Название (временное) Шестой сезон.
Автор: Киннетик http://www.diary.ru/~Kinni/
Фэндом; Queer as Folk (Близкие друзья)
Пэйринг: Брайан/Джастин
Рейтинг: NC17
Саммари: Осторожно спойлер! Действие происходит через несколько месяцев после событий последней серии - Джастин уехал в Нью - Йорк, Брайан остался в Питсбурге. Никаких обещаний, никаких сожалений. Они знают, что любят друг друга, слишком долго к этому шли и.. что будет дальше после разлуки.
Бета - Гост






- У тебя завтра выставка.
- Знаю.
- Почему не сказал?
- Это что-то значит? Меняет?
- Нет.

Клик мышкой, и он отсоединен. Очередной бессмысленный и очень тяжелый разговор закончен ничем. Теперь у них только такие разговоры и письма.
Он сто раз хотел сказать что-то важное, послать все и всех на хер и позвонить, услышать его голос. Но чувствовал, что после этого потеряет себя окончательно. Ощутить безразличие и усмешку, а перед глазами встанет лукавая блядская ухмылка, приобретенная его Солнышком в последнее время. Услышать, как он пошлет его к х*евым друзьям пообщаться, скажет, что занят и у него ДРУГИЕ ИНТЕРЕСЫ.
Нет, Солнышко, конечно, не станет посылать его Брайана же словами, но в остальном он стал очень похож на молодого Кинни, и надо сказать самое хреновое, что это не напускное. Именно он был тем учителем, который показал Джастину, как надо жить.
Теперь у него так жить не получалось.
То ли старость (34 года – больной вопрос), иногда он вспоминал эту цифру, слава богу, пока не глядя в зеркало. То ли это любовь так отвратительно действует на людей, но у него появилась целая куча страхов и комплексов, с которыми оказалось больше невозможно было жить, оставаясь прежним королем Либерти Авеню, Главным Лучшим Трахальщиком голубого Питсбурга и Лучшим Сукиным Сыном; бизнесменом, успешно трахающим всех своих соперников, компаньонов и клиентов. Не получалось собрать себя вновь воедино без Джастина.
Кажется, еще совсем недавно он лишил девственности и ввел в большой голубой мир наивного, красивого, нежного и веселого, открытого и упорного в своих стремлениях семнадцатилетнего мальчика. Солнышко – его не зря все так называли, и он не удержался. Улыбка Джастина – открытая, зовущая освещала все и всех. Его золотистые волосы - чуть влажные и потемневшие на концах во время секса, когда рассыпаются по подушке, создают вокруг головы светлый ореол - этого он никогда не забудет. Этот цвет невозможно представить ни у одной блондинистой шлюхи или хастлера - никому не дано так сиять. Никто не отдавался ему так... Джастин позволял Брайану ощущать себя не просто мега членом и трахальщиком, а богом, заставляя чувствовать, что каждое движение, взгляд, каждая его клеточка обожаемы, он - центр вселенной этого мальчика и больше никого кроме него не существует.
Боже, все к японой матери, если бы он не был таким тупым скотиной, не понимая и не ценя этого. Неужели это он виноват в том, что теперь в этом открытом взгляде появилась усмешка - непроницаемая завеса, словно говорящая «ты меня не проймешь, я тебе не верю». Он и не заметил, как она появилась. После какого из сотни случаев, когда Джастин должен был с улыбкой наблюдать, как он трахает очередного неизвестного парнишку? Когда боль в его глазах сменилась равнодушием, а потом и понимающей ухмылкой? Этих ухмылок стало слишком много.
Неужели столько стерпев, добившись от недосягаемого Брайана Кинни не только признания в любви, приглашения в свою квартиру, в свою жизнь, добившись предложения руки и сердца, обещания никогда больше не изменять и быть только с ним (а свои обещания он держит, наверное, поэтому редко их дает), Джастин смог оставить все, чем жил последние несколько лет, оставить его - самую большую любовь своей жизни, и согласился уехать в Нью-Йорк работать.
Это самая жестокая насмешка судьбы Брайана Кинни. Когда он послал свои принципы ко всем чертям, его послали самого и оставили одного. И ладно, если бы дело было в том, что он обещал Джастину верность на расстоянии. Нет, ничего подобного. Имея все возможности жить так же, как и раньше и даже больше (как никак, быть владельцем ночного клуба, где каждый мечтает, чтобы его трахнул Брайан Кинни - прекрасная возможность вновь погрязнуть в пучине бесконечных ртов и задниц, одевающихся на член даже не показывая лиц и не называя имен), он не имел желания - никакого. Нет, конечно, его дружок «Альберт» стоял прекрасно, был здоров и рвался в бой, но пустота в душе заставляла быть все более безразличным ко всему, что не касалось одного молодого, стройного, задорного, перспективного художника, который, мать его, был отдален не только километрами, но и появившейся в последнее время между ними недоговоренностью.
В чем было дело?
Брайан мог бы подумать, что у Джастина кто-то появился в Нью-Йорке, но во-первых, думать так не хотелось, а во вторых, он слишком хорошо знал своего… Джастина. Эта старая договоренность между ними об отсутствии лжи и об открытости отношений была больше, чем простым правилом - это был их стиль жизни, право на который они долго отстаивали. Джас не был ограничен ничем: он мог спать с кем хотел, любить кого хотел, пить, курить, работать, уехать, остаться, делать все, что захочет. Все, как и раньше кроме одного - теперь он знал, что Брайан его любит, но ни к чему не обязывает.
О боже, опять он «растекается соплями», самому противно, но что поделать. Он вновь смотрит на фотографии Джастина с последней выставки. Этот маленький засранец чертовски хорош и удачлив во всем… или нет, просто талантлив. Камера не щадит Брайана, она безжалостно показывает всю молодость и очарование паренька, и жадные нескрываемые взгляды, обращенные на «новое имя в искусстве».
Нет, конечно, его мальчик слишком искушен и умен. Романтику и сопли поклонников они уже проходили. Несомненно Джастин там сгорает от любви к нему и просто трахает очередную симпатичную мордашку из тех, что пучками висят на нем. Потом он напишет Брайану письмо или позвонит, чтобы рассказать о новом слове в минете большого города. Брайан ответит, что постарается научить новому трюку сегодняшний рот, а ночью прогонит парня, как только тот коснется своими губами его члена и закончит все сам.
Вся эта ситуация уже слишком сильно давит на него. Он связан словно стальным тросом. Он бы смог жить по-новому со своим Солнышком, но без него вся эта верность, ностальгия, еб@ные сопли и душевные терзания были бессмысленны.
Брайан не видел выхода из ситуации. Майки много раз пытался помочь - как всегда наивно пер напролом и нарвался. Он послал его на х*й, и разговор был закрыт.
Вообще почти все их друзья попытались в это влезть и что-то посоветовать. Надо признать, они все были едины во мнениях и рекомендовали Брайану взять отпуск да на недельку слетать к Джасти. Его и самого эта мысль не раз посещала, но что-то постоянно останавливало. Сам себя он оправдывал тем, что если б у парня было на него время, то он уже давно прилетел бы к нему. Так что Брайан не станет отвлекать новое дарование от работы. Надо признать график выставок Джастина действительно поражал, и тот был постоянно занят, поэтому отговорка не казалась лишенной смысла. И конечно не было смысла обижаться, что Джастин к нему не приезжает. Вот так сложились обстоятельства. Долго подобное продолжаться просто не может, но сам он вмешиваться в события не собирался. Впервые Брайан сидел, сложа руки, и просто ждал, когда что-нибудь случится.
Дождался.
Через неделю, перед выходными раздался звонок на мобильный. Сердце вовсе не забилось чаще, когда он увидел, что звонит Солнышко, это просто аритмия, он в последние дни пьет много кофе. Черт, это не он. Это «мама Тейлор» - мать Джастина. В последнее время отношения между ними были довольно теплыми, и, узнав, что она ложится в больницу, Брайан посочувствовал ей, не лицемеря ни капли.

- Дженифер, ты уже звонила сыну?
- Не могу до него дозвониться. Я подумала, может, ты скажешь ему?
- Думаешь, так будет лучше?
- Уверена, ты его успокоишь. Ему вовсе не обязательно срываться и приезжать. Ты сможешь ему объяснить, меня он не послушает.
- Считаешь, я захочу ему это объяснять?
- Брайан Кинни, тебе решать. – Отрезала Дженифер и положила трубку.
Какого хрена они опять вмешиваются! Это очередная попытка свести их вместе и обязательно с показательным « Брайан, ты вовсе не та скотина, какой хочешь казаться, нам лучше знать!».
Решительно залив в себя уже второй стакан с виски и накинув куртку, он вышел из квартиры.
Вавилон. Он должен быть в Вавилоне, когда позвонит Джастину - на заднем плане должна громыхать музыка, а перед глазами двигать бедрами мускулистый загорелый парень. Так он не будет вслушиваться в звуки на другом конце провода и станет благодарить бога только за то, что просто понимает, о чем ему говорят - никаких оттенков голоса и шума на заднем плане он не услышит.
В Вавилоне дела шли как всегда прекрасно, и большую роль в этом играл Тед. Надо отдать ему должное, он в последнее время хорошо освоился и вел дела просто отлично. Все же молодой любовник и успешная карьера преображают человека. Мало кто узнает в Тедди нерешительного клерка. Брайан все чаще задумывался над тем, чтобы перевести Теда на должность управляющего, ибо бедняга разрывался между отчетами по бухгалтерии и клубом.
Решено, сегодня он именно так и сделает.
Черт, опять все будут говорить, что Брайан Кинни хренов благодетель! Ну и х*й с ними.
Он-то точно знает, что вся его благотворительность оборачивалась немалой выгодой для него, если не материальной, то..., хотя…, Джастин в его постели – это ли не материальная выгода? Да, только материальная! Такую крепкую круглую задницу с идеальной белой кожей ни за какие деньги не найти! Поверьте, он искал.
Вот бл*ть, опять стоит. Член зажат в тесных джинсах. Хорошо, что он уже у клуба, и его эрекцией кто-нибудь обязательно займется… или он сам. Лучше он сам. В коридорчике в красном свете хорошо видны влажные мускулистые тела - напрягшийся пресс и гладкий поджарый живот одного, открытый рот, извергающий стоны, и мерно двигающиеся бедра другого - шикарная задница, но её уже трахают. Брайан встречается глазами с парнем, привалившимся к стене. Ему очень жадно отсасывают два мальчика, и тот явно в восторге, ох*енно стонет, но ненасытные глаза хотят еще, его взгляд помогает - заводит до отказа. Никого не надо. Под его пристальным взглядом Брайан ласкает свой член, и они кончают одновременно. Через несколько минут парень подходит с предложением к нему, но у Брайана теперь другие интересы.

Вот теперь можно позвонить Солнышку.
Долгие гудки, слишком долгие. Он успел выпить стакан виски. Трубку так и не взяли.
Как же хорошо, что он может вот так беззаботно танцевать, приковывать к себе взгляды и улыбаться, следуя за Мадонной. Никаких мыслей, еще один вдох, какой буквой алфавита называется эта дрянь? Однако забирает хорошо, голова немного кружится, но тело такое легкое - его почти не чувствуешь, и чьи-то руки на бедрах совсем не отвлекают. Пот уже струится по лицу, влажные кончики волос разлетаются в стороны. Воды. Сушняк ужасный и так жарко. У бара стоит Майки.
- Майки, какого хрена порядочный семьянин делает в три ночи в Вавилоне? Кстати, ты был в задней комнате? Там сегодня лихо отсасывают… парами. Сходи. Бен ведь пока еще двумя языками не обзавелся.
Тот отворачивается и смотрит в другую сторону. Этот взгляд - осуждающий и полный невысказанной жалости - буквально сводит на нет все его усилия, и он вспоминает, что так и не дозвонился Джастину. Самое обидное, что Майк именно этого и добивался.

Если Майкл еще и рот откроет, то он не сдержится и все же напомнит, какой на самом деле скотиной является. Расталкивая встречающихся парней, Брайан выбрался на уже довольно опустевшую узкую улочку у клуба. Он пьян и за руль не сядет. Четыре утра, его мотает, он идет по улице один, изо рта вырывается облачко пара и повисает в морозном воздухе. Майки - х*ев доброжелатель идет за ним, его шаги раздаются у Брайана в голове и рвут мозг на части.
- Иди ты на х*й, Майки. – Тихо шепчет Брайан, сползая по стене. У Майкла острый слух, он разворачивается и идет назад, а его шаги рвут мозг еще больше, изнутри, исподтишка. Чем тише их шелест, тем больнее.
Он не может сдвинуться с места, вернее не имеет никакого желания. А вот достать мобильный можно.
Длинные гудки, он снова пытается дозвониться до Джастина, знает, что уже почти утро, и тот, наверное, спит. Сонный возмущенный голос сейчас пошлет его..., лучше бы послал.
То жалкое дерьмо, в которое превратился Брайан Кинни теперь недостойно даже ответа на звонок?

***
Надо признать, что Брайан очень ответственно относился к своим обещаниям. Все должностные обязанности он старался выполнять на 100 или 200 %. Его безупречный вид на работе обеспечивал как минимум половину успеха. В костюме от Гуччи этот красавец мог позволить себе вначале трахнуть мозг и предприятие какого-нибудь миллионера, а потом и его управляющего.
В это утро, несмотря на два часа сна и тяжкое похмелье Брайан появился в своей кампании как всегда вовремя и в безупречном виде.
И он ни на секунду не задумался о телефонном звонке или электронном письме. Нет, это не ирония. Правда, не задумывался до тех пор, пока мобильный не отвлек его от беседы с клиентом. Он не отвечает на личные звонки во время работы и презентаций.
Один неотвеченный вызов – Джастин.
Ну вот, теперь они играют в кошки-мышки.
Это уже становится утомительным... или интересным. Хотя каждому из них свое.

- Мама Тейлор! Ты знаешь, у нас какие-то проблемы со связью, твою печальную весть сыну не передал. Позвони ему сама. Я свяжусь с тобой позже. – Не дожидаясь ответа, он вешает трубку.

Вечером в клубе будет проверка. Очень много дел. Он никогда не бывает снизу, но сегодня проверяющий их агент, скорее всего вы*бет его в переносном и может даже прямом смысле. Этот старый козел известен своей «неподкупностью», денег не берет… только лучшие задницы.

Ну почему в конце тяжелого трудового дня ему не дают выпить ни одной рюмки спокойно, не обременив непристойным предложением. Хотя… парнишка что надо, сразу видно молодой, но деловой и со вкусом. Раньше Брайан его обязательно познакомил бы со своим «Альбертом».
- Вы Брайан Кинни?
Кивок.
Неспешный изучающий взгляд проследил силуэт Брайана с ног до головы, особо остановившись в районе пояса.
Старый трюк, никак не смотрится убедительно в исполнении этого мальчишки, пусть и с симпатичной мордашкой. Потеряв всякий интерес, Брайан отвернулся.
В его плечо чем-то тыкал настырный незнакомец. От этой напускной самоуверенности затошнило, захотелось сделать еще глоток виски, но сегодня он должен быть относительно трезв к приходу этого старого хрена.
Боже, вот сука! Никак не отъ*бется! Мальчик провел чем-то по голому плечу Брайана, и тот пожалел, что надел безрукавную майку.
Ну неужели он настолько х*ево выглядит, что этот вы*бышь сейчас его снимает, тыкая ему в плечо своим кошельком.
- Я за деньги не трахаюсь. Только из любви к искусству.
- Налоги тоже искусство, мистер Кинни. – Брайан резко развернулся и обнаружил, что парень использовал свои корочки налогового инспектора явно не по назначению - это именно их он принял за кошелек. Это и есть старый пердун, которого он ждал?
- У всех налоговых агентов такой рабочий график? Или вы перерабатываете? Не утомитесь, мистер…
- Пока просто Райли. Нет, мой рабочий день в вашем клубе начнется в понедельник, но я подумал, что нам стоит познакомиться поближе? – теперь уже не корочками, а своими пальцами он провел вверх по руке Брайана.
- Рад знакомству, - Брайан натянул самую искусственную и кислую ухмылку из своего запаса – Но вы напрасно беспокоились. Провели бы вечер с женой, - Брайан выразительно поглядел на обручальное кольцо агента и продолжил «мило» улыбаться. Он мог себе такое позволить. Благодаря Теду все документы в порядке.
- У вас хороший клуб, было бы жалко с ним расстаться.
О! Мальчик сразу угрожает!
- Если вы хотите поговорить о делах – это к моему управляющему - мистеру Шмидту. – Брайан оттолкнулся от стойки и пошел сквозь танцующих, не сомневаясь, что агент идет за ним. На середине танцплощадки тот ухватил его за руку и, наклонившись к уху, произнес: – Я предпочту сегодня иметь дело только с вами.
- К сожалению, у меня – последнее слово Брайан выразительно выделил голосом – рабочий день уже позади. И еще, в искусстве в качестве объекта меня больше привлекает мужское тело, нежели налоги.
Бл*ть, как он мог даже подумать пресмыкаться перед этим налоговым агентом. Если у Теда проблемы… хоть какие, пускай он с ним и трахается.
Ему надо срочно отбиться от агента, лучше в темной комнате… заодно снимет напряжение.
В конце концов, у него так давно никого не было. А он злой как сука и готов порвать первую попавшуюся задницу… или рот. Если ощущения его не обманывают, и этот Райли идет за ним, то он сам виноват. Ухватив первого попавшего ему под ноги мальчонку - полуголого с зовущим взглядом (отлично подойдет - маленький, тугой зад - то, что надо), он тащит его с собой и, не отходя далеко от входа, ставит на колени. Член встает моментально. Мальчик слишком опытен, ему приходится сдерживаться изо всех сил, этому помогает агент Райли, его пристальный взгляд бесит. Вуаерист х*ев, хочется непременно обкончать его костюм, но кончает он в рот милого мальчика.
Застегивает ширинку и, выходя, замечает ЕГО. За занавесью, прислонившись к стене, стоит Джастин. И судя по взгляду, стоял все это время.
На него словно вылили ушат холодной воды. Не так он представлял себе их встречу.
Джастин не закатит ему истерику.
Брайан не станет оправдываться и извиняться.


Это была просто пытка тобой,
Раскаленными словами ранишь мой кожный слой.
Да и губ твоих, ядовитый вкус.
В эти любящие когти добровольно отдаюсь.
Жить с тобой, что ходить по стеклу босиком.
Выбирай, ты будешь другом или преданным врагом?
Каждый день ночи и утра
Друг друга терзать,
Так любовью кто-то мудрый,
Нас решил наказать.
Постой, не клади мне сыр в мышеловку я и так прибегу на запах клетки.
Нет больше сил, ждать засад и подстав.
Кольцами танцует кролик, в пасть ему ползет удав. Красота страшной силы тихо вводит в гипноз,
В ней огонь неугасимый и постель из белых роз.
Так из боли и света я рождаюсь сто раз,
Нет живой воды на свете, что бы вылечила нас.
Убежать не успею, нет желания бежать.
За последней же дверью все начнется опять.
Постой, не клади мне сыр в мышеловку я и так прибегу на запах клетки.

(с) Butch Мышеловка

Все просто не может быть так дерьмово.
Боже, ну почему в один миг он все разрушил? Как многое Брайан был готов положить к ногам Джасти? Боль в глубине этих голубых глаз – а ведь он был готов на все, чтобы там светилась радость и любовь.
Не оправдать его ожиданий, вернее… наверное, теперь оправдать. Ты ведь это ожидал от меня, правда, Джастин, Солнышко?
Он не может отвести от него глаз. Хочет сказать ему взглядом все, ведь слова Джастин не станет слушать, да их и не произнести. Мешает огромный ком в горле. Или это спазм? Щиплет глаза. Это от дыма, мое солнышко, любимый.
Кажется, проходит целая вечность прежде, чем Джастин, кажется, из последних сил оттолкнулся от стены и подошел ближе. Очень близко ко мне.
Неужели он? Его волосы, глаза - прекрасны, губы - они чуть заметно дрожат. Я наклоняюсь к нему, вдыхаю запах - молодой, терпкий, чуть сладковатый. Мне просто необходимо дотронуться до него, последний раз я касался его 3 месяца назад. Не могу отвести глаз от его губ. Голос прошивает меня насквозь, наверное, он почувствовал дрожь.
Он говорит.
Только спустя секунду я понимаю, что именно говорит. И то только потому, что он повторяет, наверное, в третий раз.
- Брайан, что с моей матерью?
- Спроси у неё об этом. – я бы хотел сказать что-то душевное, спросить тебя об... обо всем, задать тысячу вопросов, но... я же скотина.
- Сейчас час ночи, я только что прилетел сюда и сразу к тебе.
- Почему? – глупейший вопрос, я хотел им выяснить слишком многое.
- Потому, что позвонив тебе сегодня, я услышал то, что ты хотел сообщить «Маме Тейлор». А сам ей не дозвонился. И вот, ближайшим рейсом сюда.
- Она сказала, что заболела, но ничего страшного, просила меня отговорить тебя приезжать.
- Почему ты мне не позвонил.
- Ты смотрел пропущенные вызовы? Джастин, я…, - мне становится тошно от этого пустого диалога. Я хочу, наконец, высказать все, что наболело. Пояснить хоть как-то…, Бог с ними с оправданиями. Но видимо, он слишком хорошо меня изучил и, несмотря на разлуку, «прочитал» меня прежде, чем я смог продолжить.
- Мы не будем сейчас об этом разговаривать. – Слова пригвоздили к полу. Его взгляд становится жестким, подбородок вздергивается вверх. Я раньше так любил, когда он злится и становится упертым, ведь это значило, что он будет добиваться меня. Но теперь все наоборот. Теперь мне придется свернуть горы, чтобы вернуть его любовь.
Он ушел, легко развернувшись, быстрым шагом. Увеличивая пропасть между нами. Сейчас он рядом – в городе, но на самом деле мы дальше, чем прежде. Мне теперь до него как до луны, не дотянуться.

Опомнившись, я врываюсь на танцпол, мечусь между двигающимися фигурами, ищу его светлую макушку, но луч светомузыки все время выхватывает из моря тел других, которые мне не нужны. Его нет, паника поднимется во мне с каждой секундой, его нет. Словно от этого мгновения зависит моя жизнь, и она оборвется, если я его не найду. Не вижу ничего, что-то застилает глаза - слезы, стекают по щекам, я их не страшусь, просто они мне мешают разглядеть Джастина.
Он наверняка уже на улице, и я устремляюсь к выходу. Свежий воздух бьет в лицо, мороз отрезвляет, смахивая слезы – шоу рыдающий Брайан Кинни меня не тревожит, просто ни хрена же не видно – впереди пустынная улица Я знаю, что его и здесь уже нет.

Они так и не произнесли клятв, не обещали друг другу верности, не надели кольца и не отреклись от своих целей ради семейного уюта. Если бы Брайан обещал…, но ничего подобного не было, и конечно, Джастин не ждал от него трехмесячного воздержания. Он и сам не был ему верен в полном смысле слова, а потому сейчас переживал вовсе не из-за «измены», наблюдателем которой стал. Не кайф, конечно, но он что-то подобное ждал, а вот не ожидал он увидеть блеск одного из их обручальных колец на пальце Брайана, особенно когда рука с кольцом зарыта в чужих темных волосах. Это коробило и оставляло неприятный осадок, вызывало ненужные сейчас мысли.
И ушел он потому, что не хотел видеть оправдывающегося Брайана Кинни. Ему не нужны слова и сожаления. Между ними слова всегда играли последнюю роль и только все разрушали, он привык к поступкам. Один из них сейчас говорил, что разлука плохо сказалась на отношениях, и придется начинать сначала, если это еще кому-то надо.
Он не сомневался, что в его силах преодолеть возникшую между ними пропасть, но теперь раздумывал над необходимостью этого. Контракт не позволит вернуться раньше чем через два года – это непомерный срок. Оказалось, что любовь на расстоянии куда более выматывающее дело, нежели ему представлялось. Сейчас стоило принять нужное решение.
Раздумывая, Джастин потягивал довольно крепкий сладкий коктейль и почти ничего вокруг не замечал, грохочущая музыка играла где-то далеко, не тревожа. Иногда приходилось отрываться от своих мыслей, чтобы снять очередную навязчивую руку с талии и пояснить местным «Апполонам», что он не танцует. Вот как сейчас – не оглядываясь, он буркнул:
– Меня это не интересует.
Но навязчивый тип практически прижался лицом к лицу, и оказалось, что это очень широко улыбающийся Эммет. Как всегда сияющий и великолепный, и конечно (как он мог забыть), все такой же невозможный болтун.
- Боже, не верю своим глазам, малыш, наконец-то ты приехал. – Эм его обнял, теплая улыбка и дружеское объятие принесли юноше настоящую радость.
- Я тоже очень рад тебя видеть.- Джастин был искренен.
- Как получилось, что никто не в курсе твоего приезда, или... засранец Брайан опять от нас все скрыл? – Эм лукаво улыбнулся.
- Моя мама заболела – на лице Эммета явственно проступила тревога – Говорят ничего страшного, - поспешил успокоить его Джастин, - Но я пока еще ничего не знаю точно.
- А Брайан знает, что ты здесь?
Поднимать данную тему не хотелось, но это было неизбежно, да и Эммет уже не чужой человек и, пожалуй, единственный, с которым он мог бы сейчас это обсуждать.
- Теперь знает.
- Тогда почему, мать твою, ты сидишь здесь с кислой миной вместо того, чтобы заниматься с ним жарким сексом?
- ..Эммет, я ммм…, пожалуй, напрасно не предупредил его о приезде. Как говорится «Хочешь крепкую семью - о приезде лучше предупреждать заранее».
В ответ Эммет засмеялся и, потрепав его по голове, заметил:
- Не думал, что можно ревновать его к правой руке, но ты слишком суров, он и так был выше всяких похвал.
- Охренеть, значит тот малыш, что ему отсасывал, стал его правой рукой? – Джастин даже развеселился, оставив трагичный тон, и в результате Эммет уставился на него очень большими и круглыми глазами, не донеся до рта бокал.
- Мы видимо давно не виделись, я не понял твоей шутки.
- Ну брось, неужели здесь случился конец света, и ты забыл, кто такой Брайан, мать его, Кинни? Конечно, я не шучу.
- Джастин, детка, ты извини, что лезу не в свое дело, но здесь творится какая-то жуткая х*йня. Не знаю, что у вас случилось, я его не видел вчера, но еще два дня назад, я бы мог тебе поклясться, что все это время Брайан отращивал грёбаные ангельские крылья. Поверь мне, мы очень внимательно за ним следим, ибо его поведение с твоего отъезда нас сильно тревожит. Если быть кратким, то он загрузил себя работой, почти не бывает в своем клубе, а если приходит - то танцует, заходит в заднюю комнату, максимум дрочит или там, или в бане и едет в ОДИНОЧЕСТВЕ домой. Смотри. – Эммет повернулся к стоящему недалеко накаченному красавцу.
– Слушай, детка, ты не знаешь, где можно найти Брайана Кинни? - Эм вызывающе улыбнулся.
- Остынь, он тебя трахать не будет, даже если ты его найдешь. А вот я буду рад с тобой познакомиться.
-Это не для меня, а для друга, но я подумаю.
- Слышал? О воздержании Кинни здесь ходят легенды. Не говори Брайану, но Тедди много поставил на то, что он здесь никого не трахнет и не снимет. Это каждый вечер обеспечивает его бесплатной выпивкой. Еще много наивных жеребчиков и девочек до сих пор думают, что смогут его чем-то привлечь, но они просто не знают тебя. Ни у кого нет шансов!
- Сегодня Тед видимо протратился.
- Не сильно, в последнее время ставки понижаются - легенда Кинни уходит в прошлое. Не сердись, но Брайан действительно сильно изменился, и я не понимаю, что произошло, если он сорвался.
- Хотел бы я знать.
- Я тоже, но это не мое дело. Надеюсь, что с твоим приездом этот кошмар закончится, и он придет в себя. То есть снова будет веселиться с нами и прекратит изматывать себя работой. Тед проводит с ним много времени по работе и состояние Брайана его очень тревожит, но он никого к себе не подпускает. Дай ему последний шанс.
- Эммет, Брайан пока ничем передо мной не провинился, если помнишь мы друг другу никто.
- Не знаю, как это видишь ты, но обрати внимание на его руки. – Эммет вдруг взвился, словно увидел кого-то и, чмокнув Джастина, унесся на танцпол, оставив юношу одного со своими мыслями.
Конечно, Эммет намекал на кольцо. Джастина самого это насторожило. Но все равно он не верил во все, что сказал Эм, хотя очень бы хотелось.
Хотелось обнять Брайана, поцеловать, не отрываться от его губ, быть с ним, под ним, чувствовать его в себе, вновь гладить это сильное и стройное тело, вдохнуть этот родной запах, ощутить на языке вкус кожи, терпкость его соков.
Черт, все же один взгляд на Брайана и он снова словно неудовлетворенный подросток семнадцати лет тут же возбуждается и мечтает о нем.
Как бы там ни было, а хороший секс он заслужил. И лучше найти Брайана сейчас - при свете дня будет много ненужных разговоров.
Убедившись, что Брайана нет в клубе, Джастин взял такси и уже через несколько минут стоял у его квартиры. Подняв руку, он долго не решался постучать, захваченный вихрем самых разных воспоминаний о том, как часто приходилось ему радоваться или огорчаться, открывая эту дверь. Это словно волшебная шкатулка. Никогда не знаешь, что окажется внутри. Всякий раз, когда Джастин уже был уверен, что за дверью ждут только его, приходило жестокое разочарование, как правило, в виде очередного «мистера Горячего Большого члена». Главное ничего не ждать.
Успокоившись, Джастин глухо постучался несколько раз.
Еще раз.
Тишина.
Этот длинный день его вымотал, и он уже без сил прижался горячим лбом к холодному металлу, признавая, что опять ошибся и... и чуть не упал, когда дверь внезапно отъехала в сторону.
Сильные руки подхватили его, удержали от падения и отстранились.
Он стоял перед ним - полуобнаженный, с влажными волосами, по телу стекали капли воды, а одна рука удерживала слетевшее с бедер белое полотенце. Брайан замер, закрыв собой проход. На секунду задохнувшись от открывшегося вида, Джастин осознал, что Брайан может быть не один и поэтому его не пускает.
Кажется, тот поймал и понял сомнения Джастина. Он молча отодвинулся, приглашающий жест рукой с полотенцем был особенно «дружественным».
Джастин не мог оторвать взгляд от глаз Брайана, все остальное было прекрасно, но в глазах таилось самое главное - то, что всегда отличало его от других мужчин и мальчиков может даже более красивых и лучше сложенных. Ореховые глаза затмевали все вокруг. С Брайаном Джас чаще чувствовал себя безнадежно пропавшей жертвой, кроликом, завороженным пляской удава. Однако сейчас все было наоборот. Джастин любил быть хищником. И лишь с Брайаном он ощущал всю свою силу, только когда тот замирал от его пластичных медленных движений, не отрываясь, глядел на обнажающееся тело, когда он мгновенно возбуждался и подчинялся - неумело, неловко.
Такие моменты очень редки в их истории, и потому каждый он хранил как драгоценность в своей шкатулке воспоминаний. Запоминая каждый миг, фотографируя навсегда то, как недоумение сменяется покорностью в глазах Брайана, зарываясь пальцами в темные волосы, утыкаясь лбом в его спину, сжимая его бедра и царапая кожу, он чувствовал себя самым счастливым и самым особенным. Зачем им говорить о тоске и разлуке, о радости встречи, если они могут поведать друг другу об этом куда доступнее и честнее. Брайан скучал и любил его. Он об этом стонал, шумно выдыхал, тянулся к нему губами, обхватывал ногами, теснее прижимая к себе. Никогда Джастин не был им так обласкан. Никогда не чувствовал себя нужнее и сексуальнее. И если Брайан больше никогда не произнесет ни слова о любви, он не расстроится. Он будет вспоминать этот головокружительный се..., это занятие любовью. Они еще долго делились друг с другом нежностью. Джастин, лаская плоть Брайана, извинялся за небольшую боль, причиненную своей горячностью и нетерпеливостью, насаживаясь на него и извиваясь от удовольствия, заверял, что лучшего любовника, чем Брайан он не встречал. Покрывая нежными поцелуями, сожалел об их размолвках и укусами наказывал за недомолвки и показное безразличие, сквозившее в разговорах все последнее время.
Под утро они заснули, тесно переплетаясь руками и ногами.
Проснувшись на следующее утро, Брайан подумал, что дело совсем плохо, если ему снится, как его трахают - пусть даже его Солнышко.
Когда он попытался встать, то понял две вещи: первое - это был не сон, второе – Джастина в квартире не было.

Телефон обжигал ему руки и... Брайан его выбросил.

Синтия больше не приносила кофе. Она посоветовала нанять «кофейного мальчика» или самому улыбаться жирному налоговику и заполнять все бланки.
Все налоговики – суки.

Модель для нового проекта Браун-Атлетикс совсем не нравилась, что-то в нем было не так. Он авторитетно посоветовал ему осветлиться - блондин будет смотреться куда эффектней.
Нет. Ему не надо отсасывать.
Нет. Потому, что он на работе.
Все модели - суки.

Художник? Он это называет художеством? Пусть посмотрит ему за спину – там настоящее художество, а его мазню стыдно показать. Стажеры справляются с такими работами куда лучше. Найдите молодого талантливого студента, он вас всему научит. Все переделать.

Кофе?
Виски!

Тед, пошел на х*й! И не смей входить.
Я не шучу. Даже не думай, мать твою, войти сюда со своей душеспасительной хренью.
На Х*Й, я сказал.
И кто теперь будет убирать осколки этой чертовой вазы.

Синтия!
Да, я давно иду на х*й!
На хрена так топать каблуками! Ненавижу женщин.
Ты психолог, мать твою, или моя помощница?
У меня все пи*дато, ох*ительно!
Я? Трахался сегодня и замечательно. И это никак не связано.
Хастлера? Ты его вызовешь и будешь здесь трахаться? Избавь меня от этого зрелища! И от своей заботы, бл*ть, ты мне не мамаша!
Слышит клиент?
Прекрасно, он поймет, что его реклама будет жестким шокирующим секси, и все на этом заработают.
Я РАБОТАЮ, твою мать!

***

Пережимая в пальцах мокрый фильтр от еще тлеющей сигареты, Джастин сражался со своим лицом, которое никак не хотело улыбаться, как того требовала ситуация. Тревога и досада, которые он не мог скрыть, явно огорчили его мать. Возмущенно проворчав – Совсем не тянет, - он решительно выкинул сигарету и прикурил новую, всем своим видом поясняя «я недоволен только сигаретой и к тебе это не имеет отношения».
- Прости, я больше не буду при тебе курить, знаю, что малышу это вредно, но сильно нервничаю. – На этот раз у него получилась виноватая улыбка.
Помолчав еще минуту, собравшись силами, тщательно изучив асфальт под ногами, Джастин, наконец, смог решительно улыбнуться самому близкому и любимому человеку и показать, что искренне радуется её новому счастью.
- Я, правда, рад за тебя… вас. Немного в шоке, но это пройдет. – Тщательно вглядевшись матери в лицо в поисках изменений, он решил про себя, что обязательно нарисует её такой, как сейчас. В глазах появилось свечение, заражавшее радостью и теплом, что придавало ей вид одухотворенный и юный.
- Ты словно помолодела лет на десять.
- Ты мне льстишь, маленький врун. – смущенная улыбка, какую он никогда не видел.
- До сих пор не верю, что у меня будет еще один брат или сестричка.
- Во всяком случае, мы на это очень надеемся и ждем его.
- Что говорят врачи?
- Потребуется какое-то время побыть в больнице. Сдать кучу всяких анализов, они считают, что я должна быть под их контролем постоянно.
- Как Джон?
- Очень рад и пребывает на седьмом небе от счастья, ты бы знал, как он любит детей. Он окружает меня такой заботой, какая и не снилась. Поэтому я не хотела, чтобы ты срывался и менял свои планы.
- А я бы так и оставался в неведении? И когда ты планировала мне сказать?
- Честно говоря, я боялась твоей негативной реакции.
- Я что так ужасен?
- Ну, вспомни, как ты отреагировал на наши отношения?
-Я был не прав, молод, глуп и неспособен отпустить свою мать жить самостоятельной жизнью. Каюсь. – Джастин, наклонив голову, подставил ей свою соломенную макушку, и она нежно обняв, поцеловала, по-матерински растрепав вихры.
- Как дела у тебя? Ты мне совсем не звонил и мало писал.
- Я много работал, мне устроили уже две выставки, я не успеваю воять для них работы. Знаешь, их вкусы более требовательны.
- Ты все еще живешь у своего друга? – судя по тону вопроса, мать больше интересовал характер отношений Джастина и «его друга».
- Да, это выгодно.
- Сколько стоит твоя квартира?
«Два минета и картина»
- Я подарил его галерее несколько картин, которые он удачно продал. Больше ничего о нем говорить не буду, у меня все нормально. Я справляюсь.
- Тебе там не скучно без друзей? - «без Брайана» повисло в воздухе.

- Мне некогда скучать. Я спать не успеваю.
- А сейчас ты где остановился? Может, у нас побудешь?
- Спасибо, но я пока поживу у Брайана, а там посмотрим.
- Как ваши отношения? – мать все же решила не ходить вокруг да около. В конце концов, она была рядом на протяжении всех пяти лет их странных отношений и знала, как много они друг для друга значат… значили? Видимо его мысли для матери не были секретом.
- Не знаю, что у вас происходит, но он очень скучал.
- И ты туда же?
На удивленный взгляд он пояснил – Ночью Эммет мне то же самое сказал.
- Думаю, ему стоит верить. Те несколько раз, что мы встречались с твоего отъезда, он был сам на себя не похож. Когда Брайан продавал дом, в глазах была такая тоска.
- Он продал Брайтон?
– Тот дом, да. Вы назвали его Брайтон?
Он кивнул и отвел взгляд. Понимание в ее глазах сейчас было сродни вторжению в самое святое.
Значит, его больше не ждут, и их совместную семейную жизнь Брайан уже не планирует.
Больно кольнуло воспоминание о днях проведенных в мечтах о прекрасной, счастливой жизни в шикарном доме - их замке.
- Я надеюсь, он больше не планирует продавать свою квартиру.
- Нет, он меня заверил, что его лофт теперь неприкосновенен, потому что … Дженифер замялась, повисла пауза. Джастин чувствовал на себе взгляд матери, он его словно просвечивал насквозь. Повисшую паузу нужно было срочно прервать.
- Я надеюсь, у тебя не было неприятностей из-за...
- Он сказал, что для него это не просто лофт – это любовь.
- Ну, ты же знаешь, Брайан материалист до мозга костей. Не надо искать в этих словах чего-то кроме его привычки к хорошей квартире.
- Тебе лучше знать. – Судя по голосу, Дженифер сдалась. - Какие у тебя теперь планы?
- У меня есть несколько дней, потом я должен вернуться.
- Не пропадай, пожалуйста, ты все еще мой сын и я тебя очень люблю.
- Я знаю, мама, я тоже тебя люблю.
- Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, мой мальчик.
- Я буду, обязательно. Да я уже счастлив.
- Береги себя, надеюсь, перед отъездом мы еще увидимся.
- Обязательно.
Очень тепло попрощавшись с матерью, Джастин задался вопросом, что теперь ему делать.
Его присутствие больше не требовалось, и он мог вернуться хоть сегодняшним рейсом, у него осталось много работы.
Но с другой стороны он здесь давно не был, хотелось увидеться с друзьями - Дафной и... остальные были друзьями Брайана. После разговора с матерью и Эмметом представив себе встречу с Майклом и Дебби, понял, что, несмотря на привязанность к ним, этой встречи он не выдержит. Наперед понятно: все будут твердить про них с Брайаном, заглядывать в глаза, спрашивать об их отношениях, уверять, как скучал без него Брайан, просить остаться. Конечно, встречи не избежать, но лучше её отложить подальше, по крайней мере, пока он не разобрался с Брайаном.
Впереди был целый день, и Джастин решил прогуляться по своему городу, по своим местам, побыть в одиночестве, подумать обо всем, что случилось за последние дни.



Стук в дверь вывел его из глубокой задумчивости, в которой он пребывал последние часы. Повторный стук напомнил, что кто-то ждет за дверью, и он очень надеялся, что это…не один из его друзей.
Джастин, наконец-то.
Брайан сам удивился этой эмоции, ему казалось, что он все это время о Джастине не думал, а оказывается, он именно его и ждал, и лучше ему отвернуться, чтобы парень не подумал лишнего, заметив его потерянный взгляд.
Как не велик соблазн, лучше выпить сок, виски на сегодня хватит. За спиной он слышал как закрывается дверь, падает куртка, шлепают по полу ступни не приближаясь к нему.
А раньше Джастин бы обязательно..
Однако Брайан кожей чувствовал на себе взгляд юноши - это успокаивало, а раньше, наоборот.
Когда все так успело поменяться?
Он не сказал это вслух? А мог бы. На языке вертится слишком много слов, вопросов, замечаний, просьб, и они готовы сорваться с его языка, он так часто их прокручивал в голове и вот теперь, когда адресат рядом, приходится буквально сжимать челюсти.
Брайан спиной чувствовал одиночество и пустоту, несмотря на то, что Джастин наконец-то был его квартире, расстояние между ними не сокращалось. Прикурив сигарету он жадно затянулся чтобы успокоится. Глубокие жадные затяжки. Развернулся и увидел, что парень сидел на диване глядя в телевизор, вальяжно пожив ноги на его кофейный столик и кажется был полностью увлечен каким-то фильмом, он только что включил телевизор. Куртка Джастина валялась на полу, рядом с его сумкой – это никогда не меняется. Эта небрежность всегда его злила, и сейчас в душе, потрепанной и уставшей поднялась волна обиды, трудно контролируемой, знакомой, обиды на пренебрежение к нему.
- Здесь, что, хренов мотель тебе? – Блять, я не это хотел сказать или не так.
Джастин так по детски обиженно подогнул губы, удивленно, открыто с недоверием смотрит на меня и в следующую секунду его взгляд взрослеет – твердеет, напрягаются скулы, он вздергивает подбородок и отворачивается. Пауза. Он спокойно снимает со столика ноги, встает и, не оборачиваясь, идет к своим вещам лежащим на полу. Все верно, их надо повесить, а потом подойти ко мне, обвить своими руками и положить голову на плечо. Ожидая, когда я его поцелую, он будет сопеть и целовать в шею, зная, что я не удержусь долго. Я знаю его действия наперед, поэтому смотрю на тлеющую сигарету. Чувствую его тепло и запах когда он подходит близко и неожиданно потерю, когда он, не остановившись, проходит мимо. Он хочет уйти? Блять. Все идет совсем не так, плевать на эти ритуалы, роли.
- Постой, - в несколько шагов преграждаю ему путь, пытаюсь обнять, не дать ему выбраться из кольца рук. Он трепыхается как.. упрямый семнадцатилетний мальчишка, тот трогательный влюбленный Джастин. Но, твою мать, холодные глаза этого повзрослевшего юноши напоминают мне, с кем я теперь имею дело. Мне действительно, охренительно жаль, что я сделал его таким и продолжаю безжалостно его отталкивать даже сейчас, когда это нужно мне, а не ему.
- Прости меня, солнышко, - я шепчу это ему в ухо, быстро, чтобы не передумать, не зажать эти слова, не сглотнуть. Я раньше никогда…не пускал таких соплей. Он застывает, опять это недоверие, отстраняется вытягивая руки, пристально смотрит на мои губы. – Прости, я совсем…., - тянусь к его губам, это лучше все объяснит, в словах я еще не определился.
Этому Джастин не может сопротивляться, или не хочет. Только у Джаса получается так неистово и напористо целовать, но губы остаются очень нежными и это всегда меня доводит до возбуждения моментально. Внутри меня всегда идет борьба, я хочу, чтобы он мне отсасывал и одновременно целовал, но так никогда не получится. Жаль. Я нажимаю на его плечи, и он охотно опускается на колени, а я удерживаю его губы, не могу оторваться. Джастин так хорошо изучил меня, что каждое его малейшее движение бьет точно в цель, все как я люблю, долго сдерживаться невозможно. Даже раздеться нет шансов. Так самозабвенно урча и постанывая сосет только он и это сносит крышу. Кажется, я никогда не смогу восполнить эти месяцы без него, никогда не смогу им насытится. Кончаю, но возбуждение не спадает.
- Хочу, хочу тебя, еще. –Кажется это было вслух.
Вещи летят на пол, меня теперь это не волнует. Я кретин, хренов аккуратист, разве это имеет значение, если он так прогибается в пояснице и шепчет, глядя на меня из-за плеча.
- Входи, сразу, пожалуйста.
Не люблю делать ему больно, но сопротивляться не могу. Одним долгим движением внутрь. Всхлипывает. Хватается за мои бедра, прижимает к себе. Спасибо. Я могу дотянуться до его волос. Целую их. Это мой фетиш. Он весь мой фетиш. Его белая кожа, стройная спина, линия позвоночника, выпирающие лопатки, когда он выкручивая руки хватается за спинку дивана, не зная отпрянуть от меня или насадится еще глубже. С ним можно быть жестким и втрахивать его в любую поверхность, это его лишь сильнее заводит, можно не боятся проявлять нежность и целовать, покусывать кожу, оставлять свои отметины, это важно, как никогда. Укус – «Брайан», шепчет он мое имя в ответ. Я хочу, чтобы он кричал мое имя, чтобы мой след не исчез с его кожи до нашей следующей встречи. Пусть делает что угодно, укус останется. Сильно, не боясь, что он отпрянет от меня, кусаю его выпирающую лопатку. Вкус его соленой нежной кожи, то как она сминается под моими зубами, его вскрик и рывок – это слишком. Я кончаю, сильно, удерживая его зубами, как зверь, впиваюсь пальцами тяну на себя. Кончаю, кончаю вместе с ним. Меня всего трясет, держусь за него. Сегодня я извиняюсь за все пять лет. Шепчу ему - Прости, прости пожалуйста, солнышко. В голосе мольба, но хорошо что он не видит как я бешено улыбаюсь. Я не раскаиваюсь.
Он простит, а след от моих зубов красный, овальный горит на его белой коже, и я утыкаюсь в него лбом, не выпуская из рук Джастина. Я буду в нем до последнего, его жадная задница сжимает опадающий член, не выпуская меня, как всегда. Это чертовски важно.
Несколько минут тишины, прерываемой только глубоким шумным дыханием, дают возможность вспомнить о том, что кроме постели в наших отношениях много неясностей. Вот он проклятый день, когда эти неясности сжигаю изнутри Меня. И это Я борюсь с собой, оттягиваю момент очередной сигаретой, подбираю слова.
- Джастин, - он напрягается, силой проводит рукой по волосам, он все понимает, - может поделишься своими планами? – звучит достаточно ненавязчиво, почти беспечно. Словно меня интересует его программа экскурсий по родным местам.
- Ну, вообще-то завтра мне надо вернуться. Обратно. - Иллюзия ничего не значащей беседы придавлена его словами как могильной плитой.
- А как же твоя мать? Дженифер здесь одна справиться?
- Она не одна. И ты прекрасно знаешь, мать сама тебе говорила, что я здесь не обязателен. – Он смотрит на меня исподтишка, я вижу это боковым зрением. Он ждет реакции на свои слова. - Да и я все равно не смогу остаться здесь на девять месяцев.- Контрольный в голову.
Теперь, если я хочу узнать, что происходит надо только молчать. Он сам все расскажет, в конце концов, ему больше не с кем поделится, я надеюсь.
- Вот дерьмо, моя мать беременна от этого молокососа! – Не могу не повернуться и не окинуть его насмешливым взглядом.
- Я её сын! – гневно отвечает он на мой взгляд. - А он, он же ее .. это… - Джастин все еще не может говорить подобные вещи о матери вслух. И я рад. Каждое его проявление инфантильности, чистоты и наивности я собираю как коллекционер и сохраняю в памяти. Словно доказательство того, что не я, не Большое Червивое Яблоко не заразило «Солнышко» циничностью.
-Брайан, это охренительно сложно принять, понимаешь? Ей же сорок четыре года, а она..!
- Еще одно слово о возрасте и ты, маленький засранец, поедешь ночевать в мотель!
- Ну уж нет! Ты меня не выгонишь. И вообще, - он притворно возмущается, стукая меня подушкой, - я уже заплатил за ночь здесь.
- И часто ты так платишь за жилье? – Вот блять! Я не хотел, ни этих мыслей, ни этих слов. Вот оно - то, что меня так давно гложет и нервирует глубоко в подсознании. То, что хочется спросить, и нельзя узнать ответ, ненужно.
Он смотрит на меня неверяще, словно я плюнул ему в лицо. Я именно это и сделал. Что сказано, то сказано. Я уже сегодня извинялся, а потому остается только смотреть на него, не отводя взгляд.
Его кадык судорожно движется под кожей, рот безмолвно открывается и закрывается. Мне кажется что сейчас он или бросится на меня или уйдет.
Но он опускает взгляд, его шепот еле слышен.
– Ты не можешь меня ни в чем упрекать. – Он все же поднимается с кровати, и не одеваясь медленно идет к окну. Его белый силуэт на этом огромном черном фоне делает его таким хрупким. Вглядываюсь в его очертания и понимаю, что я догадывался, я знал. Там всегда так бывает. Но догадываться - это одно, а его признание - это совсем другое. Но я действительно не имею права его осуждать.
- Мне казалось, мы раньше обсуждали вопросы взаимопомощи. Ты мог просто не огрызаться, а попросить, намекнуть хоть раз, Пикассо хуев? – бессильная злость нарастает и прорывается.
- Я принял твою помощь. Спасибо.
- Ты о чем, твою мать?
- Ты, правда, думаешь что я не узнаю покупателя своей самой дорогой картины?
- А это? Синтия посоветовала. Сказала, что эта картина молодого художника лучше всего презентует нас на рынке, отображает стиль и концепцию моего агенства – напористо, сексуально, смело, ярко, ново.
- Я бы мог тебе её подарить.
- Ты и так много всем даришь.
- Но не тебе?
- Мне больше всего.
- Так много услышать о моих картинах от Брайана Кинни! У меня культурный шок! – Джастин молодец, что решил переменить тему разговора. – Скажи Синтии спасибо. И все-таки не стоит все на неё сваливать, почему ты не можешь признать, что просто пытался меня подержать?
- И все-таки, почему бы тебе просто не намекнуть, не попросить о помощи?
- Опять ты... Брайан – он подходит ко мне, кладет руки на плечи, разворачивает к себе. Боже, ему ведь не семнадцать, а двадцать три. Он совсем взрослый. – Я уехал из Питсбурга не для того, что бы ты мне сопли подтирал.
- Я знаю.
- В любом случае теперь я справляюсь сам. И плачу деньгами.
- Расскажи мне о твоей жизни в Нью-Йорке?
- Что ты хочешь знать? Что Джефри на самом деле интересовало мое оральное искусство, и лишь потом оказалось, что кистью я рисую не хуже чем членом и языком? – Он оскаливается. Это его новая броня. От меня?
- Где ты живешь? У тебя есть твоя студия? Есть ли друзья.
- Мне все одолжил Джефри. Его квартира, студия, друзья.
- Я спрашиваю, потому, что у меня через месяц командировка в Нью-Йорк, хотел к тебе заехать. – Я охуенно незаметно оправдываюсь.
- Лучше встретимся у тебя. Джефри не любит гостей в нашей квартире. – Это не оговорка.
- Жаль. Я так люблю гостить.
Продолжать этот разговор, в то время как он стоит совсем рядом обнаженный, теплый и такой далекий одновременно очень тяжело. У меня новый пунктик – расстояние. Я сбегаю в душ.
Ему не стоило говорить и той малости. Ярость не может погасить даже холодный душ. Я с трудом удерживаюсь от удара по пластиковой стене душевой кабины – это будет совсем жалко. Вот почему он ничего не рассказывал, замыкался и отстранялся от разговоров все это время. Даже на единственной присланной ему фотографии Джастин был с этим Джефри, невзрачным холеным богемным пидором. Я слишком хорошо знаю Джастина, что и как он делал с этим ублюдком. Яркие картинки встают перед моими глазами, закрыты или открыты глаза неважно, даже когда их заливает вода. Блять, я возбужден, и я ревную Джастина к этому уроду. Возбуждение болезненное. Я хочу ворваться в свою комнату, на своей кровати трахнуть своего парня, сжать принадлежащую мне его задницу, войти в этот принадлежащий только мне рот, умелый и горячий, найти свои укус и обновить его. Сопротивляться нет сил.
Одного взгляда на Джастина достаточно, что бы понять.
Парень знал с самого начала, как он отреагирует на все эти слова и он ждал его, задница приглашающее немного приподнята, словно он в нетерпении извивается и треться об его покрывало. Джастин оказался в его кровати, готовый, соблазнительный, с лукавой улыбкой из-за плеча.
- Брайан, я – сквозь стоны я слышу свое имя, произнесенное хриплым сбивающимся голосом. Я догадываюсь. Протягиваю руку и зажимаю ему рот рукой. Кончаем, вместе, вскрикивая. Я плотно прижат к его спине, заднице, моя рука плотно прижата к его губам.
Это все еще только секс, слова здесь не нужны.


Нос щекотали светлые пушистые волосы, в которых, разбудивший мужчину лучик задержался, подсвечивая золотым нежным светом, словно говоря – вот оно «солнышко» твое. Исходившее от Джастина тепло и еле уловимый тонкий запах кожи, мерцающий в волосах свет, тихое мерное дыхание, доверчиво лежащая на бедре ладонь наполнили его сердце нежностью, нахлынувшие эмоции переполняли. Брайану это было внове, ему хотелось вечно смотреть на Джастина, хранить сон и в тоже время до зуда в руках хотелось обнять, поцеловать, прижаться всем телом и сказать, как он его любит. Только сейчас Брайан понял, что хочет (и всегда хотел) защищать этого юношу и обладать им, не делясь, не упуская из своих рук ни одного лучика «солнышка». Хотелось положить к его ногам все, лишь бы он не уезжал, не платил собой за что-то. Дать ему все что может, находиться с ним каждую минуту.
Но он сам научил Джастина быть птицей высокого полета и достигать цели всеми средствами, не привязываться и идти вперед, не оборачиваясь. Брайан никогда не предавал своих убеждений - они верны, и парень будет делать то, что должен, а мистер Кинни, каким бы замечательным ни был, не имеет права его задерживать. На самом деле, он много размышлял и понял, что надо делать. Просто раньше сомневался - стоит ли? Но теперь, проснувшись утром рядом с Джастином, осознал, что хочет и дальше встречать так день… в ИХ доме, и неважно где этот дом будет находиться. Он будет там, где они будут счастливы.
Из всех продуманных вариантов один ему нравился. К черту сомнения! Он столько дерьма преодолел на своем пути – не проблема преодолеть еще, надо рискнуть. Приняв решение, он сбросил со своих плеч непомерную тяжесть сомнений, неопределенности и теперь мысленно себе улыбался. И не только мысленно - предательская улыбка расползалась по лицу. Перестраховываясь, Брайан думал о том, что все планы будут нести положительные перемены, как для бизнеса, так и для него самого. Даже если окажется, что с Джастином им будет не по пути, он не проиграет, а вот выиграть может многое.
В конце концов, он уже застоялся на месте, все его существо требовало действий, новых покоренных вершин, движения вперед. Вот он - прекрасный шанс.
Столько всего надо сделать!
Глядя на спящего юношу, Брайан буквально задушил в зародыше желание поделиться своими планами. Не стоит давать надежду и таким образом обязывать его, удерживать. Если им суждено быть вместе - они выдержат эту разлуку. Время покажет.
А сегодня… ему хотелось, как можно больше времени провести с Джастином, может даже отвезти в аэропорт.
Придется, конечно, отменить все сегодняшние встречи. И лучше это сделать, пока Джастин спит, а то он будет выглядеть слишком романтичным.
Аккуратно, чтобы не потревожить спящего, Брайан выбрался из кровати и, потягиваясь, лениво побрел в гостиную, где вчера оставил сумку с телефоном.
Нет, Джастин совершенно неисправим! Если они будут вместе жить, придется свыкнуться с мыслью, что вещи всегда будут разбросаны по квартире. Вот, например, сейчас его рюкзак валялся на белом дизайнерском диване, сводя на нет всю стройность и выдержанность стиля. Вибрация телефона, выпавшего из кармана рюкзака, раздавшаяся в тишине, привлекла его внимание. Экран бодро засветился, показывая новое сообщение от Джефри. Почему-то настроение у него немного упало. Тяжело опустившись на диван, он смотрел на голубой экран и светящиеся буквы. Брайан не стал читать сообщение - этого даже в мыслях не было - наверняка там нет ничего особо расстраивающего, но настрой исчез.
И кстати, хорошо, что он не позвонил Синтии, сегодня очень важная встреча с новым клиентом. Нет, он не может её пропустить. И лучше подготовиться заранее, пораньше приехать на работу. Прямо сейчас.
Джастину придется добираться самому, вообще-то так даже лучше, все эти сопливые прощания… пусть это останется для лесбиянок.

***

Взлетная полоса удалялась, кажется, слишком медленно. Земное притяжение явно было солидарно с Джастином и не хотело отпускать самолет, но двигатель побеждал, так же как в нем самом суровое «надо» победило «хочу», и вот он уже совсем далеко внизу видел уменьшающиеся строения аэропорта, а потом и города Питсбурга. Несмотря на печаль, он улыбался сам себе, своим мыслям. Да и как не улыбаться, если раздумывать над тем, что Брайан Кинни сволочная скотина, в которую его угораздило без оглядки на это обстоятельство влюбиться.


Телефонный звонок едва слышный из-за громкой музыки все-таки заставил Джастина оторваться от работы. Игнорировать звук навязчивой мелодии, который уже вторую минуту создавал какофонию и портил его любимую песню, было невмоготу. Раздраженный эти юноша, тем не менее, не торопился брать трубку. Тщательно вытирая руки, испачканные в краске, он смотрел на высвечивающийся номер и не мог вспомнить никого с таким номером. Наконец, убавив звук проигрывателя, он нажал на кнопку и широко улыбнулся сам себе, услышав голос говорившего.

- Через 30 минут я буду любоваться картинами в галерее Намори сейл, думаю увидеть что-нибудь интересное.
Голос Брайана Кинни замер ожидая ответа, но его не последовало. Короткие гудки и все. Однако Брайан был уверен на сто процентов, что дозвонился именно Джастину, и его услышали. Оставалось только проверить, и он, взмахнув рукой, сел в подъехавшее такси и поехал к назначенному месту встречи.
Весной в Нью-Йорке достаточно жарко по сравнению с Питсбургом, и порядком уставший от перелета и духоты, в плотном пиджаке, Брайан мечтал поскорее оказаться на свежем воздухе. Однако, подъезжая к галерее, он попросил таксиста остановится немного раньше. Пол часа езды по городу после такого странного «разговора» заставили его испытать тревогу, совершенно неприемлемую, и оттого еще более лишающую уверенности в себе. Когда он брал билет на самолет он ни на минуту не сомневался в том, что ему будут рады здесь как рождественскому подарку от хренова Санты. Но теперь он чувствовал себя полным идиотом. Спрашивается, какого хрена ему будет рад человек, которого он не видел почти год, к которому он приехал не через 3 месяца, как обещал, а через 12 долгих месяцев. Зачем он летел к человеку от которого получил последнее письмо пол года назад, с сообщением не звонить по старому телефону, и не оставившему новый, человеку которого он разыскивал последнюю неделю узнавая его новый адрес и номер, тайком. Как глупо выходить из машины и сверкать своим самоуверенным лицом, ожидая, когда тебя кинет и не появится юноша, который бросил трубку, неудосужившись ответить. Брайан малодушно сидел в машине ругая себя и свою старческую глупость многоэтажным матом, все больше уверяясь в напрасности своих действий, напряженно вглядывался в золотые часы и стараясь реже смотреть на мраморный парадный вход в галерею современного искусства Намори сейл.

Положив трубку, Джастин остался стоять, растеряно глядя на телефон. Смотрел и не понимал, как он мог не ответить? Что за рычажок сработал в голове и палец нажал на сброс, в то время пока в голове роились тысячи слов, которые он хотел сказать. Несколько минут он пытался привести чехарду мыслей в голове в порядок. Пол часа у него есть, тридцать минут на то чтобы привести себя в порядок. Благо идти далеко не надо, галерея находилась на первом этаже здания, в котором он занимал огромное чердачное помещение. Оглядев свою квартиру и студию по совместительству он с раздражением понял что не хотел бы приводить сюда Брайана, по крайней мере сегодня. Кавардак, его вечный спутник царил в его мирке, краски, стояли рядом с пустыми и полными бутылками, полные пепельницы, неоконченные полотна и засохшие палитры, на полу, разворошенная большая постель с синим шелковым бельем, и разбросанные вещи по квартире вызвали острое ощущения собственничества. Это его угол, его и только, больше ничей. Здесь нет чужих вещей и запахов, бывших воспоминаний ни хороших, ни плохих. Конечно кавардак здесь ни причем.
Возникло острое понимание того, что уехав, Брайан снова обретет его на ожидание, тяготящее, выматывающее, не дающее ничего делать, творить отдавшись этому на сто процентов. А Джастин совсем недавно снова ощутил эту свободу и легкость, независимость, не привязанность. Так хотелось это в себе сохранить, удержать, не поддаться стремлению подарить себя всего без остатка Брайану. А значит Браю пока в его обители делать нечего. Вспомнилось, что у него на этот вечер были планы, встреча, которую он не может пропустить. Теперь, когда он заключает договора на выставку и продажу своих картин сам и исключительно с ценителями его художественного таланта раскидываться выгодными предложениями он не может. Как не может сейчас не пойти к Брайану, не увидеть, не прикоснуться к нему, не посмотреть в его глаза. Нет, никак не может.
Быстро приняв душ и одевшись, Джастин сбежал вниз по лестнице, запыхавшись, как мальчишка. Он вывалился из дверей на улицу, сразу попав в свет фонаря, осветившего его словно по задумке художника, луч света упал на отросшие светлые пряди, отразился в его ошеломленных глазах, и мазнул по влажным губам, растянувшимся в улыбке, открытой и радостной, немного смущенной.
Увидев это явление Джастина, Брайан немного опешил, от нахлынувших чувств и воспоминаний. Джастин снова казался таким юным, порывистым, открытым, словно он его увидел впервые только вчера. Сердце Брайана неожиданно радостно затрепыхалось, волна облегчения стерла все страхи, и он смог только, широко расставив руки, поймать Джастина в свои объятья, крепко к себе прижав уткнуться в его макушку, вздохнуть его запах, такой родной, такой долгожданный, что аж мурашки пробежали по телу. Они стояли, обнявшись несколько минут, почти в тишине. Только через пару минут придя в себя, они отстранились, не размыкая рук, и внимательно осматривая друг друга, шептали имена, словно не могли поверить в реальность происходившего. Вглядывались в черты лица, подмечая изменения, прошедшие за год, не решаясь задавать вопросы которые не давали покоя столько времени, искали на них ответы с опаской и трепетом.
Почему-то каждый явно боялся начать говорить первым и повисшая пауза с каждой секундой все ярче показывала им как далеко они стали друг от друга.
- Брайан ты надолго приехал ..мм. сюда? – наконец прервал тишину Джастин, и конечно поплатился сразу, неловкостью вопроса. Он хотел спросить «ко мне» и явно понимал, что вряд ли Брайан приехал через год только к нему, скорее по делам. Он не ошибся.
- Как пойдут дела.
- Ты уже где-то разместился, в гостинице? – Джастину стоило сразу расставить все точки над «и».
- Снимаю квартирку, дерьмо полное, я там еле помещаюсь.
- Брайан, - Джастин чувствовал, что уже опаздывает на встречу, надо было уже определиться в планах на вечер, - У меня сегодня назначена встреча, ели бы ты заранее позвонил, я бы мог её перенести. – Взгляд Брайана стал тверже, его особого внимания удостоились ботинки, фонарь, пара прохожих. Толи вина, толи упрек, и нечего ответить.
-Это исключительно по работе, Брайан, ничего личного, - решил пояснить Джастин, - на самом деле сборище охреневших от себя папенькиных сынков, где под видом дружеской вечеринки решают дела, в неформальной обстановке.
Кажется, пояснил он еще хуже, Брайан с каждым словом становился все более отстраненным. Поняв, как неправильно расценил его слова мужчина, Джастин, предпринял последнюю попытку, ибо еще больше оправдываться уже было просто невозможно.
- Брайан, я больше не связываюсь с теми, кого мои картины интересуют во вторую очередь, если хочешь ты можешь пойти со мной, я уверен это не надолго и потом мы сможем пообщаться вдвоем, если ты хочешь, конечно?
Окончательно смутившись, под конец Джастин разозлился на себя. Какого хрена, он стоит, оправдывается перед тем, кому до него не было дела целый год, да и похоже, что никогда.

Все летело к ебаной матери, не иначе. С каждой секундой, с каждым словом, произнесенным Джастином, Брайан чувствовал всю глупость своего поступка и, его ,буквально, подташнивало от своей сопливой навязчивости, из всех обломов, этот был почему-то самым обломистым. Потому что еще ни кого он добивался так долго, не связывал ни с кем столько ожиданий, эмоций, мыслей. Хотя виноват только сам, спрашивается, откуда Джастин мог это узнать? Его так давно не было, ни звонка, ни письма, и вдруг он выскакивает как хренов чертик из табакерки – Вот он я! Любите меня! Поворачивайтесь, нагибайтесь.
Мда! Обижаться стоит Джастину, никак не ему. В конце концов, ему стоит хотя бы теперь попробовать быть ближе к нему и не вести себя как хренова обиженная королева.
- Думаешь, это будет удобно, если я пойду с тобой?
- Думаю, это даже может быть тебе полезным, там сынки все крупнейших воротил в городе, кого-нибудь полезного можно найти всегда.

Вот оно! Вот то чего в свое время так искал, так желал Брайан, окунуться в именно такую среду, где царили молодость, красота, богатство и свобода, полная, то чего так ему не хватало в провинциальном Питсбурге. Нет шумной музыки, не висит сигарный дым, и внешне все пристойно, но в каждом присутствующем чувствовалась раскованность, легкость и непринужденность. Короли жизни ни кичились своими возможностями, они их реализовывали, ненавязчиво и неотвратимо. Обстановка дружественная, с легким флиртом всех и со всеми. И все это уже принадлежало миру Джастина, а ему как насмешка судьбы, показали его персональный рай, который ему уже не был нужен так, как раньше. Еще несколько лет назад, он бы влился в эту толпу, очаровал, покорил, поимел все, что только можно с пользой для своего бизнеса, и, конечно же, не вспомнил о своем спутнике. Теперь же он лишь отстраненно наблюдал, как эта толпа раскрывается для Джастина, как тот становится частью этой столичной молодежи и, в глубине души завидовал ему. Конечно, Брайан не остался не замеченным, и конечно с ним флиртовали, знакомились. Джастин не обманул, и двое молодых людей, встречи с которыми ему предстояло искать в ближайшее время, уже готовы были выслушать все его предложения. В общем, он проводил время с пользой, только совсем потерял из вида Джастина. Обходя все комнаты, Брайан хотел найти его и нашел, в компании трех юношей. Замерев в дверях, он некоторое время наблюдал за их общением все больше понимал, что они изменились оба очень сильно.
Джастин был само обаяние и секс, он прекрасно держался, его тонкий флирт, улыбки, прикосновения, взгляды, попадали точно в цель. Парень просто устраивал свою жизнь, свои дела, Брайан и сам делал так всегда, и мог зайти куда дальше, в отличие от Джастина который не делал ничего, что дало бы повод, сейчас обидевшись уйти.