Для итальянцев эта пара уже при жизни вошла в пантеон богов, о них говорили с восхищением и нескрываемым восторгом: «Такой любви достойны только боги». По сути, они ими и были. Феллини – бог режиссуры, Мазина – божественная, великая актриса.

  
 Героиня его романа

С четырехлетнего возраста Джульетта, урожденная Джулия Анна, воспитывалась у родной тетушки, разглядевшей в малышке актерское дарование. Девочка потому и воспитывалась на дому, чтобы школьные скучные уроки не травмировали психику будущей актрисы, а общение с глупыми одноклассниками не испортило характер малышки. В гимназии сестер урсулинок девочка готовилась стать пианисткой, но в итоге поступила на филологический факультет Римского университета. Здесь, в студенческом самодеятельном театре и открылся талант маленькой, юркой, словно обезьянка, Джулии.

 

 Уже в 18 лет она играла в пяти римских театрах и считалась популярной радиоведущей. Она дарила свой чарующий голос героиням радиосериалов, сценарии для которых писал никому не известный драматург, репортер и карикатурист Федерико Феллини. 23-летний молодой человек бал настолько очарован колдовским, русалочьим голосом своей героини, что прямиком отправился на радиокомпанию. Он в сию же минуту хотел увидеть чаровницу – ведь девушка с таким прекрасным голосом должна быть не менее прекрасна! Каково же было его удивление, когда перед его взором предстала маленькая, худенькая, невзрачная девушка-подросток. Но ее окутывала такая притягательная, волшебная сила, что Федерико, большой любитель пышногрудых блондинок, не замедлил пригласить «заморыша» на свидание в ресторан.

 

Назавтра девушка, пообедав дома (хотела пощадить кошелек нищего Феллини, жившего в меблированных комнатах по соседству с китайскими торгашами и проститутками), побежала на свидание. Но она никак не ожидала, что кавалер поведет ее в самый дорогой римский ресторан. Пока он осматривал меню, Джулия разглядывала роскошный интерьер и не поверила своим глазам, когда Федерико стал расплачиваться тугой пачкой банкнот. Были ли это его личные сбережения, накопленные гонорары за спектакли и карикатуры или занятые у знакомых деньги, так и осталось тайной. Джульетта позже скажет, что никогда больше не видела в руках Феллини такой огромной суммы.

 

Свадьба в пролете

О своей помолвке Джульетта Мазина и Федерико Феллини объявили спустя пару недель. Тогда же жених переехал к невесте, под крышу заботливой тетушки Джулии. А свадьбу «справили» на лестничном пролете католического собора, потому что жених уже несколько лет «косил» от армии диктатора Муссолини. Торжественность моменту придавала «Avе Maria», вполголоса исполненная приятелем жениха. А после венчания молодые со свитой отправились в… нет, не в ресторан – в кинотеатр «Галерея». Когда они вошли в помещение, конферансье неожиданно обратился именно к ним и попросил зал поаплодировать новоиспеченным мужу и жене. Овации были первым подарком Федерико его милой Джульетте, смотревшей на него грустными и влюбленными глазами потерявшейся собачки.

 

Я его слепила из того, что было…

Федерико продолжал писать сценарии и рисовать карикатуры, но, не имея хороших связей, не смел мечтать о большем. Зато они были у Джульетты. Именно она познакомила будущего мэтра режиссуры с Роберто Росселини. Умница Мазина как бы невзначай приглашала именитого режиссера на воскресные обеды и наставляла мужа: «Говори с ним о чем угодно, кроме кинематографа». Позже, когда Росселини начал снимать фильм «Человеческий голос», вторую его часть полностью доверил новому другу. Так началась карьера великого режиссера.

 

Джульетта стала его счастливым пропуском в жизнь, без нее отныне не обходился ни один фильм. Она помогала подбирать актеров, натуру, декорации, сопровождала мужа и группу во всех съемочных экспедициях. Для Феллини всегда выше всего было мнение жены. Если ее не было на съемочной площадке, он по сто раз звонил домой и спрашивал ее совета. Вместе с тем они могли прямо на съемочной площадке поссориться не как режиссер и актриса, а скорее как муж и жена. Группа частенько слышала, как Феллини обвинял Джульетту в сварливости, а она его в нетерпимости.

 

Во время съемок фильма "Сатирикон" они серьезно разругались. Мазина перестала приходить на съемки. Феллини бесился и отказывался снимать. Она появилась на площадке в день, когда снимался самый сложный эпизод - гибель города Инсулы Феличе. Атмосфера была накалена до предела. Джульетта поздоровалась, села в угол и достала из сумочки вязание. С третьей попытки Инсула наконец поддалась, и съемочная площадка превратилась в ураган из камней и пыли. Испуганные лошади едва не смели камеры. После того как Феллини крикнул: "Стоп!", Джульетта спокойно опустила глаза и принялась за вязание.

 

Мазина так и не стала кинозвездой. Ее профессиональная судьба ограничилась четырьмя большими ролями в фильмах одного режиссера. До обидного мало, если знать, что речь идет о великой актрисе. И невероятно много, если помнить, что речь идет о фильмах Феллини. Джельсомина, Кабирия, Джульетта, Джинджер - это были их общие дети. Их признания в любви, которыми они не уставали обмениваться всю жизнь.

 

В 1963 году главный приз Московского международного кинофестиваля присудили картине Феллини "8 1/2". Но на вручение приза маэстро не явился. Говорят, когда Феллини узнал, что Хрущев уснул на премьере фильма, он уехал с Джульеттой и друзьями на дачу.

 

Сказка вместо жизни

В истории своих родителей Феллини больше всего любил миф об их любви. Во время первой мировой рядовой Урбано Феллини влюбился в Риме в девушку из богатого семейства и предложил ей руку и сердце. Родители были против свадьбы, и влюбленные, тайно повенчавшись, уехали на родину Урбано.

 

(Занятно, но у родителей Мазины была своя романтическая история. Отец, Жетано, был превосходным виолончелистом. Но чтобы жениться на любимой девушке, он сменил восторги творчества на скучную должность кассира фабрики минеральных удобрений.)

Единственное, что Феллини не нравилось в семейном мифе и о чем он часто говорил, так это его банальное продолжение: дети, деньги, бедный быт. Он твердо знал: то, что мы называем жестокой реальностью - не что иное, как обманный маневр, убогие декорации, за которыми прячется жизнь, чтобы на ее праздник, на этот ярмарочный балаган с фейерверками, ряжеными, феями, небылицами и сладко-безумной музыкой попали только достойные и посвященные. Он и маленьким постоянно сочинял про себя небылицы.

Врал, что прочел всего три книги (родные утверждали, что он читал в детстве запоем). Говорил, что никогда не играл в футбол. Плохо

 

учился (был одним из самых прилежных учеников в классе). С удовольствием рассказывал о выдуманных мучениях (холодные кельи, где провинившихся ставили голыми коленями на зерна кукурузы или гороха) , которым подвергался во время учебы в католическом колледже Фано. Само собой разумеется, однокашники Феллини говорят, что этого не было и в помине.

Главным врагом маленького Федерико был дядя - тот быстро сообразил, что мальчик самозабвенно врет и притворяется. Можно с полной уверенностью сказать, что Федерико без памяти влюбился в Джульетту потому, что она позволяла ему жить по им же придуманному сценарию. Она сразу поняла, что больше всего отвращает Федерико, - так называемая реальная жизнь с ее простыми и убогими проблемами. Сторонним наблюдателям порой трудно было понять, где в их отношениях кончалась реальность и начиналась игра.

 

Нино Рота вспоминал, как однажды во время обеда Федерико заметил: "Помнишь, когда мы были в Австралии, Джульетта"... Все прекрасно знали, что ни Федерико, ни Мазина никогда не были в Австралии. Но Мазина лишь скользнула взглядом вдоль стола и, улыбнувшись, закивала: "Да, милый, там были чудесные артишоки". Они вместе разыграли веселый спектакль жизни, превратили скучную реальность в одно большое приключение, где жизнь и кино постоянно меняются местами.

Жизнь вместо сказки

Мазина, его муза, его королева, его богиня, мечтала о куче детишек и уютном семейном гнездышке. Но, отдав свою жизнь на растерзание действительности, она чутко оберегала сказочную реальность своего любимого.

Через две недели после свадьбы, упав с лестницы, она потеряла своего первенца. Когда носила под сердцем второго малыша, уже придумала ему имя – Федерико. Но малыш, прожив две недели, умер. После этого Джульетта иметь детей не могла.

- Общая трагедия, пережитая в молодости, устанавливает между людьми прочную связь, - говорил Феллини, - Если бездетная пара не распадется, это значит, что связь действительно прочна. У супругов есть только они сами.

 

Эта семейная пара не распалась.

В его тени

- Мои фильмы – это наши дети, - говорил Федерико Феллини, - разве они не рождаются в муках? И разве их творец не любит их, как детей?

И вместе с любимой Джульеттой они «рожали» этих «детей».

Поначалу Феллини снимал только жену и писал сценарии только для нее. «Дорога» и «Ночи Кабирии» вознесли ее на недосягаемую высоту. Ее называли «Чаплиным в юбке», вручали Оскары и предлагали контракты. Но она всем говорила «нет», кроме своего маэстро.

Она не стремилась блистать на кинематографическом Олимпе и всегда пряталась где-то за спиной уже ставшего великим мужа. «С Федерико я ощущаю себя в его тени, меня это устраивает, поскольку эта тень прекрасна», - говорила она назойливым репортерам, в тысячный, миллионный раз превознося своего мужа.

Я тебя разочаровал…

- Это робкая, закомплексованная, задавленная женщина, которая сначала полностью подчиняется воле родителей, а потом – воле мужа. Я бы не только совершенно спокойно восприняла уход мужа из семьи, я бы ему голову размозжила, - эмоционально отзывалась Мазина, прочитав сценарий фильма «Джульетта и духи».

Была ли она искренна в своих высказываниях, история умалчивает, но то, что она без свойственных в этом случае женщинам истерик привечала «боевых подруг» обожаемого мужа, – факт. Неверный Федерико рассказывал жене обо всем, включая собственные мимолетные романы. Друзья семьи Феллини вспоминают, что если мэтр был в чем-то виноват перед верной супругой, она узнавала об этом первой, от него же самого.

 

Феллини мог ворваться за кулисы и упасть на колени перед никому не известным Никитой Михалковым, поставившим в римском театре "Механическое пианино". Мог снять для пресс-конференции зал в самом роскошном отеле Hassler, ведь там останавливались Чаплин и Одри Хепберн. Он заказывал свои знаменитые красные шарфы в дорогих ателье. Его мало интересовало, что у Мазины, в отличие от прочих кинозвезд, нет ни меховых манто, ни россыпи бриллиантов. Предпочитал жить в центре Рима, хотя итальянцы с достатком или, по крайней мере, с его популярностью живут в пригородах.

Джульетта улыбалась, экономила, сопровождала Федерико на съемках, оплачивая билеты и гостиницы из своего кошелька, и проводила лето на родине мужа в Римини, а не в загородном доме, на который они так и не накопили. Юбилейный "Оскар" за вклад в развитие кинематографа оказался последней наградой Федерико. После вручения он оглядел из-под очков зал и крикнул ей, сидевшей в партере: "Перестань плакать, Джульетта!" Все камеры, как по команде, нацелили свои объективы на залитое слезами лицо Мазины. Но Джульетта зарыдала еще сильнее.

- В сущности, я обязан ей всем, - говорил Феллини, - И я никогда не устану повторять, какая она добрая, терпеливая и умная. Я ее разочаровал. Она меня - нет. Не думаю, что мог бы найти женщину лучше…

Теперь ты можешь плакать…

День его смерти стал в каком-то смысле последним и для нее. Федерико не дожил несколько дней до своей золотой свадьбы с Мазиной несколько дней. «Без Федерико меня нет…» - Единственное, что твердила на похоронах верная Джульетта, из грустных глаз потерянной собачки текли по-собачьи преданные слезы скорби. «Это еще хорошо, - думала она, - что я не сказала Федерико, что у меня уже давно обнаружили рак. Последней стадии рак. Иначе любимый бы покинул меня раньше».

Когда Италия хоронила Федерико Феллини, движение в Риме было остановлено. Все радио- и телестанции прекратили работу. Многотысячная толпа провожала траурный кортеж аплодисментами по дорогам Италии - от Рима до фамильного склепа семьи Феллини в маленьком приморском городке Римини. Там маэстро родился, там и был похоронен.

Но беда не приходит одна. После кончины великого Феллини, как призраки на невинные души, стали «выползать» бывшие «утехи плоти». Некая Анна Джованни заявила, что была гражданской женой Феллини и что он любил ее больше, чем Мазину! А Розита Стенбек по случаю написала целую книгу, где описывала свои римские путешествия в главной роли со страстным Федерико, не упустив при этом весьма пикантные, порой развратные подробности.

 

Но кинематографическое общество, да и все итальянцы восприняли все эти откровения как оскорбление национальной святыни. Ну не могли пятьдесят лет, находясь на глазах всей Италии и всего мира, Феллини и Мазина всего лишь играть любовь …

"Нужно быть идиотом, - сказал композитор Нино Рота, когда вся Италия обсуждала откровения Стенбек, - чтобы столько лет наблюдать мужчину и женщину и не почувствовать фальшь в их отношениях. Им нечего скрывать. Они любили друг друга".

…Через пять месяцев после ухода Федерико Феллини его любимая Джульетта Мазина проделала тот же путь – от квартиры в центре Рима до фамильного склепа в городке Римини. Перед смертью, из последних сил улыбнувшись, она попросила, чтобы в гроб положили фотографию Феллини. «Теперь, Джульетта, ты можешь плакать», - позже напишут на ее надгробии общие друзья.