У меня аллергия на слово „нужность”.
Ну, знаете, все эти: „я хочу быть нужной”, „я не нужна тебе”, „забывают только тех, кто не нужен”. Может быть, я просто понимаю это слово как-то по-особеннному, но в моём понимании нужность — это что-то жуткое.
Потому что можно сказать человеку: приходи, я хочу тебя видеть. И человек может ответить — да, конечно, где встречаемся, а может сказать — прости, я сейчас не могу.
А можно сказать — приходи, иначе я умру без тебя. И тогда получается, что человек должен хоть треснуть, а прийти; а если не получается совсем никак, то его будет мучить совесть. В итоге страдают, вестимо, оба.
Ещё хуже становится, когда к „умру без тебя” примешивается желание „не навязываться”. Получается что-то вроде „я тут умру без тебя, но я знаю, что тебе всё равно, поэтому можешь не приходить”. Вот лично я вообще не знаю, как реагировать на подобные интонации.
Ну так вот: в моём понимании нужность — это как раз то самое „умру без тебя”. Мне приходилось вляпываться в него и с той, и с другой стороны, и это ужасно же.
Тема от Miss_Sarcasm - дорога. Оно получилось почти о тебе. Или просто о тебе, на твой выбор.)
Во всех Д'Артаньянах прошу винить Дракошу и больше никого.
Жизнь, в конце концов, полна загадок, нужно всё увидеть и попробовать...
В том, что для кого-то - в двух шагах, ты способна разглядеть дорогу.
Если вдруг тебе случится жить у моря, чтоб - из окон видно, чтоб ларьки напротив,
Ты и до него дойдёшь нескоро, завернув на первом повороте.
А пока тебя ничто не манит близостью вольготно и роскошно -
Будешь Холмсом, будешь Д'Артаньяном, донжуаном или донкихотом,
И среди как мышь летающих котят, странных, удивительных людей
Длинными неровными путями ты блуждаешь по Стране Чудес.
Никто не знает, во что превращается курс школьной истории в голове детей. Обрывки фактов, даты, странные имена типа Тохтомыш и Мефодий перемешиваются с потоком информации из телевизора, книжек и компьютерных игр и порой превращаются в настоящую альтернативную историю.
Лиза Луцюк,
1 «А», школа № 330:
— Самое главное событие в России — это когда война наступила. Тогда произошло много чего важного. Фашисты, например, очень близко подошли к России, окружили ее и стали бомбить из танков. Потом все наладилось, правда, я пока еще не знаю как.
Из всех президентов у нас было три хороших — Иван Грозный, Ленин и Владимир Владимирович Путин. Иван Грозный очень хорошо страной владел. При нем ничего плохого не было. Он обязательно предупреждал, когда война начиналась, и все люди успевали спрятаться в метро. Там и ночевали, ели хлебушек с водой, другую пищу. Ленин тоже был хороший. Он постановил, чтобы людям на всей Земле в башмачки клали разные подарочки — маленькие игрушки, брелоки и самолетики. С тех пор так и бывает.
А Владимир Владимирович Путин — очень хороший президент. Он защищает Россию от немцев. Путин живет в Кремле и все время смотрит вдаль. Если где-нибудь далеко-далеко появится танк, Путин тут же предупреждает своих бойцов. Бойцы прощаются с мамами и уходят на фронт. При Путине Россия стала ярче, краше и красивее. Появилось много деревьев и домов из разноцветных камней. Не то что сто лет назад, когда все дома были из старых поскребанных кирпичей.
Когда мне частенько бывает хреново, для меня это всегда сигнал, что пора двигаться дальше. Люди годами пытаются понять, почему им хреново, приспособится к этому. Я же просто выдвигаюсь далее. И - проходит.
По кухонной философии, убегая, ты не решаешь проблем, нужно научится переживать это состояние - когда тебе хреново. Я так не считаю. Жизнь - процесс скорее динамический, нежели статический, и, перестав меняться, ты погибаешь. Так что я не бегу, я двигаюсь дальше.