидание.
- Свидание? Ночью? Кто он?
- Билл, не кричи, у меня еще болит голова.
- Расскажи, почему ты молчал?
- Так ничего не было, мы просто познакомились. А вчера я к нему заехал, и мы посидели немного.
Это все? Ты был уверен, что нет.
- Ты что-то не договариваешь.
- Да, есть один момент. Но об этом я хочу поговорить вечером, хорошо? Не доставай меня, Билли.
Ты вспомнил еще один неясный момент.
- А что ты хотел сказать вчера, когда я уезжал?
- Чтобы ты был осторожнее со своим архитектором. Как видишь, напрасно волновался.
- Послушай, это все замечательно, но с тобой что-то случилось, ты бы не стал напиваться в одиночку, если бы ничего не было.
Том наконец-то действительно разозлился.
- Может, тебе и нормально понять, что ты гей, а мне нет!
- Том, о чем ты? Мы оба не геи! Геем от одного раза не становятся, ты разве не понимаешь? Томас сказал, что я вообще не гей, просто набираюсь жизненного опыта.
- "Томас сказал"? Мое мнение для тебя уже не имеет значения?
- Ну, прекрати ревновать, ты же мой брат, ты все равно главнее...
- Не видно, весь последний месяц ты только о нем и думаешь.
- Я влюбился... И он тоже меня любит.
- Он так сказал?
- Да, конечно.
- И все? Он больше ничего не рассказывал?
- Ничего, а что?
Том смотрел на тебя, злой, раздраженный, ты ничего не понимал, но чувствовал, что в чем-то перед ним виноват, да, собственные любовные переживания отвлекли тебя, брат переживал, ты понимал, что бываешь иногда ужасным эгоистом...
Том спросил:
- И что дальше вы будете делать?
- Вот об этом мы с ним сегодня и поговорим вечером.
- Ага. Понял.
- Что понял?
- Все нормально. Знаешь, просто удивительно, как ты иногда видишь только то, что хочешь видеть!
- Что?
- Ничего, все, вот вы поговорите, а потом и мы с тобой поговорим обо всем. Откровенно. Идет?
- Да. Но ты так и не сказал, с кем ты был.
- Сказать?
- Да, скажи.
Он помолчал немного, собираясь с духом. Ты не мог даже представить, кого он назовет. Кого-то из вашей команды? Нет, не может быть, любого уволят просто за намек на отношения. Кто?

- Джанни Лиотти.

И? Имя ни о чем не говорило, стало еще сложнее разбираться в ситуации. Том допил кофе и пошел мыть кружку с видом человека, который все сказал. Ты собрался спросить, кто это такой, но зазвонил мобильный, ты ответил, это был Дэвид, он подгонял вас и предлагал выслать машину, если не поторопитесь. Работа была приоритетом. Надо спешить.

- Том, Дэйв звонит, пора ехать.
- Хорошо, поехали.
Ты дернул его за футболку.
- Вечером поговорим, да? А то я ничего не понимаю.
Том посмотрел на тебя и кивнул.
- Томи, я очень тебя люблю, ты у меня самый главный в жизни, и я у тебя, так всегда было, и всегда будет, и ничто этого не изменит, что бы ни случилось, мы вместе. Обними меня, пожалуйста.
Том слушал внимательно и с радостью обнял тебя, крепко прижимая к себе, и вы так постояли пару минут, впитывая силу друг друга, неразлучные и любящие.
- Билл, я тоже тебя очень люблю, хотя иногда и хочется тебя убить. Убить Билла.
- Ага, мне тоже. Тебя, в смысле.
- Ну, это и есть любовь.
- Это совсем особенная любовь.
- Да, и особенные ссоры.
- У нас так, если мы не ссоримся - это не мы!
- Точно.

Помирившись и настроившись на позитив, вы вышли из дома, Том завел свой шикарный Кадиллак, и вы поехали на собрание, впереди был рабочий день, может быть, если получится, немного любви вечером, и дальше тур, где предстояла только работа - музыка, любимое занятие, и романтическим встречам оставалось мало места и времени.

19

Ему было уже безумно тяжело сдерживаться, он вытерпел все твои неумелые ласки, разговоры и смех. Пора было переходить к делу. Ты наклоняешься, собираясь достойно ответить своему любовнику, но он останавливает тебя.

- Так будет неудобно, держать на весу голову тяжело. Лучше сядь.
Ты послушался, устраиваясь поудобнее, и приблизил голову к своей заветной цели. Вблизи член восхищал и пугал еще больше. Его запах возбуждал, но не отталкивал. Ты думаешь, что бы было, если бы он плохо пах, и понимаешь любовь Томаса к чистоте. Все, давай. Ты высовываешь язык и проводишь им по стволу, вверх и вниз, так пару раз, удивляешься шелковистости тонкой кожи, на ощупь все совсем по-другому, член горячий, и под нежной кожицей пульсирует твердая сердцевина, налитая кровью. Все вроде бы такое же, как у тебя, но больше и толще, и это возбуждает. Ты думаешь о том, как выглядишь со стороны, жаль нет зеркала, ты бы посмотрел, хрупкий худой парень делает минет взрослому мужчине с большим членом...

Он останавливает тебя.
- Подожди...
- Я неправильно делаю?
- Нет, просто лучше, если я буду направлять тебя.

Он берет свой член и проводит им по твоему лицу, ты думал, что не умеешь краснеть? Горячая головка ласкает твои брови и закрытые глаза, нежные щеки и нос, спускается к губам, но уходит снова вверх, и так несколько кругов, пока ты не догадываешься открыть рот и впустить в себя это сокровище... В твой нежный рот с пухлой нижней губкой проникает сначала только головка, и ты думаешь, что остальная часть уже не влезет.

- Облизывай головку, чтобы было как можно больше слюны.
Ему уже трудно говорить, часть слов он выдыхает, а не произносит. Ты стараешься лизать и сосать головку, не соображаешь, как нужно задействовать металлическую бусинку пирсинга, старательный ученик просыпается в тебе, упорно трудишься, прислушиваясь к его стонам и чувствуя собственный член, возбужденный и пульсирующий. Он срывается и начинает двигать бедрами, теряясь в своем наслаждении, овладевая твоим ртом уже при помощи члена, а не языка. Тебе кажется, что проходят столетия, новые ощущения поглощают, не всегда удается подстраиваться под его движения, и явно не получается навязать свой ритм, ты понимаешь, что он все-таки имеет тебя, пусть таким образом, но он в тебе... На самом деле весь процесс продолжается недолго – он слишком долго сдерживался. Начинает кончать, ты понимаешь, что сейчас произойдет, но не можешь ничего предотвратить и не хочешь отстраняться, горячая сперма течет тебе в рот, ее много, слишком много, он запоздало понимает, что кончает тебе в горло, вынимает член, продолжая спускать, не в силах ни остановится, ни отойти, и ты весь в сперме, лицо и грудь, ошеломленный, шокированный и обиженный. Он падает на кровать, полностью опустошенный.

Ты ложишься рядом, но сразу вспоминаешь, что делал он, и идешь в ванную взять свежее полотенце и умыться. Из зеркала на тебя смотрит парень, которого с большим успехом можно было бы принять за проститутку, голый, измазанный в сперме, со стоящим членом. Ты опираешься на умывальник и рассматриваешь себя, развратно улыбаясь, убираешь волосы с лица, смываешь сперму и промываешь рот. Какой хорошенький, и ничем не изменить, во всем хорош, даже в таком виде. Еще немного крутишься, восхищаясь собой, потом приходит новая идея, и ты принимаешься размазывать оставшуюся сперму по всему телу, особенное внимание уделяешь члену, возбуждаясь все сильней, начинаешь дрочить, о тебе ведь больше никто не подумает, так и стоишь, поглощенный увлекательным занятием, пока не слышишь удивленное "ох!" за спиной. Томас стоит на входе, держась за ручку двери, и на его лице неподражаемое выражение. Тебе удалось тоже его удивить, как мило.

Спрашиваешь:
- Мне продолжать, или ты так и будешь стоять на месте?
Замашки привередливой принцессы вернулись быстро, несмотря на пассивный минет. Твой любовник подходит ближе, становясь за спиной.
- Так вот что тебе нравится... Надо было сказать.
- Что?
- Эксгибиционизм.
- Да ладно тебе, я даже слова такого не знаю.
- Тебе нравится выставлять напоказ свое тело.
- Ну, это не новость. Все артисты такие, это часть профессии.
- Но тебя это возбуждает?
- Да! Я так часто мастурбирую, перед зеркалом...
Смущаешься, может он считает это отклонением, это же не совсем традиционно...
- Ты очень красивый.

Понимаешь глаза и встречаешься с ним взглядом в зеркале. Он улыбается, счастливый и довольный, ты чувствуешь задом его еще спокойный член. Улыбаешься в ответ, он протягивает руки и обнимает тебя, и вы застываете в такой позе ненадолго, любуясь друг другом. А потом он опять берет дело в свои руки, в прямом смысле: начинает дрочить твой член. Ты получаешь подтверждение тому, что еще не разучился краснеть, твои щеки покрываются румянцем, отчего ты становишься еще красивей и соблазнительней. Движения его опытной руки становятся все более резкими, он устанавливает четкий ритм, от которого подгибаются ноги, но ты не упадешь – крепкая рука держит тебя.

Ты пропадаешь в своем отражении, раздваиваешься, тонешь и умираешь, это так эротично, так развратно, ты даже не мог предположить, что твои игры наедине с собой превратятся в это шикарное действо. Ты чувствуешь себя невыносимо распутным и сходишь от этого с ума, трешься в такт его движениям своей попой об его уже напрягшейся член, он ускоряет темп, и ты в ответ все сильнее вжимаешься, так, что головка трется о твою дырочку, еще мокрая от спермы, идеальная смазка для данного случая. Ты стонешь все громче и громче, не отрывая глаз от зеркала, он начинает постанывать, вы двигаетесь как единый организм, чудом держа равновесие, и ты не выдерживаешь, приближаясь к точке невозвращения, еще сильнее вжимаешься попой в его член, не контролируя себя, и кончаешь, долго и неимоверно сладко, он не отпускает руку, выжимая из тебя все соки, выдаивая, опустошая...

Тяжело дышишь и опускаешься на четвереньки, почти падая, но не упав, прогибаешься, опустив голову вниз, как бегун после марафона. Так и стоишь, пока не приходишь в себя, постанываешь от переполненности чувствами и ощущениями, осторожно трогаешь член, стараясь не касаться чувствительной головки, боже, какое чудо, сколько удовольствия можно из него извлечь... Он как инструмент, нужно только знать, как играть на нем.

Постояв так еще немного, ты увидел Томаса перед собой, он все время был рядом, просто ты не ощущал его присутствия.
- Что мне с ним делать?
Он держал в руке свой член, такой же возбужденный, как и в первый раз. Ты даже не думал, все вышло как-то само собой. Поднявшись, ты взял его член за основание, открыл рот и впустил внутрь этот бесподобный подарок и принялся скользить губами вниз, а потом вверх, слюны было предостаточно, ты помнил его предупреждение. Уже более опытный, чем перед этим, стараясь не подавиться, ты увлеченно сосал, языком лаская головку, пытаясь взять член в рот полностью, конечно же, это не удавалось. И Томас догадался о твоем намерении, он осторожно остановил тебя и сказал:

- Не получиться, он слишком большой, и нужно лечь. И нужен опыт. Да, и не важно совсем. Самая чувствительная часть – головка, ты же знаешь, нужно работать языком... Билл, не старайся. Не надо. Мне и так хватает того, что ты делаешь, я могу кончить, просто глядя на тебя...
Это была сладкая похвала, но ты все равно сказал, откинувшись, обозревая рабочую площадь.
- Но я хочу сосать. В этом что-то есть, я еще не разобрался, но мне нравится.
- Хорошо, только займись головкой, не пытайся заглотать весь член целиком.
Он улыбался, довольным твоим рвением, и положил тебе руку на голову, когда ты вернулся к прерванному занятию. Резко стало неприятно.
- Убери руку, не надо.
- Извини, я не знал, что тебе не нравится.
Ты приподнял бровь.
- Я и сам не знал... То есть, не то, что мне неприятно, просто ты давишь и мне тяжело сконцентрироваться.
- Хорошо, продолжай.
- И можешь стонать погромче, я люблю, когда кричат, сам тоже кричу.
- Я слышал, это было великолепно...

Во второй раз он тоже кончил быстро, твои дикие танцы довели его до бешеного возбуждения. Ты упрямо подставил рот, проглатывая сперму, и ее тоже было много, не так много, как в первый раз, но все равно все проглотить ты не сумел. В каком-то странном состоянии ты терся о член, размазывая по лицу остатки спермы, понимая, что теперь будешь обожать минет и вкус спермы, как совершенно особенное занятие, как акт поклонения и любви, самый интимный поцелуй, самую нежную ласку, бесконечное восхищение членом, перерастающее в обожание...
Томас упал на колени, отдыхая, успокаиваясь, его частое дыхание так тебе нравилось, вот до чего ты его довел, вот так... Ты провел рукой по его груди, там, где сердце, но он взял твою руку и повел ее вниз, к бедру.

- Вот здесь бедренная артерия, тут пульс лучше слышно. И место поинтересней.
- А у меня?
Ты прижал пальцы к идентичной точке у себя на теле, чувствуя биение двух сердец: его, частое и сильное, и твоего, более спокойное и размеренное. Так вы и сидели, глядя друг на друга, а потом начали целоваться, сладко и нежно, со вкусом его спермы, и Томас не прерывал поцелуя, он не обращал на это внимания, вылизывая твои губы и лицо, шею и грудь. Ты решил ответить тем же, но заметил, что член не вымыт, наклонился и принялся вылизывать как сам ствол и головку, так и яички, бедра и лобок.

- Что ты делаешь? Билли, не надо, я сейчас помоюсь.
Ты на секунду оторвался.
- Мне нравится.
- С ума сойти! Кого я собрался учить? Ты бесподобен, мой милый.

Но после наведения чистоты походными способами вы все-таки залезли в ванную и побарахтались там довольно долго, тщательно вымывая друг друга, попутно лаская и целуясь. Все так медленно, спокойно, неторопливо, не пропуская ни единого сантиметра тела. Намыливая Томасу бедра и попу, ты не удержался и потрогал пальчиком его анус.
- Ого! Куда тебя тянет, Билл? Хочешь со мной поиграть, раз я не захотел поиграть с тобой?
- У тебя совсем не разработанный, даже у меня больше.
Ты полез к своей попе, потрогал для сравнения, чтобы убедиться. Да, так и есть.
- Глупый, я актив, я никогда не занимался анальным сексом в пассиве, это совершенно не моя роль.
- Да? Ты ж сказал. Что хоть раз нужно попробовать.
- Молодец, уже ловишь меня на слове. Да, нужно, но если к этому есть наклонности.
- А у тебя нет?
- Ты угадал.
- Все понятно.
И вы оба снова засмеялись, брызгаясь и целуясь попеременно.

Вернувшись в комнату, ты ощутил острый голод, и быстро съел весь сыр, поэтому Томас надел халат и пошел на кухню за едой. Он чересчур долго ходил, но ты не рискнул пойти за ним, дом был большой, и ты его не знал, да и не хотелось, чтобы прислуга – если она остается на ночь – тебя видела. Мало ли что.
Лежал на подушках с бокалом вина в руке, отпивал по глоточку и абсолютно ни о чем не думал, наслаждаясь покоем и блаженством удовлетворенного тела.

Вы поели, он принес подогретое мясо - запеченную грудинку, еще сыра и домашний хлеб.
- Не ресторан, но голод утолить пойдет. Хочешь чего-то еще?
Ты доел последний кусок, допил вино, довольно похлопал себя по животу и сказал:
- Все! Я сыт. Хочу спать.
- Вот молодец, мне это нравится. Ложись, день был долгим, уже поздно, ты устал. Спи.
- А ты?
- Отнесу посуду и вернусь.
- Точно?
- Обязательно.
- Хорошо, ненавижу спать в одиночестве.
Он удивился.
- С кем же ты спишь?

Ты понял, что ляпнул лишнее.
- С братом.
- Это какой-то типично близнецовый момент?
- Ну, да, вроде того. Мы просто спим, мы не извращенцы, если ты об этом подумал.
- Нет, просто сразу не дошло.
- Ничего, все путем.
- Хорошо. Ложись.

Он ушел уносить пустые тарелки, бутылку и бокалы, а ты улегся в постель, уютно устроившись, чистый, усталый, удовлетворенный, и медленно начал проваливаться в сон.

Томас вернулся, снял халат, загасил камин и лег рядом.
- Как ты спишь?
Это имеет значение?
- На спине, как все.
- Ясно.

Он просто устроился рядом и взял тебя за руку. Немного помолчав, он вдруг решил немного поговорить.
- Я еще вот что хотел сказать. Я понимаю, что у тебя с братом особенные отношения, но я вижу, что он ревнует, ведь ты проводишь со мной время.
Ты отрезал:
- Он идиот. Давай спать.

Потом в голове прояснилось.
- Как это, "ты видишь"? Где это ты видишь?
- Он мне звонил и спрашивал про тебя, вопросы всякие задавал, даже угрожал мне. Он думает, что я тебя соблазняю и собираюсь изнасиловать, что-то в этом роде.
Ты хмыкнул.
- А разве у тебя не получилось?
Вы опять засмеялись и поцеловались.

- Я уже пьяный. И я хочу спать. Давай спать, а?
- Хорошо, давай, только передай брату, что я не волк, и тебя не съем.
- Он в курсе.
- Вот и ладно.
Ты вспомнил про фильм.
- Ты мне скажешь, в чем там дело?
- Где?
- В фильме. "Табу".
- А ты не смотрел?
- Не было времени.
- Главный герой – Содзабуро Кано, молодой самурай, он бесподобно красив, и в него влюбляются многие другие... самураи. Это сложный фильм, там про многое, но я говорил именно о том, насколько страшна власть красоты. Ах, Билл...
- Я такой же, как и он?
- Ну, не совсем, но ты тоже возбуждаешь в людях сильные чувства, вне зависимости от пола.
- Какие? Любовь?
- С такими, как ты, можно делать что угодно, но нельзя влюбляться. И тем более, строго запрещено любить...
- Почему?
- Это опасно. Можно сходить с ума от страсти. Это естественно. Но если мечтает мужчина, и объектом желаний будет девушка, то жизнь будет крутиться по банальному сценарию. А если в своих фантазиях он будет представлять другого мужчину? Парня, такого юного и красивого, что ему завидуют многие женщины? Красивого сумасшедшей, абсолютной, гипнотизирующей красотой? Что тогда делать? Рискнуть и реализовать свои желания, даже если всегда был стойким гетеросексуалом? Вот тогда нормальная жизнь заканчивается и начинается хождение по краю пропасти своей похоти. И такое переживают многие мужчины, глядя на тебя, сталкиваясь с тобой по работе. А ты привык к реакции, которую вызываешь и не обращаешь внимания.
- Жутко звучит.
- Да, такие страшные рассказы на ночь.
- Это все? Давай уже спать, у меня глаза закрываются.
- Хорошо, спи, Билл. Я люблю тебя.

Ты лежал с закрытыми глазами и засыпал. Но какая-то одна мысль, тревога, мешала тебе почувствовать себя абсолютно счастливым. Что-то, не связанное с сегодняшней ночью, не связанное с сексом... Том. Он что-то хотел, ты так с ним и не поговорил о его проблеме, у него она есть, это точно... Ты пообещал себе сразу же утром поговорить по душам, больше не оставляя на потом. Что же он хотел сказать? Что случилось? Он просто переживает из-за чего-то, или во что-то вляпался? Ох, Томи...
- Том... Том... – тихо прошептал ты, засыпая.

Томас сжал твою руку, поцеловал в щеку и тихо сказал:
- Наконец-то, долго же пришлось ждать...

18

Ты забываешь выдохнуть дым, вспоминая этот момент, и смотришь на него в упор, но не видишь, слушаешь, но не слышишь... Он забирает у тебя недокуренную сигарету, гасит в пепельнице на тумбочке, бросает туда же пачку и тянет тебя к себе, обнимая, гладя по волосам, разделяя с тобой тепло своего тела. Осторожно приподнимает, усаживая на колени, секунда – и он несет тебя к камину, в большое, удобное кресло, где вы устраиваетесь, сплетаясь в новом объятии. Зачем ему так нужно начинать любовную игру в кресле? Что он будет делать? Вопросы потихоньку выветриваются из твоей головы. Ты тянешься к его губам, просишь поцелуя, и получаешь желаемое, растворяясь в ощущениях, уже таких знакомых, но не менее великолепных. Ты сидишь на нем, вас разделяет только бархатная ткань халата, и ничто не может скрыть ни твоего, ни его возбуждения, ты чувствуешь его член, и это ощущение становится сильней и важней, чем поцелуй, хотя целоваться ты можешь бесконечно. Какое прекрасное занятие – заводить его все больше, он перестает притворяться дьяволом-искусителем, начиная, как сам и говорил, брать и отдавать, лаская твое тело, целуя губы, требуя ласки, отдавая ласку...

Ты сидишь у него на коленях, полностью обнаженный, принимая свою наготу как естественное состояние, наслаждаюсь ею так, как до этого только делал наедине с самим собой. Вы отрываетесь друг от друга в очередной раз, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха. Ты закрываешь собой камин – единственный источник света, плохо видишь его лицо, поэтому меняешь положение, садясь боком, обвивая руками его шею, а твой любовник стонет, это уже не ласка, а пытка, просит двигаться аккуратней, а тебе смешно, ты утыкаешься ему в шею носом, принимаешься целовать щеку. Он притягивает твою голову и целует, уже жадно, страстно, крепко, медленно проводя пальцами по твоей груди, минуя соски. Ты хватаешь его руку и прижимаешь к правому соску, трешь, он выдергивает руку и смеется:
- Нет, ты все равно ничего не понял! Куда ты спешишь?
- Я уже не могу! Ты будешь тянуть до утра?
- Да, в 18 лет не до прелюдии...
- Это прелюдия? Мы еще ничего не сделали.

Ты раздраженно смотришь на него, откидывая волосы назад. Он прекращает смеяться и раскрывает пальцем твой рот, дотрагиваясь до языка.
- Где там пирсинг?
Ты вытягиваешь язык.
- Так ты умеешь им пользоваться или нет?
Вздыхаешь, разыгрывая смущение.
- Нет...
- Научишься, ничего сложного в этом деле нет.
- Ты будешь меня учить сегодня?
- Да, думаю, тебе понравится.
Ты коварно улыбаешься, изгибаясь в талии, прижимаясь к нему сильнее.
- Тогда давай... начнем с показательного примера, учитель?..

Он смеется твоей наглости и устраивает поудобней, не упуская возможности хорошенько помять попу, его большие руки на твоих худых ягодицах кажутся просто огромными, да, с ним старая примета срабатывает на все сто. Ты поворачиваешь голову к нему, собираясь уже в открытую требовать, ты же не манекен, а живой человек, в конце концов, но он уже все понял, и степень твоего нетерпения видна по частому дыханию и появившейся на кончике капельке смазки. Осторожно берет и слегка сжимает, еле-еле, и ты стонешь даже от этой малой ласки. Он хватает тебя за руку и тянет к своей груди, понуждая раскрыть халат, понимаешь мгновенно и дергаешь полы в разные стороны, развязываешь узел, обнажая гладко выбритую грудь и пах, большой член просто выпрыгивает наружу, получив свободу. Все так быстро, возбуждение нарастает, но ничего не кажется странным или неприятным, ты тянешься дотронуться, но он останавливает твою руку.
- Если хочешь, чтобы все шло по плану, убери руки.
Такой строгий. Но приятно, что он тоже с трудом себя контролирует, хотя ему явно легче это дается.
- Я хочу потрогать!
- Еще успеешь. Ты хочешь все и сразу, правда? – он улыбается и снова притягивает к себе, прижимая, и ваши тела соприкасаются кожа к коже, ты нестерпимо мучаешься, желая двигаться, тереться об него, член к члену, живот к животу, но он крепко хватает тебя за бедра и шепчет на ухо: - Господи, какой же ты красивый, какой же ты сладкий, мой милый мальчик, самый лучший в мире, прекрасный, никого красивее тебя у меня не было за всю жизнь... Я люблю тебя, Билли... Я так сильно люблю тебя, мой милый...

Ты таешь от его слов, прижавшись головой к его плечу, он нежно ласкает твою спину, заставляя оживать и кричать все нервные окончания твоего тела, его руки медленно спускаются вниз, обхватывают упругие половинки и сильные пальцы проникают между ними, к маленькой дырочке, так наивно раскрытой. Ты замираешь, забывая про все, ты ждешь, что будет дальше, и от его следующих действий зависит многое, очень многое... Он нежно проводит вверх-вниз, от ануса к яичкам, останавливаясь где-то посередине, и легонько нажимая, ты стонешь от самих ощущений и от того, насколько точными оказались твои сны, ты хотел именно этого, именно так, и даже больше. Еще пара движений и... Ты не выдерживаешь и кричишь ему на ухо:
- Я не могу больше! Что ты делаешь? Ты же все понимаешь?

Он отрывает тебя от себя, заставляя встать, поднимается сам, и вот вы стоите рядом, оба голые – халат благополучно упал на ковер – и смотрите друг другу в глаза. Он выше тебя на полголовы, не так уж много, но это означает, что он под два метра ростом, он стройный, ощущение массивности дают мышцы, широкие плечи, все то, что скрывает деловой костюм, но сейчас открыто нескромным взглядам. Совершенно нескромным. Ты восхищен и не скрываешь восхищения, но более насущные потребности на первом плане.

Томас поднимает халат и кладет его на столик, выпрямляется и стоит, ни капельки не смущенный своей наготой. Он в восторге от того, как жадно и похотливо ты его разглядываешь. Ты ноешь:
- Хочу потрогать... – и тянешься к нему, он отступает и с все той же улыбкой протягивает руку, указывая на кресло.
- Прошу садиться. Ученик, вы готовы к уроку?

Дважды просить не приходится, ты буквально падаешь в кресло, оно большое для тебя, ты практически лежишь в нем, держа бедра на краю, так, чтобы доступ был наиболее удобен. Он резко садиться на пол, устраиваясь, ты закрываешь глаза и ждешь его рот, но слышишь суровый оклик:
- Первое правило минета – смотреть в глаза друг другу!

Он приподнимается, рассматривая тебя, что-то ему не нравится, идет к кровати, достает подушку и кладет ее тебе под спину. Так действительно удобней. Ты смотришь на него и ждешь, уже с открытыми глазами. И реальность переворачивается с ног на голову снова. Он дышит на головку, вдыхает и выдыхает твой запах, и еще раз, и следующий выдох попадает на основание, потом лижет головку, потом начинает скользить губами по всей длине. И дальше начинается что-то непонятное, ты перестаешь заниматься определением, что именно он делает и как, ощущения небывалой силы захлестывают тебя, ты начинаешь стонать и не можешь остановиться, он убыстряет темп, чувствуя тебя, понимая, что никаких игр больше быть не может, твой 18-летний член не привык так долго сдерживаться, ты стискиваешь подлокотники, и твой стон сливается в один непрерывный крик, но ты почти не слышишь себя, не слышишь ничего, весь мир забыт, все забыто, есть только твой член, готовый выплеснуть семя, и его рот и язык. Ты забыл, что нужно не закрывать глаза, ты забыл, что можешь контролировать свое тело, никакой контроль невозможен, и когда наконец-то это происходит, ты просто улетаешь, другого слова нельзя подобрать, никакого слова нельзя подобрать, чтобы описать то удовольствие, которое ты переживаешь...

Приходишь в себя от ощущения полета – Томас несет тебя в постель, укладывает на простыни и уходит. Ты только думаешь: куда? Говорить нет сил, горло немного болит, неужели ты кричал? Да, скорее всего, проклятая несдержанность. Первые минуты просто лежишь, теряясь в послеоргазменном полузабытьи, тело медленно возвращается к нормальному функционированию, сознание проясняется. Поднимаешься на локтях и с удивлением смотришь на свой член, уже расслабленный, спокойно лежащий, потерявший отдельную от всего остального тела волю. Ты потный и слабый, руки плохо держат, голова запрокидывается, ты безвольно падаешь на спину, вытягиваясь вдоль кровати.

Это волшебство, так не может быть хорошо. Что он делал? Как он это делал? Почему никогда в жизни тебе не было так приятно? Окружающая тишина убаюкивает, ты лежишь, закрыв глаза, и вернуться в реальность тебя заставляет мокрое теплое полотенце, вытирающее пах, член и промежность. Такой заботливый... Ты раздвигаешь ноги, чтобы ему было удобно, деловитые, равномерные движения успокаивают, но постепенно они становятся ласкающими. Ты поднимаешь колени к груди, полностью открывшись, начиная по новой возбуждаться, а мягкое влажное полотенце, смягчающее напор сильных пальцев, проходит по всем стратегическим точкам, нежно, но уверенно.

- Мой милый, мой красивый мальчик... – он шепчет, повторяя эти слова и другие нежности, и тебе хочется мурлыкать от удовольствия, как котенок, которого впервые приласкали, и он подставляет под ласкающую руку то спинку, то животик.
- Еще, еще, мне так хорошо... – ты говоришь в ответ, запинаясь на каждом слове, тяжело дыша – так быстро.

Он принимает твои слова как команду и продолжает ласки, полотенце сменяют теплые руки, уже более настойчивые, они одаривают лаской все, что попадается на пути: щекочут живот, проникая пальцем в пупок, нежно разминают бока, спускаясь к лобку, сильно мнут бедра и попу, растирая в разных направлениях, вертят тобой, как хотят, проскальзывают между ягодиц и нежно, по кругу, ласкают дырочку, дразня и играя, возвращаются к яичкам, нежно их сжимают и тянут на себя, твое дыхание окончательно сбивается, ты снова в игре, все начинается сначала...

Томас понимает тебя вверх, к себе, держа за подмышки, обнимает и смотрит прямо в глаза, полузакрытые и наполненные такой негой, что он не выдерживает и целует твои губы, щеки, нос, все лицо, потом шею и уши, везде, куда дотягивается, лихорадочно, нетерпеливо, не контролируя себя. Ты улыбаешься, до чего ты его довел. Власть опьяняет, ты протягиваешь руку и проводишь своими длинными тонкими пальцами по его груди, царапая ногтями соски, он стонет тебе в ухо, покусывая шею. Потом резко отрывается и говорит:
- Теперь закрепим пройденный урок...

Его голос стал еще ниже от возбуждения, ты бы слушал его и слушал. Не вдумываясь в его слова, ты смотришь вниз и проводишь головкой своего члена по его стволу, не всегда попадая, соскальзывая, размазывая его смазку, пытаясь играть в его игру. Он стонет еще громче и наваливается на тебя, впечатывая в постель, все происходит слишком быстро, но он не давит своим весом, держится на локтях над тобой и крепко целует еще раз, хозяйничая языком в твоем рту. Обнимаешь его за шею, умирая от блаженства, вы двигаетесь, ты ворочаешься под ним, беспорядочно водишь руками по спине, он переходит с губ на грудь, покусывая соски, на живот, рисуя языком магические линии. Ты уже хочешь, ты знаешь, что он сделает все, как надо, не боишься и не сомневаешься, абсолютно все равно, будет больно – значит, так и надо, только бы завершить, довести до конца, почувствовать его в себе, воплотить в жизнь ночные фантазии, не дающие тебе покоя... Ты спрашиваешь, громко и четко:
- Я хочу. Мы будем?
Он прекращает целовать бедро, поднимается над тобой и удивленно смотрит.
- Нет, мы не будем.
До тебя не сразу доходит смысл его слов, ты ждал прилива радости, благодарность за бесценный дар, а он... в очередной раз удивил тебя.
- Почему?
- Подумай сам. Ты не готов. – Он выравнивается, берет в руку свой член, замирая в классической позе демонстрации мужского достоинства. - Посмотри – ты способен принять мой член?
Ты не понимаешь, что он хочет. Ты же даешь ему то, что он просил? Почему тогда, зимой, он хотел, а теперь нет?
- Почему же ты в первый раз хотел?
Он улыбается вымученной улыбкой.
- Я думал, ты живешь половой жизнью... скажем так, постоянно. И в пассиве. Я же не знал, что у тебя совсем нет опыта. Ты так вел себя...
- А почему сейчас отказываешься?
Ты тоже поднялся и держал его за свободную руку.
- Поэтому и отказываюсь. Ты девственник. В анальном плане. У меня большой член, нужно научиться его принимать, разработать анус, это быстро не делается. Даже если я сейчас хорошо смажу тебя и смажусь сам, открою тебя пальцами – все равно будет очень больно, а я не хочу портить нашу первую ночь. К тому же, ты ведь не провел ВСЕ необходимые гигиенические процедуры? Ты же знаешь, как я люблю чистоту. Вот по этим причинам я и отказываю тебе.

Ты замер, в шоке от услышанного. И вдруг вспомнил про свои анальные развлечения.
- Но я иногда ласкаю себя там...
Он массировал тебе основание горла большим пальцем.
- Я видел. Но этого недостаточно. И я совсем не планировал анальный секс. И вообще, ты идешь на поводу у стереотипов. Не обязательно его практиковать, попробовать можно, конечно, но это не обязательное условие. Все индивидуально, секс слишком тонкая материя, чтобы были какие-то нормативы, хотя многие люди и живут по ним, обкрадывая себя. К тому же, с моим размером приходится быть осторожным. Ты разочарован?
Ты сглотнул и закашлялся. Потом рассмеялся и уткнулся ему в грудь.
- Так боялся, что захотел, а потом и не дали...
- Все будет в порядке. Если тебе так любопытно, то пока мы не будем видеться, купи себе вибратор или еще какую игрушку, и работай над собой, от меньшего размера к большему. Привыкнешь – и мы продолжим.
- Мне нравится, если я просто пальцем...
Он поднял твою руку к свету, выделяя указательный палец.
- Таким тонким конечно можно. Ногти не мешают?
- Нет, я смазываюсь. Не мешают.

Ты смотрел вниз, на его член, подрагивающий у подтянутого живота, такой большой и красивый, что от одного его вида подгибались колени, и реально оценил его шансы войти в тебя, не порвав. Шансов мало. Ты такой худой и узкий... Протянул руку, согнув все пальцы, кроме указательного, и поднес его к члену, сравнивая размеры. Вы оба упорно смотрели пару секунд, а потом синхронно засмеялись. Отсмеявшись, ты сказал:
- Да, похожий размерчик!
- Совсем одинаковые.
Ты снова уткнулся Томасу в плечо.
- Я не знал, что занятия сексом может быть веселым, что можно смеяться. Всегда секс для меня был как экзамен на прочность, как проверка какая-то. А теперь мне так хорошо и весело. – Ты посмотрел на его член. – А тебе не очень, да? Я должен сейчас?..
- Не должен, но я был бы рад...

Ему было уже безумно тяжело сдерживаться, он вытерпел все твои неумелые ласки, разговоры и смех. Пора было переходить к делу. Ты наклоняешься, собираясь достойно ответить своему любовнику, но он останавливает тебя.
- Так будет неудобно, держать на весу голову тяжело. Лучше сядь.

Ты послушался, устраиваясь поудобнее, и приблизил голову к своей заветной цели. Вблизи член восхищал и пугал еще больше. Его запах возбуждал, но не отталкивал. Ты думаешь, что бы было, если бы он плохо пах, и понимаешь любовь Томаса к чистоте. Все, давай. Ты высовываешь язык и проводишь им по стволу, вверх и вниз, так пару раз, удивляешься шелковистости тонкой кожи, на ощупь все совсем по-другому, член горячий, и под нежной кожицей пульсирует твердая сердцевина, налитая кровью. Все вроде бы такое же, как у тебя, но больше и толще, и это возбуждает. Ты думаешь о том, как выглядишь со стороны, жаль нет зеркала, ты бы посмотрел, хрупкий худой парень делает минет взрослому мужчине с большим членом... Он останавливает тебя.
- Подожди...
- Я неправильно делаю?
- Нет, просто лучше, если я буду направлять тебя.

Он берет свой член и проводит им по твоему лицу, ты думал, что не умеешь краснеть? Горячая головка ласкает твои брови и закрытые глаза, нежные щеки и нос, спускается к губам, но уходит снова вверх, и так несколько кругов, пока ты не догадываешься открыть рот и впустить в себя это сокровище... В твой нежный рот с пухлой нижней губкой проникает сначала только головка, и ты думаешь, что остальная часть уже не влезет.
- Облизывай головку, чтобы было как можно больше слюны.

Ему уже трудно говорить, часть слов он выдыхает, а не произносит. Ты стараешься лизать и сосать головку, не соображаешь, как нужно задействовать металлическую бусинку пирсинга, старательный ученик просыпается в тебе, упорно трудишься, прислушиваясь к его стонам и чувствуя собственный член, возбужденный и пульсирующий. Он срывается и начинает двигать бедрами, теряясь в своем наслаждении, овладевая твоим ртом уже при помощи члена, а не языка. Тебе кажется, что проходят столетия, новые ощущения поглощают, не всегда удается подстраиваться под его движения, и явно не получается навязать свой ритм, ты понимаешь, что он все-таки имеет тебя, пусть таким образом, но он в тебе... На самом деле весь процесс продолжается недолго – он слишком долго сдерживался. Начинает кончать, ты понимаешь, что сейчас произойдет, но не можешь ничего предотвратить и не хочешь отстраняться, горячая сперма течет тебе в рот, ее много, слишком много, он запоздало понимает, что кончает тебе в горло, вынимает член, продолжая спускать, не в силах ни остановится, ни отойти, и ты весь в сперме, лицо и грудь, ошеломленный, шокированный и обиженный. Он падает на кровать, полностью опустошенный. Все, так быстро?