Итак, для чего я здесь выкладываю некоторую собранную информацию о Майке, подумаем мы, ведь можно зайти на сайт и все прочесть самим. Да, но для того, чтобы зайти на сайт нужно набрать в поисковом окошечке четыре буквы, складывающиеся в имя столь талантливого и неоднозначного человека - М-А-Й-К. Потому, в первую очередь я адресую это сообщение случайно забредшим в мой дневник душам, которых возможно "зацепит" более глубокий интерес.
А дело еще и в том, что читая воспоминания наших рок звезд о Михаиле Науменко я наткнулась на печальную мысль А. Макаревича - "...то есть, если скажем, мы помним Баха, то это совсем не значит, что действительно не было ему равных среди соплеменников - срабатывает масса случайных деталей. и вот мы помним Баха (или скорее, его имя (!) ) и ничего не знаем о людях, живших и творивших рядом с ним. К сожалению, жизнь подтверждает мою версию. Помнят, скажем, блестящего Высоцкого, но почти не помнят гениального Галича, даже не хочется продолжать.
Боюсь, лет через десять Майка почти забудут......." - вот Эта фраза, с которой я в корне не согласна. Что до меня, то я хочу влиться в море памяти о Майке хоть каплей. Таким образом, господин Макаревич, я выражаю вам свой протест. )

Я не буду сейчас вдаваться в подробности его автобиографии, лучше будет просто дать ссылку - http://www.mike-zoo.kiev.ua/hist/fr_hist.htm - вотъ. Здесь же я хочу напечатать определенные выдержки из интервью людей, которые были с ним знакомы в той или иной степени.
Хочу лишь напомнить, что в 1980 г появилась на свет группа "ЗООПАРК", собранная Майком - «Мы играем нарочито грязный рок-н-ролл, не заботясь чрезмерно о чистоте звучания, - так Майк охарактеризовал «Зоопарк» в 81-м году. - Главное - это общий кайф, интенсивность звука, энергии, вибрации».





Из воспоминаний Юрия Шевчука - "Майк – один из немногих людей, которые просто чувствуют вкус рок-н-ролла. Вкус – это все, одна нота. У него было абсолютно обостренное чувство настоящего рок-н-ролла, он всегда за него и стоял. Таких знатоков по стране очень мало, именно такого уровня знатоков, как Майк. Кстати, он очень сблизил русский с английским. Рок-н-ролл и русский язык. Я помню наш спор с Вовкой Сигачевым, который орал, что на русском языке рок-н-ролл петь невозможно, мы с ним спорили чуть ли не до драки – а потом появился Майк и Сигачев просто утух, Майк ему просто «по щекам надавал»
Я говорю: «Ну, как Вова?» – Да-а, круто… То есть это была колоссальная победа!..."


В 1991 году Майк умирает. Он не дожил всего двух месяцев до 10-летия группы...
С его уходом русский рок-н-ролл значительно опустел и боюсь, что он стал вымирающим видом.

Борис Гребенщиков о Майке Науменко.
Впечатление, которое сохранялось всю жизнь, было точно подтверждено незадолго до его смерти - я помню его таким рок-н-ролльным петербургским юношей, и для меня он всегда был таким и никогда не был другим.
...Он с начала до конца жизни ничем другим никогда не был - он был звездой рок-н-ролла сразу. И это могло входить в соответствие с внешним миром, могло дико выходить из фазы, но он всегда был и оставался с первой ноты, им записанной, до последнего своего дыхания звездой рок-н-ролла.

А ездил он без конца, потому что, как любому человеку, которому есть что сказать, ему было невыносимо скучно день ото дня сидеть в одной и той же комнате, принимать гостей и выслушивать одни и те же комплименты. В последние годы он вошел в дисбаланс с окружающей средой, и это лишило окружающую среду удовольствия от общения с Майком. То есть, он-то все равно остался победителем, это мы проиграли, потому что лишились его. А мы лишились его, потому что мы, то есть весь большой, целый мир, не смогли дать ему те условия, при которых он бы оптимально развивался. Я остаюсь при своем мнении, что он не выгорел, не потерял творческого потенциала, мир просто не смог обеспечить ему рабочей обстановки.
Во многих городах ведь его просто обожали. И он мог бы ездить не так, как он ездил, он мог бы ездить в пятьсот раз больше. Просто у нас все условия в стране созданы для того, чтобы максимальное количество народу погубить. Вот Янка - она умерла тоже потому, что каждый из нас сидит в своей дыре, из дыры вылезти не может, а когда вылезает, то попадает, как Витька, в руки, блядь, таких акул, таких волков, которые сразу тащат их на стадионы. Из подполья - прямо туда, промежуточного ничего нет. И вот это и убивает людей так же, как Майка, потому что Майк - не стадионный человек стопроцентно, и Майк не подпольный человек, это тоже стопроцентно Он клубный музыкант очень высокого калибра, причем, калибра от небольшого клуба до зала, скажем, на две тысячи мест.
Майк целиком пал жертвой советского глубочайшего распиздяйства.

В нем было, как Артем правильно отметил, правильное чутье рок-н-ролла. Когда мы писали "55", у него был подход стопроцентно рок-н-ролльный - как бы не было что-то грубо, или не грубо, так или не так, но если это действует, за нервы задевает, то это остается. И над какими-то вещами, вроде бы правильно сделанными, он мог долго работать, потому что они "не цепляли".

Нам всем очень повезло, что в конце семидесятых создалось какое-то поле рок-н-ролльное в Петербурге - то, о чем говорят, но толком никто не помнит, потому что большинство из тех, кто там были, либо умерли, либо спились. Все это было - все эти концерты по всяким НИИ, и все эти фестивали на открытом воздухе. Это как раз было то, что надо.
Мы ухитрились создать себе здесь все - Вудсток, Нью-Йорк, Лондон, все, что угодно. Года два-три в Ленинграде это держалось. Все было в полный рост.
А самое главное, что ощущения внутренние, они не очень существенны для всех окружающих людей - мало ли, кто как себя чувствует, но когда есть ощущение, то возникает и его плод - возникают песни, возникает поведение, что-то, что выше человека, что красиво само по себе.

И Майк как раз был в полный рост ребенком этого времени. и когда дальше действительность стала более уродливой, то это стало уже тяжело. А в промежутке, когда КГБ еще не начало все это давить, года до восьмидесятого - восемьдесят второго, когда еще никто из правоохранительных органов не понимал, что вообще это такое, было время чистого, неразбавленного рок-н-ролла со всеми его кайфами. Ни шоу-бизнес его не давил, ни менты, никто не давил, и песни шли сами по себе, и поэтому он тогда написал большую часть своих песен. У нас тоже - практически пять альбомов за два года - это много. Я вспоминаю вечер, когда мы сидим у Майка на кухне, и он поет "Дрянь", только что написанную, и нет ощущения, что мы находимся в какой-то рок-н-ролльной провинции, что ТАМ они умеют, а мы не умеем - ни фига! Тот комплекс, которым страдало большинство наших советских рок-музыкантов, так называемых - они - то мол умеют, у них там фуз и квак, и обработка, и все... - нам это было не нужно. Это были какие-то прилагающиеся детали, и только это и было правильное ощущение, что если написал правильную песню, правильно ее спел один раз - все! Остальное уже должно прикладываться. Один музыкант сказал: "Рок-н-ролл - это отношение. Совсем не обязательно быть лучшим в мире гитаристом". У Майка, как раз, именно это и было - какое имеет значение, кто как играет на гитаре, главное - отношение. И отношение из воображаемой звезды сделало его настоящей звездой. Отношение с самого начала было правильное, а это то, чего нет у 99 процентов людей, с которыми мне приходится сталкиваться. Все интересуются, как пробиться на телевидение, как заработать деньги, как найти студию или что-то еще, а это рок-н-роллера не может интересовать, потому что все это прилагается. А как прилагается - это уж, простите, вопрос каждого человека.
БГ, 1996 (из книги "Майк. Право на Рок", издательство "Леан")


http://www.mike-zoo.kiev.ua/fr_om.htm - полная версия статьй






Что до моего отношения к творчеству Майка, то мне нужно время. Я напишу, черт возьми, напишу, но не так - "да, это круто, мне нравится...".
До скорого. )